Кравцова Людмила Николаевна

Доцент кафедры гражданского права

Юридического факультета

Южного федерального университета

Ткаченко  Татьяна Васильевна

Доцент кафедры гражданского права

Юридического факультета

Южного федерального университета

 

 

Некоторые вопросы, связанные с условиями установления усыновления.

 

         Правоотношения усыновления возникают на основании судебного акта об установлении усыновления. Однако, для такого акта необходим целый ряд условий, обозначенных в семейном законодательстве. Эти условия в одних случаях носят негативный характер, поскольку требуют отсутствие тех или иных обстоятельств, а в других – это условие о наличии определенных обстоятельств. Проверка достоверности соответствующих обстоятельств и оценка их производятся судом согласно положениям Гражданско-процессуального кодекса РФ.

         Семейный кодекс РФ, в основном, в императивной форме определил условия усыновления. Не вдаваясь подробно в рассмотрение каждого из них, остановимся на тех условиях, которые, по нашему мнению, являются не всегда оправданными, либо формулировка закона о которых нуждается в изменении.    

         СК РФ в ст. 127 выдвигает требование в отношении усыновителей. В этой связи он говорит о том, в частности, что не могут быть усыновителями лица, которые на момент установления усыновления не имеют дохода, обеспечивающего усыновляемому ребенку прожиточный минимум, установленный в Российской Федерации. Полагаем, что ориентация на прожиточный минимум явно не достаточно, хотя, безусловно, для создания семейной обстановки превышения его в условиях любой семьи не обязательно. Но, когда речь идет об усыновлении, мы сталкиваемся с особыми обстоятельствами жизни усыновителя и усыновляемого: обеспечение прожиточного минимума чрезмерно зыбко, ведь, по сути, эта черта, за рамками которой есть угроза нуждаемости (а она в условиях нестабильной экономики реальна даже для лиц, обеспеченных на уровне, превышающем прожиточный минимум). Поэтому законодательно следовало бы говорить о кратном размере прожиточного минимума, скажем, в три-четыре раза более того, который установлен в определенном субъекте Российской Федерации. Правда, можно допустить и исключения, например, если ребенка усыновляют близкие родственники или в том случае, когда дети проживают в семье усыновителей и считают их своими родителями. Справедливости ради следует отметить, что п. 1.1 ст. 127 допускает отступление от данного положения от рассматриваемого законодательного положения с учетом интересов усыновляемого ребенка и заслуживающих внимания обстоятельств, и, следовательно, наше положение может быть реализовано и без изменения указанной нормы. И все же, представляется в виде общего правила необходимым отказ от ориентации на прожиточный минимум.

         Семейный кодекс РФ оправданно устанавливает положение о разнице в возрасте между усыновителем и усыновляемым ребенком не менее 16 лет, если усыновитель не состоит в браке, допуская при этом сокращение разницы по причинам, признанными судом уважительными. Такая норма повсеместно объясняется тем, что законодатель стремится максимально приблизить отношения усыновления к родительским правоотношениям. Между тем, рождение ребенка лицом в возрасте 16 лет, хотя в современных условиях, к сожалению, не редкое явление, но оно нежелательно. И, следовательно, нормальная возрастная разница между родителем и ребенком должна быть более 16 лет, тем более в отношениях между усыновителем и усыновленным. Эта разница должна свидетельствовать о правоотношениях, аналогичных родительским. При этом, безусловно, при наличии особых обстоятельств (например, при усыновлении ребенка братом или сестрой) возможно допущение сокращения возрастной разницы.             

 В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 20 апреля 2006 года № 8 приводятся следующие примеры уважительных причин снижения разницы: ребенок привязан к лицу, желающих его усыновить, считает его своим родителем и т.д.    

В п. 2 ст. 128 СК РФ подчеркивается, что при усыновлении ребенка отчимом (мачехой) наличие разницы в возрасте не требуется. В целом, с подобным решением законодателя мы согласны. Тем не менее, оно требует уточнения, - представляется, необходимым установление усыновления хотя бы минимальной разницей, поскольку сама цель усыновления состоит в создании правоотношений, аналогичных родительским, а на подобные отношения трудно рассчитывать, если, например, между отчимом (мачехой) и усыновляемым разница в возрасте от двух до пяти лет.

В качестве общего условия законодателем выдвигается требование о согласии на усыновление ребенка его родителей (п. 1 ст. 129 СК РФ). Вместе с тем, есть обстоятельства, при которых это согласие не требуется, в частности, если родитель признан недееспособным. Действительно, никто не станет утверждать о правовом значении согласия такого родителя. Но, хотя, мнение родителя, признанного недееспособным, не имеет такого значения, не нужно полагать, будто недееспособность родителя должна предполагать целесообразность усыновления. Как известно, над лицом, признанным недееспособным, учреждается опека и опекун, являясь законным представителем, вправе отстаивать интересы подопечного, высказывая свои суждения о возможном усыновлении. Так, он может привести доводы о перспективе выздоровления подопечного или о том, что форма психического расстройства, несмотря на влияние на способность самостоятельного участия в гражданском обороте, не лишила подопечного разумности в его общении с ребенком и т.д. Не случайно, ст. 273 ГПК РФ говорит о допустимости привлечения к участию в данном деле заинтересованных лиц, к числу которых, несомненно, можно отнести опекуна.

