к.ф.н., доцент Шингарева М.Ю., магистрант Шынтасова К.

Региональный социально-инновационный университет

Определение метафоры с точки зрения основных исследовательских концепций

В современной лингвистике метафора рассматривается как вид тропа, основанный на описании сущности одного класса в терминах сущности другого класса. Аристотель утверждал, что в основе метафоры лежит сравнение или сходство между двумя объектами [1]. Современная компаративистская теория также основана на представлении о том, что метафора есть сокращенное сравнение, то есть, сравнение, в котором отсутствует союз "как".

Такой взгляд означает, что наличие или отсутствие связки - единственный фактор, отличающий метафору от сравнения, а преобразование одного явления в другое происходит на поверхностном уровне языка. При более тщательном рассмотрении вопроса выясняется, что не всякое сравнение может быть преобразовано в метафору. Так, Н.Д. Арутюнова анализирует ряд условий, при которых сравнение не может трансформироваться в метафору. "Не могут быть источником метафоры сравнения, ограниченные одним классом объектов... Утверждение о сходстве плодов малины и ежевики не поведет к метафоризации значения соответствующих слов" [2, c.281].

Другое критическое восприятие компаративистской теории метафоры связано с признанием необходимости дифференцирования понятий "сравнение" и "сходство".

По мнению Дж. Серля [3, c.86], сравнение происходит на уровне сопоставления значения лексических единиц, обозначающих объекты, а выявление сходства возможно только на уровне понимания их смысла. Следовательно, если сравнение обеспечивает условия истинности (truth conditions), необходимые для возникновения метафоры, то выявление сходства позволяет осуществить понимание метафорического высказывания.

Подмена этих понятий предполагает отсутствие границы между значением, заключенном в слове, и смыслом, вкладываемым в него говорящим. В этом случае трудно определить требует ли высказывание метафорического осмысления, или имеет буквальный смысл.

Выявление недостатков сравнительной теории привело к созданию новой системы взглядов на метафору, получившей название интеракционистской теории.

А. Ричардс утверждает, что "в основе метафоры лежит заимствование и взаимодействие идей и смена контекста. Метафорична сама мысль, она развивается через сравнение, и отсюда возникают метафоры" [4, c.47].

Метафорическое значение согласно интеракционистской концепции формируется на уровне тех ассоциаций, которые возникают в результате сопоставления двух или более объектов. По мнению М. Блэка, "эффект метафорического использования слова состоит в актуализации соответствующей системы общепринятых ассоциаций" [5, c.164].

Легко заметить, что разные явления/объекты действительности могут получить одни и те же способы метафорической репрезентации в языке. Те ассоциации, которые возникают при осмыслении каждого сопоставления и порождают, с точки зрения интеракционистов, метафорический смысл выражения.

Не соглашаясь с этим взглядом на природу метафоры, Дж. Серль отмечает, что принципы, согласно которым функционирует метафора, не имеют ничего общего с "взаимодействием" (interaction) понятий [6]. Различие метафорических значений обусловлено не языковым контекстом, а тем, что при осмыслении словосочетаний в сознании реципиента активизируются разные признаки понятия.

Являясь автором прагматической теории метафоры, Дж. Серль придает первостепенную важность вопросу о том, где возникает метафора: на уровне значения предложения или на уровне смысла говорящего. Полемизируя с представителями интеракционистской теории, он утверждает, что метафора не связана с изменением значения выражения. Она приводит к семантическим сдвигам, но когда это происходит, мы можем говорить лишь о стертой метафоре, которая позже трансформируется в идиому [6, c. 86].

"Разница между лексическим значением слов, входящих в метафорическое выражение и смыслом всего высказывания обусловлена тем, что значение говорящего не совпадает со значением слова или предложения" [6, c.87].

В отличие от предыдущих теорий прагматическая концепция метафоры делает шаг в сторону признания целесообразности учета экстралингвистических факторов в процессе исследования метафоры, в частности, интенции говорящего. Кроме того, Дж. Серль указывает на возможность множественных интерпретаций одного и того же метафорического высказывания на примере "Juliet is the sun" [3, c.95].

В результате проведенных исследований, Дж. Серль разработал принципы образования и понимания метафоры. Во-первых, существует несколько стратегий, благодаря которым слушатель осознает, что сказанное не может восприниматься буквально. Во-вторых, реципиент способен определить спектр возможных значений, вкладываемых в предложение говорящим. И, наконец, согласуясь с рядом представлений, читатель приходит к тому единственно правильному смыслу высказывания, который вкладывал в него автор.

Несомненным достоинством прагматической теории является понимание того, что исследование метафоры невозможно в рамках языковой системы. В этом случае ученые неизбежно сталкиваются с рядом "нерешаемых" проблем. Большую ценность имеют также замечания о необходимости учета условий, при которых возникло высказывание и фоновых знаний, разделяемых участниками общения [3, c.85].

