А.П.Стручалина

Собственность как способ взаимосвязи «мира вещей» и «мира людей»

Волгоградский государственный технический университет

Философская методология формирует особый ракурс исследования собственности как способа связи человека с природным, вещным миром и с самим собой (своими способностями, результатами своей деятельности). Содержание этой связи составляет владение, пользование, распоряжение, управление материальными и духовными ресурсами, конечной целью которых является удовлетворение потребностей личности, социальных групп, общностей, институтов. Экономическая теория ограничивается анализом объективированных связей и отношений, фиксируемых экономическими и юридическими правилами и законами. Выявить генезис феномена, его связь с природой человека, с системой его целостного бытие – скорее, задача философии.

На этом уровне возникают вопросы: чем вызвано стремление к владению предметным миром, каким родовым потребностям человека оно отвечает; как влияет на формирование и развитие личности, какие социальные связи и отношения порождает?

В логике анализа на первый план выдвигается вопрос о причинах происхождения феномена собственности. Неоспоримым является утверждение, что стремление индивидов к владению (т.е. присвоению) обращено, прежде всего, на те предметы, которые могут удовлетворить потребности многих людей, но имеются в ограниченном количестве и не могут принадлежать всем в равной мере. Поэтому их присвоение отдельными людьми ограничивает доступ для других и может вызывать социальные конфликты (войны, перевороты, антисоциальные действия).

Уже в ранних обществах возникают правила по поводу присвоения и отчуждения. Их содержание исторически изменчиво, отражает уровень материального благополучия общества, базовые условия среды обитания и выживания, закрепляется в ментальных традициях и привычках людей. Для воинственных кочевников ценными предметами были оружие и средства передвижения – кони, на них, в первую очередь, и распространялось право собственности. Как известно, близкая система ценностей была свойственна русскому казачеству, осваивающему и охраняющему южные границы страны.

В общностях, ведущих оседлый образ жизни, возделывающих природную среду, главными ценностями были земля и лесные, степные угодья. В урбанистических цивилизациях ценилась собственность на предметы быта, комфорта, роскоши.

В современном «обществе потребления» с его идеологией «консюмеризма» или «нового гедонизма», где предложение на предметы потребления может превышать спрос на них, стремление к владению определяется не столько потребительскими свойствами вещей, а их символической ценностью – степенью эксклюзивности, непохожести, исключительности.

Средства перехода права собственности из одних рук в другие тоже отражали историческую эволюцию общественных отношений, уровень цивилизационной зрелости. В родоплеменных общинах (родах, племенах, семьях) оно закреплялось правом ограниченного пользования «своих» и стремлением отделить, защитить среду своего обитания от «чужих». Имущественное расслоение внутри общины привело к сакральному обоснованию права отдельных лиц (вождей, шаманов). Этот тип владения можно определить как неформализованное, добровольно принимаемое «естественное родовое право». Порой оно оказывалось сильнее юридического. В истории древнеродовых отношений известны ситуации, когда член племени, присвоивший по незнанию или случайно вещь, предназначенную главе рода или шаману, от осознания значительности своего проступка заболевал или даже умирал.

Уходит в древние времена обретение права владения через захватнические войны, разбои, грабежи. Оно сохраняется в современной истории, обретая различные формы цивилизованного прикрытия (идеологию этнического превосходства, геополитические интересы, борьбу с недемократическими режимами и т.д.), при этом для достижения целей используются и институты, возникшие под вывеской глобализации. Формы неприкрытого силового захвата собственности оживают в смутные времена (революции, перевороты, распад государств и социальных институтов). Об исторической роли такого «разбойничьего, захватнического» способа обретения собственности писали М.Вебер, В. Зомберт и другие авторы, исследующие природу и генезис капитализма. Они же говорили о «мещанском духе» или «духе мещанских добродетелей» (бережливости, расчетливости, экономии) как втором генетическом способе накопления богатства, приумножения собственности, что особенно свойственно торговой и ростовщической деятельности.

Формирование сословной, классовой структуры закрепило семейное, родовое право наследования собственности, сохранило его до наших дней.