В соответствии с п. 6 ст. 71 СК РФ усыновление в случае лишения родителя его родительских прав допускается не ранее истечения шести месяцев со дня вынесения решения суда о лишении родительских прав. По нашему мнению, в тех случаях, когда до истечения шести месяцев исключается возможность установления нормальных отношений между ребенком и его родителем, лишенным родительских прав, когда родитель не желает встреч с ребенком или ребенок не в состоянии забыть о причиненных ему страданиях, отказывается от встреч, – вряд ли есть смысл ждать шести месяцев, упуская возможность устройства несовершеннолетнего в семью. Исходя из приоритета защиты интересов ребенка, который является одним из начал семейного законодательства, следовало бы предусмотреть лишь право суда отказывать в усыновлении, когда с момента лишения родителя его родительских прав прошло менее шести месяцев, но не исключать усыновление в виде правила. Опасаться в подобных случаях произвольных решений можно не более, чем при других обстоятельствах, ведь речь идет о суде – органе правосудия, заслуживающим в правовом государстве полного доверия.

По смыслу закона, нельзя говорить о согласии родителей ребенка, если они не известны или признанны безвестно отсутствующими. Признание гражданина безвестно отсутствующим производится, если в течение года в месте его постоянного жительства нет сведений о месте его пребывания (ст. 42 ГК РФ). И усыновление его ребенка означает, что он лишается родительских прав, притом, что факт безвестного отсутствия по закону не прекращает субъективных прав этого лица, в том числе и родительских. Поэтому суд, устанавливая усыновление, обязан проверить все сведения, характеризующие отсутствующего родителя, его отношение к своим родительским обязанностям, привязанность ребенка к нему. Нужно также выявить предполагаемую причину безвестного отсутствия, по крайней мере, установить были ли у гражданина намерения расставаться с близкими людьми, способен ли он на безрассудные поступки, каковы его отношения с членами семьи и т.д. Если он характеризовался как добропорядочный семьянин, исправно выполнял свои родительские обязанности и невозможно предположить причину его отсутствия, то усыновление вряд ли окажется оправданным, поскольку родитель может явиться и доказать, что оно при его явке не отвечает интересам усыновленного.

Допускается усыновление без согласия родителя уклоняющегося от воспитания и содержания усыновляемого при раздельном проживании с ним более шести месяцев (ст. 130 СК РФ). Редакция этой нормы приводит к выводу о том, что суд должен установить три факта в совокупности: уклонение от воспитания ребенка, от его содержания и фактически раздельного проживания с несовершеннолетним более шести месяцев. Буквальное толкование в ст. 130 СК РФ свидетельствует, на первый взгляд, о проживании с ребенком в одном помещении. На этот счет в юридической литературе высказывается особое мнение. Так, А.М. Нечаева указывает на то, что не проживание с ребенком, это не только не проживание в одном помещении, но и в такой близости, которая позволила бы говорить о непосредственном участии в его воспитании.[1]

законодатель справедливо предоставил возможность усыновления одним из супругов, а в п. 2 ст. 133 СК РФ установил, что согласие супруга на усыновление не требуется, если супруги прекратили семейные отношения, не проживают совместно более года и место жительство другого не известно. Отметим, что здесь не ставится вопрос об обязательном признании другого супруга безвестно отсутствующим. На наш взгляд, это неправильно, ведь во многих правовых ситуациях, когда речь идет об отсутствии одного из супругов, закон требует судебного решения о признании безвестно отсутствующим, притом, что большинство этих ситуаций не столь значимо как установления усыновления. Как нам кажется, при сложившихся указанных обстоятельствах усыновление без формального подтверждения безвестного отсутствии супруга усыновителя нежелательно, поскольку перечисленные в п. 2 ст. 133 СК РФ обстоятельства еще не доказывают достоверно, что супруги не возобновят свои отношения. Практика знакома с многочисленными случаями фактического прекращения семейных отношений, раздельного проживания, нежелание поддерживать какую либо связь, ввиду чего место жительства супруга может быть не известным. Вместе с тем, спустя какое-то время супруги возобновляют семейную связь. Очевидно, что при таких обстоятельствах усыновление может оказаться не отвечающим интересам ребенка, - супруг усыновителя, возможно, будет относиться к ребенку негативно, и проживание в такой семье никак не даст того результата, который всегда имеется ввиду при усыновлении. Мы допускаем, что такое же положение не исключается и при явке супруга, признанного безвестно отсутствующим. Но если супруг отсутствующего обратился в суд с заявлением о признании другого безвестно отсутствующим, то  вполне допустимо предположение о том, что ему нужно решать какую-то проблему и что в этом случае вряд ли что-либо изменилось, даже если супруг присутствовал бы. Так, например, обращаясь с подобным заявлением в суд, супруг указывает на стремление к расторжению брака через ЗАГС. Едва ли подобное заявление последует при крепком брачном союзе, - скорее всего заявитель не ограничится годичным ожиданием отсутствующего, т.е. заявление последует лишь в том случае, когда не будет желания продолжать данный брак.

А если все же при явке лица, признанного безвестно отсутствующим, возобновились супружеские правоотношения и усыновление не станет отвечать интересам ребенка? Что же, придется отменять усыновление, как это может произойти и в случае вступления в брак одинокого усыновителя, и в целом ряде других ситуаций, изменивших положения ребенка в семье усыновителя.        


[1] Нечаева А.М. Отмена усыновления. Социалистическая законность. 1974. № 6.

В силу п. 1 ст. 133 СК РФ при усыновлении ребенка одним из супругов требуется согласие на усыновление другого, если ребенок не усыновляется обоими супругами. Конечно, более оптимальным вариантом является усыновление обоими супругами, но никак нельзя исключать случай, когда в силу различных причин один из них не может быть усыновителем. Такие причины могут быть и субъективными и объективными, - сомнение  в своей способности   быть   воспитателем   ребенка,  инвалидность и т. д.,  поэтому