Наиболее часто вариант индивидуального морфофункционального развития ребенка первого года жизни связывается с обстоятельствами

Экология и физическое развитие детей

Федотова Т.К., Горбачева А.К.

НИИ антропологии МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия

Наиболее часто вариант индивидуального морфофункционального развития ребенка первого года жизни связывается с обстоятельствами пренатального роста,характером вскармливания, условиями семейной среды (Дундова, Лолова, 1971; Чеснис, 1970, 1971, 1975; Чеснис и др., 1973; Боухолова, Герилова, 1981; Магеладзе и др., 2009). Отмечается также невысокий вклад генетической детерминанты в формирование фенотпипического разнообразия на первом году жизни (Воронина, 2001; Иванов, Лильин, 1982). В свою очередь этнотерриториальное своеобразие соматической динамики на первом году жизни, вероятно, связано как с собственно с этнической принадлежностью (антропологической спецификой), так и с климато-географическими факторами и экологией в широком смысле, в первую очередь со степенью урбанизации или уровнем антропогенной нагрузки, а также традициями вскармливания ребенка.

В частности, показатели физического развития детей первого года зоны Восточно-Уральского радиоактивного следа оказываются достоверно ниже аналогичных параметров более экологически благополучного г.Челябинска (Панова, 1997). Еще один пример: по материалам обследования детей первого года Чувашской АССР (Цветкова, 1972) показатели физического развития городских детей (г. Чебоксары) оказываются достоверно выше для большинства возрастно-половых групп сравнительно с сельскими. У городских детей на месяц раньше происходит удвоение массы тела и примерно на один-два месяца раньше наблюдается перекрест окружностей головы и груди. Подобных существенных различий между чувашскими и местными русскими детьми не выявлено. Аналогичным образом для русских и коренных младенцев г. Нальчика (Иванова, 1974) некоторая акцелерированность русских детей связана со средовыми причинами: более рациональным питанием и лучшим уходом. Различия в уровне физического развития между русскими и таджиками г. Душанбе нивелируются от момента рождения на протяжении первого года, однако и те, и другие дети отстают от среднеевропейских стандартов (Азизова, 1987). В ходе продольного обследования детей иммигрантов из Африки, проживающих в пригородах Парижа, выявлено, что при рождении они отстают от французских сверстников по длине и массе тела. Однако с первого же месяца жизни на фоне грудного кормления происходит компенсаторный рост, и в 1 - 6 месяцев масса тела темнокожих детей превышает таковую французских. После прекращения грудного кормления у темнокожих детей вновь отмечает некоторая ретардация развития в связи с плохим питанием в иммигрантских семьях (Roville-Sausse, 1998). Аналогичная ситуация отмечается автором и для детей китайских иммигрантов во Франции: матери отказываются от грудного кормления на западный манер, но не вводят при этом необходимых поправок на структуру питания младенцев в целом (Roville-Sausse, 2005). Сходные различия в ростовой динамике отмечаются и при сравнении детей Шанхая и Швеции (Xu et al., 2000): более быстрый рост детей Шанхая в первые несколько месяцев и сравнительное замедление ростовых процессов после 9 месяцев.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что экологические воздействия и уровень экологического стресса на протяжении младенческого периода онтогенеза являются, возможно, более важными формообразующими факторами, влияющими на популяционном уровне, чем собственно антропологическая принадлежность детей. В целом, на интервале от рождения до 2.5 лет вероятность перехода с возрастом детей из одной перцентильной зоны антропометрических размеров в другую достаточно реальна, особенно в первые месяцы жизни (до 6 месяцев) и оказывается выше для массы тела, чем для его длины и окружности головы (Park et al., 1997; Karin , Mascie-Taylor, 2001).

