«Новости научной мысли - 2012»/ Региональные политические процессы

Д. полит.наук М.А. Казаков, аспирантка Е.С. Левина

Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Россия.

Гуманитарные технологии – современный ресурс реализации геостратегических приоритетов России

Ситуация после грузино-юго-осетинского конфликта, наряду с позиционными достижениями России в регионе Большого Кавказа, обнажила ряд проблемных зон в ее национальной безопасности. В ходе «пятидневной войны» главной очевидностью стало не столько нежелание Запада слышать «голос России», сколько его геостратегическая невнятность, несмотря на все усилия главы МИД, заявления премьер-министра и Президента РФ. Представляется, что для полноценной реализации российских приоритетов в обеспечении ее национальных интересов в различных регионах мира необходима целенаправленная политика по формированию и использованию потенциала «гибкой власти»/«мягкой силы», непосредственно в виде гуманитарных технологий.

Развивая концепцию управления как гуманитарной технологии [1,13-17], задача статьи – раскрыть современное содержание и смыслы понятия «гуманитарные технологии», определиться с его ключевыми аспектами в ракурсе, требуемом управленческой элите новых независимых государств.

Традиционное понятие гуманитарных технологий, связанных с деятельностью человека, известно всем народам и культурам. Однако существуют огромные различия в обращении с ним не только у представителей различных культур, но и у членов одних этнических групп, (много)национальных обществ и их элит. Они лишь усиливаются в контексте некоторых кризисных явлений, нарастающих, к примеру, в сфере приграничного сотрудничества отдельных федеральных округов. Или углубляются, если брать шире, вне осознания наукой и властью новых взаимозависимостей, диктуемых как глобализацией, так и трансформацией отдельных стран. Что при овладении проблем превращает гуманитарные технологии в неотъемлемую составную часть современного механизма реализации общегосударственных внешне- и внутриполитических интересов.

Актуализация темы обусловлена, и поисковыми формами активности отечественной оппозиции, и динамикой отрицательных тенденций в российско-европейских взаимоотношениях. Наконец, выбором Абхазии и Южной Осетии в качестве объекта исследования, где без гуманитарных технологий любой менеджмент не будет эффективным. Поэтому научно-практическое осмысление не только политико-технологического, но и гуманитарно-технологического обеспечения геостратегических приоритетов России – объективно злободневный предмет изучения.

Оно требует качественно нового теоретического взгляда на явление: иного понимания сущности и содержания гуманитарных технологий в современной политике и государственном управлении, их субъектов и преследуемых ими целей, особенно в условиях, когда достижением последних, наряду с государством, занимаются все большее число общественных и международных организаций, частных лиц и корпораций.

Наша гипотеза – соотношение национальных интересов и гуманитарных технологий (на этапах их формирования, согласования, реализации), их взаимодействие создают как базовое равновесие интересов («правила игры») внутри страны, так и некоторую устойчивость (в виде исполнения тех же правил), позволяющую обществу достигать своих политических целей во внешнем мире. Национальные интересы при этом понимаются как система осознанных потребностей личности, общества и государства в устойчивом и безопасном развитии [3,131]. Где гуманитарные технологии выполняют функции систематизации, со-организации и упорядочения в пространстве и во времени разнообразия компонентов целенаправленной коллективной деятельности людей на основе опыта культуры, взаимодействия и современного гуманитарного знания.

Текущий этап развития гуманитарных технологий, отмеченный вехами компьютерной революции, утверждением глобальных информационных сетей и разрастанием локальных конфликтов, характеризуется формированием совершенно новых подходов к знанию и механизмов управления им. Содержание знания, по сути, перестает быть продуктом творения, а все чаще становится результатом конструирования и переоформления. (В кризисную эпоху – и перенорматирования, как ныне в странах ЕС). Проявление и обретение Нового Знания теряет свою гносеологическую ценность, поскольку последняя реализует себя через процессы компиляции, форматизации и переорганизации ранее созданных концепций, проявленных смыслов и их текстовых оформлений [6,40-44].

