Правовая природа тайны усыновления и ее практическая целесообразность

Доцент кафедры гражданского

права и процесса

Северо-Кавказского

федерального университета

Шульженко Ирина Сергеевна

Семейный Кодекс Российской Федерации, вступивший в силу с 1 марта 1996 года, перенимая международный опыт развития семейного законодательства, предусматривающий принцип приоритета семейного воспитания, закрепляет, что каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье (п.2 ст. 54 СК РФ)[1]. Таким образом, предусмотрен такой правовой институт, как усыновление (удочерение), который призван гарантировать такое важное право ребенка, оставшегося без попечения родителей. Распространенность и приоритетность такой формы устройства детей объясняется наиболее эффективным механизмом наделения субъектами правоотношений по усыновлению всем комплексом прав и обязанностей. В связи с этим, бесспорно важным является обеспечение тайны усыновления.

Нормы права, гарантирующие тайну усыновления, впервые появились еще в советском законодательстве. Так, статье 110 Кодекса о браке и семье РСФСР 1969 года содержались положения, которые гарантировали осуществление тайны усыновления: изменение места и даты рождения усыновленного ребенка, запрет без согласия усыновителей, а в случае их смерти без согласия органов опеки и попечительства сообщать какие-либо сведения об усыновлении либо выдавать выписки из книг регистрации актов гражданского состояния, из анализа которых было бы видно, что усыновители не являются кровными родителями усыновленного[2]. Помимо этого в статье говорилось и о том, что лица, разгласившие тайну усыновления против воли усыновителя, могли быть привлечены к ответственности в установленном законом порядке.

Тайна усыновления ребенка охраняется законом. В частности, право человека на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну провозглашено в ст. 23 Конституции Российской Федерации[3]. Следует отметить, что законодательство Российской Федерации, в частности Семейный Кодекс Российской Федерации, предусматривает меры специального характера, направленные на сохранение тайны усыновления, к которым, в свою очередь, относятся: изменение имени, отчества, фамилии ребенка, даты и места его рождения, запись усыновителей в качестве родителей усыновлённого ребёнка (п.п. 2,3 ст. 134 СК РФ, п. 1 ст. 135 СК РФ, п. 1 ст. 136 СК РФ).

Однако существует множество спорных моментов в отношении тайны усыновления, также при применении ст. 139 Семейного Кодекса Российской Федерации. Хотелось бы остановиться на некоторых из них, с целью определения обоснованности наличия такого механизма в институте усыновления, как тайна усыновления.

В первую очередь, хотелось бы остановиться на том, что ни в одном законе не раскрывается содержание тайны усыновления и не определена категория сведений, фактически относящаяся к тайне. Но конечно, при анализе п. 1 ст. 139 Семейного Кодекса Российской Федерации становится понятно, что тайна усыновления включает в себя сведения, составляющие содержание судебного решения об усыновлении, а именно: факт усыновления, истинное имя, место рождения ребенка, фамилия и другие факты, содержащие информацию о кровных родителях, сведения об усыновителе. Такой, очевидный по своему характеру правовой недостаток являющийся пробелом в законодательстве, Г.В. Арутюнян трактовал «явно не в пользу действительного сохранения тайны усыновления»[4].

Так или иначе, напрашивается вопрос: какова практическая целесообразность тайны усыновления и от кого ее хранить? Мнения специалистов расходятся по данному вопросу, одни находят справедливым закрепления такой нормы, ссылаясь на то, что законодательное закрепление тайны усыновления способствует развитию крепких родственных отношений между усыновителями и усыновленными, а также отмечают, что ее раскрытие может травмировать психику ребенка. Однако представляется необоснованным сохранение тайны усыновления, так как она подразумевает, на мой взгляд, ограничение третьих лиц к информации об усыновлении, но никак не ребенка. В таком случае необходимо провести параллель с нормой, закрепленной в п. 1 ст. 7 Конвенции о правах ребенка, в соответствии с которой ребенок, насколько это возможно, вправе знать своих родителей и имеет право на их заботу[5].

Очень интересна позиция М.В. Антокольской, считающей, что такая жесткая позиция действующего законодательства о сохранении тайны усыновления в отношении самого ребенка представляется устаревшей, поэтому ребенок, достигший совершеннолетия, должен иметь право получить доступ ко всем касающимся его сведениям, в том числе и к данным об усыновлении[6].

Хотелось также отметить, что в соответствии с п. 3 раздела 5 Указа Президента РФ от 1 июня 2012 г. N 761 "О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 годы" предусмотрен переход к системе открытого усыновления с отказом от тайны усыновления[7].

Таким образом, законодательное закрепление норм, предусматривающих неразглашение тайны усыновления без желания усыновителей, должны быть доработаны. В частности, необходимо законодательно предусмотреть возможность усыновленного ребенка по достижению совершеннолетия, получать необходимую информацию об усыновлении. Но, а что касается целесообразности, то и предоставление информации об усыновлении несовершеннолетнему ребенку, которое обусловлено большим риском нанесения серьезной психологической травмы, и сокрытие такой информации от совершеннолетнего связано с большим риском.

Список используемой литературы:

1. Кодекс о браке и семье РСФСР (утв. ВС РСФСР 30.07.69).

2. Семейный кодекс РФ (СК РФ) от 29.12.1995 N 223-ФЗ.

3. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993).

4. Арутюнян Г.В. Правовое регулирование усыновления в РФ // Гражданин и право. — 2002.

5. Конвенция о правах ребенка. Принята 20 ноября 1989 г.

6. Антокольская М.В. Семейное право: Учебник. М.: Юристь, 2004.

7. Указа Президента РФ от 1 июня 2012 г. N 761.