Политология/9. Проблемы европейской

интеграции в странах постсоветского лагеря

д. филос. н. Медведев Н.П.

Ставропольский государственный университет

Проект «Партнёрство ради мира»: геополитическое измерение и политические перспективы

Проблема социального и политического партнёрства была осознана российским научным сообществом не так давно под влиянием того обстоятельства, что в процессе социальных трансформаций были утрачены, отошли в прошлое такие принципы социального взаимодействия как сотрудничество, дружба и взаимопомощь, предполагающие коллективистские отношения, и потребовалась какая-то замена этим принципам, такая замена, которая бы позволяла кооперировать человеческие усилия.

Надо признать, что партнёрство всегда было одним из способов взаимодействия различных субъектов деятельности по достижению определённых общих целей, в том числе и во времена советского коллективизма. Сегодня же – это наиболее распространённый способ кооперации, предполагающий участие двух и более партнёров.

Партнёрские отношения возникают тогда, когда участники социального взаимодействия осознают необходимость объединения своих действий (усилий), понимают, что требуемый для каждого участника результат достижим либо только через кооперацию с другими, либо с помощью такой кооперации.

Партнёрство как способ кооперации отличается от других способов взаимодействия, в частности, от таких, которые построены на отношениях субординации, соподчинения, господства или преобладания одной из сторон этого взаимодействия. И субординация, и преобладание, конечно, могут иметь место в процессе совместной деятельности партнёров, но они будут существовать лишь до тех пор, пока партнёры готовы мириться с таким положением дел. Как правило, партнёрский характер приобретает совместная деятельность по достижению целей, устраивающих всех участников взаимодействия, независимо от их социального статуса и места в социальной иерархии.

Далее, партнёрство, партнёрские отношения связаны с осознанием и переживанием общих для всех участников интересов, целей и задач. Во всяком случае, включение в партнёрские отношения ведёт к появлению чувства взаимозависимости, порождает иную степень взаимной ответственности за результаты деятельности. Уже здесь заложена опасность противопоставления частных и общих интересов, абсолютизации частных интересов в ущерб всеобщим.

И здесь возникает целый ряд довольно сложных вопросов: о принципиальной возможности установления партнёрских отношений, например, между социальными образованиями, достаточно сильно отличающимися друг от друга по целому ряду показателей; о том, что может быть предметом (объектом, целью) установления партнёрских отношений между разнородными социальными образованиями (по поводу чего могут быть установлены партнёрские отношения); о границах и рамках партнёрства, за пределами которых отношения между субъектами этих отношений утрачивают партнёрский характер; о формах партнёрства между различными субъектами и акторами политических отношений; о механизмах установления партнёрских отношений, и другие.

Некоторые из этих вопросов возникают и требуют ответа при решении проблемы стратегического партнёрства современной России. Особое значение в современных условиях приобретают отношения между Россией и НАТО, военно-политическим блоком, который сам переживает достаточно сложный процесс трансформации, связанный с необходимостью выработки нового курса, обусловленного геополитическими трансформациями, связанными с превращением мира из биполярного в однополярный в результате распада СССР. Главный вопрос в том, нужен ли в своём прежнем виде блок НАТО, если исчезло разделение мира на два лагеря. Для России же это вопрос о том, как в условиях новой политической реальности строить отношения с НАТО, как реагировать на действия этого военного блока, присвоившего функции полицейского органа Европейского Союза и США, направленные на экспансию своего влияния по всему миру, как реагировать на разнообразные акции и общую стратегию этого военно-политического союза.

Одной из таких акций НАТО является натовская программа «Партнёрство ради мира» (ПрМ). Выдвинутая НАТО в январе 1994 г. эта программа по словам её создателей была направлена на обеспечение стабильности и безопасности в Европе. Основными целями ПрМ назывались:

· повышение уровня открытости относительно национального военного планирования и формирования военного бюджета;

· обеспечение демократического контроля над национальными вооруженными силами;

· создание в отдаленной перспективе в государствах-партнерах сил с повышенными возможностями взаимодействия с силами государств – членов НАТО.

В полном согласии с данными целями союзники по НАТО в 1997 г. приняли решение об углублении ПрМ путем усиления его оперативного аспекта и более широкого участия партнеров в принятии решений и планировании, а также развития аспекта политических консультаций. Была разработана «Углубленная и более оперативная программа ПрМ», которая строится уже на следующих трех элементах:

· военно-политические рамки возглавляемых НАТО операций ПрМ;

· расширенный и адаптированный процесс планирования и анализа (ППА);

· углубленное практическое сотрудничество в военной и оборонной областях, охватывающее весь спектр сотрудничества в рамках ПрМ.

Как можно видеть, главным содержанием всех этих элементов «партнерства» и особенно третьего из них, является повышение военной эффективности многонациональных сил. Об этом говорит и название принятого документа “Концепции оперативных сил и средств для возглавляемых НАТО операций ПрМ”, которая, как заявляется в документе, направлена на дальнейшее усиление военного сотрудничества с целью оказания содействия партнерам в создании сил, более способных к взаимодействию с силами государств – членов НАТО в ходе ликвидации кризисных ситуаций в будущем.