Знание мира уступает место информации о мире. Складывается самодостаточная информационно-коммуникативная среда. Она не конкурирует, а вытесняет реальность, притупляет чувства неприятия лжи и насилия. В сфере политики такой информационно-коммуникативный процесс имеет сложную, не редко «ускользающую» структуру. Это обуславливается наличием разнообразных целей, методов, структур и акторов политических (и пересекающихся с ними) процессов.

Прослеживается: А). через проникновение в мир России принципов и механизмов информационно-манипулятивного тоталитаризма, связанных с превращением информационной индустрии в основное средство формирования массового сознания, а виртуальной реальности – в пространство манипуляции им. Б). Через противостояние им – новыми знаниями и технологиями международного, приграничного, внешне- и внутриэкономического, политического, гуманитарного сотрудничества, открывающие новые возможности участия человека в межличностных коммуникативных интеракциях, субъектов разного уровня в социальном и международном взаимодействии.

Отечественный социум привык относиться к информации как к инструменту, обслуживающему его жизнь, и не способен до сих пор признать агрессивный по отношению к человеку характер нынешней информационно-коммуникативной среды. Она наращивает импульсы «неопределенности» в обществе, что уже само по себе требует при взаимодействии с ней освоения новых принципов и применения определенных технологий решения задач по самосохранению, саморегуляции и далее – формированию через модернизацию (само- и со-организацию) существующих новых человеческих сообществ. Уже в этом нагляден функциональный смысл гуманитарных технологий.

Чтобы познать адекватную методологию их создания, необходимо четко определиться в основных понятиях, принципах и логике того, что относится к их предыстории, современным трендам расширения жизненного пространства, наконец, их применения – проектированию, внедрению, управлению. Относительно предыстории ограничимся тем, что в российских научных кругах исследование гуманитарных технологий получило распространение лишь с середины 1990-х гг. преимущественно в контексте изучения проблем регионализма и социологии управления.

Новые гуманитарные технологии, считающиеся необходимым инструментом трансформации ведущих сфер современного общества, не являются ее причиной, но обеспечивают доступ к качеству человеческих ресурсов, проявлению их способности управлять процессами развития, одновременно представляя собой средства развития человеческого потенциала. Одна из острых проблем в данном контексте – это проблема адекватного научного языка, – через что и каким образом фиксировать, рационально понимать и целенаправленно работать с принципиально иной, переходной и во многом неопределенной феноменологией в современном обществознании и политологии.

Одна из основных миссий элиты в этой связи – снижение неопределенности в обществе, его стабилизация и интеграция. Такое утроение «управленческой» функции элиты в условиях, когда «сталкиваются лбами» две реальности – виртуальная и действительная, – это выработка и трансляция в общество определенной системы знаний и ценностей, поддержка и легитимация сложившегося символического универсума и соответствующего ему институционального порядка. В этом смысле элита системами правил и социальных институтов закрепляет накопленный «символический» потенциал – идеи, ценности, нормы, определяя, в конечном счете, способы организации общественной иерархии, власти, управления и социально-политического устройства в целом. …Конечно, если она на это способна и готова оперировать политическими, управленческими технологиями как гуманитарными, нацеленными на решение общих и конкретных проблем различных социальных страт и отдельного человека.

Главный смысл в слове «гуманитарный» – человеко-ориентированный. В таком типе деятельности важно осознавать взаимосвязь и различие в средствах развития потенциала человека и его деятельностных технологиях. Средство есть совокупность используемого личностью инструментария в определенной (только ей свойственной) последовательности. В категории «технология» речь прежде всего идет о совершенных средствах деятельности и о мастерском, искусном владении ими. Соответственно, используя такое словосочетание как «гуманитарная технология» необходимо понимать и обсуждать всю гуманитарную практику: постоянное совершенствование как субъектов, так и средств их деятельности, развития (онтогенез и профессиогенез); гуманитарное (вос)производство (становящееся особо профессиональным), решения и разные по форме результаты (в контексте воздействующих на них факторов).