Таким образом, естественное стремление человека к владению миром вещей исторически реализовывалось в разных формах: родового права, насильственного захвата, сословного наследования, трудового присвоения, которые с определенного времени стали закрепляться юридическим правом. С философской точки зрения право собственности всегда складывалось как субъект–объектное отношение, где субъект – собственник, а объект – предмет владения. Но следует подчеркнуть, что собственность несводима к индивидуальному владению, она функционирует как социальное отношение: за отношениями собственности всегда стоят отношения людей. Ведь мало объявить вещь «своей», надо, чтобы это право признали за тобой другие. Собственность выступает как мироупорядочивающий фактор, как мироустроитель. Она определяет «наличное бытие людей», «бытие для себя» и в то же время «бытие для других». На ее основе формируется социальная структура общества, собственность выступает коммуникативным знаком, маркером различия «свой - чужой». Подробнее развернем эти тезисы позже.

История философской рефлексии выявляет социальный и культурно-исторический контекст понимания феномена собственность. Для Платона, рассматривающего социальное через врожденные духовно-психические свойства людей, собственность оправдана только для тех, кто в соответствии с «вожделеющей» частью своей души занят производительным трудом в земледелии и ремесле, обеспечивает материальное благополучие остальных граждан (правителей-философов и воинов).

Для Аристотеля собственность так же естественна, как естественны витальные потребности человека, обеспечиваемые владением материальными ресурсами. Но владение должно регулироваться принципом «меры». Для общества пагубно как излишнее богатство, так и крайняя бедность. Умеренная собственность не вызывает зависти и не провоцирует на захват чужого. «Они не стремятся к чужому добру, как бедняки, а прочие не посягают на то, что этим принадлежит, подобно тому, как бедняки стремятся к имуществу богатых». Поэтому, так называемый средний класс, то есть класс средних собственников, по мнению Аристотеля, обеспечивает социальную стабильность. (Аристотель 1984: 525)

От средневековых авторитетов (Августина и Ф.Аквинского) идет настороженное отношение к собственности в христианском вероучении. С точки зрения Августина допустимо только трудом заработанное богатство. Ф.Аквинский допускает другую реальность: частную собственность можно приумножить с помощью накопления золота и серебра, но в умеренных размерах. Православие занимает в этом вопросе более жесткую, чем католичество позицию, которую можно определить как «сверхэкономизм» (В.Соловьев, С.Булгаков): в труде надо ценить его «душеполезность», рассматривать как средство воспитания души; мотивы труда не должны быть сведены к своекорыстному интересу. Позицию уточняет И.Ильин: «Задача состоит в том, чтобы сочетать строй человеческой собственности с настроением души. Свободное хозяйство с организованной братской справедливостью». (И.Ильин 1962: 242)

Философы Нового времени теоретически оформляют концепцию естественного права и общественного договора. Впервые подчеркивается естественное право владения собственностью как условие самосохранения и воспроизводства жизни человека, а к регулированию возникающих между собственниками противоречий призывается государство. «Чтобы совместное общежитие не превратилось в «войну всех против всех», государство должно выступить гарантом сохранения частной собственности, его «ночным сторожем» (Т.Гоббс, Дж.Локк). «Великой и главной целью объединения людей в государства и передачи ими себя под власть правительства является сохранение их собственности» (Дж.Локк 1991: 285). Но в эпоху Просвещения звучит и настороженный голос тех, кто предостерегает от слишком большого сосредоточения собственности в руках немногих (Дж.Локк, Ж.Ж. Руссо, К.Гельвеций), ибо возникает угроза присвоения ими всей власти и желание возложить все бремя государственных расходов на бедных людей.

Большое влияние на теорию собственности оказала концепция Гегеля, изложенная им в «Философии права» (Гегель 1990: 105). Собственностью можно считать то, что « отчуждаемо», то есть может быть продано, подарено владельцем другому лицу. Такое определение логически выводит собственность из товарно-денежных отношений «купли-продажи», с чем многие современные авторы не согласны. Всякое отчуждение предполагает взаимное признание прав владения (присвоения), ибо нельзя отчуждать то, что никому не принадлежит. Передача собственности какому-то лицу будет иметь для него ценность и смысл, если объект собственности принадлежал другому на основании полного права. А это право должно иметь какие-то основания: проживание в пределах зафиксированных границ; принадлежность к роду, семье; общественный вложенный труд, корпоративный капитал и т.д. В обществах, где не произошло такой индивидуализации связи субъекта с объектом, акт отчуждения через «куплю-продажу» не может быть полностью осуществлен, возникают другие формы владения: аренда, передача в залог, «перекрестное право» на Востоке.

