Д.и.н., профессор Гончарова О.А.

Горно-Алтайский государственный университет, Россия

Условия проведения социокультурных преобразований в Горном Алтае в 1920-е годы

Статья подготовлена в рамках гранта РГНФ 13-11-04001

Исследования последних лет активно нацеливаются на изучение процесса первых преобразований Советской власти в области культуры. Особый интерес данная тематика вызывает в национальных регионах. Во многом этот процесс обусловлен национально-государственным строительством, ростом национального самосознания и расширением возможностей регионов в выработке собственных стратегий регионального развития. Опыт культурного строительства приобретает актуальность в связи с тем, что проводился в многонациональном регионе, в условиях патриархальности быта. Большинство мероприятий носили «унифицированный» характер, были характерны для общей политики страны. Однако Горный Алтай прошел этот опыт без радикальных национальных и социальных потрясений, выливающиеся в различные виды протеста, сопротивления или национального противостояния.

В этом контексте интересен анализ начального состояния региона, непосредственно накануне и в первые годы культурной революции.

До 1917 в Горном Алтае на достаточно большой территории расселились русские, пришедшие в рамках волн религиозных и экономических переселений. Казахи, компактно проживающие и хранившие традиционный уклад. И коренное население – алтайцы. Территория исторически была слабозаселенной, и здесь основными факторами, определяющими характер жизнедеятельности, были не только суровые природно-климатические условия, но и кочевой и полукочевой образ жизни коренного алтайского населения. Освоены были только северо-западные низкогорные области.

При характеристике социально-экономического положение Горного Алтая в 1920-е гг. исследователи признают, что к началу советского строительства регион являлся «разоренной окраиной», перенесшей многие тяготы социального противостояния гражданской войны. Патриархальность быта сдерживала модернизационные процессы, связанные с вхождением в российскую экономику и активным русским переселением, несшим новые экономические навыки и духовность.

Некоторые дополнительные аспекты в оценке положения области даёт недавно введенное в научный оборот «Закрытое письмо секретаря Ойротского обкома РКП(б) об экономическом и политическом состоянии Ойротской автономной области и реорганизации ее в республику (март-февраль 1924 г.)»[1,1-15]. Автор записки, П.Гордиенко, тогдашний секретарь областного комитета партии проанализировал экономическое положение региона и пришел к выводу, что бедственность положения обусловлена как расположением области, так и общей отсталостью и разрушенностью хозяйств, а также невозможностью развивать какие-либо производства кроме примитивного сельского хозяйства.

Анализируя ситуацию П.Гордиенко, отмечал, что если учесть все количество обрабатываемой домохозяйствами земли, способы ее обработки «простейшими орудиями производства вплоть до применения заостренного сука», то это достаточно наглядно покажет, что на имеющееся 16491 хозяйство не может хватать продуктов питания, получаемых с одной десятины посева различных культур, падающих на каждого домохозяина. В скотоводческих районах, по - мнению автора записки, дело обстояло не лучше: доходность этого рода хозяйства при его отсталых формах ведения, не только не удовлетворяла основных запросов кочевника-скотовода, но наоборот обрекала его на гибель. «Скотоводство, как основной вид занятий местных туземцев-ойратов, разорено длительным периодом гражданской войны, закончившейся только в 1922 году. Восстановить его возможно как минимум по истечении десятка лет».

Действительно, по данным переписи 1920 г. в Горном Алтае отмечалось падение сельскохозяйственного производства. Если в 1917 г. на его долю приходилось 12,8 процента скота, имевшегося в Алтайской губернии, то в 1920 г. стало приходиться всего лишь 9,5%. Сокращение поголовья скота в Горном Алтае шло более быстрыми темпами, чем в губернии. За указанный период население Горного Алтая потеряло в среднем треть своего скота (крупного рогатого скота – 30,5%, лошадей – 32,4%, овец – 33,8%, коз – 63%, маралов – 67,7%, свиней – 13,4%). Значительно сократились и посевные площади. По сравнению с 1917 г. они уменьшились на 11,9%. Примерно пятая часть хозяйств осталась без всякого хозяйственного инвентаря. И соответственно и с ограниченными средствами существования. Так, в селе Бешпельтир Шебалинской волости из 2790 лошадей к 1922 г. осталось 367, в Верх-Черге из 1487-212. Жители Туекты лишились 5 тыс. голов крупного рогатого скота[2, 3]. Только 41 домохозяйство села Усть-Кана за годы гражданской войны лишилось предметов домашнего обихода на 1750 тыс. рублей[3, 61].

Значительно сократилась промысловость хозяйств. В 1917 г. промыслами занималось 30,1% хозяйств Горного Алтая, а в 1920 г. – только 8,2%. Это снижение особенно подрывало бюджет алтайского населения[4, 6-12]. Экономический упадок сопровождался уничтожением и разорением целых селений[5, 9].

