Бондарь О.Е.

Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара

ВЫРАЖЕНИЕ ИРРЕАЛЬНОСТИ

В АНГЛИЙСКОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ

В процессе коммуникации возникают разнообразные ситуации, когда говорящему необходимо высказываться не только о событиях, происходящих в действительности, но на их основе говорить о нереальности определенного действия. Следовательно, человеческая мысль способна абстрагироваться и строить различного рода умозаключения, которые отражают не только факты реальной действительности, но и события, противоречащие ей, то есть недействительные, ирреальные.

В контексте прошедшего формальные различия между индикативом будущего времени, обозначающим реальное будущее, и сослагательным наклонением, выражающим нереальное действие, исчезают. Рассмотрим это явление на примере модального глагола “should”. В контексте прошедшего существует одна форма “should + инфинитив” для выражения реального и нереального действий, соотнесенных с будущим. Таким образом, в английском языке в контексте прошедшего нет четкого формального различия между реальным и нереальным действием, если оно соотносится с будущим.

Омонимия конструкции “should+ инфинитив” снимается контекстом. По мнению Пироженко Л.А., реальность действия исследуемой конструкции может быть обусловлена несколькими факторами:

а) наличием в предложении временных индикаторов будущего времени;

б) влиянием речевой ситуации (экстралингвистический контекст);

в) противопоставлением формы анализируемой структуры форме прошедшего.

Показателем ирреальности в русском предложении является подвижная частица «бы», включенная также в союз «чтобы». В своем историческом развитии частица «бы» происходит от глагола «быть», который потерял все свои морфологические признаки (Плоткин В.Я.).

Анализ участия двух частей предложения в выражении ирреальности в английском языке показал, что представляется возможным подразделить их на две большие группы.

Первая группа – это предложения, в которых в главной части содержится отношение говорящего к тому, что сообщается в субпредикатной части, в то время как субпредикатная часть содержит описание самого ирреального события. По форме – это Suppositional Mood, а контекст выражает значение ирреальности. В главной части предложений первого типа имеются слова определенной семантики, которые указывают на то, что событие субпредикатной части представляется как ирреальное. Это такие глаголы побуждения и желания как: demand, insist, require, suggest, propose, etc. и производные от них существительные; прилагательные essential, disgraceful, important, impossible, vital, incredible, incomprehensible, intolerable, terrible.

Вторая группа – это предложения, в которых оба компонента предложения участвуют в передаче значения ирреальности. Второй тип отличается от первого тем, что оба компонента описывают нереальные события, между которыми обнаруживается причинно-следственная связь на семантическом уровне.

Грань между будущим реальным и будущим ирреальным очень условная. Мы показали, что степень реальности действия в каждом конкретном случае определяется не грамматической формой (в силу ее омонимичности), а зависит от разнообразных лингвистических и экстралингвистических факторов. Под лингвистическими факторами имеется в виду контекст и те его компоненты, которые способствуют реализации значения реальности/ирреальности. Под экстралингвистическими факторами имеется в виду прагматический аспект, то есть план коммуникации, знание обычаев, традиций, культуры народа.

В связи с омонимичностью конструкции “should + инфинитив” в контексте прошедшего времени возникают трудности при переводе данной конструкции как на русский, так и на украинский языки. Поэтому, переводя предложение с омонимичной конструкцией, необходимо учитывать прагматический аспект произведения, выявлять все факторы, снимающие омонимию. Если омонимия не снимается, то значение реальности/нереальности в прагматическом плане нерелевантно.

Нельзя не согласиться с точкой зрения Пироженко Л.А. о том, что «сема будущего реального и сема будущего ирреального не исключают, а дополняют друг друга, поскольку обе эти семы являются семами футуральности. Будущее время, рассматриваемое с точки зрения прошедшего, еще более отделяет действие от момента его возможной реализации. В этом смысле сема будущего времени в английском языке настолько близко приближается к семе ирреальности, что различить их становится практически невозможным. Происходит их слияние в одну сему проблематичности».

Таким образом, поскольку в русском и украинском языках грамматические значения реальности/ирреальности в будущем релевантны, то при переводе с английского языка переводчик должен выбрать либо форму индикатива будущего времени, либо форму сослагательного наклонения с частицей «бы», то есть эксплицировать средствами родного языка те грамматические значения, которые в английском языке выражены имплицитно и являются несущественными для англичан в плане коммуникации. Также следует принимать во внимание тот факт, что общая сема омонимичной конструкции “should + инфинитив” в контексте прошедшего – это сема проблематичности совершения действия.