Шевченко Ю.Ю.
Музей антропологии и этнографии
(Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербург,
e-mail: yurishevchenko@mail.ru
Пути распространения образа:
Богородица Спилеотисса (Пещерная) и Медуза Горгона.
Древнейшие иконографические схемы в ранней иконописи Богородицы (Панагия) хорошо известны по мозаикам и фрескам храмов Равенны и Рима, как Санта Мария Мажоре, и наиболее ранним – энкаустическим иконам Синайского монастыря св. Екатерины. Легенды эпохи иконоборчества свидетельствуют о распространении типа Одигитрии Иверской (Младенец на левой руке Девы) не позднее времен царствования Льва Исавра в первые десятилетия VIII в. Но неизученным остается распространение таких иконографий образа Богородицы, в т.ч. - Одигитрии, где Младенец Христос размещается на правой руке Девы Марии. К такому типу относится образ в ставротеке XI в. из Сайданайского монастыря недалеко от Дамаска в Сирии [Банк А.В., 1969, с.177-182]. Образ Богородицы этой схемы презентует лицевую сторону амулетов-змеевиков, выполненных из золота, найденных возле Смоленска (с.Ковшич Краснянского уезда) и в древнем Белгороде, на берегу р. Ирпеня в 17 км от Киева (хранится в ГРМ) [Лихачева Л.Д., 1985, с.191-192, илл.4,5].
Смоленский змеевик, несколько отличается от Белгородского, поскольку иконография Богородицы на этом амулете сближаются с чертами, присущими Богоматери-Елеусе (Умиление, или Милующей), изводы которой с Младенцем Христом на правой руке известны на Балканах не позднее рубежа XI-XII вв. [Мильковик-Пепек П., 1975, с.119-121]. Время появления подобной иконографии на Руси и хронология найденных в Смоленске и Белгороде золотых «гривен» было подробно рассмотрено крупнейшим знатоком христианских средневековых аксессуаров Церкви Василием Григорьевичем Пуцко [Пуцко В.Г., 1994, с.193-198], который связал данный тип иконографии Богоматери с образами Богородицы Горгоепикоос-Афинотиссы, распространенных в IX-XII вв. [Кондаков Н.П., 1915, с.268-269, рис.147], восходящих к изображению Богоматери Троеручницы, перед которой не позднее начала VIII в. молился визирь двора Багдадского халифа Мансур, - известный в православии святой – преп. Иоанн Дамаскин [Пуцко В.Г., 1994, с.195].
Рассмотренная В.Г. Пуцко хронология и иконография обоих золотых амулетов-змеевиков, c интересующей нас иконографией Богородицы, установила появление Смоленской «гривны» (как называли нашейные амулеты на Руси), не позднее последней четверти XI в., что может соответствовать времени княжения в Смоленске Всеволода – отца Владимира Мономаха, которому атрибутируется найденная здесь золотая вещь. Белгородский змеевик В.Г. Пуцко определил практически тем же временем, связав его с княжением в Белгороде сына Мономаха – Мстислава Владимировича с 1117 года. Иконы схемы, отлитой в золоте Смоленского и Белгородского змеевиков, связанные с семьей Владимира Мономаха, видимо, были и в Феодоровском монастыре Киева, опекаемом Мономашичами; из этого монастыря Даниилом Галицким, они были перенесены в город Хелм (Холм). В Хелме почитаемый образ Богородицы Хелмской (Холмской), выполнен в той же схеме – с Младенцем Христом на правой руке. Несомненна и связь с той же иконографией образа Владимирской Елеусы (Гликофелуссы), полученной в подарок Юрием Долгоруким от Константинопольского патриарха Луки Хризоверга (до 1152 г.), и перенесенной между 1160-1164 гг. из Киева во Владимир Андреем Боголюбским.
Предложенная В.Г.Пуцко схема передачи рассматриваемого иконографического извода Богородицы: Сирийский монастырь Сайданай - «Лавра» Саввы Освященного (где погребен преп. Иоанн Дамаскин) в Иерусалиме – Киев – Хелм, - схема достаточно подробная, но может обрести некоторые дополнения, в связи с новыми находками и исследованиями. Одной из относящихся к данному вопросу является композиция на рельефе из Поднестровья, у с. Буши, с обширным кругом аналогий.
