Уголовное право и криминология

аспирант, Тарасенко В.В.

Воронежский государственный университет, Россия

Снятия и погашения судимости как мнимое явление в праве

Современный этап формирования Российской Федерации как правового демократического государства связан с совершенствованием законодательства, а также условий его функционирования. В связи с этим проводимая в настоящее время правовая реформа направлена на устранение недостатков, выражающихся как в содержательной, так и в технической природе формирования правовых норм, преодолении противоречивости норм права. Одной из причин появления таких негативных черт в законодательстве является динамичность развития общественных отношений, что зачастую приводит к ситуации, когда законодатель не успевает своевременно и качественно отреагировать на изменения в сфере правового регулирования. Все это ставит перед законодателем задачу наиболее полного и адекватного отражения действительности, которая должна быть урегулирована законом. Таким образом, основным требованием и ориентацией законодательной политики государства должно являться соответствие отражаемой и регулируемой действительности, которое будет обеспечивать функционирование правовых норм без сбоев[1].

Особую актуальность и значимость в этой связи приобретает ситуация, когда адекватное отражение законодателем общественных отношений не способствует достижению целей уголовной политики государства. Поэтому, чтобы обеспечить гармоничность правовых положений, законодателю приходится обращаться к такому средству законодательной техники, как фикция. В данном аспекте наибольший интерес вызывает институт восстановления прав личности, через снятие или погашение судимости, который в настоящее время не отвечает сложившимся реалиям в сфере трудоустройства лиц, отбывших наказание и имеющих снятую или погашенную в установленном законом порядке судимость, что существенно снижает развитие рынка труда в России.

Юридическая фикция как правовая категория используется на протяжении многих столетий. Она использовалась еще в Древнем Риме и была заимствована правовыми системами многих европейских государств, в том числе юридическая фикция была интегрирована и в российское законодательство. Такая устойчивость фикции как средства законодательной техники заключается в выполнении ею особой роли в правовом регулировании общественных отношений, например, обращение законодателя к фикции может быть обусловлено ситуацией, когда правовая норма вступает в конфликт с реальной действительностью и необходимо преодолеть ее излишний формализм; если существует пробел в праве, препятствующий принятию юридически значимого решения. Ситуация перехода закона в фикцию, прежде всего связана с попыткой самого права развить одну из своих сторон до предела, чтобы она не отрицала целое, поэтому фикция есть способ существования права в неадекватной своему внутреннему содержанию форме [2].

Юридическая фикция есть несуществующее положение, признаваемое законодателем в силу определенных обстоятельств как реально существующее и ставшее в силу этого общеобязательным [3].

Применение законодателем правовой фикции при конструировании института освобождения от уголовной ответственности, прежде всего, связано с достижением основной цели уголовно-правовой политики государства, направленной на отказ от чрезмерной и обширной уголовной репрессии, которая достигается путем создания условий для самореабилитации лица, нарушившего запреты уголовного закона. К таким правовым фикциям можно отнести и фикцию снятия или погашения судимости.

Судимость является институтом со сложным правовым статусом, имеющим большое значение, так как: она выступает правовым средством конкретизации содержания иных мер воздействия, что рассматривается в контексте ее уголовно-правового и уголовно-исполнительного значений; выполняет ряд общеправовых функций обеспечения безопасности; выступает специфической мерой уголовно-правового воздействия, выражая исключительно определенное реагирование на совершение общественно опасного деяния [4].