Проведенные нами эпохальные (временные) сравнения размеров тела московских детей грудного возраста за период с 1930х по 2009й гг. позволили выявить ряд важных закономерностей межгруппового разнообразия для детей этой возрастной группы (Дерябин и др., 2009). Во-первых, если на интервале 1930ые-1950ые отмечается заметное и синхронное эпохальное увеличение всех четырех показателей физического развития (длины и массы тела, обхватов головы и груди), то в период с 1950х/1960х по 2009 мы наблюдаем ослабление эпохальной динамики и ее гетерохронность для отдельных размеров тела, в частности продолжающееся увеличение длины на фоне отсутствия явной динамики по массе и обхватным размерам тела. Такая автономность эпохальных изменений размеров тела приводит к усилению лептосомности телосложения современных грудных детей.

Во-вторых, масштаб эпохальных различий рядов динамики отдельных размеров заметно увеличивается на протяжении грудного периода. В частности, если для длины тела на интервале 1-3 месяца межгрупповые различия не превышают уровня 0,5-0,7 сигмы, то к 12 месяцам они достигают 2,0-2,4 сигмы. Таким образом ростовые кривые имеют расходящийся характер. Отчасти это можно связать с тем, что устойчивая ростовая траектория, соответствующая генетическому потенциалу, и устойчивая структура выборки начинают формироваться не раньше 4-5 месяцев (Дерябин и др.,2009). Можно также говорить о «кумулятивном» эффекте эпохальных различий, накапливающихся на протяжении первого года жизни.

Эти же явления автономности динамики длины и массы тела (в сочетании с обхватными размерами) и нарастания масштаба межгрупповых различий на протяжении первого года жизни получены нами и при сравнении двух современных выборок грудных детей Москвы-2009 и Обнинска-2009 (неопубликованные данные). В этом парном сопоставлении московские младенцы отличаются от обнинских в том же направлении, что и от московских ровесников середины прошлого века, т.е. большей лептосомностью телосложения. Это ожидаемый результат, поскольку и в том, и в другом сравнении современные москвичи занимают экологическую нишу с более высокой антропогенной нагрузкой.

В задачу настоящего исследования входило сравнение особенностей ростовых процессов грудных детей целого ряда этно-территориальных групп, представляющих единый временной срез, или описание «пространственных» межрупповых различий. Исходя из результатов эпохальных межгрупповых сравнений мы предполагали и в этом случае столкнуться с автономностью динамики разных размеров тела и усилением межгрупповых различий от начала к концу грудного периода.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Для осуществления поставленной задачи привлечены данные по физическому развитию грудных детей бывшего СССР за конец 1960х-начало 1970х гг. из сборника «Материалы по физическому развитию детей и подростков городов и сельских местностей СССР» (Материалы..., 1977). Такие сборники издавались в бывшем СССР с периодичностью раз в 10 лет под контролем Министерства здравоохранения СССР, НИИ гигиены детей и подростков, Всесоюзного НИИ социальной гигиены и организации здравоохранения им.Н.А.Семашко в качестве официального методического пособия для оценки уровня физического развития детей разных регионов и разных возрастных групп (от новорожденных до 17-летних). Исторический период конца1960х-начала 1970х в СССР принадлежит эпохе «развитого социализма», отмеченной отсутствием каких-либо серьёзных потрясений в политической жизни страны, а также социальной стабильностью и относительно высоким уровнем жизни (в противовес эпохе 1920-х—1950-х годов). Рассматриваются преимущественно городские выборки . Исключением являются только Львовская и Одесская области УССР, представленные сельским населением. Для удобства анализа материала межгрупповые сравнения проводились отдельно для славянских этнических групп (русских разных регионов СССР и украинских групп из разных регионов УССР), отдельно для прочих этнических групп.

Сопоставление проводилось по 4м основным показателям физического развития (длина и масса тела, обхваты головы и груди) в динамике: размеры тела при рождении, в 1, 3, 6 и 12 месяцев. Хотя данные по детям грудного возраста в вышеупомянутых материалах представлены для каждой месячной группы, мы ограничились несколькими возрастными срезами, чтобы не перегружать работу цифрами. Эти «опорные» возрастные срезы были выбраны, исходя их опыта секулярных межгрупповых сравнений, которые, как уже говорилось выше, показали, что до 4-5-месячного возраста происходит «латентное» накопление различий, если можно так выразиться, а во втором полугодии жизни они нарастают.

