К.ф.н. Пантелеев А.Ф., Долматова А.С.

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия

О КОМПАРАТИВНЫХ КОНСТРУКЦИЯХ В ЯЗЫКЕ ПОЭЗИИ

А.А. АХМАТОВОЙ

В современной лингвистической науке категория экспрессивности рассматривается как эмотивное выражение субъективной оценки: «Экспрессия есть выражение эмоций, причем только такое, которое связано с материализацией эмоций и эмоциональности» [Каратаев, Кулова, 1992]. С другой стороны, экспрессивность приравнивается к эстетической функции. При данном подходе к категории внимание уделяется образности, нестандартности в оценке изображаемого. Можно утверждать, что экспрессивность как одно из свойств языковой единицы тесно связана с категорией эмоциональной оценки и в целом с выражением эмоций у человека.

Е.М. Галкина-Федорук считает, что «экспрессия – это усиление выразительности, изобразительности, увеличение воздействующей силы сказанного» [Галкина-Федорук, 1958: 107]. Для выражения экспрессивности язык прибегает к разноуровневым средствам, представляющим такие уровнеобразующие разделы языка, как фонетика, морфология, лексикология и синтаксис. В данной работе мы делаем попытку комплексного анализа компаративных конструкций с зависимым сравнительным оборотом, выступающих в качестве средств создания экспрессивности.

В поэзии Анны Ахматовой довольно редко встречаются конструкции «больше/меньше, чем имя», т.е. компаратив с зависимым сравнительным оборотом. Данные конструкции обозначают признак предмета в сопоставлении с другим предметом (или признак явления в сопоставлении с другим явлением), при этом предмет выделяется своими качественными или количественными характеристиками на фоне других предметов.

В поэтическом наследии Ахматовой нами обнаружено девять подобных примеров, поэтому можно утверждать, что данный тип компаративных конструкций не является одним из наиболее характерных для поэтессы, не имеет широкого распространения в ее лирике. Вероятно, подобная низкая частотность таких структур объясняется тем, что поэтесса предпочитает другое построение фразы, основой которой является Р.п. объекта сопоставления (т.е. сравнительная степень прилагательного + Р.п. объекта сопоставления). Хотелось бы отметить, что обе эти конструкции имеют сходную функцию, их можно назвать синтаксическими синонимами, поскольку они обладают общим значением сравнения одного предмета или явления с другими. При этом конструкция «компаратив + Р.п. имени» является более экономной, поэтому именно ей отдается предпочтение в поэзии А.А. Ахматовой.

Итак, компаративная конструкция «больше/меньше, чем» имеет специфический характер функционирования в творческом наследии Ахматовой. В этом плане интересным представляется детальный анализ этих немногочисленных примеров, предполагающий выявление типичных особенностей данных структур в лирике поэтессы.

Обратимся вначале к существительным, к которым относятся прилагательные в синтетической форме сравнительной степени. Как и в примерах с одиночным компаративом, в большинстве случаев данные существительные являются конкретными. Именно слова этого лексико-грамматического разряда, как правило, распространяются, определяются качественными прилагательными.

Среди конкретных существительных можно выделить имена «человек», «глаза», «луна», «своды», однако конкретное имя, называющее лицо или часть тела человека может быть заменено местоимением. Нами отмечены два таких примера - с личным местоимением «ты» и вопросительным местоимением «что». Нужно также заметить, что вместо имени «луна» поэтесса использует метафорически переосмысленное «серп» («серп поднебесный»).

Абстрактные, вещественные и собирательные имена существительные практически не встречаются в подобных конструкциях в функции носителей признака, названного компаративом. В поэзии Ахматовой встречается лишь один подобный пример, где в качестве носителя признака, обозначенного сравнительной степенью прилагательного, выступает абстрактное существительное «сырость». При этом нужно сказать, что данное абстрактное имя появляется в одном из поздних стихотворений, написанном в 1953 году, тогда как большая часть компаративных конструкций «больше/меньше, чем имя» относится к ранней лирике Ахматовой.

Анализ существительных, выступающих в качестве объекта сопоставления, дает обратные результаты. Конкретные существительные здесь не составляют наиболее значительную группу; наоборот, они употребляются реже имен лексико-грамматических разрядов. Нами отмечено употребление конкретного существительного «избранник» и субстантивированного слова «мертвая», тогда как в трех примерах встречаются вещественные имена существительные: «снег», «лед», «мед», а еще в четырех случаях в качестве объекта сопоставления выступают абстрактные существительные: «блеск» («отблеск», «нега», «твердь», «лихорадка»).