Закономерно поэтому, что сегодня человеческое измерение как особая валентность содержания и способов воплощения целевой активности субъектов – предмет пристального внимания ученых, политиков, военных, социальных работников. Узловой вопрос в том, как, при каких условиях, за счет и во имя чего возможны консолидация и наращивание мощности, а главное – качества человеческого потенциала. В другой терминологии – «человеческого», «социального», «духовного», «интеллектуального» капитала. (Никто еще не отменял важнейший принцип кадровой политики – опора на интеллект).

Фактически, речь идет о постановке беспрецедентной задачи лидерам экономики, политики, образования и даже ВПК – сделать соответствующие сферы универсальной площадкой становления и развития базовых, родовых способностей человека. Тех, что позволяют ему быть не только материалом (наемной силой, электоратом, «пушечным мясом») и ресурсом социального производства, но, прежде всего подлинным субъектом культуры и реального исторического действия, творцом своей собственной жизни, личностью во взаимодействии с Другими, индивидуальностью перед лицом Мирового разума. Это и есть рубежный смысл, а, по существу, предельное содержание и источник критериев гуманитарной практики, ее технологий.

Потребность в формировании «Гуманитарных Технологий в Политике» (ГТП) проявляется там и тогда, где наличествуют определенные требования к возможностям и условиям, процессу и результатам данного типа деятельности. Но, ни эффекты оптимизации, свойственные наряду с отличительностью целей, функций и структуры, не способны сделать их продуктивно востребованными людьми в функционально (бесперспективно) воспроизводящемся обществе. Гуманитарные технологии действительно «работают» лишь тогда, когда смысл общественного устройства прежде всего состоит в обеспечении экономического благополучия людей, на основе которого происходит их социальное и культурное возвышение [8,299].

Что, однако, не мешает, находящемуся в стадии обретения этого смысла социуму, «выстраивать» данный тип технологий на различных, в том числе заимствованных, основаниях. Это выражается как в многообразии форм человеческих отношений, действий, так и универсальности требований к их профессионализму. ГТП не механизмы и даже не инструменты в буквальном смысле этих слов. Это процесс – исследуя, найти правильное решение, применив его, разрядить ситуацию, подняв ее на новый уровень, восходящий к достижению конкретных целей той или иной политики, реально действующих субъектов, и результат как итог взаимодействия всех используемых при этом средств и приемов. Образно говоря, гуманитарные технологии в любой из сфер общества – уникальный культурный лифт, поднимающий качество системных изменений и процессов.

Ныне гуманитарные технологии имеют «аккредитацию» во всех сферах российского общества. Но, как представляется, именно научно-педагогическая мысль применительно к отечественной трансформации с настойчивостью предлагает выход на уровень метаорганизации в режиме конструирования адекватных эталонов жизненных укладов и норм социального действия, а также оформления перечня позиций, потребных для упорядочивания ресурсов, направленных на воспроизводство общности с выверено-заданными параметрами и свойствами. В связи с чем, одной их целевых задач гуманитарных технологий сегодня является формирование и экспертиза самих эталонов человеческих отношений и жизнедеятельности, которые стоит и необходимо воспроизводить [2,18].

В таком аспекте «гуманитарная технология – это путь целенаправленного развития одних общностей и преобразование других, что по своему глобальному значению выходит далеко за рамки образования как такового, проникая в базовые социокультурные процессы, определяющие жизнь и развитие большого общества в целом» [5,54].