Кроме
икон Одигитрии с Младенцем на правом предплечье, существуют
изображения Богородицы Елеусы (Милующей) в той же иконографической схеме. Т.В.
Николаева под № 2 в своей типологии описывает «змеевики с изображением
Богоматери Умиление с младенцем на правой руке (тип
древней Владимирской иконы)» [Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1991, с.30], а под
№ 3 «змеевики с изображением Богоматери с младенцем на правой руке (извод
древней Федоровской иконы)» (курсив мой, - Ю.Ш.)
[Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1991, с.31]. Как показал В.Г. Пуцко, даже
типологические расхождения (Елеуса – Одигитрия) не являются основанием, для
разделения протографов: он был общим, а поза Младенца Христа, характерная для
иконографии Елеусы (Милующей), диктовалась композиционными особенностями
включения в круг медальона [Пуцко В.Г., 1994, с.195]: важным является само
положение Христа-Младенца. В эпоху начавшегося иконоборчества списки и изводы
Богородицы Умиление (Елеуса),
приобретают значимость Милующей – Спасительницы от
притеснителей иконопочитания. Такие иконы объявляются в малодоступных областях,
укромных и скрытых от посторонних глаз урочищах Христианского мира, как
«приплыла по морским волнам» к монастырю на берегах Афонской горы в Греции
икона Иверской Богородицы.
Одним из
таких, почитавшихся в период иконоборчества образов был рельефный образ
Богородицы Спилеотиссы (Пещерной) из монастыря Мега Спилеон (Большая Пещера)
[Голубинский Е., 1880, с.543; Златарски В., 1940, с.321]. Это образ Богородицы
с Христом-Младенцем на правой руке, выполнен, видимо, на обсидиане, который
отсутствует в слагающих породах местных гор, и сработан, скорее всего, на
Ближнем Востоке. Подобно Спилеотиссе, «по ее образу и подобию» изображались
многочисленные иконы Богоматери в пещерных монастырях Болгарии у Мельника в XII-XIII вв. [Нешева В., 1985, с.180] и у
Преслава того же и последующего времени. Встречающиеся среди Болгарских икон
изображения в полный рост, роднят этот тип иконографии, с тем, что представлен
на перстне VII в. из аланской катакомбы на
Кавказе (см.рис.4).
Образ Богородицы Елеусы с Младенцем на правом предплечье, как в ставротеке монастыря Сайдонай (Сирия) и изводах Спилеотиссы - Милующей (Греция, Болгария), передан и на Смоленском золотом амулете-змеевике. Изображения Богородицы Пещерной (Спилеотиссы), и наследующие ей иконографические схемы, появляются на Руси не позднее XI в. (Смоленский змеевик), и продолжают существовать на амулетах этого типа и в мелкой пластике: Такова рельефная, найденная в Москве иконка XIII в. из агата (?); образ Богоматери Милующей на иконке XII-XIII вв. из Новгорода. Такой же образ передан на хранившейся в Киево-Печерском монастыре, ныне утраченной, иконе Млекопитательницы [Покровский М.В., 2000]. Последняя икона известна по поздним изводам в подалтарных подземных криптах храмов как образец из Самоково в Болгарии [Болгарская живопись…, 1976]. Данная иконография соответствует изводам образа Богородицы «Руно Орошенное», как назвал свою книгу – «Руно Орошенное» грядущий святитель Ростовский - Димитрий [Димитрий Ростовский, 1683], описывая чудеса от образа Богородицы из пещерного Ильинского монастыря в Чернигове.
Аналогичная иконка объявилась в
1470 г. в селении Жировицы, недалеко от Гродно, на территории Великого
княжества Литовского в поместье Александра Солтана. Это вырезанное на «шифере»
(приррофилитовом сланце), - добывавшемся у г. Овруч до XIII в., - изображение Елеусы с Христом на правом предплечье, относящееся к образцам древнерусской мелкой каменной
пластики. Возможно с такой же иконки был сделан слепок, послуживший формой для
иконок (получавшихся в зеркальном отражении) из свинцово-оловянистых сплавов.
