Общая история

К.и.н. Мырзабеков М.С.

Казахский национальный университет им. аль-Фараби, Казахстан

Геополитические интересы США в Центральной Азии на современном этапе

Как известно, приоритеты современного независимого развития любого государства в значительной степени зависят от того, насколько четко и недвусмысленно сформулированы его национальные интересы, а также от ясного понимания путей и средств реализации этих интересов. Среди приоритетных целей устойчивого развития государства на первом месте стоит обеспечение национальной безопасности во всех ее формах и проявлениях. На мой взгляд, США, на сегодняшний день, является тем государством, которое сумело четко сформулировать свою концепцию национальной безопасности. Хотя, Концепция национальной безопасности США представляет собой производную от концепции национальных интересов, а в более широком смысле - от общего видения гражданами того или иного государства его места и роли в современной мировой цивилизации в ней уделено особое внимание внешней политике, которая призвана обеспечить национальный интерес [1].

Ослабление позиции России как следствие распада биполярной системы мирового порядка дал новый импульс и возможности для развития внешней политики США до этого носивший скрытный характер. В этих благоприятных условиях США не заставили себя долго ждать. В частности, США в спешном порядке начали пересматривать свои внешнеполитические приоритеты и интересы. Дабы обеспечить национальную безопасность, США стали четко обозначать свои национальные интересы в различных регионах мира, в число таких регионов, в котором имелись интересы этой страны, попала и Центральная Азия.

Одним из важных факторов, влияющих на процессы в Центральной Азии, как уже было отмечено выше, остается внешнеполитическая активность ведущих мировых региональных держав.

Дальнейшее усиление стратегического соперничества, элементы которого уже проявляются сегодня в центрально-азиатском регионе, рождает новые противоречия, но уже не на идеологической, а на геополитической и экономической основах. Кроме того, по целому ряду оценок, имеются серьезные основания считать вероятным возможность региона контролировать центральную часть Евразии в геополитическом плане, ресурсный потенциал и транспортные связи - в геоэкономическом.

Сегодня, спустя почти девятнадцать лет с тех пор, как страны Центральной Азии получили независимость, Соединенные Штаты приступили заново сформулировать свою политику в этом регионе. Все серьезнее становятся угрозы в сфере безопасности, такие, как рост торговли наркотиками и вторжения вооруженных групп исламистов, например, в Киргизию и Узбекистан. Следует отметить, что после ввода на территорию Афганистана коллективных сил по борьбе с международным терроризмом во главе США, угроза проникновения или силового прорыва вооруженных исламистов на южные рубежи СНГ несколько пошла на убыль. В результате антитеррористической операции против Аль-кайды и его вооруженным формированиям они значительно ослабли. Вследствие этого центрально-азиатские государства, такие как Таджикистан, Узбекистан и Киргизия стали себя чувствовать намного безопаснее себя. Ни для кого не секрет, что в эти годы авторитет и влияние США вызвали определенную симпатию со стороны лидеров и политической элиты ряда стран Центральной Азии. Такая популярность США дала им право все более открыто и решительно заявить, о своих интересах в данном регионе.

Помимо этого, по мнению ряда американских политиков, для обеспечения своих геополитических интересов в Центральной Азии, у США имелись ряд благоприятных условий, которые истекают из принципов внешней политики США. Прежде всего, это - борьба с международным терроризмом и наркоторговлей, нераспространения оружия массового уничтожения, уважение прав и свобод человека, установление и укрепление демократических ценностей.

Между тем политика США в Центральной Азии по-прежнему сосредоточена в первую очередь на проблемах энергоресурсов. Такой односторонний подход, основанный на неверной оценке реального стратегического значения нефтяных запасов Каспийского бассейна, может принести большой вред [2].

Более того, страны Центральной Азии присоединились к программе НАТО «Партнерство во имя мира», а три из них (Казахстан, Киргизия и Узбекистан) в свое время участвовали в Центразбате - многонациональных миротворческих силах, предназначенных совместно охранять южные рубежи СНГ и одновременно реагировать на этнические конфликты. Однако функции Центразбата становятся все более символическими, между тем как помощь США ориентирована главным образом на обучение военного персонала и на решение средне - и долгосрочных проблем переходного периода, который переживают вооруженные силы центрально-азиатских стран [3]. Дальнейшее развитие ситуации по такому сценарию естественно не устраивала России.

Естественно такое поведение России в Центрально-азиатском регионе могло помешать геостратегическим планам США. Поэтому Соединенные Штаты, исходя из своих национальных интересов, предпринимают все возможные шаги, для того, чтобы создать в регионе благоприятные условия, которые в полной мере способствовали бы осуществлению геополитических интересов этой страны. Именно такое стремление США в центрально-азиатском регионе побудило РФ активизировать свою внешнюю политику.

