Филологические науки / 8. Русский язык и литература

Д. филолог. н. Бешукова Ф.Б. , к. филолог. н. Хаткова И.Н.

Адыгейский государственный университет, Россия

Кавказский текст как культурологический феномен отражения национального сознания

(на материале романа Нальбия Куека «Черная гора»)

Северокавказские литературы, которые традиционно относят к младописьменным, в своем развитии прошли ускоренный путь развития. Этот историко-культурологический феномен вполне логично подводит к проблеме заимствований и подражаний, так как отсутствие письменности на родном языке до начала XX века, как и образованной творческой интеллигенции, повлияло на художественно-эстетическую и жанровую систему молодых литератур, на начальном этапе своего развития во многом ориентировавшихся на каноны советской литературы. Размышляя о том, в какой степени можно говорить о подражательстве, не стоит забывать, что литературное творчество – в рамках либо художественного направления, либо определенного периода, а также художественный мир отдельного писателя не являются замкнутой индивидуалистической системой. Литературные параллели и пересечения присутствуют и в зрелых литературах с многовековой историей. В процессе порождения текста сплетаются в единое знание о мире и чувственно-ментальный опыт художника, подсознательные архетипические образы мышления, древние мифологемы – так называемая «память предков». И если на ранних этапах развития северокавказских литератур были поводы говорить об ученичестве и подражательстве в жанрово-стилевом и идейном наполнении произведений (по понятным объективным причинам), то современное литературное пространство Северного Кавказа, развиваясь вполне самостоятельно, представляет уникальную национальную картину мира, в которой переплетаются современность и миф, история этноса и национальные образы.

Поэтому, на наш взгляд, уже пора отходить от стереотипного восприятия литератур, по-прежнему называющихся младописьменными. Сегодня определение младописьменные литературы стало историческим, потеряв содержание, заложенное в нем изначально – в начале и середине XX века. Оно не отображает современного уровня развития северокавказских литератур, которые в своем развитии прошли путь от устного народного поэтического творчества до сложных романных форм, хотя следует уточнить, что ценность литературного текста не определяется его жанровой принадлежностью. Точка зрения академической науки о том, что зрелость литературы определяется жанровыми приоритетами, пожалуй, несколько поверхностна, так как именно истоки любой национальной литературы, сформировавшиеся в устном поэтическом творчестве, в национальной мифологии, и есть то уникальное, что дает возможность дальнейшего развития. В оценке литературного творчества «работают» совершенно иные критерии, главный из которых – эстетическое совершенство формы и содержания, стиля и языка.

Сегодня, больше на уровне формальных поисков, в северокавказских литературах появились тексты, которые интерпретируются в литературоведении с позиций постмодернистской теории текста. И, пожалуй, если говорить о формальных экспериментах, то в адыгейской литературе наиболее ярко эта тенденция проявилась в прозе Нальбия Куека. Манера письма Н. Куека глубоко индивидуальна и оригинальна и во многом может служить ориентиром для дальнейшего развития современной национальной прозы. Л. Теракопян выделяет в поэтике Н. Куека такие черты, как пристрастие к символике, романтическую экспрессию, емкость и многозначность каждого образа. Художественная специфика текстов Куека, имеющих многослойную и многосмысленную структуру, в которой, как в корневище, форма и содержание в своем сложном функциональном переплетении образуют целостное произведение, не может трактоваться однозначно.

Предметом рассмотрения в данной статье является жанровая специфика текста Н. Куека «Черная гора» (1997). В основном, исследователи, так же как и сам Н. Куек, идентифицируют этот текст как повесть. Возможно, мы должны согласиться с автором и оставить это определение, как, например, сохранилась авторская трактовка жанра «Мертвых душ» как поэмы. Но при внимательном рассмотрении сюжетно-композиционной организации «Черной горы» возникает ряд вопросов, при ответе на которые оформляется уверенность в том, что жанровая природа этого текста намного сложнее. Как совершенно справедливо отмечает Леонид Теракопян, «не случайно уже в первых откликах на повесть “Черная гора” зазвучала мысль о новаторстве прозаика, подчеркнутом интеллектуализме, о перекличке его произведения с романами Маркеса, с латиноамериканским “магическим реализмом” и даже с загадочной живописью Дали» [1].

В отечественном литературоведении существует устоявшееся жанровое определение повести. В западной науке для прозаических произведений такого рода используются определения «роман» или «короткий роман».