Для установления направления этнотерриториальных различий отдельных признаков использовались графики специального вида (Дерябин и др., 2006). На этих графиках для каждой рассматриваемой месячной группы мальчиков и девочек приведены не ростовые кривые признаков, а нормированные разности Z_i= (M_i- - M_o)/S средних арифметических величин основных антропометрических признаков в разных сериях данных (M_i) от значений московской выборки (M_o). Для нормировки использовались единые, усредненные для всех серий материалов значения внутригрупповых средних квадратических отклонений признаков (S). Таким образом, нулевой уровень каждого графика соответствует материалам московской выборки, а другие серии данных размещаются выше или ниже него в зависимости от характера имевших место этнотерриториальных различий детей. Такие графики дают более наглядное представление о межгрупповых различиях по сравнению с традиционными ростовыми кривыми признаков, на которых межгрупповые различия могут быть видны недостаточно отчетливо из-за их небольшой величины на фоне интенсивных ростовых процессов в целом. Следует также помнить о том, что случайная величина рассматриваемых нормированных различий при объемах выборок около 100 наблюдений, как это нетрудно получить по формуле t-критерия Стьюдента, имеет уровень примерно в 0.2 - 0.3 внутригрупповой "сигмы".

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Рассмотрим соотносительную динамику массы тела на протяжении первого года жизни в 8 этнических группах мальчиков: русские Москвы, калмыки Элисты, азербайджанцы Баку, литовцы Вильнюса, литовцы Клайпеды, молдаване Кишинева, киргизы Нарына, туркмены Ашхабада. Первое, что обращает на себя внимание — значительный размах различий между группами на протяжении всего интервала наблюдений, различия между крайними ростовыми вариантами превышают 1 сигму и в 1, и в 3, и в 6 и в 12 месяцев. Второе - «окончательная» картина различий между этническими группами, отмечаемая в конце рассматриваемого интервала в 12 месяцев, складывается не раньше 6 месяцев и не соответствует взаимному расположению групп по длине тела в 3 месяца, 1 месяц и при рождении. Таким образом интервал от рождения до 6 месяцев можно рассматривать как период компенсаторного роста, выравнивающего условия пренатального развития. Особенно это заметно по группе мальчиков-калмыков Элисты, имеющих самую маленькую массу тела в 1 месяц, самую большую в 3 месяца и приближающуюся к «плотной» группе московских и литовских детей в 6 месяцев, что, впрочем, может быть связано с особенностями выборки. Это не противоречит тому факту, что на протяжении всего рассматриваемого отрезка онтогенеза литовские мальчики имеют в целом наиболее высокие значения показателя и темпы его прироста, киргизские наименьшие значения показателя и темпы его прироста. К 12 месяцам рассматриваемые группы занимают примерно то же относительное положение в картине межгруппового разнообразия, что и в последующие возраста: наиболее высокие значения массы тела у прибалтов, «средние» у русских Москвы (на 0,6 сигмы меньше литовцев), несколько меньше у молдаван и азербайджанцев ( недостоверно меньше русских Москвы на 0,2 сигмы), минимальные у детей Средней Азии — киргизов и туркмен (на 1 и 0,6 сигмы меньше русских Москвы соответственно и 0,8 и 0,4 сигмы меньше азербайджанцев и молдаван соответственно).