Концепция Гегеля оказала большое влияние на современников, имеет много последователей, в том числе, К.Маркса. Он разворачивает теорию присвоения и отчуждения в несколько ином ключе, полагая, что эти процессы являются следствием только частной собственности и выявляют ее исторически-преходящий характер. Социальное и историческое оправдание собственности, по мнению марксистов, может быть связано только с трудом и, следовательно, законным собственником может быть только тот, кто создает материальные блага своим трудом. Отчуждение при частнособственническом способе владения имеет не только негативные экономические следствия, но и разрушает личность:

- труд становится внешним для человека, это «труд на продажу»;

- на работе человек не утверждает себя, а отрицает свою индивидуальность, свою свободу, истощает свои физические силы и не развивает способности.

Мир вещей, являющихся предметом собственности, составляет социально-предметную среду обитания человека, к которой он относится активно, не только потребляет, но и создает, и конструирует. Почему же человеческие индивиды стремятся к владению этим миром, к его субъективации через установление индивидуальных личностных связей. В самом общем плане таких причин, оснований достаточно много. На наш взгляд, таким образом субъект конкретизирует, закрепляет субъектно сферу проявления своих преобразовательных сил и возможностей, отграничивает среду своего обитания, существования и самореализации, согласует ее наполнение со своими субъективными вкусами и ценностями; осуществляет и закрепляет свой социальный статус, стабильность и надежность своего существования; создает защитную среду для самореализации своего «Я» и, одновременно, для его презентации в «мире Других». Хотя закрепилось определение собственности как субъект-объектного отношения, по мнению автора, правомерно говорить о расширении субъектности, о переносе на объект владения следов-признаков личности владельца, его способностей, ценностей, предпочтений. «Мир вещей» выступает символической оболочкой «мира людей», вещи «говорят» о своих владельцах.

Можно выделить несколько уровней субъективации. Предметы собственности формируют «целостный мир» человека, его «наличное бытие», составляют основу его существования, границы его неприкосновенности. Обратимся к древнейшему правилу христианской морали: «Не желай дома ближнего твоего,…ни вола его, ни осла его». В этих пределах человек больше, чем собственник, он - «хозяин», то есть распорядитель, учредитель правил, распорядка и порядка в своем домохозяйстве. Границы домохозяйства как типа организации жизни могут сколь угодно расширяться – до имения, предприятия, корпорации и метрокорпорации, страны и государства и даже претендовать на все человечество (претензии сверхдержав в XX и XХI столетиях на установление мирового порядка, которое всегда связано с разделом и переделом собственности). В философском аспекте при этом важно восприятие «наличного бытия» («бытия в мире собственности») как личного, как пространства для реализации индивидуально-групповых правил и притязаний.