Подобная иконка с зеркальным изображением происходит из постройки, сгоревшей в
1095 г. на территории Черниговского Предгородья [Жаров Г.В., Жарова Т., 2002].
Такой же образ занимает лицевую
сторону деривата Смоленского змеевика, - на амулете-филактерии, найденном
возле села Окни Новосокольнического района Псковской области [http://nskslovar.narod.ru/raznoe/zmeevik.htm]. На этом змеевике изображена Богородица Елеуса (извод Пещерной - Спилеотиссы)
на лицевой стороне, и Медузы Горгоны - на обороте, в той же композиции, которая
характерна для реверса «Черниговской гривны» – золотого змеевика, найденного в
1821 г. в Старом Белоусе у Чернигова. Лицевая сторона «Черниговской гривны»
имеет изображение Архистратига Михаила. Здесь заслуживает упоминания
раннесредневековая (VI – нач.VII в.) овальная пластика из собрания в Неаполитанском музее [Орлов А.С.,
1926, с.11-13] с Архистратигом Михаилом (разгоняющим людей попытавшихся
заколоть быка в священной пещере) на реверсе и Богородицей-Знамение на аверсе,
которая вполне может связываться с пещерным храмом Архангела Михаила в Монте Сант-Анжело (Италия). Отсутствие мощей, и связанной с ними вещевой
атрибутики различных евлогий, заставляло подобные пещерные храмы тиражировать
своего рода «памятки» - медальоны, иконки и прочие филактерии, о посещении
пещерной святыни, отмеченные патрональной символикой.
Связь медальонов-змеевиков с пещерными святынями не исчерпывается изображениями Богородицы Елеусы, происходящей от Спилеотиссы (Пещерной), из монастыря «Большая Пещера», поскольку змеевеки несут и иные изображения, связанные с другими пещерными святынями. Таков знаменитый яшмовый (Суздальский) змеевик с семью спящими в пещере отроками Эфесскими.
Такое
переплетение символики из пещерных христианских святынь с символом пещерного в
мифологическом аспекте существа – Горгоны Медузы на амулетах-змеевиках должно
иметь какие-то обоснования. Это касается не только изображения Горгоны на
аверсе христианских амулетов-змеевиков, но и другого пещерного, согласно
мифологической традиции, существа – Змеедевы Ехидны. Именно изображение
змееногой «богини», как изображается Ехидна после кары богами-Кронидами,
украшает ряд подобных амулетов [Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1991, рис.1:2]. Ехидна, и до преображения в
полуженщину-полузмею, во времена своего романа со стражем Геры – многоглазым
Аргусом, была жительницей пещеры [Голосовкер Я.Э, 2001]. После преображения,
она оказалась в другой пещере, на границе дольнего и хтонического миров в
наказание за неповиновение Зевсу и его
пантеону, которые олицетворяли для ранних христиан весь комплекс эллинского
язычества. Такова же была и судьба другой пещерножительницы - Медузы Горгоны,
изгнанной политеистическим - Зевсовым пантеоном Эллады, вместе с
сестрами-горгонами и граями-старухами, из своей пещеры на берегу лазурного моря
– в пещеру на берегу Мировой Реки-Океана, «на границе мертвой и живой жизни».
В
мироощущении христианства подобные трактовки образа змееногих и змееволосых
существ не могли не оставить своего следа. В гипогеях (пещерных склепах)
раннехристианской Александрии Египетской Горгона выступает в качестве
охранительницы входа в последний приют. Такие охранительные изображения
известны и в мозаике римского времени, и в более ранних фресках. С этим
согласуется отмеченное Т.В. Николаевой позиционирование Горгоны в христианских
представлениях [Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1001, гл.2, прим.44]: «В
апокрифической литературе упоминается “зверь
Горгонии”, охраняющий рай от людей после грехопадения (т. е. в роли ангела?)»