При анализе межгрупповых различий динамики длины тела в первую очередь обращает на себя внимание увеличение различий в 6 и 12 месяцев сравнительно с 3мя месяцами и особенно 1 месяцем: от уровня 1 сигма до уровня 2 сигмы. Как и в случае с массой тела можно констатировать, что в целом некоторая стабильность ростовых каналов устанавливается к возрасту 6 месяцев. Как и в случае с массой тела в 12 месяцев литовские мальчики имеют наиболее высокие нормированные уровни длины тела, русские Москвы средние (на 0,8 сигмы меньше литовцев Вильнюса), несколько меньше азербайджанцы Баку и молдаване Кишинева (недостоверно меньше русских Москвы на 0,2 и 0,3 сигмы соответственно), киргизы и туркмены минимальные (на 1 и 0,7 сигмы меньше русских Москвы соответственно и примерно 0,7 и 0,4 сигмы меньше азербайджанцев Баку соответственно). Интересно, что если по динамике массы тела литовцы Вильнюса и Клайпеды практически не отличались друг от друга, то по длине тела дети Клайпеды отстают от детей столичного города на 0,3-0,5 сигм в возрасте 3, 6 и 12 месяцев, т.е. достоверно ниже по длине тела. Этот эффект, по-видимому, следует рассматривать как акцелерирующее следствие более высокого уровня урбанизации столичного города сравнительно с провинциальным. (В Вильнюсе сосредоточена четвертая часть всех промышленных предприятий Литвы, а численность населения примерно втрое превышает численность населения Клайпеды. Хотя Клайпеда является крупнейшим портом Литвы, ее основной экономический статус — приморский курорт и центр туризма).

По обхвату груди уровень межгрупповых различий в целом несколько меньше, чем по массе тела. Соотносительное положение крайних групп в 12-месячном возрасте такое же как и по длине и массе тела — максимальные значения у литовцев Вильнюса, средние у азербайджанцев и молдаван (на 0,7 сигмы меньше, чем у литовцев Вильнюса и недостоверно выше чем у русских) и у русских (примерно на 0,8 сигмы меньше литовцев), минимальные у киргизов Нарына (недостоверно ниже, чем у русских). Обращает на себя внимание динамика обхвата груди у литовцев Клайпеды — минимальные значение в 1, 3, 6 и 12 месяцев на фоне других групп. По уровню обхвата груди, таким образом, литовские мальчики Клайпеды еще больше отстают от ровесников столичного Вильнюса, чем по длине тела, т.е. в целом они достаточно упитанные, но более маленькие. В этом контексте акцелерирующим фактором являются не высокий социально-экономический уровень, который, судя по массе тела детей, сравним для Вильнюса и Клайпеды, но более высокий уровень антропогенной нагрузки в Вильнюсе. Вряд ли также можно констатировать, что четкий «этнический» ростовой канал по обхвату груди формируется на интервале 6-12 месяцев. Обращает на себя внимание большой размах межгрупповой изменчивости размера у новорожденных — больше двух сигм сравнительно с 1сигмой у детей 12 месяцев.

По обхвату головы межгрупповые различия крайних линий динамики на интервале 1-12 месяцев колеблются от 0,7 до 1 сигмы и, как и в случае с обхватом груди, не оформляются в стабильную «этническую» траекторию на интервале 6-12 месяцев. В 12 месяцев максимальный обхват головы и туркмен; средний, очень «кучный», у литовцев Вильнюса, русских, молдаван и азербайджанцев (отличия от туркмен недостоверны), минимальный у киргизов и литовцев Клайпеды (достоверно ниже русских на 0,4 сигмы). Как и в случае с обхватом груди, межгрупповые вариации размера у новорожденных намного превышают вариации у годовалых детей.

Отметим, что структура межгрупповой вариации разных размеров тела у новорожденных разных этнических групп не совпадает с картиной межгруппового разнообразия в возрасте 12 месяцев. Это хорошо согласуется с результатами изучения закономерностей внутригруппового разнообразия в грудном возрасте. По результатам изучения внутригрупповых корреляций на модели продольной выборки детей Москвы (Дерябин и др., 2009) размеры тела новорожденных связаны с размерами тела впоследствии весьма невысокими корреляциями, которые уменьшаются к концу первого года жизни ребенка.