Человек связан с предметным миром не только телесно, физически. Он создает вокруг себя среду, комфортную не только для материального, но и для духовного существования. В предметах собственности опредмечиваются жизненные силы и устремления субъектов, уровень их способностей, потребностей. В стремлении приумножить собственность заложены не только материальные, экономические стимулы, но и психологическая потребность продемонстрировать другим субъектам потенциал своих деловых, творческих возможностей. Какие же привилегии дает собственность ее владельцу? Главной ценностью, которую обретает собственник, можно считать экономическую и личную свободу. В границах владения человек обретает «подлинное бытие» для своего «Я», он позволяет себе быть таким, как есть, без масок или навязанных обществом, чуждых для личности ролей. Он может быть лучше или хуже с позиций общественного мнения, но «обретая подлинность», он может вносить в неё собственные коррективы, что важно для саморазвития личности. Социальной ценностью является и экономическая свобода. С ней связаны возможность выбора сферы и средств проявления своих преобразовательных, творческих сил, выбора места жительства, смены периодов труда и отдыха, реализации личных предпочтений, привязанностей (поддержки близких, участия в социально-значимых благотворительных проектах и т.д.). Но одновременно, владение значительными материальными ресурсами ограничивает степень личной свободы: возникает осознание ответственности за сохранение собственности, стремление к ее приумножению, что ограничивает другие формы личной самореализации, требует трезвого расчета, осторожности, смещает систему жизненных стимулов в пользу выбора материального успеха, выгоды. Крупные собственники становятся публичными людьми, за их деятельностью, жизнью, следит общественные мнение, жестко оценивает их промахи, нравственные отступления. Мнение о том, что частная собственность развивает деловую инициативу, ответственность, формирует хозяйственное отношения к делу, нельзя признать как однозначное. И не только потому, что подобные надежды не реализовались в постсоветской России. Безусловно, для успешной самореализации личности нужны благоприятные материальные условия, которые обеспечиваются владением собственностью, но владение - всего лишь предпосылка такого развития личности. Не менее, а, может быть, и более важными оказываются исходные личностные характеристики владельца (уровень его образованности, личной культуры, нравственных качеств и др.), а главное при этом: «каким образом, какими средствами получена во владение собственность?» Является ли факт владения следствием трудовых усилий субъекта, его таланта и способностей или проявлением небезызвестного принципа: «оказался в нужное время в нужном месте». Потому и мировоззренческие оценки влияния собственности на личность разнообразны.

Собственность выступает структурообразующим элементом социума, благодаря тому, что формирует бытие человека для самого себя и для других людей. Отношения индивидов, опосредуемые отношением к собственности, становятся не личностными, а общественными. Каждый становится для другого средством удовлетворения его потребностей. Удовлетворение индивидуальных потребностей тоже становится общественным, так как общество предоставляет разные возможности индивидам для этого. Одни потребности оно стимулирует через их удовлетворение, другие превращает в химеры. Бытие одних индивидов оно расширяет, бытие других ограничивает. Регуляция этих процессов происходит через отношения собственности, которые формируют тип общественного устройства и которые поддерживаются властными институтами данного общества. Таким образом, собственность остается тем негласным стражем, который охраняет всю систему общественных связей, в которую вплетены индивиды. И все индивидуальные свободы и устремления изначально ограничены этим достаточно жестким и устойчивым каркасом. И чем мощнее становятся эти скрепы (а они связаны с концентрацией собственности в руках крупных мировых корпораций), тем менее реальна динамика социальных связей или, как говорят социологи, социальных лифтов.

Отношения владения организуют вокруг себя социальные группы, общности. Наиболее четко это сформулировано в марксизме применительно к классовой общности, где системообразующим фактором является отношение к собственности. Концепция стратификации размывает этот критерий. Но и в стратах он выступает базовым, хотя и не явным основанием. Величина дохода, определяющая так называемый «средний класс», является производной от владения либо материальными, либо интеллектуальными, духовными ресурсами (образование, творческие способности). Владение собственностью формирует особые жизненные пространства (Рублевка, Барвиха, Жуковка), элитные районы в городской среде, зоны престижного отдыха, где культивируются особые формы общения, ценностей, культуры. Именно в этой среде утверждается «новый гедонизм» общества потребления, особое отношение к деньгам. В социальных коммуникациях возрастает значимость символических форм: принадлежность к группе – «золотая молодежь», имиджи, бренды. Мир оказывается разделенным на зоны богатства и бедности, которые мало соприкасаются.