Вместе с тем, и этот подход имеет свои недостатки. В частности, описывая процесс понимания метафоры, Дж. Серль часто ссылается на ассоциации, которые возникают у слушателя при восприятии метафорических высказываний. Какова природа этих ассоциаций, как они появляются и в чем их суть, остается неясным.

Анализируя ставший хрестоматийным пример "Sally is a block of ice", он приходит к выводу: "The notion of being cold just is associated with being unemotional" (Понятие холодности просто ассоциируется с отсутствием эмоций) [3, c.97].

В отечественной лингвистике исследованием метафоры активно занимались многие ученые. Наибольший интерес, на наш взгляд, представляют труды Н. Д. Арутюновой и В. Н. Телия. Их подход можно назвать семантико-синтаксическим.

С точки зрения В. Н. Телия, метафоризация начинается с "ощущения подобия" (или сходства) формирующегося типового образа реалии и некоторого в чем-то сходного с ней "конкретного" образно-ассоциативного представления о другой реалии" [7, c.137].

Сопоставление образов, логически несопоставимых и онтологически несходных, становится возможным благодаря актуализации модуса фиктивности, смысл которых выражается в форме "как если бы". "Модус фиктивности - это основной нерв метафоры как процесса и его результата, пока он осознается как продукт метафоры" [7, c.137].

Следует заметить, что идеи, выдвигаемые В. Н. Телия, во многом созвучны положениям интеракционистской теории, в частности, представлению М. Блэка, о том, что "каждая метафора - это верхушка затопленной модели" [5, c.28]. Как и М. Блэк, В. Н. Телия считает, что актуализация смысла метафоры происходит на базе ее буквального значения, выраженного на поверхностно-синтаксическом уровне [7, c. 141].

В этом отношении мы, скорее, склонны согласиться с утверждением Дж. Серля о том, что понимание метафоры не всегда определяется буквальным смыслом выражения.

На самом деле, чтобы понять смысл метафоры "Man is a wolf' необязательно реконструировать все отличительные признаки, характеризующие субъект и предикат данного утверждения. Для успешного функционирования метафоры в речевой сфере важно различать "условия истинности", при которых возможно образование метафорического утверждения, то есть слушатель, как уже упоминалось выше, должен осознавать, что сказанное не должно восприниматься буквально и может иметь несколько интерпретаций, правильной из которых является та, что наиболее достоверно "вписывается" в контекст.

Возвращаясь к освещению проблемы метафоры в отечественной лингвистике, отметим ценность замечания Н. Д. Арутюновой о том, что "в метафоре стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания не только национально-специфического видения мира, но и его универсального образа" [2, c. 371].

Согласно взглядам Н.Д. Арутюновой, механизм метафоры включает в себя четыре компонента - основной и вспомогательный объекты и некоторые свойства каждого объекта. Метафора создается путем предикации основному субъекту признаков вспомогательного субъекта. Функции метафоры различны.

Она может составлять ресурс номинации, заменяя одно дескриптивное значение другим: ср. Лист (бумаги) и лист (растения). В этом случае говорят об идентифицирующей метафоре. В отличие от нее, образная метафора оставляет адресату возможность творческой интерпретации. При этом в сферу предикации переносится принцип, действующий в сфере идентифицирующей лексики, в результате чего осуществляется переход от образа к понятию: "Она - настоящая лиса". Иногда имеет место обратный процесс: признаковое значение переходит в идентифицирующее: например: шоколад "Вдохновение". Процесс метафоризации, протекающий в области предикатного значения, сводится к присвоению объекту "чужих" признаков, например: острый ум, острая критика, острое слово, острое заболевание.

"Предикатная метафора направлена, в конечном счете, на достижение гносеологических целей" [2, c.362]. В связи с этим она получила название когнитивной метафоры. По мнению Н. Д. Арутюновой, "метафора усложняет, а не упрощает понимание" [2, c.366].

На наш взгляд, это утверждение не является бесспорным и его интерпретация во многом зависит от того, какой смысл вкладывается в слово "понимание". Однако суммирую все вышеизложенные подходы можно прийти к единому выводу, что метафора является, средством формирования исторического знания, а в основе метафорической концептуализации лежит способность человека структурировать одну область человеческого опыта (target domain) в соответствии с образно-схематической моделью другой области (source domain).

Литература:

1. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Пер. с древнегреческого / Под общ. ред. А.И. Доватура. - М.: Мысль, 1984. - Т.4. - 830 с.

2. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова - М.: "Языки русской культуры", 1999. - 895с.

3. Searle J. R. Expression and Meaning. Studies in the Theory of Speech Acts / J. R. Searle. - Cambridge: Cambridge University Press, 1979. - 187 p.

4. Ричардс А. Философия риторики / А. Ричардс// Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 44-67.

5. Блэк М. Метафора / М. Блэк // Теория метафоры. - М.: Прогресс. - 1990. -С. 153-172.

6. Searle J. R. Intentionality. An Essay in the Philosophy of Mind / J. R. Searle. - Cambridge, London, New York, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1983.-270 p.

7. Телия В. Н. Русская фразеология: семиотический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М.: Яз. русск. культуры, 1996. - 288 с.