Картина межгруппового разнообразия ростовых процессов у девочек разных этнических групп в целом соответствует картине, описанной для мальчиков, что позволяет подвести некоторые общие итоги. Во-первых, более-менее стабильный «этнический» ростовой канал габаритных размеров тела, длины и массы, устанавливается не раньше 6 месяцев. Во-вторых, для размеров, характеризующих пропорциональность (обхваты груди и головы) масштаб межгрупповых различий меньше, и на протяжении первого года стабильная траектория роста этих размеров в целом не устанавливается так четко, как для габаритных размеров. Это хорошо согласуется с меньшей устойчивостью ростовой динамики обхватных размеров, выявленной методом Т-факторного анализа при проведении межиндивидуальных сравнений. Обхваты головы и груди имеют меньший уровень возрастных Т-корреляций на интервале 1-12 месяцев и, соответственно, меньшая доля изменчивости этих размеров определяется первым Т-фактором стабильности — 60-72% сравнительно с 72-80% для длины и массы тел (Дерябин и др., 2009). Если в случае габаритных размеров, длины и массы тела, межгрупповые различия в целом увеличиваются сквозь рассматриваемый интервал 0-12 месяцев, то в случае обхватных размеров различия даже несколько нивелируются или «выравниваются» от новорожденности к 12 месяцам. Минимальные межгрупповые вариации размеров при рождении отмечаются для массы тела сравнительно с длиной и обхватами головы и груди, что можно рассматривать, по-видимому, как проявление влияния стабилизирующего отбора по массе тела. Степень урбанизации вносит вклад в ростовые процессы грудных детей и в условиях более высокой антропогенной нагрузки ростовые процессы ускоряются (литовские мальчики Вильнюса сравнительно с детьми Клайпеды).

Межгрупповые различия ростовой динамики размеров тела славянских детей обнаруживают как некоторые аналогии, так и отличия от ростовой динамики 8ми рассмотренных выше этнических групп. В числе общих закономерностей можно отметить компенсаторный рост, выравнивающий условия пренатального развития, стабилизирующий отбор по массе тела при рождении.

Для оценки специфических закономерностей рассмотрим динамику длины тела мальчиков. Линии ростовой динамики разных территориальных групп имеют большую центростремительную тенденцию или менее «манифестные» различия сравнительно с «контрастными» этническими группами. Различия между русскими мальчиками Москвы, Кишинева, Ашхабада, Элисты — регионов, значительно отличающихся, климато-географической спецификой — не превышают уровня достоверности 0,2-0,3 сигмы на интервале 1-12 месяцев. Достоверно отстают от русских Москвы только русские мальчики Гулистана, Узб.ССР, в возрасте 3 месяца примерно на 0,4 сигмы, к 12 месяцам различия сглаживаются. Также недостоверно отличается от русских Москвы динамика длины тела украинских групп Винницы, Одесской и Львовской областей. Русские дети севера — Мурманск, Архангельск — имеют несколько большую длину тела, чем московские, на всем интервале 1-12 месяцев, но для детей Архангельска различия недостоверны (± 0,2-0,3 сигмы сквозь весь интервал), а для детей Мурманска постепенно уменьшаются от примерно 1,1 сигмы при рождении до нулевого уровня к 12 месяцам. В целом практически сквозь весь рассматриваемый интервал наибольшие значения длины тела имеют русские мальчики Мурманска, наименьшие — украинские мальчики городов Донецкой области. У последних отставание от московских детей увеличивается от 0,4 сигм в возрасте 1 месяц до уровня 0,8 сигм в 12 месяцев. Московские дети имеют высокую интенсивность прироста длины тела, имея минимальные значения размера при рождении и одни из самых высоких в рассматриваемой группе в 12 месяцев.

Динамика массы тела у мальчиков обнаруживает несколько большую неравномерность приростов и меньшее единообразие траекторий сравнительно с длиной тела: отсутствие достоверных различий между группами при рождении, большой разброс в 1 месяц (различия между крайними вариантами около 2 сигм), который сокращается к 12 месяцам до примерно 0,8 сигм для основной массы групп (если не учитывать крайне низкие значения массы тела мальчиков Карелии, достоверно отличающиеся от минимальных значений массы тела остальных выборок на 0,5 сигмы). Значения массы тела в целом наиболее высокие, как и в случае с длиной, для мальчиков Мурманска; а наиболее низкие для мальчиков Карелии, которые по длине тела не отличались достоверно от других русских территориальных групп. Иллюстрацией неравномерности прироста массы тела может служить выборка московских мальчиков, которая при средних значениях размера в 1, 3 и 12 месяцев в 9 месяцев обгоняет все другие группы по уровню размера.