[Пыпин А.Н., 1862, с.3,6]. Охранительный характер надписи (исключительно на
греческом языке) на всех найденных на Руси змеевиках: «Истера [Ύστέρα], черная, почернелая, как змей
ты вьешься, и как дракон свищешь, и как лев рычишь, и как ягненок спишь»
[Дестунис Г.С., 1881, стб.23-26], - вызывает ассоциации со змейкой Кундалини,
по йогическим представлениям, локализованной в человеческом теле точно так же,
как и охранительная сила, передаваемая образом Горгоны («истеры»), на реверсе
филактерий-змеевиков.
Христианская
монолитность семиотики образов на амулетах-змеевиках (филактериях, русск.:
наузах) была выяснена более века назад [Соколов М.И., 1889, с.339-368], и
подтверждена крупнейшим специалистом в области церковно-христианской вещевой
культуры – Татьяной Васильевной Николаевой, что прозвучало в ее посмертной
монографии, доработанной и подготовленной к печати соавтором - Алексеем
Владимировичем Чернецовым [Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1991]. Принадлежность
амулетов-змеевиков в качестве филактерий всей Восточнохристианской Церкви, а не
только Древней Руси, также не вызывает никаких сомнений [Пересадов И.Г., 2004,
с.108-121]. Хотя находки трех змеевиков с Архангелом Михаилом на Неревском
раскопе Великого Новгорода, отлитых в одной форме [Соболев В.Ю., 1995, с.74-76],
свидетельствуют о распространении подобных украшений на Руси не позднее XI в. [Пуцко, 2006].
Ообраз Богородицы с Младенцем Христом на правом предплечье попадает на круглые филактерии-медальоны с изображением Горгоны на аверсе не ранее Х в. [Spier J., 1993, p. 31-33], т.е. тогда, когда практика внутренней концентрации внимания, практикуемая монахами-аскетами в пещерных монастырях при творении внутренней сердечной Иисусовой молитвы (Иоанн Лествичник, игумен Синайский, VII в.), выливается в стройное правило этого процесса, изложенное преп. Симеоном Новым Богословом к рубежу X-XI вв. [Иларион (Алфеев), 2001; Прохоров Г.М., 1974, с.317-324]. Концентрация внимания при таком «молчаливом делании» - «умной молитве» или Иисусовой молитве, предусматривало концентрацию внимания на области пупка, что совпадает с локализацией таинственной «hystera» («истера») в молитвенной формуле на медальонах-змеевиках. Эту «hystera» и передает изображение Горгоны Медузы на этих амулетах. «Можно констатировать, что около Х в. этот, несомненно, магический образ [образ Медузы – сильнейшей из трех сестер-Горгон, - Ю.Ш.] появился в пространстве византийской культуры в готовом виде, не неся на себе следов продолжающегося становления» [Переседов И.Г., 2004, с.109].
Обычно «hystera» переводят, как «матка» и это закономерно, когда речь идет о филактериях этого типа, атрибутированных женщине, как уже упомянутый яшмовый Суздальский змеевик с семерыми спящими в пещере отроками Эфесскими: Он, возможно, принадлежал Марии Шварновне – жене кн. Всеволода Большое Гнездо [Николаева Т.В., Чернецов А.В., 1991, с.25; Щепкина М.В., 1972, с. 74—80]. Но при принадлежности золотого медальона-змеевика мужчине, как в случае с «Черниговской гривной» [Срезневский И.И., 1882, с. 40, 41.; Куза А.В., 1966], когда на этой филактерии надписано христианское имя князя Владимира Мономаха, данное ему в крещении – Василий, - подобная интерпретация термина «hystera» - в соответствующей формуле на его амулете, - обозначает, конечно, не «матку», а место концентрации внимания (над крестцовыми позвонками), куда должно было направляться внимание при творении молитвы.
