Психология и социология/11. Психофизиология

Д.б.н., профессор Казин Э.М.

Кемеровский государственный университет, Россия

Д.б.н. Федоров А.И.

Кемеровский областной психолого-валеологический центр, Россия

Д.пед.н., профессор Красношлыкова О.Г.

Кузбасский региональный институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, Россия

Д.б.н., профессор Литвинова Н.А.

Кемеровский государственный университет, Россия

К.б.н., доцент Блинова Н.Г.

Кемеровский государственный университет, Россия

Д.психол.н., профессор Яницкий М.С.

Кемеровский государственный университет, Россия

Психофизиологические механизмы саморегуляции и дезадаптации личности

Механизм саморегуляции носит интегральный характер, поскольку реализует способность учитывать и согласовывать свойства разных уровней индивидуальности: особенностей нервной системы, темперамента, характера, ценностно-смысловых образований личности.

Результаты ряда исследований свидетельствуют, что психофизиологическим свойством, в значительной степени определяющим индивидуальные особенности в эмоциональной сфере, предрасположенность к определенным психопатологическим нарушением, является функциональная межполушарная асимметрия (ФМА) [3, 8, 11].

Большинство исследователей указывают на связь профиля латеральной организации мозга с эмоциональной составляющей темперамента.

Показано, что лица с правосторонним (левополушарным) профилем, характеризующимся высоким уровнем саморегуляции, способны выбирать более осознанные и конструктивные стили саморегуляций (планировать решения проблемы либо контроль над своими чувствами и действиями) для более успешной адаптации.

При этом механизмы регуляции леворуких (правополушарных) испытуемых требуют дальнейших исследований: можно предположить, что процесс саморегуляции, осуществляемый как последовательность определенных актов, не отражает целиком специфику регулятивной сферы у левшей. Вероятно, у лиц с ведущим правым полушарием саморегуляция происходит по другим закономерностям с включением образного мышления, инсайта, интуиции, с опорой на бессознательные процессы.

Индивидуальные различия в саморегуляции, обусловленные асимметрией латеральной организации, являются важнейшими факторами, влияющими на деятельность возможности преодоления трудных ситуаций, успешность адаптации, состояние психического здоровья. В этом контексте значительный интерес представляют результаты исследований координации деятельности полушарий головного мозга в процессе реализации агрессивного поведения у лиц с различными личностными характеристиками и уровнем деструктивности.

В современном обществе наблюдается тенденция увеличения числа насильственно-агрессивных действий, приобретающих все более деструктивный характер, нередко совершаемых с особой жестокостью.

Известно, что в формировании и реализации агрессивного поведения принимают участие такие структуры центральной нервной системы, как миндалевидный комплекс и височная кора, лимбическая система, поясная извилина. Особая роль отводится фронтальным отделам коры, дисфункция которых регулярно выявляется у лиц с патологическим агрессивным или криминальным поведением [2, 4, 6, 9, 10, 12 и др.].

Показано, что в состоянии покоя у лиц с высоким уровнем деструктивности фокус межполушарной асимметрии расположен в височных и фронтальных отделах левого, а у лиц с низким уровнем деструктивности в аналогичных отделах правого полушария. Моделирование агрессивной деятельности в обеих группах вызывает у испытуемых смещение фокуса активности в правое полушарие, однако в группе высокодеструктивных испытуемых данное смещение фиксируется в θ-диапазоне, что указывает на вовлечение в процессы деструкции преимущественно стволовых осцилляторов ЭЭГ-активности. В группе низкодеструктивных – в α3- и β1-диапазонах, следовательно, в регуляцию деструктивного поведения вовлекаются корковые осцилляторы ЭЭГ-активности, что, возможно, способствует более полному восприятию и оценке поступающих стимулов и, в конечном счете, выбору более адекватных моделей поведения [7].