Межгрупповое разнообразие динамики обхвата груди у мальчиков имеет аналогии с картиной межгруппового этнического разнообразия: значительные вариации размера при рождении, крайние варианты различаются на примерно 1,8 сигмы, уменьшение размаха вариаций к 12 месяцам до примерно 0,7 сигм (если исключить крайне низкие значения обхвата груди мальчиков Карелии, достоверно отличающиеся от минимальных значений обхвата груди остальных выборок на 0,7 сигмы). Аналогичная картина наблюдается и для динамики обхвата головы у мальчиков. Наиболее высокие значения обхватов груди и головы в целом на интервале 1-12 месяцев у русских мальчиков Мурманска. Наиболее низкие значения обхвата груди у детей Карелии, отставание увеличивается от 3 к 12 месяцам сравнительно с мальчиками Москвы от примерно 0,7 сигм до 0,9 сигм. Самые низкие значения обхвата головы у мальчиков городов Донецкой области.

Можно также отметить несколько большую стабильность роста «костных» размеров — длины тела и обхвата головы — сравнительно с большей вариабельностью размеров, связанных с развитием жироотложения — массы тела и обхвата груди. Этот факт можно считать следствием того, что рост первых контролируется больше генетическими (внутренними) факторами, вторых нутритивными (средовыми).

У девочек в целом выявляется очень сходная соотносительная динамика ростовых процессов разных русских и украинских выборок. Обращает на себя внимание несколько большее единообразие динамики массы тела в разных группах у девочек и несоответствие возрастных точек максимальной и минимальной межгрупповой вариации массы тела у мальчиков и девочек. У мальчиков минимальное разнообразие отмечается в 0 месяцев, за ним следует максимальное в 1 месяц. У девочек минимальное разнообразие приходится на возраст 0 и 1 месяц, на ним следует максимальное в три месяца. По-видимому, этот эффект иллюстрирует факт большей экостабильности девочек. О большей экостабильности девочек свидетельствует динамика массы тела новорожденного в первые дни жизни — так называемая транзиторная, или физиологическая, убыль массы тела ребенка вследствие голодания, потери воды с дыханием и потоотделением и некоторых других до конца не расшифрованных факторов. Убыль массы сильнее выражена у первенцев, а также у крупных младенцев или после затяжных и тяжелых родов. Однако девочки меньше теряют в массе, чем мальчики. Также по нашим материалам эффект инфантильной нутритивной акцелерации у детей, находящихся на искусственном вскармливании и выявленный в процессе многолетнего мониторинга грудных детей Ленинграда и Санкт-Петербурга (Воронцов, 1996), выражен только у мальчиков. Они обгоняют своих сверстников, находящихся на естественном вскармливании, вплоть до полутора лет жизни, далее начинают отставать в росте (Дерябин и др., 2005). Девочки младенческого возраста по нашим материалам безразличны к характеру вскармливания.