Уже это логично взывает к уточнению компонентов внутренней оснащенности гуманитарных технологий в политике. Ее уровень прежде всего обусловлен как свойствами действующих в определенное время и в конкретном месте субъектов, так и используемыми ими в своей деятельности знаний, средств и ресурсов. Набор освоенных и используемых профессионалом средств деятельности предопределяет в целом способ отношений с предметным миром, который в последствии становится источником применяемых технологий. Уместно наполнить и одно из свойств собственно гуманитарных технологий: любое наличное состояние этой технологии определяется в совокупности всем пройденным ею путем.

Исходной характеристикой «человеко-ориентировнных» типов деятельности в современной политике является решение вопроса о качестве власти. Гибкая власть в этой связи обладает рядом преимуществ по сравнению с жесткой властью, так как ресурсы гибкой власти сами по себе являются плодом и целью цивилизованного развития общества. Применение стратегий гибкой власти не может привести к ее исчерпанию, более того в долгосрочной перспективе их использование «в купе» с гуманитарными технологиями может привести к увеличению потенциала этого типа власти. В контексте заявленной темы гибкость власти заложена в самой попытке отхода от однобокости геополитики в сторону геостратегического подхода, соответствующих приоритетов, следование которым ведет к прогнозируемому состоянию в развитии России и ее партнеров в лице Абхазии и Южной Осетии.

Согласно В.В. Мацкевичу и П.Г. Щедровицкому составляющими гуманитарных технологий являются «особые» нематериальные элементы: различного типа знания, идеи, схемы, конструкты, знаковая среда (реклама, продукты СМИ и др.), квалификации, человеческая психика, время, доверие, ответственность, авторитет, авторское право и т.п. Материальные (вещественные) характеристики в гуманитарных технологиях являются характеристиками продуктов и представляются как производные, полученные в результате гуманитарной деятельности, к которой невозможно применить вещественную мерность. Это приводит к тому, что причинно-следственные связи в гуманитарных технологиях проступают неявно выраженными – для их установления и проектирования требуется проведение многофакторного и кластерного анализов [4].

Авторы разделяют данную позицию, но считают ее излишне технократической. Она нуждается в неком «очеловечивании» и требует в выбранном ракурсе соотношения понятий «геостратегические приоритеты» – «национальные интересы» – «гуманитарные технологии», адаптации к реальным интеграционным процессам на постсоветском пространстве. Ведь они (кроме прочего) это уникальные способы реализации геостратегических приоритетов как РФ, так и Абхазии, Южной Осетии на этой территории. «Вживление» них гуманитарных технологий обеспечит продвижению «их имиджей», образа и характера приграничного сотрудничества как инструмента непосредственного развития «добрососедствующих» субъектов.

Гуманитарные технологии проектируются на основе системного и (разновидностей) деятельностного подходов, связанных с доминированием специальных аналитических методов и процедур, определяющих основные параметры и условия целедостижения. Мышление становится основным и центральным их звеном. Организация мышления как ведущей (технической) составляющей гуманитарных технологий осуществляется по «особым» гуманитарным законам и методам. Так как, и это еще одно свойство: гуманитарные технологии создают модельный ряд мира, сочетающий в себе сознательный и бессознательный компоненты.

Реализация геостратегических приоритетов с учетом этих моделей позволит России приобрести три основных составляющих гибкой власти: имидж страны, проводящей справедливую внешнюю политику, стабильную и демократическую внутриполитическую систему и привлекательную культуру. Одной из основных угроз культуре Стратегия национальной безопасности Российской федерации до 2020 г. [7] называет навязываемую обществу массовую культуру, которая подрывает духовные ценности граждан. Сохранение собственной культуры должно сопровождаться не только внутренним развитием, но и географическим распространением ареала российской многонациональной культуры. Этому способствует развитая информационно-телекоммуникационная инфраструктура с опорой не на манипулятивные, а на гуманитарные технологии.

В сфере конкурентной инновационной экономики преобладают и иные требования к гуманитарному знанию и его технологиям. Процесс их формирования осуществляется с использованием комплексного знания: гуманитарного и естественно-научного. Информация в нем рассматривается как отдельный элемент, который в данных технологиях выполняет посредническую функцию между активными позициями (заказчика, технолога-аналитика, организатора, управленца) и позволяет значительно «сжимать» время и «технологизировать» знание.