В «Черной горе» Н. Куека рассказывается о событиях Кавказской войны – трагического периода национальной истории, до сих пор не получившего однозначной оценки. Литературовед Е.П. Шибинская относит произведение к жанру историко-философской повести. Явная соотнесенность художественного действия с глубокими философскими размышлениями над вечными проблемами бытия дает основания для такого определения. А.А. Бейтуганова отмечает по поводу этого определения: «Во-первых, определение «исторический» в обозначении жанровой разновидности произведения предполагает весьма противоречивый аспект, назвать его «историческим» можно лишь условно, так как автор с помощью философско-сказового элемента создал своеобразный синтез исторической конкретики, в основу которой вложены общечеловеческие и национальные проблемы. Во-вторых, он не историчный и потому, что не определяет времени и пространства – они слиты воедино. В повести господствует реальное историческое время, которое разделено на два временных континуума: реальный – привычный мир и ирреальный – мир фантазий» [2].

На наш взгляд, определение историко-философская повесть, введенное Е.П. Шибинской, имеет основания: несмотря на символическую форму повествования, не подразумевающую прямого указания на историческое время, оно четко проступает и безошибочно идентифицируется. Притчевая манера, свойственная повести и являющаяся одной из ее типологических характеристик, соответствует национальной сказовой манере, основанной на иносказании и символизации. В тексте Н. Куека мы видим реализацию не научного, а художественного исторического мышления. К. Паранук, в свою очередь, также замечает: «… особенности структуры «Черной Горы» определяются прежде всего замыслом автора исследовать философские категории добра и зла через конкретику событий Кавказской войны …» [3: 163]. Таким образом, тематика произведения позволяет говорить о произведении как философско-историческом тексте. Мы полагаем, что выдвижение на первый план определения философский более продуктивно, в таком варианте вычленяется мировоззренческий подход автора к осмыслению исторического события. Само историческое событие не является предметом художественного воспроизведения, Кавказская война – исторический фон, служащий для постановки вечных тем мироздания.

Н.А. Приймакова считает, что «Черная гора» – роман. Академик К.Г. Шаззо, на наш взгляд, ближе всех литературоведов подходит к решению проблемы, отмечая: «… могу только точно сказать о своем ощущении текста: это – и рассказ, и повесть, и роман, и стихи, и проза, и драматургия, а скорее всего – нечто новое, синкретическое, основанное на эпосных началах народно-сказительного времени, замешанное на «взбудораженном» тесте современного трагически-гуманистического романа» [4: 123-124]. Размышления над жанровой природой исследуемого текста подводят К. Шаззо к определению – роман.

Приведенные критические рецепции имеют общее место – текст (это современное определение литературной формы представляется здесь вполне уместным) Н. Куека не поддается жанровой идентификации в рамках традиционной иерархии жанров. Это постмодернистская структура, децентрированная, с разорванным хронотопом, представляющая разные ракурсы и «точки зрения». Глобальность проблематики, относящейся к разряду «вечных тем», историзм, философская насыщенность текста, мифопоэтический колорит, остраненность авторской позиции, трансформации привычной системы образов (главный / второстепенный / эпизодический) – по идейному наполнению образы почти равны, каждый из них концентрирует в себе глубинные онтологические смыслы, позволяют предположить, что это философский роман нового времени – эпохи постмодерна. Эту мысль подчеркивает и полифоническая структура романа, в котором звучат разные голоса, в отличие от повествовательной моноструктуры традиционной повести.

Здесь можно уточнить, что в теории романа уже давно ведется полемика по вопросу его жанровых характеристик. И до сих пор четкой классификации типологических признаков романа не существует. Стилевое, структурное, художественно-эстетическое и содержательное разнообразие романных инвариантов подводит к мысли о необходимости выделения его в отдельный литературный род. Постмодернистские исследователи текста уделяют серьезное внимание исследованию этой литературной формы и констатируют, что жанр романа претерпевает в постклассическую эпоху значительные трансформации и движется в направлении создания текста с совершенно новой структурой, вбирающей в себя все существующие литературные формы и стили.

Литература:

1. Теракопян, Л. …И остается свет. Современность мифа, размышления о Нальбии Куёке // Дружба народов, 2009. - №12.

2. Бейтуганова А.А. Мифо-философские тенденции повести Н. Куека " Черная гора" // Избранные материалы X Международного конгресса молодых ученых. – Нальчик,: Перспектива, 2007. – Электронный ресурс. – Режим доступа: http://mith.ru/alb/kavkaz/index.htm.

3. Паранук К.Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе. – Майкоп: Качество, 2006.

4. Шаззо К.Г. Живое слово правды // Литературная Адыгея, 1998. – №3.

Авторская справка

Адыгея, Майкоп.

Бешукова Фатима Батырбиевна

Доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой литературы и журналистики Адыгейского государственного университета