Заключение

Подводя итоги исследования, заметим, что работа носит поисковый характер и в статье обсуждаются самые общие результаты исследования. Еще раз повторим, что структура межгрупповой вариации разных размеров тела у детей рассмотренных этно-территориальных групп при рождении не совпадает с картиной межгруппового разнообразия в возрасте 12 месяцев. Физический статус новорожденного не описывает еще начало стабильного «этнического» ростового канала разных размеров тела и поиск ростовой траектории осуществляется на протяжении по крайней мере первого полугодия жизни для габаритных размеров — длины и массы тела — и, по-видимому, и дольше для размеров, характеризующих пропорциональность — обхватов головы и груди. Таким образом, наша работа иллюстрирует основное биологическое содержание этого периода в формулировке Дж.Таннера (Tanner, 1994): вхождение в индивидуальную ростовую траекторию (канал развития), переход от преимущественно материнского контроля к самоконтролю, основанному на индивидуальной генетической программе, обеспечивающей гомеорезис. Поиск индивидуальной траектории может носить характер компенсаторного роста, «выравнивающего» условия пренатального развития и преодолевающего последствия неблагоприятных условий внутриутробного роста, по типу catch-up / catch-down. Обращает на себя внимание единообразие уровня массы тела при рождении детей разных русских и украинских выборок, которое можно интерпретировать, по-видимому, как проявление стабилизирующего отбора по массе тела при рождении. В неонатологии масса тела является интегративным показателем «качества» внутриутробного развития (Практическое..., 2008). Более-менее стабильный «этнический» ростовой канал габаритных размеров тела, длины и массы, устанавливается не раньше 6 месяцев. Для размеров, характеризующих пропорциональность (обхваты груди и головы) масштаб межгрупповых различий меньше и на протяжении первого года стабильная траектория роста этих размеров в целом не устанавливается так четко как для габаритных размеров. В случае габаритных размеров, длины и массы тела, межгрупповые различия в целом увеличиваются сквозь рассматриваемый интервал 0-12 месяцев, в случае обхватных размеров различия даже несколько нивелируются или «выравниваются» от новорожденности к 12 месяцам. Минимальные межгрупповые вариации размеров при рождении отмечаются для массы тела сравнительно с длиной и обхватами головы и груди, что можно рассматривать, по-видимому, как проявление влияния стабилизирующего отбора по массе тела.

Природные факторы ниши развития (климато-географические), по-видимому, следует рассматривать как «вторичные» по отношению к собственно антропологической (этнической) специфике групп в процессе формирования межгруппового разнообразия в грудном возрасте. Об этом свидетельствует большое сходство ростовой динамики размеров тела у русских детей, растущих в разнообразных климато-географических нишах — Москве, крупнейшем мегаполисе мира с сопутствующим антропогенным прессингом, в зоне с умеренно-континентального климатом; Ашхабаде, расположенном в зоне субтропического пустынного климата, одном из самых жарких городов мира; Элисте, расположенной в центре калмыцких степей, с резко-континентальным климатом и перепадом температур от +42,9 до -34 градусов; Кишиневе с мягким умеренно-континентальным климатом, одном из самых зеленых городов Европы. Отставание русских детей Узб.ССР от русских Москвы по длине тела в 3 месяца, массе тела в 6 месяцев (в 3 месяца только девочки), обхвату груди в 3 и 6 месяцев, нивелируется к 12 месяцам, т.е. имеет временный характер. Не имея информации о длительности проживания русских семей, дети которых составляют рассматриваемую выборку, в г. Гулистан Узб. ССР, можно сделать общий вывод о сложностях адаптации к климатическим условиям этой экологической ниши русских детей грудного возраста, которые, тем не менее, преодолеваются к концу первого года жизни. Одновременно эта выборка , как и выборка детей Карелии, является наименее урбанизированной сравнительно с другими территориальными выборками русских: экономика Сырдарьинской области, одним из центров которой является г. Гулистан, связана исключительно с хлопководством, т.е. в целом регион является сельскохозяйственным. Некоторая акцелерированность русских детей мегаполиса Москвы сравнительно с русскими детьми, растущими с провинциальном городе Узб.ССР, в целом, ожидаемый феномен.

Антропогенные факторы и уровень антропогенной нагрузки вносят более существенную поправку в развитие детей первого года жизни сравнительно с природными. Так, украинские дети городов Донецкой области на протяжении первого года жизни накапливают существенное отставание в темпах роста длины тела и обхвата головы от ровесников Винницы, Одесской и Львовской области. Причина очевидна. Индустриальное развитие Донбасса привело к его экологической «перегрузке»: Донецкая область занимает одно из первых мест в Европе и первое место на Украине по уровню деградации окружающей среды. Территория области в ходе индустриализации оказалась практически полностью вовлечённой в хозяйственный оборот. К 1991 году природно-заповедный фонд Донецкой области составлял лишь 0,6 % её территории (при европейских критериях не менее 5 %). Высокий уровень антропогенного стресса приводит уже не просто к астенизации телосложения грудных детей Донецка, но к скелетной ретардации — замедлению роста длины тела и обхвата головы.