Несомненно, большой интерес в подобных компаративных конструкциях представляет и непосредственно прилагательное в синтетической форме сравнительной степени, точнее — его лексическое значение. В подавляющем большинстве — в шести примерах из девяти — компаратив указывает на интенсивность проявления цвета. Рассмотрим примеры с прилагательными, обозначающими цвет и употребительными в форме компаратива, ср.: «Руки голы выше локтя,//А глаза синей, чем лед.//Едкий, душный запах дегтя,//Как загар, тебе идет» (Ахматова. Рыбак).

Существительное — сопоставляемый предмет — является конкретным именем, объект сопоставления — вещественное имя (см.: «глаза» - «лед»). Синтаксическая форма сравнительной степени прилагательного «синей» указывает на то, что глаза являются настолько синими, что их можно сравнить с морем (к тому же герой стихотворения по профессии рыбак), а следовательно, с водой, замерзшей водой, т.е. со льдом.

Данный компаратив — «синей» - в интересующих нас конструкциях в языке лирики Анны Ахматовой встречается дважды. В другом стихотворении поэтесса слова возвращается к синему цвету, ср.: «Высокие своды костела// Синей, чем небесная твердь…» (Ахматова. Высокие своды костела).

Употребление таких имен, как «лед», «небесная твердь», на наш взгляд, не является чем-то спонтанным, а отражает специфику подобных конструкций в лирике Ахматовой. В качестве объекта сопоставления в данных примерах выступают имена, обозначающие предметы, явления, которые в сознании говорящих ассоциируются с максимальной степенью проявления определенного цвета (особенно это касается существительного «небо» - «небесная твердь»). Таким образом достигается высокая степень интенсивности проявления признака в объектах «глаза», «своды», поскольку данный признак проявляется в большей степени, чем в предмете, где его проявление закреплено в фоновых знаниях говорящих.

Подобное построение таких компаративных конструкций можно посчитать типичным для поэзии Ахматовой. Компаратив со значением цвета в качестве интенсификатора используется и в других стихотворениях, ср.: «С покатых гор ползут снега, //А я белей, чем снег» (Ахматова. Песенка).

В данном примере признак цвета, обозначаемый компаративом «белей», относится к денотату личного местоимения «я», т.е. к лицу, человеку. Объектом же сопоставления выступает вещественное имя существительное «снег». Компаратив является и обозначает более высокую степень проявления признака в предмете, названном личным местоимением, по сравнению с его проявлением в объекте сопоставления. Однако нужно сказать, что в сознании говорящих «снег» неразрывно связан с идеей белого, белизны, является классическим ее проявлением. Отсюда и выражение «белый как снег», закрепленное, к примеру, в словаре С.И. Ожегова [Ожегов, Шведова, 1993: 763]. Следовательно, «белей, чем снег» обозначает очень высокую, а не просто большую степень проявления признака цвета у денотата местоимения «я», т.к. наличие лексемы «снег» предполагает уже изначально высокую степень белизны, ср.: «я белей, чем снег» → «снег белый, он ассоциируется в нашем сознании с белизной» → «если я белей воплощения белизны, значит, я действительно очень белая, чрезвычайно максимально белая».

То же самое можно отметить и в следующем примере, ср.: «Бледнее, чем мертвая; рот ее сжат; В зеленых глазах исступленье» (Ахматова. Мелхола).

Признак бледности является в сознании говорящих неотъемлемой принадлежностью мертвого тела, отсюда и «мертвенно-бледный», «бледный (белый), как мертвец». Ср.: «Мертвенно-бледный. О цвете лица: бледный до синевы» [Ожегов, Шведова, 1993: 360]. Следовательно, степень проявления признака, выраженного компаративом, еще выше при употреблении в сравнительном обороте лексемы «мертвая»: «Бледнее, чем то, что само по себе является очень бледным, бледным до синевы».

Помимо вышеперечисленных, в лирике Ахматовой встречается также конструкция с компаративом «желтее» с зависимым сравнительным оборотом, ср.: «Там белые церкви и звонкий, светящийся лед,// Там милого сына цветут васильковые очи,// Над городом древним алмазные русские ночи// И серп поднебесный желтее, чем липовый мед» (Ахматова. Бежецк).