Выявленные отличия хорошо согласуются с данными, полученными при изучении лиц, совершивших агрессивно-насильственные преступления, т.е. с выраженными нарушениями социального здоровья и социальной адаптации.

Благодаря наличию обширных морфологических связей височных долей с миндалевидным комплексом и гипоталамусом, а также наличию нейронов, специфически реагирующих на зоосоциальные и мотивационно-значимые стимулы, большинство исследователей сходятся во мнении о вовлеченности височной коры в выполнение «оценочных» функций, что указывает на повышение тревожности в процессе деструкции и рост уровня эмоционального напряжения. Эти изменения могут отражать стремление испытуемых данной группы к социальной оценке своих действий и снижать вероятность проявления агрессии, тогда как дефицит или притупление эмоционального восприятия выполняемых действий в группе с высоким уровнем деструктивности может вызвать затруднения в оценке значимости выполняемых действий и способствовать агрессивному поведению, снижению приспособительных возможностей индивида.

Рассмотрение функциональной взаимосвязи между психолого-физиологическими механизмами саморегуляции и адаптации при нарушении психофизического взаимодействия человека с окружающей средой может быть продолжено в рамках концепции дезадаптации как промежуточного состояния между нормой и патологией [1].

В период развития дезадаптивных расстройств наблюдается резкая активация подкорковых диэнцефальных структур, регулирующих деятельность висцеральных органов, что приводит к дисбалансу корково-подкорковых отношений и нарушениям в области высших нервных и психических функций растущего организма, снижением уровня адаптационных возможностей организма [11].

Нарушения в развитии различных систем организма вызывают напряженную деятельность головного мозга, центральной нервной системы, отражаются на психическом развитии в критические периоды онтогенетического развития, что приводит к процессу дезадаптации, ухудшению учебной деятельности и в целом воспитательно-образовательного процесса.

Теоретическое и практическое значение имеет проблема исследования детей с задержкой психического развития. Изучение детей с задержкой психического развития (ЗПР) подчиняется общим законам научного анализа структуры личности, поскольку это особый тип психического развития ребенка, характеризующийся незрелостью отдельных психических и психомоторных функций или психики в целом, формирующийся под влиянием наследственных, социально-средовых и психологических факторов [5].

В качестве характерного признака задержки психического развития являются недостатки внимания как сосредоточения деятельности субъекта на каком-либо объекте. Американские психологи и клиницисты описывают «синдром дефицита внимания», часто сочетающийся с гиперактивностью (СДВГ), причем потребность в движениях достигает патологического уровня, что позволяет таких детей называть гиперактивными, т.е. сверхподвижными.

В настоящее время существуют нейроморфологические, биохимические, генетические, нейрофизиологические, социально-психологические концепции, которые пытаются объяснить механизмы развития синдрома. Существует также развернутая биопсихосоциальная патологическая модель, которая включает в себя различные факторы возникновения СДВГ. К гипотезам, описывающим механизмы СДВГ, относятся: концепция церебральной дезрегуляции О.В. Халецкой и В.М. Трошина, генераторная теория Г.Н. Крыжановского, теория задержки нейроразвития З. Тресоглавы.

У детей, состояние которых диагностируют как дефицит внимания и гиперактивность, наблюдается дефицитарная работа ретикулярной формации и вестибулярного аппарата. Функциональные нарушения ретикулярной формации и стволовых клеток мозга приводят к изменениям болевой чувствительности: дети, не чувствуя боли, не могут сочувствовать другим. Этим объясняется и безжалостное отношение к сверстникам и животным: такие дети могут ударить, толкнуть, укусить, проявить себя агрессивно; они способны совершать агрессивные действия по отношению к себе [5].