Общественная саморегуляция осуществляется в постоянном взаимодействии двух альтернатив: экономической эффективности и социальной справедливости. Первую обеспечивает рынок, в котором в настоящее время все явственнее тенденция концентрации собственности, так как она более прибыльна и ею легче управлять. В этих условиях справедливость должна обеспечиваться государством как надклассовым, надгрупповым институтом. «Олигархизация государства», то есть защита им интересов крупных собственников, приводит к деонтологизации принципа справедливости, потере его жизненных оснований. «Справедливость» превращается в лозунг, все о ней говорят, но никто не может, или не хочет, предложить средства ее жизненной реализации. Оживают старые формы идеологического оправдания неравенства. В частности, в России востребованы некоторые правила протестантской морали: «Если я богатый, значит я богоизбранный» (ведь, по-другому богатства, схваченные в суматохе 90-х, объяснить нельзя). В политических дискуссиях сталкиваются две непродуктивные позиции. Оставить все по прежнему, пусть большая часть когда-то государственной, или как говорили, общенародной собственности принадлежит группе богатых и сверхбогатых, так как. нового передела собственности Россия не выдержит из-за возможной гражданской войны. Другие предлагают национализацию ведущих отраслей экономики. Между тем, правительство, законодательные органы не используют в должной мере промежуточные экономические средства: изменение системы налогообложения по прогрессивной шкале, введение дополнительного налога на роскошь, повышение оплаты труда и т.д. Реализация подобных программ связана с изменением базовых отношений владения собственностью. Но для реализации этих программ нужны сильные партии, сильные лидеры, способные выступать в интересах народного большинства.

В процессе соединения субъекта с объектом собственности к функциям владения, пользования, распоряжения, добавляется функция управления, формируется отношение «собственность--власть». В последнее десятилетие в отечественной философии хозяйства оформляется понятие «собственность-власть» как целостный феномен. В современной экономической и политической ситуации связи «собственность-власть» и «власть-собственность» особенно злободневны. Мы не ставим задачей анализировать многообразные хитросплетения этих отношений. Отметим лишь те вербальные формы, в которых они отражаются. Как мы замечали ранее, уже в обыденном сознании владельцы собственности называются «хозяин» - «хозяйка», что отражает их управленческий статус. «Хозяин» - лицо, которое определяет правила пользования предметами собственности, иерархию личностных отношений, порядок в хозяйственных делах и жизни, представляет свое «хозяйство» в отношениях с внешним миром (в том числе. с другими «хозяйствами»).

В политическом лексиконе авторитарную личность, правителя тоже часто называют «хозяин» (царствующих особ на Руси называли «хозяин земли русской»). Ближайшее окружение Сталина часто именовало его «хозяин», хотя сам Сталин, как известно, в материальных потребностях был непритязательным человеком. Термин из хозяйственной сферы переносился на политические отношения, тем самым, подчеркивался властный авторитет, поклонение воле этой личности.

Степень слитности функций владения и управления исторически изменчива, зависит от развитости и сложности экономических отношений («закрытые» и «открытые» общества). В ранних хозяйственных укладах (феодализм), они часто совпадали, но постепенно нарастала внутрисистемная субъектная дифференциация. Управление сложными экономическими системами требует профессиональной подготовки, особых личностных качеств: стратегического мышления, предвидения, умения выстраивать коммуникации, сочетать риск и осмотрительность. Собственники не всегда владеют этими качествами и передают управление наемным работникам – профессионалам (менеджерам). В связи с этим в западной социологии ХХ-го века возникла концепция «революции управляющих». Фиксируя реальные изменения в системе «владение-управление», она претендовала на роль идеологии «нового капитализма» как общества, в котором капиталисты-собственники якобы добровольно отказываются от управленческих функций, а, следовательно, и от общественной системы в целом. Думается, что это было преждевременным заявлением. Фактом остается принадлежность 90% национального богатства человечества 10% наиболее богатых семей. Представители этих семей прямо или косвенно участвуют в управлении системой в целом. Сегодня на фоне глобальных финансово- экономических кризисных явлений вновь возрождается идея реформации капитализма (например, на очередном экономическом форуме в Давосе в январе 2012 года), правда, нет даже очертаний его новой модели.

Список литературы

1. Аристотель. Афинская политика / Аристотель // М.: Мысль, 1984. – с.525.

2. Бердяев Н.А. Философия неравенства / Н.А.Бердяев // Русская философия собственности. – СПб, 1993. – с.304.

3. Гегель Г.В.Ф. Философия права / Г.В.Ф.Гегель // М.: Мысль. – 1990. – с.105.

4. Ильин И.А. Путь духовного обновления / И.А.Ильин // Мюнхен. – 1962. – с.242.

5. Локк Дж. Сочинения / Дж.Локк // М.: Наука. – 1991. – с.285.

6. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. Предисловие / К.Маркс, Ф.Энгельс // Соч. – 2-е изд. – т.42 – с.32-37.