Интенсивность проявления признака в объекте «серп поднебесный» достигается за счет употребления компаратива «желтее», однако данный интенсификатор выступает в комбинации с лексемой «мед» в сравнительной конструкции, связанной союзом «чем» с указательным компаративом. Нужно учитывать тесную связь в сознании говорящих понятий «мед» и «желтый». Фоновые знания помогают восприятию высокой интенсивности проявления признака цвета у объекта «луна» («серп поднебесный»), поскольку данный признак проявляется в большей степени, чем в объекте «мед».

Все вышеуказанное характерно и для компаративных конструкций, в которых выступают качественные прилагательные других лексико-семантических групп в синтетической форме сравнительной степени, ср.: «Отчего же, отчего же ты// Лучше, чем избранный мой» (Ахматова. Сердце к сердцу не приковано).

Более интересным представляется второй пример, где интенсивность проявления признака, экспрессивность высказывания самым тесным образом связаны с фоновыми знаниями говорящих, ср.: «О, есть ли что на свете мне знакомей, // Чем шпилей блеск и отблеск этих вод!» (Ахматова. Ленинград в марте 1941).

Интенсивность проявления признака, обозначенного компаративом «знакомей», достигается не только использованием данного интенсификатора и абстрактных имен «блеск», «отблеск», но и употреблением в качестве зависимых словоформ при данных существительных имен «шпилей» и «вод». Они заставляют читателя обратиться к образу Петербурга, а ведь город на Неве был любимым и родным местом для поэтессы, тем, что не просто являлось знакомым, а составляло часть ее души. Следовательно, ничего более знакомого, близкого для Ахматовой не существовало. Данный пример является наглядным подтверждением тезиса о субъективности поэзии Анны Андреевна Ахматовой, глубоко личном характере лирики, а значит, высокой степени экспрессивности ее поэзии.

Лишь в одном примере из девяти сравнению в компаративной конструкции подвергаются абстрактные понятия, ср.: «Чтобы сырость октябрьского дня// Стала слаще, чем майская нега…» (Ахматова. Не стращай меня грозной судьбой).

В данном примере компаратив «слаще», определяющий признак абстрактного существенного «сырость», имеет отвлеченное, метафорически переосмысленное значение, ср.: «Сладкий. 1. Имеющий приятный вкус, свойственный сахару или меду. 2. перен. Приятный, доставляющий удовольствие» [Ожегов, Шведова, 1993: 753). Интенсивность проявления признака, обозначенного синтетической формой сравнительной степени прилагательного «сладкий» в его втором, переносном значении, достигается за счет столкновения двух явлений с разной оценкой: «сырость» как явление со знаком «минус», наводящее тоску, грусть, уныние, и «нега» как воплощение чего-то яркого веселого, нежного явление со знаком «плюс». В создании экспрессивно окрашенной конструкции участвуют также относительные прилагательные «октябрьский» и «майская», которые выступают здесь так же, как и абстрактные существительные «сырость» и «нега», в качестве окказиональных антонимов. Все это позволяет добиться высокой степени интенсивности проявления признака, названного компаративом. Октябрьская сырость, т.е. нечто неприятное, становится чем-то более приятным, доставляющим больше удовольствия, чем изначально приятная майская нега.

Можно утверждать, что подобные конструкции в лирике Ахматовой являются ярким средством создания экспрессивности, хотя и занимают небольшое место среди компаративных структур в ее поэзии. Признак, обозначаемый синтетической формой сравнительной степени прилагательного, проявляется в предмете в большей степени по сравнению с его проявлением в другом, сопоставляемом с ним предмете. При этом подбор в качестве объекта сопоставления определенных существительных помогает добиться высокой степени экспрессивности, выразительности текста. Использование в сравнительных оборотах таких имен, как «лед», «снег», «небесная твердь», «мед» и т.д. позволяет добиться желаемого: степень интенсивности проявления признака в сопоставляемом предмете оказывается максимально высокой. В анализируемых нами конструкциях компаратив по своему значению приближается к суперлативу. Объект сопоставления, выступающий в сравнительном обороте, характеризуется высокой степенью проявления определенного признака, что закреплено в сознании говорящих, зафиксировано в ряде случаев в толковых словарях.

Литература:

1. Галкина-Федорук Е.Н., Горшкова Н.В., Шанский Н.М. Современный русский язык. М., 1962.

2. Каратаев Ю.Д., Кулова А.Д. Возникновение и становление языка экспрессии // Проблемы экспрессивной стилистики / Под ред. Т.Г. Хазагерова. — Ростов н/Д, 1992.

3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993.