Особую специфику демонстрируют показатели физического развития детей Москвы: москвичи имеют на фоне всех прочих этно-территориальных групп при наименьших показателях длины тела при рождении наибольшие значения обхватов головы и груди, то есть более интенсивный внутриутробный рост обхватных размеров. Интерпретировать эти факты затруднительно, поскольку механизмы внутриутробного роста до конца еще не выяснены, как недостаточно определены и факторы, управляющие процессом внутриутробного роста и развития (Практическое..., 2008). Одновременно на протяжении грудного периода у москвичей отмечаются наиболее интенсивные «наверстывающие» скорости прироста длины тела. Одно из самых «приближенных» объяснений этого относительно высокого ростового потенциала — акцелерирующее влияние умеренного уровня антропогенного стресса, характеризовавшего Москву 1960х-1970х, в том числе, усиление неоднородности населения за счет притока мигрантов, создающее условия для эффекта гетерозиса у потомства: расширение до определенного предела круга брачных связей связано с проявлением у потомков первого поколения гетерозиса как активизации ростовых процессов и повышения жизнеспособности организма (Никитюк и др., 1990). По материалам генетических работ (Дамбуева, 1992) пропорциональность тела новорожденных — соотношение обхватных размеров, головы и груди, и габаритных, длины и массы — является таким же показателем адаптивной нормы как и общие размеры тела и маркирует индивидуальный уровень гетерозиготности. В частности, увеличение размеров головы и груди по отношению к длине тела не связано у новорожденных с накоплением малых аномалий развития, а нарушение пропорций тела в обратную сторону сопряжено с возникновением значительного числа стигм дизэмбриогенеза. В этом контексте специфическое соотношение размеров тела московских новорожденных свидетельствует, возможно, об их «повышенных» адаптивных ресурсах.

Аналогичное объяснение, по-видимому, имеют высокие значения всех четырех размеров тела грудных детей Мурманска. Мурманск, крупнейший морской порт России, в 1960-1970ые годы быстро наращивал численность населения как за счёт притока мигрантов из других регионов страны, так и за счёт естественного прироста (население Мурманской области долгое время было очень молодым). На сегодняшний день степень урбанизации и уровень антропогенной нагрузки в Москве и Мурманске перешагнули порог санитарно-гигиенического оптимума и создают условия не для акцелерации, но ретардации развития (Прохоров, 1996; Web-атлас «Окружающая среда и здоровье человека»): Москва и Мурманск входят в зону расселения наиболее состоятельного населения, с наиболее неблагоприятными экологическими параметрами, максимальной плотностью населения, максимальным потреблением мясных продуктов и животных жиров, максимальной смертностью от болезней кровообращения и т.д. На этом фоне, по нашим материалам, современные московские дети грудного возраста сравнительно с ровесниками 1970х и детьми современной российской провинции (г. Обнинск Калужской области) характеризуются некоторой астенизацией телосложения и более низкими показателями моторного и зубного возраста (неопубликованные данные). Ослабленное физическое развитие детей Карелии на фоне русских детей из других регионов, возможно, связано с тем, что это наименее урбанизированная детская выборка, по причине невысокой плотности населения в Карелии собранная из нескольких городов Карельской АССР — Петрозаводск, Суоярви, Сегежи, Медвежьегорск, Сортовал, Питкярант, Кондопога. Эта выборка только на 70% состоит из русских, а в группу новорожденных вошли русские и карелы без ссылки на их численное соотношение.

Таким образом, грудной период онтогенеза является временем формирования межгрупповых вариаций ростовых процессов, по аналогии с формированием межиндивидуальных вариаций ростовых траекторий, на протяжении которого важным формообразующим фактором являются экологические параметры ниши развития, в первую очередь антропогенные факторы. Умеренный уровень антропогенного стресса оказывает акцелерирующее влияние на рост детей грудного возраста: дети Москвы, Мурманска сравнительно с русскими детьми других регионов. Высокий уровень антропогенного стресса оказывает, по-видимому, необратимое ретардирующее влияние на рост детей: украинские дети Донецка сравнительно с детьми других городов Украины.