Согласно ч. 1 ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ) лицо, осужденное за совершение преступления, считается судимым со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости. Из смысла данной уголовно-правовой нормы следует, что судимость – правовое состояние, в котором пребывает лицо с момента вступления обвинительного приговора (с назначением уголовного наказания) в законную силу и в течение установленного законом периода времени после исполнения или отбытия наказания, до погашения или снятия судимости [5]. Несомненно, судимость носит длящийся характер, и срок ее окончания зависит от ряда факторов: степени и характера общественно опасного деяния, выбранной меры уголовно-правового воздействия на виновного, характером его посткриминального поведения. Наличие судимости, исходя из текста уголовного закона, влечет определенные правовые последствия для осужденного в случаях и в порядке, которые установлены федеральными законами. Так, исходя из положения, закрепленного в ст. 179 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, лица, отбывшие наказание, несут обязанности и пользуются правами, которые установлены для граждан Российской Федерации, с ограничениями, предусмотренными федеральным законом для лиц, имеющих судимость. Прежде всего, данные ограничения связаны со вступлением лица, имеющего неснятую или непогашенную судимость, в трудовые отношения. Например, указанные лица не могут осуществлять педагогическую деятельность в образовательных учреждениях [6], занимать должности прокурора [7], следователя [8] и др.

Уголовное законодательство предусматривает два случая, когда лицо, в отношении которого было исполнено уголовное наказание, считается юридически не судимым. К ним относятся погашение и снятие судимости. В данном случае, мотив закрепления данного фиктивного положения законодателем представляется достаточно ясным и понятным и связан с нецелесообразностью применения ограничений к осужденному лицу, признанному виновным в совершении преступления после отбытия им наказания, в течение всей его жизни, являясь своеобразным «отрицательным клеймом». Также представляется, что одним из оснований появления данного законодательного положения является уменьшение в последнее время количества осужденных за совершение различной категории преступлений. Так, например, в 2000 г. количество осужденных было равно 1 183 600 человек; в 2007 г. – 929 000; в 2012 количество осужденных составило 739 300 человек [9].

Во избежание ограничения прав и свобод значительного количества граждан, исполнивших наказание и не имеющих судимости, законодатель предусмотрел возможность аннулирования правовых последствий осуждения лица путем использования фикции. Содержание данного средства законодательной техники было раскрыто законодателем в ч. 6 ст. 86 УК РФ, согласно которой погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью, т.е. лицо считается юридически не судимым. Следует отметить, что терминологическое обозначение фикции «считается не судимым» содержит только ч. 2 ст. 86 УК РФ

Погашение и снятие судимости как аннулирование правовых последствий осуждения лица заключается в «стертой» юридической памяти о прежних судимостях лица во всех без исключения случаях (ч. 6 ст. 86 УК РФ не содержит исключений).

В уголовном законе указывается на аннулирование без исключения всех правовых последствий, которые связаны с судимостью лица. Таким образом, все лишения и ограничения лица, имеющего снятую или погашенную в установленном законом порядке судимость, прекращают свое действие, а значит, прежняя судимость не может являться правовой характеристикой личности, т.е. имеет место признание законодателем существующего положения (судимости лица) заведомо несуществующим. В данном случае к лицу неприменимо не только понятие «осужденный», но «бывший осужденный» как характеристика его прошлой деятельности. Тем самым законодатель, отрицая уголовно-правовые последствия совершенного преступления, предоставляет лицу возможность искупить вину без возложения на него каких - либо ограничений, путем положительного посткриминального поведения. Законодатель отказывается от традиционной схемы: преступление - наказание – судимость как правового последствия совершения преступления.

Однако анализ действующих в настоящее время нормативно-правовых актов показывает, что данная норма-фикция нивелируется рядом их положений. Ограничение, которое содержит большинство нормативных актов, распространяется на лиц, имевших снятую или погашенную в установленном законом порядке судимость, ограничивая их в трудовых правах. Такие ограничения закреплены, например, в абз. 4 ст. 331 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ТК РФ), п. 2 ч. 4 ст. 16 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации», абз. 4 ч. 2 ст. 40.1 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О Прокуратуре Российской Федерации», п. 2 ч.1 ст. 29 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции»; ряд ограничений содержат и подзаконные нормативные акты [10]. Кроме того, следует сказать, что наличие специальных баз данных с неограниченным сроком хранения информации о судимости (ИЦ, ГИАЦ), независимо от категории совершенного преступления, также нивелирует положения о снятии либо погашении последствия назначения наказания [11].