Основным требованием инновационной экономики к научному знанию как (увы, сокращающемуся) ресурсу является наличие четкого и действенного механизма практической реализации теоретической модели. Отсюда работа технолога с видами знаний строится по цепочке: теоретическое – проектное – технологическое – инструментальное знание. Если научное знание идеализирует ситуацию, то проектное – конкретизирует, ресурсонасыщает логические объекты; если теоретическое знание обращено к практике-универсуму, то технологическое – к отдельному фрагменту действительности, обладающему собственной логикой развития и предполагающему выдвижение некой требуемой решения проблемы.

Решение, ответ на вызов ситуации формируется в рамках ее принципиальной ограниченности и предполагает введение в его содержание стратегий (стратагем) и инструментов (орудий). Последние логично взаимосвязаны, так как содержание стратегирования изначально обозначает совокупность процессов разработки стратегии, способов и приемов ее реализации. Вследствие этого все истины технологического знания, несущие понимание состава, структуры, формы, характера изменения ситуации, принципиально подвижны, исключительны и уникальны. Язык гуманитарной технологии (как очередное ее свойство) сочетает в себе логическую и образную составляющие.

У конкретного сочетания логических и образных (имиджевых) техник как определенной системы жизнестойкости гуманитарных технологий существует свое «внутреннее время» (И. Пригожин). В условиях перехода к конкурентной инновационной экономике жизненный цикл любого товара (в первую очередь, инноваций и технологий) резко сокращается. Специфика ГТП, познаваемая в их пределах, свойствах и безграничных творческих возможностях в рамках нормативно-закрепленного целедостижения, ставит гуманитарные технологии в ряд актуальных и практически значимых. Но не гарантирующих полноту реализации человеческих замыслов без морально и профессионально организованного труда. Они предельно трудоемки.

Технологизация отдельных рутинных компонентов гуманитарных технологий в политике и государственном управлении значительно высвобождает время и пространство для мыслительно-рефлексивных (целеполагания, целедостижения, концептуализации, идеологизации и т.п.) видов работ. Относительно стройная система мер, осуществленная внутри страны в последнее десятилетие, позволяет утверждать, что негативные последствия дезинтеграции российского государства (особенно на фоне мирового экономического кризиса) в значительной степени преодолены. Это дает возможность правящей элите мобилизовать коллективные усилия на решение конкретно значимых задач: углубление приватизации, ускоренное развитие территорий Сибири и Дальнего Востока, приграничного регионального сотрудничества, борьба с локальными конфликтами, сепаратизмом и экстремизмом. Что, по своим результатам обладает, безусловно, полезным эффектом при стратегическом планировании развития международного взаимодействия РФ и ее субъектов.

Гуманитарные технологии являются инфраструктурными (нелинейными). Это означает зависимость каждого элемента ГТП от целого ряда факторов и определенных трудностей. Как и геостратегические приоритеты страны, их можно условно разделить на внешние и внутренние. К первым – мы относим отсутствие эффективной системы коммуникации с международным сообществом. Преодоление внутренних трудностей, как правило, зависит от качества субъектности регионального руководства. Нелинейность как характеристика гуманитарных технологий выражается в необходимости фиксировать получаемые промежуточные результаты и продукты, их использование в других системах деятельности. Именно поэтому ГТП свойственно функциональное укрупнение деятельности и, как следствие, – автономизация отдельных ее составляющих.

В гуманитарных технологиях важно не столько содержание элементов, сколько тип системных отношений, определяющий предназначение и специфику той или иной предметной технологии. Так, в отечественной системе управления соответствующей гуманитарной технологией выступает способ со-организации компонентов управления и их упорядочения в пространстве и времени. Ее содержание, выражающееся в применении определенных приемов и техник, непосредственно задается как особенностями данной предметной сферы, так и конкретными целями, характером идущих в ней процессов. К существенным внутренним факторам здесь следует отнести нестабильность политической элиты в стране, свойственную РФ на рубеже ХХ-ХХI веков.