Беднейшая часть населения Горного Алтая осталась почти полностью без средств. «Самой забитой и угнетенной нацией являются алтайцы…, положение которых в настоящее время самое тяжелое; бандитами, оперирующими в алтайских горах, разрушены их хозяйства, уведен скот и отнято охотничье оружие. Лишенные возможности заниматься основным своим занятием… алтайцы обнищали, и большинство из них сделались батраками», - так характеризовал положение в Горном Алтае в 1922 году уполномоченный Сибревкома[6, 544].

Председатель Уймонского райисполкома писал в Бийский уездный центр, что в районе существует «необходимость нового устройства тех калмык (т.е. алтайцев), которые оставались на местах, и тех, которые будут возвращаться. У них потеряно все, что давало возможность существования, начиная скотом и кончая одеждой и предметами домашнего обихода. Волей-неволей придется будущей гражданской власти… создать для инородцев… такие условия, чтобы не было массового уничтожения этого народа от голода и холода»[7,52]. Так же проблематично обстояло дело и в Кош-Агаче. Побывавший там летом 1920 г. член Горно-Алтайского оргбюро РКП(б) А. Иванов сообщал, что «население всего района ограблено, сидит без хлеба, соли, без одежды, постройки сожжены»[8, 48].

Постоянное недоедание, жизнь в неблагоприятных условиях, передвижение огромных масс людей способствовали возникновению и распространению эпидемий различных болезней[9, 26]. На каждую тысячу заболевших в Горном Алтае в эти годы приходилось 52,5 инфекционных больных[10, 3].

Такое положение во многом сдерживало политические и социальные преобразования. В рамках оценки политического развития первый секретарь, П.Гордиенко, отмечал, ограниченность возможностей для формирования управленческого аппарата любых уровней из-за недостатка грамотных и имевших образование кадров. Как выход из ситуации предлагалось или изменить политико-территориальное устройство или сформировать Ойротско-Хакасскую республику, или Бийско-Ойротский округ. Одним из аргументов было то, что «Ойротская автономная область представляет собой отсталую хозяйственную, зависимую единицу от рядом лежащей с ней Алтайской губернией. По условиям гористой местности, короткого вегетативного периода, незначительных земельных участков, годных для хлебопашества эта окраина заранее обречена на получение хлеба из смежного Бийского уезда». В записке приводится дискуссия, произошедшая в Наркомнаце по вопросу о выделении области в «самостоятельную единицу». Основным аргументом сомневающихся звучало то, «что, согласившись принципиально с образованием автономной единицы, по политическим и национальным условиям, вызывало беспокойство отсутствие для этого каких бы то ни было экономических предпосылок»[1, 1-15 ].

Во многом оценки социально-экономического развития, данные П.Гордиенко, были взвешенными. Действительно проблемы Горного Алтая в первые годы после октябрьской революции определялись не только общим экономическим состоянием региона. Огромное влияние на условия жизни и возможности населения оказывали и политические события. Прежде всего, этнонациональный поиск 1917-1919 гг., гражданская война, первые большевистские преобразования. Население региона напрямую ощущало метания, порою из крайности в крайность по выбору пути представителей Горной Думы и каракорумцев. Лишалось самого необходимого в ходе гражданских столкновений, когда неразделимо перемешались национальные, политические, социальные и личные интересы участников. Народы региона вновь, как при первых русских переселениях, столкнулись с новыми иными для себя правилами жизни после установления Советской власти и образования области. Помимо новых социальных взаимоотношений пришли и иные экономические, основанные на неизвестных пока принципах и правилах, разрушающих вековые устои и традиции.

Таковы были условия первых лет возникновения и существования национального образования - Ойротской автономной области, база на которой начиналось не виданное доселе по масштабам советское строительство, культурная революция. Необходимо было преодолеть неграмотность, создать систему культурно-просветительных и пропагандистских институтов для формирования социальной базы советского строительства, преодолеть патриархальность быта, привычек и устоев, сформировать новый тип отношений в обществе и семье и тд.Опыту преобразований суждено было состояться в рамках страны и самостоятельного национального региона, Ойротской автономной области.

Литература:

1.РАСПИ.Ф.17, д. 729.л.1-15.

2.Ойротский край. 1925. 22 августа.

3.КПДА РА. Ф.Р-5. Оп.1. Д.22. Л.61.

4.Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1920 г. по Алтайской губернии, с.4, 6,12.

5.КПДА РА. Ф.Р-5. Оп.1. Д.103. Л.9.

6.Сибирский революционный комитет (Сибревком). Сб. документов. Новосибирск, 1959. С.544.

7. ЦХАФАК. Ф. 9. Оп.1. Д.256. Л.52.

8.КПДА РА. Ф.Р-9. Оп.1. Д.17. Л.48.

9.ГАНО. Ф.1. Оп.1. Д.234. Л.26.

10.Дмитриенко И.М. Здравоохранение на Алтае в первые годы советской власти 1917-1920 // Медик Алтая. 1987. 6 февраля.