Согласно данным нормативно-правовым актам лицо, имеющее судимость, а равно и лицо, которое имело судимость, снятую или погашенную в установленном законом порядке, не может осуществлять трудовую деятельность в вышеназванных органах государственной власти.

В связи с этим возникает коллизия уголовно-правовой нормы-фикции о ликвидации всех ограничений, связанных наличием в «прошлом» у лица судимости, и правовых норм, устанавливающих ограничения трудовых прав для лиц, имеющих снятую либо погашенную в установленном законом порядке судимость, на занятие определенной трудовой деятельностью.

Согласно ч. 3 ст. 17, ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, а также общепризнанным принципам и нормам международного права, в частности в соответствии со ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, каждый человек при осуществлении своих прав и свобод должен подвергаться только тем ограничениям, которые установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе. Такой подход к ограничению прав и свобод человека также был неоднократно высказан Конституционным судом РФ [12].

Ограничения трудовых прав лиц имевших судимость, снятую или погашенную в установленном законом порядке, предусмотренные вышеуказанными законами и подзаконными актами, связаны, прежде всего, с тем, что на данном этапе развития общественных отношений невозможно гарантировать надлежащее посткриминальное поведение лица, совершившего преступление, и таким образом исключить возможность рецидива преступлений, поэтому законодатель вынужден минимизировать риски совершения данными лицами «повторных» преступлений по тем направлениям, где это может причинить наибольший вред охраняемым правам и законным интересам гражданам, организациям, обществу и государству. Еще в прошлом веке Ф. Дзержинский говорил, «чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками» [13].

В связи с вышеизложенным, возникает закономерный вопрос: обеспечивает ли фикция погашения или снятия судимости стабильность правового регулирования или она является мнимым явлением в праве? Представляется, что в данном случае ответ очевиден, так как диспозиция ч. 6 ст. 86 УК РФ в том виде, в котором она существует в настоящее время, не может способствовать стабильности правового регулирования ввиду закрепления в иных нормативно-правовых актах положений, исключающих ее применение на практике. Это говорит об опровержимости и оспоримости вышеуказанного положения. Такая ситуация исключает возможность говорить о положении, закрепленном в ч. 6 ст. 86 УК РФ, как о норме фикции ввиду того, что основными признаками, которыми должна обладать фикция в праве, являются ее неоспоримость и неопровержимость как определенная синонимическая пара [14]. О фикции можно говорить лишь тогда, когда никто на ее счет не обманывается, и она является известным средством признания существующим заведомо несуществующего, и наоборот [15].

Таким образом, в настоящее время мы имеем, с одной стороны, уголовно-правовую норму, закрепляющую предположение, согласно которому существующий факт признается несуществующим (ч. 6 ст. 86 УК РФ), а с другой стороны - нормативно-правовые акты, нивелирующие положение данной уголовно-правовой нормы.

В связи с этим, для устранения сложившийся коллизии, представляется необходимым изложить ч. 6 ст. 86 УК РФ следующим образом: «Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью, за исключением случаев, прямо предусмотренных федеральным законодательством». Или изложить в диспозиции данной нормы перечень уголовно наказуемых деяний с указанием категории тяжести, совершив которое, лицо, имея даже снятую, а также погашенную судимость, никогда не сможет заниматься профессиональной деятельностью в определенных областях.

Безусловно, наличие у лица судимости за совершение данных преступлений предоставляет законодателю возможность закрепления ограничений, которые будут сохраняться и после погашения или снятия судимости, что обусловлено, в первую очередь, общественной опасностью таких лиц и большой вероятностью совершения ими новых преступлений.