Одной из главных особенностей развития стран, возникших на постсоветском пространстве после распада СССР, является ведущая роль политической элиты как субъекта государственного управления. Национальным элитам новых независимых государств необходимо обращать особое внимание на то, что о стабилизации в данной сфере России можно говорить, начиная с середины «нулевых годов», однако до сего дня достигнутая эффективность не является серьезным потенциалом гибкой власти, по-новому технологичной политической элиты. Он зависит не только от состава кадров, степени их организованности, мобилизованности (в т.ч. оригинальной идеологией), но и от объема, скорости овладения ресурсами.

Современные гуманитарные технологии науко- и ресурсоемки. Под ресурсом в них понимается наличие ведущего к результату начала. А) знаний – идей, концептов, и их перевод в разряд деятельностных целей и задач, развивающих программ и проектов; б) людей, способных не только их разрабатывать и реализовывать, но и делать это продуктивно, конкурентоспособно; в) адресных инвестиций и материально-технической базы, инфраструктуры. Но только терпеливый, морально и профессионально организованный труд, человеко- и культуросообразно обеспечивающий взаимодействие всех субъектов, оснований и ресурсов гуманитарных технологий в единый производственный комплекс, приносит ожидаемый результат как для становящейся, так и развивающейся государственности.

Таким образом, гуманитарные технологии представляют собой самостоятельную гуманитарную систему, направление изменения которой определяется ее наличным состоянием и всей совокупностью обстоятельств внешнего окружения. Гуманитарные технологии осуществляются во имя людей и за счет их разумной деятельности с учетом складывающихся факторов, вызывающих изменение ситуации, драйверов и трендов. Гуманитарные технологии в конкретных сферах деятельности – это комплексная система методов и способов воздействия на объекты (образования, политики, экономики и т.д.) с целью повышения эффективности жизнедеятельности самих людей.

Гуманитарные технологии переводят в плоскость практической социальной деятельности знание о Человеке, его потребностях в устойчивом и безопасном развитии, позволяя тем самым использовать все многообразие гуманитарных, общественных и международных закономерностей, принципов, норм при определении целей, средств и методов осуществления целого спектра политик. В нашем случае – системы геостратегических приоритетов в реализации национальных интересов России. Ее дальнейшее развитие уже в скором времени потребует создания в приграничных регионах единого информационного, интеллектуального и культурного сетевого пространства.

Список использованных источников и литературы

1. См.: Казаков М.А. Инновации и лидерство на региональном уровне управления: технологический подход // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Серия Социальные науки. № 1 (13). – Н. Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2009. С. 13-17.

2. Казаков М.А. Ценностно-деятельностный подход в исследовании современных политических элит и лидеров: понятия субъектности и гуманитарных технологий // Нижегородский журнал международных исследований осень-зима 2009. – Н. Новгород: «Зум Медиа», 2009. С. 18.

3. Казаков М.А., Лысцев М.С. Региональные элиты и национальные интересы современной России: Монография. – Н. Новгород: Изд-во Дятловы горы, 2012. С. 131.

4. Крупник С.А. Гуманитарные Технологии. – http://www.modernstudy.ru/pdd-268.html

5. Слободчиков В.И. Антропологическая перспектива отечественного образования. – Екатеринбург: Издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2010. С. 54.

6. Содержание профессионального образования в условиях информационной среды. – 2-е изд, М.: ГОУ «Колледж предпринимательства», 2008. 213 с.

7. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 // Российская газета. Центральный выпуск от 14 мая 2009 г.

8. Шепель В.М. Человековедческая компетентность менеджера. Управленческая антропология. – М.: Народное образование, 1999. С. 299.