Как ожидалось, после прихода к власти Путина Россия стала заметно активизироваться в этом регионе. Россия всячески выступает против тесного сотрудничества центрально-азиатских стран с США в военной сфере. Для достижения этой цели Россия в качестве инструмента давления на центрально-азиатские страны выбрала свое географическое расположение. Используя пока, что на данном этапе действенный инструмент Россия пытается держать центрально-азиатские государства в сфере своего влияния.

В обозримом будущем Россия, по всей вероятности, останется для центрально-азиатских государств партнером в сфере безопасности. В настоящее время Москва развивает с ними тесное сотрудничество, одновременно отказываясь от постоянного базирования своих войск на их территории. Одна из сложных задач, стоящих перед США, заключается в том, чтобы побуждать эти страны установить тесные связи с НАТО, не угрожая при этом стратегическим позициям России в регионе. Между тем бывший госсекратарь США М. Олбрайт считает, что «Американская политика должна быть нацелена на укрепление центрально-азиатских государств, однако это нужно делать с решительным упором на экономические реформы и демократизацию» [4].

Несмотря на то, что страны Центральной Азии уже восемнадцать лет являются независимыми и суверенными государствами все еще наблюдается признаки их зависимости от бывшего центра, то есть от России. Такое положение стран Центральной Азии объясняется несколькими причинами.

Первое, все государства Центральной Азии не имеют выхода к мировому океану, то есть, они являются сугубо континентальными странами. На сегодняшний день Россия играет роль связующего звена между Центральной Азии и Западом. Альтернативный южный маршрут пока еще не введен в действие.

Второе, общность прошлой истории народов Центральной Азии и России. Данный фактор в какой-то степени способствует сохранения взаимного доверия между государствами, а порой находить общий язык по проблемам обеспечения региональной безопасности и создания единого экономического пространства.

Третье, между лидерами стран Центральной Азии и России по многим вопросам региональной политики присутствует взаимопонимание.

Политика США в отношении государств Центральной Азии в последнее время заметно активизировалась. Вашингтон уделяет пристальное внимание на укрепление центрально-азиатских государств путем решительного упора на экономические реформы и демократизацию.

Следует отметить, что внешнеполитическая стратегия США в отношении стран Центральной Азии основывается преимущественно на геополитических соображениях, в прямом смысле, учитывающем собственные стратегические приоритеты и интересы. Данные подходы остаются доминирующими в системе многочисленных оценок региона со стороны Соединенных Штатов [5].

Важный элемент подхода Соединенных Штатов проявляется в контексте задачи обеспечения американской конкурентоспособности в глобальной экономике, в том числе в международных финансах, что на региональном уровне обуславливается формированием условий для беспрепятственного экономического, финансового доступа в Центральную Азию [6].

Главным объектом данной политики остается энергоресурсный потенциал. США проявляют большую заинтересованность в развитии транспортной инфраструктуры региона в западном направлении (евроазиатский коридор, маршрут Восток-Запад), теоретическое обоснование значения которого дано в законопроекте «Стратегия Шелкового пути: XXI век», одобрено Сенатом (март 1999 г.) находящегося на рассмотрении Палаты Представителей Конгресса США.

Необходимо отметить, что, в целом, согласно многочисленных оценок в самих странах Центральной Азии, американская политика здесь играет достаточно прогрессивную роль в направлении поддержания геополитического баланса, интегрирования региона в международное сообщество [7].

Приход к власти Б. Обамы в США породил некоторый оптимизм, который дает надежду на то, что соперничества между США и Россией можно избежать. Есть основания даже надеяться, что обе страны наладят сотрудничество, содействуя улучшению обстановки в Центральной Азии и помогая странам региона противостоять угрозам их безопасности. Если это удастся, то успехи в Центральной Азии не будут наносить ущерб ни Америке, ни России, ни их стратегически более важным двусторонним отношениям.

Но, несмотря ни на какие препятствие, есть все основание предполагать, что Соединенные Штаты предпримут все меры для отчуждения стран Центральной Азии от влияния России и Китая. Ведь для Америки важно, что Центрально-азиатские государства стали менее зависимы и подвержены влиянию России и Китая. И для достижения своих цели, США и впредь будут использовать все арсеналы, которые имеются у них в руках.

Литература

1. History of the National Security Council, 1947-1997.// http://www.whitehouse.gov/WH/EOP/NSC/html/NSChistory.html

2. Roberts J. Caspian Pipelines. – London: RIIA, 1996. P.52.

3. Oxford Analytica Brief, Central Asia/China: Growing Ties, Oct. 22, 1998.

4. Sam Brownback, The Silk Road Strategy, Central Eurasia Review № 1. 1997.

5. Ibid.

6. Ibid.

7. Ibid.