В свете всего изложенного материала проникновение на Русь образа Богоматери с Младенцем на правом предплечье выглядит следующим образом. Иконография этого типа в VII-VIII столетиях распространена на Ближнем Востоке (в Сирии и Иерусалиме). Видимо в самом начале эпохи иконоборчества этот образ попадает на Балканы (Греция) в монастырь Большая Пещера, откуда распространяется по пещерным обителям Балкан до Подунавья (Добруджа) на севере, где уже функционировали пещерные скиты к исходу IX в. (Мутафлар). Принимающие в Х в. волну переселенцев из Болгарии, Поднестровские пещерные монастыри [Атанасов Г., 1993, с.63], по-видимому, приняли эту иконографию Богородицы с Христом, как это видно по рельефу у пещеры возле с. Буши в Поднестровье, что могло отразиться на почитании аналогичного иконографического извода Богородицы Хелмской, существовавшего на Руси, согласно Церковного Предания, уже в 1002 г. [Пуцко В.Г., 1994, с. 196-197].
Думается связь рассмотренного Богородичного образа на амулетах-змеевиках с изображением Горгоны, обозначавшей «hystera», как места молитвенной концентрации внимания (в районе пупка), соотносит образ Богоматери Спилеотиссы (Пещерной) с появившимся в Византии этого времени «Методом святой молитвы и внимания» преп. Симеона Нового Богослова.
.
Айналов Д.В. 1941. Искусство Киевского периода // История русской литературы. М.; Л., 1941. Т.I.
Антонович В.Б. О скальных пещерах на берегу Днестра в Подольской губернии // Тр. VI АС в Одессе. Одесса, 1883. Т.I. С.86-103.
Атанасов Георги. За един старобългарски скален манастир от X-XI
век в Централна Молдова // Българите в Северното Причерноморие. Изследования и
материали. Том втори. Велико Търново, 1993. С.61-73.
Банк А.В. 1969. Византийский складень с перегородчатыми эмалями из Сайданайского монастыря // Палестинский сборник. 1969. Вып.19. С.177-182.
Болгарская живопись IX-XIX веков. Каталог выставки. М., 1976.
Васильев Р. 1981. Рисунки-графити от двухетажната
църква-гробница в средневековен Пёрник // Археология, 1981 (София, БАН),
кн.1-2. С.96-109
Византийские легенды / Сер.: Литературные памятники / Изд.подготовила С.В.Полякова. Л., 1972.
Голосовкер Я.Э. Мифы Древней Греции. Сказания о титанах. Изд.: Кристалл; Серия: Библиотека
мировой литературы. М., 2001. 352 с.
Голубинский Е. 1880. История Русской Церкви. М., 1880. Т.1 (Т.1-2, М. 1900-1904).
Гончаров В. 1970. Скелі Довбуша // Пам’ятники
України. Київ, 1970. No 4
Гудман В.К. 1901. Памятники старины в Подолии. Камеец-Подольский, 1901.
Димитрий Ростовский. Руно орошенное. Чернигов, 1683 /
Фонды Черниговского исторического музея им. В.В.Тарновского. № Ал-1939. 168 л.
Дестунис Г.С. 1881. Разбор спорной греческой надписи, изображенной на осьми памятниках // ИРАО. Т. X. Вып. 1. СПб., 1881. Стб. 1-26.
Жаров Г.В., Жарова Т.Н. 2002. Исследования на
Черниговском предгородье в 2000г. // Восточноевропейский археологический журнал.
Киев: Институт археологии Национальной Академии наук Украины. 5(18).
Сентябрь-октябрь, 2002. С.127. - Сайт «Археология Чернигова» (http://archaeology.narod.ru).
Златарски В. 1940. История на Българската държава през средните векове. София, 1940.
Т.3.
Иларион
(Алфеев),
игумен.
2001. Преподобный Симеон Новый Богослов и Православное Предание. СПб., 2001.
674 с.
Куза А.В. 1966. Золотая гривна Мономаха // Наука и религия. 1966. № 8.
Лихачева Л.Д. 1985. Древнерусское декоративно-прикладноек искусство в собрании Государственного Русского музея. Л., 1985.
Лозко Галина. 1994. Украiнське язичництво. Киiв, 1994. 97 с.
Лозко Галина. 1995. Українське народознавство. Київ: “Зодіак-ЕКО”, 1995. 368 с.
Маргос А., 1981. Средновековни скални монастири по Провадийското дефиле. Известия на Народния музей във Варна. Варна (ИНМВ), 17 (32), Варна, 1981. С.109-123.
