Мудрак Е.И.

(Днепропетровский национальный университет)

ТЕМА ВИКТОРИАНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ В.ВУЛФ

Несмотря на сложное и полемическое восприятие В.Вулф феномена викторианства, эта эпоха занимает особое место в эссеистическом творчестве писательницы, и как «неотделимая тень модерности» (С.Эллис, 2007), присутствует в ее прозе. Исследователи (Г.Ли, С.Эллис), желая подчеркнуть особую значимость этой темы для художественной деятельности В.Вулф, часто называют ее «пост-викторианской» («post-Victorian») романисткой. В монографиях последних лет все чаще проявляют себя две противоборствующие тенденции, рассматривающие литературное наследие В.Вулф либо в духе следования викторианской традиции (Дж.Вейр, Дж.Гэй, Э.Блейр), либо как категоричное отрицание и неприятие культуры предшествующего столетия (Э.Бойд, Дж.Маркус, Т.Нарвольд). На наш взгляд правы те филологи, которые, избегая однозначных суждений, осмысливают творчество писательницы в его глубокой генетической связи с литературой прошлого, и признают устремленность В.Вулф к поиску более современного поэтического языка, который бы наиболее убедительно передавал сложную ускользающую от одномерной интерпретации реальность ХХ века. Отдельные специалисты (Дж.Гэй, С.Эллис) утверждают, что современники В.Вулф часто оценивали ее вклад в культуру ХХ века через призму викторианской системы ценностей, отмечая, тем не менее, присущую В.Вулф амбивалентность в характеристике этого знаменательного периода английской истории. Т.С.Элиот считал, что в своем отношении с читателем В.Вулф сохраняет восхитительную традицию и особое чувство достоинства, которое было присуще лучшим представителям викторианской интеллектуальной элиты. К.Белл (1972), племянник писательницы, ставший впоследствии ее биографом, ощущая некую двойственность и переходность в отношении В.Вулф к ушедшему столетию, настаивал на том, что она была гораздо больше органична именно викторианскому миру, пронизанному духом империи и высших привилегированных классов. В ранней прозе В.Вулф тема викторианства становится лейтмотивом противостояния двух эпох. В первых книгах «Отплытие» (1915) и «Ночь и день» (1919), В.Вулф, по мысли Дж.Гэй (2006), эксплуатируя поэтику классического романа, использует произведения Дж.Остен как «позитивную ролевую модель» женщины-романиста, умеющей обращаться с «патриархальными литературными конвенциями» таким образом, чтобы, показав их несостоятельность, в тоже время, запечатлеть «богатство и единовременность потока жизни». В романе «Ночь и день», полагает Дж.Гэй, на первый взгляд, писательница вроде бы отдает предпочтение «реалистическому» стилю письма, для того, что бы отразить социальный мир патриархальной семьи викторианской эпохи. Однако это произведение не является абсолютно традиционалистским романом, это пародия, своеобразное ироничное восприятие литературного прошлого. Л.Хатчен (2001) считает, что «Ночь и день» - умышленный повтор структуры викторианского романа с критическим вопрошанием о нормах жанровой формы и способов их преодоления. В тоже время, многослойные аллюзии, используемые В.Вулф в этом произведении (отсылки к шекспировской комедии, опере Моцарта и к романтическим размышлениям о работе сознания) сдвигают параметры традиционного романа и закладывают основу ее будущему эксперименту.

Стремление освоить поэтику модерности характеризует следующий период творчества В.Вулф (1920-е гг.), лейтмотивом которого становится поиск нового языка и его контекстуальной адекватности современности. В романистике В.Вулф 1920-х гг. по-новому оформляются темы, затрагивающие концепт исторического измерения, непосредственно связанные с аспектами человеческой природы, лежащими вне истории. В.Вулф интересует мысль, что является постоянным в человеческом опыте, что находится за пределами обыденной жизни с ее повседневными событиями. С конца 1920-х гг. В.Вулф серьезно размышляет над «комедией и трагедией» викторианской жизни. Погружаясь в систему ценностей, управляющую мировоззрением определенного поколения, В.Вулф более четко видит его образ в контексте времени и перспективу развития его будущего, что и становится ведущим мотивом ее романов-элегий «Миссис Дэллоуэй» (1925) и «На маяк» (1927). В своих эссеистических сборниках «Обыкновенный читатель» (1925, 1932) В.Вулф размышляет о литературной преемственности, восхищается величием писателей прошлого и неоднократно пишет в дневниках о стремлении сохранить связи «между современными писателями и викторианцами, минуя бесплодный временной интервал эдвардианских лет».

В 1930-е гг. В.Вулф самоопределялась не только в полемике с художественной традицией, но и пыталась найти свое творческое пространство внутри поколения молодых литераторов, настроенных на новую речь. Основной причиной столкновения писателей 1920-х гг. и 1930-х гг. (С.Спендера, Одена, Д.Ишервуда) послужили их различные взгляды на задачи искусства: аполитичность и пацифизм, проповедуемый блумсберийцами казался начинающим поэтам и критикам устаревшей и не адекватной современности позицией (С.Спендер). В этот период основной акцент в романной прозе и публицистике В.Вулф падает на осмысление функции художника в современном мире. В своих обращениях к новому поколению она призывает их осваивать иные границы литературы, создавать «свежий язык», не теряя при этом из виду ту «центральную реальность», бытие нашего сознания, которая должна быть воссоздаваема писателем. В.Вулф обращается к поэтической реализации отдельных эстетических концептов, выраженных ею в эссеистике 1930-х гг. Писательница сохраняет свойственную ей и в ранние годы перспективу восприятия собственного художественного опыта и творчества ее современников в контексте истории литературы, что на этом этапе будет связано с ее идей культурной преемственности. В.Вулф пытается выразить свое понимание исторической непрерывности через образ «голоса единения, звучащего на площадях», («the common voice singing out of doors»). Как отмечают большинство исследователей (А.МакЛорин, Д.Джилспай Г.Ли, Дж.Гэй, Э.Блейр, К.Рид, К.Ма) прозу В.Вулф отличает автотекстуальность: иногда поздние произведения романистки оцениваются как палимпсест ее ранних художественных текстов, и как литературное пространство, в котором писатели прошлого продолжают жить и творить в настоящем («Орландо», 1928; «Между актов», 1941).