Ухов А.С.

Институт химических технологий, Украина (г. Рубежное)

Ж. Деррида в теологии Т. Альтицера

Среди множества направлений постмодернтеологии наиболее постмодернистской является деконструктивистская теология, т.к. термин «деконструкция» является центральным в данном культурном феномене. Само название теологического течения говорит о том, что определяющей для него стала методология постструктуралиста Ж. Деррида. К истине, согласно деконструктивистам, мы можем прикаснуться деконструируя или развоплащая привычные точки зрения. Истина проявляется в пробеле между понятиями.

Восприняв методологию Деррида, теологи увидели для себя возможность говорить о кенотическом Боге, который не присутствует явно в господстве над миром.

Внимание у Деррида было направлено к глубине, к непроговариваемому, к тому, что стоит за понятиями, к тому, что рождается из столкновения понятий, что ускользает от жёсткого терминологического фиксирования. Подобную методологию мы встречаем у Барта, где истина открывается в парадоксе, и чем выше истина, тем более она парадоксальна. Барт же, в свою очередь, заимствовал подобную диалектику у Кьеркегора. Так же у Тиллиха – в его «Динамика веры» мы встречаем: «Предельный интерес человека выражается символически, так как только символический язык способен выразить предельное» [1]. Всё это способствовало приятию постмодернтеологией деконструктивистского метода. Любой язык и любые логические построения символичны и метафоричны. Рассмысливание смыслов – есть, по сути, обретение человеком более глубокого смысла. Процесс этот понимается как никогда не завершающийся. Таким образом, понятия «атеизм», «безверие», «заблуждение», «ересь», «антиметафизичность», приобретают позитивный смысл, т.к. являются фиксированием многоаспектного отношения между Богом и человеком.

Одно направление теологов деконструктивистов делает акцент на деконструкции как таковой, элимнируя важность церковной традиции.

Второе направление теологов деконструктивистов связывает деконструкцию Деррида с диалектической теологией Карла Барта. Ими создаётся проект синтеза традиционной для протестантизма христианской доктрины с философским языком Деррида. Деконструкция здесь понимается как терапевтическая работа ввиду опасности идолизации христианской вести. Так же делается акцент на изменчивости мира. При этом изменчивость необходима для структурирования христианской вести. Изменчивость указывает на христианскую весть – на «что» христианской вести. Акцент делается на том, что история появляется вместе с христианством, а значит и роль её непреложна в деле христианской вести.

Томас Альтицер, как один из центральных представителей деконструкции в теологии, замечает, что «история стала плотью Божьей» [2]. Альтицер не пытается вернуться в начало истории и выяснить вечную правду о Христе, он задается другим вопросом – о Христе историческом, хотя и не объективно историческом Христе, которого искали представители либерально-критической школы. Альтицер настроен радикально-критично, поэтому не выделяет настоящего Христа из истории, а ищет в самой истории знаки, следы Его Воплощения. Для теолога Личность Христа проступает в истории гораздо лучше, чем на Туринской плащанице.

Альтицер спорит не о начале – с биографами-евангелистами, апостолами и «отцами»; он беседует о конце, в котором смысл Воплощения проявится во всей полноте, завершенности.

Альтицер прислушался к тому, что Воплощенный и «умерший» Бог говорит в культуре, поэтому сам становится свидетелем «смерти Бога». Для него Воплощенное Слово звучит не только в храме, запечатлено не только в каноне, но и в творчестве отчаянных богоискателей с их ужасом оставленности и чувством пропасти.

Воплощенный Бог стал частью культуры, поэтому Его нельзя ограничить кругом сакрального, церковного, традиционного. Согласно Альтицеру, традиционно-христианская «привязанность к потустороннему, суверенному и безразличному Богу» [там же] противоречит учению о Воплощении, в котором Иисус был полностью Богом и полностью человеком, поэтому «радикальный христианин» утверждает, что «Бог есть Иисус, а не Иисус есть Бог», что значит: «Бог стал воплощенным словом, что Он отверг свою потустороннюю форму» [там же]. Такое «радикальное христианство» не приемлет Христа нашего христианского прошлого и исповедует Христа кенотического, сошедшего в мир, принявшего плоть и кровь людей, жизни, культуры.

Альтицер приемлет тотальную бездуховность мира как позитивный факт, так как не приемлет само деление на духовную и материальное, на потустороннее и земное, их метафизический дуализм. Только в полностью человеческом являет себя полностью Божественное [там же].

Тогда «смерть Бога» – не только убийство, не только преступление людей, но и выбор Самого Бога, Его жертва. Бог предпочел умереть, чтобы смертью связать Себя с людьми, их миром, их историей. Можно не искать Бога, который недостижим в силу Своей трансцендентности, но нельзя отделаться от Бога, Который сошел и умер, воскрес и живет среди нас, стал нашим хлебом и вином, воздухом и светом, смыслом и ценностью нашей культуры.

«Только принимая наступление смерти Бога в нашем опыте, и даже желая этого, мы можем освободиться от потустороннего, – от того чуждого потустороннего, которое опустело в результате самоуничтожения Бога во Христе» [там же], – убеждает нас Альтицер. Таким образом, «Теология смерти Бога», к которой также можно отнести Альтицера, как начало деконструктивистской теологии не справляет поминки по Христу и не вспоминает Христа прошлого, а, разворачиваясь вокруг знамений модерновой культуры, странным образом возвращается к Евангелию и становится его частью, его современной манифестацией.

Список использованных источников

1. Тиллих Пауль. Динамика веры [Электронный ресурс].–http://altrea.narod.ru/tillich/vera03.html.

2. «Смерть Бога» в отзывах теологов (о книге Альтицер Т. Смерть Бога. Евангелие христианского атеизма) [Электронный ресурс]. http://dcu.org.ua/ru/interesnaya_kniga._alticzer_t._smert_boga._evangelie_xristianskogo_ateizma.html.