Мацкевий Л. 1994.
Роботи В.Б. Антоновича та перспективи археологічних дослідженнь печерних
комплексів Придністров’я і
суміжних територій // Академія пам’яті професора Володимира Антоновича. 16-18 березня 1993 р., м. Київ.
Доповіді та матеріали. Київ, 1994. С.257-262.
Мильковик-Пепек П. 1975. Иконографскиот тип на Богородица Милостива (Елеоуса) на фреските во Водоча и неговите рани примери на средновековното сликарство на териториjата на Македониjа // Зборник на Штипскиот народен музеj. Штип, 1975. Кн.IV-V. С.119-121. Сл.2.
Нешева В. 1985. Славовото деспотство и Търнов // Културата на средновековния Търнов. Научна сессия, посветена на 800-годишнината от възстановяването на българската държава Велико Търново / Ред. Атанас Попов, Велизар Велков. София: БАН, 1985. С.175-182
Николаева Т.В., Чернецов А.В. 1991. Древнерусские амулеты-змеевеки. М.: «Наука», 1991. 48 с., библ., илл.
Орлов А.С. 1926. Амулеты-«змеевики» Исторического музея // Отчет государственного исторического музея за 1916-1926 гг. Приложение V. М., 1926. С. 1-58.
Переседов И.Г. 2004. Об амулетах-змеевиках и их связи с нательными
крестами и иными предметами церковной культуры // Византия в контексте мировой истории.
Материалы научной конференции, посвященной памяти А.В. Банк. СПб.: Изд-во Гос.
Эрмитажа, 2004, с. 108-121.
ПЛДР, 1980. Сказание об Евстафии Плакиде // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980.
Прохоров Г.М. 1974. Келейная исихастская литература (Иоанн Лествичник, Авва Дорофей, Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит) в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры с XIV по XVII в. // ТОДРЛ. Т.28. Л., 1974. С.317-324.
Покровский Н.В. 2000. Очерки памятников христианского искусства. Изд. 2-е. СПб., 2000. 412 с. с илл.
Пуцко В.Г. 1994. Бiлгородська гривна // Старожитностi Русi-Украни. Збiрник наукових праць. Кив, 1994. С.193-198.
Пуцко В.Г. 2006. Об иконографии ранних Новгородских амулетов-змеевиков // Новгород и Новгородская земля. История и археология. 2006, 15/01.
Пыпин А.Н. 1862. Ложные и отреченные книги русской старины // Памятники старинной русской литературы / Изд. Г. Кушелев-Безбородко. СПб., 1862. Вып. 3.
Соболев В.Ю. 1995. Привески с христианской символикой в погребальных памятниках Северо-Запада Новгородской земли // Церковная Археология. Материалы I Всероссийской конференции. Ч. 2. СПб.-Псков, 1995. С. 74-76.
Соколов М.И. 1889. Апокрифический материал для объяснения амулетов, называемых змеевиками // ЖМНП. СПб., 1889. № 6. С.339-368.
Срезневский И.И., 1882. Древние памятники русского письма и языка, Х—XIV вв. СПб., 1882. 2-е изд.
Формозов А.А. 1968. О наскальном рельефе близ с. Буша в Поднестровье // СА, 1968. № 2. С.103-110.
Шевченко Ю.Ю., Богомазова Т.Г. 2002. Дохристианское
святилище Чернигова // Европа – Азия: Проблемы этнокультурных контактов. СПб.,
2002. С.241-260.
Щепкина М.В. 1963. Болгарская миниатюра XIV века. М., 1963.
Щепкина М.В. 1972. О
происхождении Успенского сборника // Древнерусское искусство: Рукописная книга.
М., 1972. С. 74—80.
Щепкина М. 1977. Миниатюры
Хлудовской псалтыри. М., 1977.
Spier J. 1993. Medieval Byzantine magical amulets and
their tradition // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. LVI,
1993, p. 27-48
Wagilewicz I. 1843. Berda w Uryczu // Lwow, 1843. No VI.
Змеевик из Окни (фотография находки): http://nskslovar.narod.ru/raznoe/zmeevik.htm.