Философия /4.Философия культуры

Д. филос.н. Полищук В.И.

Тюменский государственный университет, ул Семакова, 10, г. Тюмень, 625003

Проблема творчества в философии культуры

Задача построения теории творчества обусловлена ответами на множество сложных и своеобразных вопросов. Её решения имеют давнюю традицию и внушительный опыт, свидетельствующий о необходимости усилий не только философов и специалистов в области эвристики и изобретательства, но и культурологов. Важна ведь не только проблема творчества сама по себе, или её «тайна», но и роль творчества в культуре. Многим исследователям она представляется вполне очевидной, определённой и позитивной. Но, разумеется, не только допускается, но и обосновывается противоположное мнение, а именно: роль творчества в культуре далеко не всегда можно оценить положительно. Значение философии в решении проблемы творчества не умаляется, конечно, поскольку оно связано с такими кардинальными проблемами, как сущность человеческого бытия и познания, самосознания и его отношения к культурному наследию, сущности самой культуры и порождающих её факторов.

Но в решении отмеченной задачи немалое значение имеют и вопросы собственно историко-философского анализа творчества. Здесь, конечно, не имеется в виду самоанализ мыслительных процессов и переживаний кого-либо из философов прошлого. Подобный анализ остаётся предметом преимущественно психологии творчества. С другой стороны, простое описание различных способов постановки и решения проблем собственно творчества в философии – путь малоплодотворный. Хотя бы потому, что эти проблемы в том, до известной степени обнажённом виде, как они существуют сегодня, решались далеко не каждым философом. Следовательно, при описании истории творческих актов могут остаться в тени многие интересные моменты самого творчества.

Представляется, что такие акты нужно исследовать с учётом современного понимания творчества. Ведь многие идеи и понятия философов прошлого могут скрывать подчас смыслы, непосредственно не выраженные в сегодняшнем их звучании. Необходимо учитывать также и то обстоятельство, что проблемы, волнующие нас сегодня, исторически ставились и решались совсем по иным поводам и на иных основаниях. Вопрос, следовательно, заключается в том, чтобы найти уровень понимания творчества, созвучный исканиям прошлого и, вместе с тем, закономерно повторяемый и воспроизводимый в форме, отражающей не столько содержание решаемых когда-то проблем, сколько существо установок и позиций тех или иных философов.

Проблема творчества – многоаспектная и комплексная проблема. Здесь нет необходимости останавливаться на сколько-нибудь детальном её анализе. И о сущности, и о цели творчества сказано немало: «самоотдача» (Б. Пастернак), к примеру, а не создание чего-либо нового, как принято утверждать. Нужно, как было отмечено, выделить некий инвариант данной проблемы. Как бы разнообразны ни были попытки определения творчества, они всегда выражают стремление уяснить сущность творческой природы сознания, его порождающей функции, реализуемой в познании. И таким ли уж преувеличением является утверждение, что именно в познании сознание проявляет себя в наиболее адекватной форме? С этим можно, разумеется, спорить, но трудно не согласиться с тем, что если сознание вообще есть отражение действительного бытия, то его творческий характер проявляется в порождении возможного бытия. Чем, собственно, и является познание. Оно, следовательно, есть реальность сознания, его действительная жизнь и истинная мера.

Ещё одним важным моментом проблемы творчества является понятие его субъекта. Очевидно, что в содержательном смысле оно совпадает с понятием субъекта познания. Не менее очевидно, что к пониманию сущности творчества данное обстоятельство не приближает, поскольку её определение само, в свою очередь, должно являться творчеством. Совершенным определением творчества, поэтому, будет его понятие как сознание в состоянии познания..

Творчество – это пересечение проблем порождающей функции сознания и личности. Логично допустить, что известные учения прошлого, так или иначе, решали именно проблему творчества, понимаемого как адекватная мера человеческого бытия, его смысл и сознательно полагаемая цель.

Произвольность такого допущения – кажущаяся. В действительности оно является тем углом зрения, под которым рассматриваются философские учения. Мы могли бы, например, вычленить в интересующей нас проблеме лишь один пункт – вопрос о способах приращения знания, то есть о познании как процессе. Но гносеологическая проблематика не исчерпывает собой творчество, поскольку оставляет в тени вопросы личностного участия в познании его субъекта. С другой стороны, проблема личности, рассматриваемая исторически, могла бы заслонить собственно философский, вышеупомянутый её аспект. Следовательно, как анализ познания, так и анализ проблемы личности необходимы в единстве. Их единством как раз и будет проблема творчества.

Обратимся, например, к «Теогонии» Гесиода. Разумеется, содержание поэмы, схваченное в самом названии, в целом посвящено рождению и созиданию Космоса, представляющего собой цепь непрерывных изменений от лишённых формы усилий через чудовищность и безобразность – к прекрасным образам и космической гармонии. Но этот сюжет вполне можно представить как символическое изображение эволюции творческих потенций личности. Исходный пункт сосредоточен в её неясных влечениях, обретающих в ней со временем подобие порядка и стройности, – краткое торжество «я» над стихией бессознательного.

Оба начала – хаос (ничто, пустота) и «я», как символ творческих потенций, в мифологическом представлении выступающее под именами различных богов, – взаимодействуют, а результат зависит то ли от победы хаоса, и тогда рождение Космоса не состоится, то ли «я» победит, то есть мнимые титаны, как у Гесиода, попытаются овладеть «небом», за что и будут наказаны бессмысленными и нетворческими трудами. Лишь сочетание и сосуществование (сохранение) обоих начал создают в итоге Космос. Так и в культуре: в ней не обойтись без творчества, но созидается она ещё и умением хранить, а не творить.