Надо сказать, что Россия после прекращения «холодной войны» стремилась позиционировать себя как союзника Запада в решении всех вопросов, связанных с обеспечением безопасности, были предприняты шаги к сближению с ЕС и НАТО. Однако в результате двусторонней дипломатии Россия смогла только удостоиться создания Совета «Россия-НАТО» и добиться согласия на учреждение поста постоянного представителя РФ при НАТО (своеобразного посла Росси в НАТО). Тем самым был как бы юридически закреплён особый статус РФ, не дающий России никаких преференций на переход на уровень члена НАТО. Точно так же в момент принятия проекта «Партнёрство ради мира» на долю России было оставлены одни обязанности, которые по своему характеру и объёму соответствовали уровню члена НАТО, но в отношении прав мы оставались за рамками альянса. По существу Россия не рассматривалась даже в качестве партнёра НАТО по решению общих задач.

Надо признать несколько странным такое понимание партнёрства, в соответствии с которым в качестве партнёров выступают реальные или потенциальные союзники, а что касается стран и государств, чьи интересы не согласуются с декларируемыми интересами НАТО, ЕС и США, то есть тех стран и государств, с которыми и нужно было бы устанавливать партнёрские отношения для целей достижения мира, то эти страны не допускаются в состав участников программы «Партнёрство ради мира», или для них предлагается некий особый статус, ставящий их в положение каких-то неполноправных членов. С кем же тогда можно и нужно добиваться указанного партнёрства, как не со странами, чьи интересы не совпадают с интересами США и НАТО? Получается, что натовское партнёрство на глазах у России строится со странами, территориально примыкающими к России, сама же Россия, имеющая достаточно мощный военный потенциал, почему-то не допускается к равноправному участию в этом проекте. Напрашивается вопрос о том, не против ли России создавалось это партнёрство, хотя на словах его цель обозначалась как противодействие угрозам с юга.

Истинная сущность провозглашаемых авторами и проводниками программы «Партнёрство ради мира» лозунгов обнажилась во время событий 2008 года в Южной Осетии. Здесь была предпринята попытка решить возникшие в Грузии проблемы без учета интересов тех стран, которые в отличие от Грузии не пользовались расположением со стороны НАТО и США. Партнёрство ради мира в случае с Грузией фактически вылилось в военную, финансовую и политическую поддержку режима М. Саакашвили, который и развязал войну против Южной Осетии и российских миротворцев, присутствовавших на территории Южной Осетии по Мандату ООН. Может быть, в этом и состоит истинный смысл программы «Партнёрство ради мира», который проявился в оправдании действий грузинского президента, легкомысленно вовлекшего свою страну в военное противостояние с Россией. Здесь проявилась провокационная роль американской и натовской поддержки Грузии, принявшей на себя роль закопёрщика в дестабилизации ситуации на Кавказе.

Данный пример ясно показывает сугубо субъективный подход стратегов НАТО к пониманию целей партнёрства, нежелание или неспособность считаться с интересами России, как в целом, так и на Кавказе, в частности, подход, который чреват обострением отношений между странами Запада и Россией, пренебрежением целями достижения и укрепления мира в регионе. Подобные действия раскалывают Каспийско-Черноморский регион по линии противостояния Запада и России, реанимирует политику с позиции силы, делая ставку на силовое усмирение народов, избравших собственный путь развития, демонстрируя нереалистичную, рискогенную и конфликтогенную стратегию, подменяя политику сотрудничества и консолидации - политикой конфронтации и противоборства.

В этих условиях России ничего не оставалось, как только приостановить свое участие в соглашении, заключённом с НАТО в рамках программы "Партнерство ради мира", призванное определить статус российских и натовских военнослужащих в ходе совместных учений. Кроме того, Россия заявила о временном отказе от самих совместных учений с силами НАТО и приостановила визиты в российские порты кораблей натовских ВМС.

Причиной всех этих мер явилась проводимая НАТО высокомерная и безответственная политика двойных стандартов, с которой не может согласиться ни один здравомыслящий политик, а тем более страна, которая вправе была рассчитывать на взвешенные и справедливые действия со стороны организации, с которой находилась в определённых союзнических отношениях в рамках Совета «Россия-НАТО». Тем более что принятые Россией меры носили характер ответного политического демарша и были призваны продемонстрировать всему миру право на принятие решений и действий, направленных на обеспечение собственной национальной безопасности.

Эти меры не означали полного разрыва всяческих отношений России с НАТО и оставляли определённые возможности для сохранения и дальнейшего развития союзнических отношений, тем более, что это произошло, по словам постоянного представителя РФ при НАТО Д. Рогозина, на фоне нависших над Россией, Европой и США глобальных проблем, которые необходимо решать вместе. Поэтому было бы неправильно или преждевременно окончательно прерывать наше сотрудничество с НАТО.

В этой связи выглядит весьма ответственным и разумным решение Президента РФ Д.А.Медведева принять личное участие в очередном саммите «Россия-НАТО», который должен проходить в ноябре этого года в Лиссабоне. Было бы правильно, чтобы в сложившейся ситуации на саммит приехали бы первые лица государств стран НАТО, чьё мнение может иметь значение для выработки мер по приведению политики НАТО на восточном направлении в соответствие с новыми политическими реалиями.

Все эти вопросы нуждаются в серьёзном внимании со стороны мировой общественности, требуют осознания широкими народными массами. Было бы правильным в сложившихся условиях также провести серию международных конференций на самом высоком уровне, на которых можно было бы выработать коллективную позицию по вопросам конструктивного партнёрства, а не только внутриблокового партнёрства, партнёрства действительно ради мира, показать, что история пока не закончилась, но существует реальная опасность конца истории, но не такого конца, о котором писал Ф.Фукуяма, а конца для человеческой цивилизации в целом. И чем быстрее наши натовские коллеги это поймут, тем лучше, в том числе и для Европы, для США, и для России.