В этой связи представляет интерес постановление Конституционного суда РФ от 18 июля 2013 г. № 19-П «По делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 3511 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.К. Барабаш, А.Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы». Конституционный суд РФ обязал законодателя уточнить оспариваемые нормы, а до внесения необходимых изменений в законодательство к работе с детьми, безусловно, не допускаются граждане с неснятой или непогашенной судимостью, лица, когда-либо осужденные по тяжким или особо тяжким статьям УК РФ, а также за сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних [16].

Таким образом, при учете обозначенных предположений, законодательно, возможно, будет разрешено, например, прохождение службы в правоохранительных органах лицам, имеющим снятую либо погашенную судимость за преступления небольшой и средней тяжести с неумышленной формой вины, за которые срок наказания не будет превышать двух лет лишения свободы. Возможно, необходимо будет учитывать сведения о лице, имевшем судимость до совершения им преступления, а также его посткриминальное поведение как немаловажный фактор, характеризующий его отношение к жизни, обществу, государству.

Только при внесении соответствующих изменений в диспозицию ч. 6 ст. 86 УК РФ, закрепленное ею фиктивное предположение будет обеспечивать определенную устойчивость в регулировании общественных отношений, ограничит возможность произвольных, необоснованных решений со стороны правоприменительных органов.

ЛИТЕРАТУРА:

1 См.: Нашиц А.М. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М.: Прогресс, 1974. С. 221.

2 См.: Панько К.К. Методология и теория законодательной техники уголовного права России: Монография // Воронеж: Изд-во Воронеж гос. ун-та, 2004. С. 231.

3 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974. С. 28.

4 См.: Фирсова А. Уголовно-правовое значение судимости // Уголовное право. 2013. № 2. С.51

5 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева. 12 изд., перераб. идоп. М., 2012. С.297

6 6. Ст. 331 Трудового кодекса Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (с изм. и доп. от 23.07.2013 № 204-ФЗ) // Российская газета. 2001. № 256

7 7. абз. 4 ч. 2 ст. 40.1 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О Прокуратуре Российской Федерации» (с изм. и доп. от 23.07.2013 № 205-ФЗ) // Российская газета. 1995. № 229.

8 8. п. 2 ч. 4 ст. 16 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» (с изм. и доп. от 02.07.2013 № 185-ФЗ) // Российская газета. 2010. № 296.

9 Сайт Федеральной службы государственной статистики. [электронный ресурс]: режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/pravo/10-07.htm (дата обращения: 12.10.2013).

10 См. напр.: п. 18 Указа Президента РФ от 05 июня 2003 г. № 613 (в ред. Указа Президента РФ от 07.06.2013 № 552) «О правоохранительной службе в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ» // Российская газета. 2003. № 112.

11 Фирсова А. Уголовно-правовое значение судимости // Уголовное право. 2013. № 2. С. 49

12 См. напр.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2012г. № 15-П «По делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Б. Деловой» // Российская газета. 2012. № 159; Постановление Конституционного Суда РФ от 21.05.2013 N 10-П «По делу о проверке конституционности частей второй и четвертой статьи 443 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.А. Первова и запросом мирового судьи судебного участка № 43 города Кургана» // СПС КонсультантПлюс. [электронный ресурс]: режим доступа: http://www.respectrb.ru/node/5169. (дата обращения: 15.10. 2013).

13 Энциклопедия крылатых слов и выражений. [электронный ресурс]: режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/encSlov/index2.htm. (дата обращения: 17.10. 2013).

14 На данный признак указывает большинство ученых-правоведов исследовавших данную проблематику. См. напр.: Курсова О.А. Фикции в российском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. – Н. Новгород, 2001. С. 16; . См. напр.: Лотффулин Р.К. Юридические фикции в гражданском праве: Автореф. … дис. канд. юрид. наук. – М., 2008. С. 8.; Резиньков П.М. Юридическая фикция: теоретико-правовой анализ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Волгоград, 2012. С.15 и др.

15 См.: Панько К.К. Указ. соч. С. 132.

16 См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2013 г. № 19-П «По делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 3511 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.К. Барабаш, А.Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы» // Российская газета. 2013. № 6142.