Настоящие проблемы гипердинамического ребенка (и его семьи) начинаются вместе со школьным обучением, либо при подготовке к школе. Постоянно возбужденные, непоседливые и крикливые дети приковывают внимание учителя, которому необходимо следить, чтобы они сидели, спокойно выполняли задания и не мешали одноклассникам. Проблемой является противоречие между импульсивностью поведения ребенка и нормативностью отношений на уроке. Гиперактивный ребенок не ждет, пока учитель разрешит ему отвечать; он не выслушивает вопрос до конца, часто кричит с места.

Одним из ведущих звеньев процесса психофизической дезадаптации является деятельность гипофиза и тесно связанная с ним гипоталамическая активность, которые обусловливают многоплановые изменения гормонального статуса в подростковом возрасте: гиперинсулинемию, усиленную продукцию адреналина, норадреналина и их предшественников, увеличение содержания глюкокортикоидов, минералокортикоидов, андрогенов, изменение функционального состояния щитовидной железы. В дезадаптационный период значительным изменениям подвергаются симпато-адреналовая и холинергическая системы, находящиеся в тесном функциональном единстве.

Повышение тони ческой активности структур мезокортиколимбической системы приводит к гиперреактивности центральных (гипоталамических и бульбарных) нейроэндокринных образований. В гипоталамо-лимбико-ретикулярных структурах мозга образуется застойное стационарное возбуждение, которое может распространяться по восходящим и нисходящим путям на кортикальные, спинальные, эндокринные центры, контролирующие двигательные и сенсорные функции.

Основываясь на имеющихся данных в развитии психофизической дезадаптации (ПФД), можно условно предположить наличие трех фаз: начальной, промежуточной, фазы формирования устойчивой психофизической дезадаптации (рисунок).

Начальная фаза может быть двойственной в зависимости от особенностей нейродинамических процессов и гуморальной регуляции функций у конкретного человека; в ней формируется либо нервно-психическое напряжение, либо выявляется снижение активности психорегуляторных систем. Итогом 1-й фазы является развитие неустойчивого психофизического состояния и снижение готовности к любой деятельности. Промежуточная фаза характеризует момент развития переходного состояния к более устойчивой психофизической дезадаптации. Фаза устойчивой психофизической дезадаптации, сохраняющейся длительное время, сопровождается ослаблением функций психомоторной системы и снижением способности выполнять физическую работу на должном уровне [1].

Поиск информативных и объективных социально-психологических и медикофизиологических показателей дезадаптации индивида чрезвычайно важен, поскольку позволяет своевременно диагностировать состояние нервно-психического здоровья, выяснить причины срыва адаптационных механизмов и провести соответствующие корригирующие мероприятия.

Особое внимание должно быть уделено профилактике аддиктивного (зависимого) поведения, которое определяется наличием соответствующих социокультурных, психологических и индивидуально-биологических факторов, представляющих сложную, многоуровневую патологическую функциональную систему (Ц.П. Короленко, И.Н. Пятницкая, В.Я. Семке).

Модель психофизической дезадаптации человека (по А.А.Артеменкову [1]) (пунктирные стрелки – обратные связи в системе «адаптация–дезадаптация»)

Аддиктивное поведение, как одна из выраженных форм социально-психологической дезадаптации, характеризуется злоупотреблением различными ПАВ, изменяющими психическое состояние обучающихся до того, как от них сформировалась индивидуальная психическая зависимость. В патогенезе наркологического заболевания аддиктивное поведение занимает место между эпизодическим употреблением психоактивных веществ и первой стадией алкоголизма, наркомании, токсикомании (А.Е. Личко, В.С. Битенский).

Исходя из общеизвестных патофизиологических представлений можно предположить, что при аддиктивном поведении нормальные физиологические реакции вегетативной нервной системы трансформируются в надсегментарные нарушения психовегетативно-гуморально-гормонального комплекса, протекающие в форме синдрома дезинтеграции.

В целом механизмы компенсации и синхронизации функций, в том числе и при психофизической дезадаптации, являются составной частью резервных и защитных сил организма. Процесс психофизической дезадаптации обратим, он может быть кратковременным и долговременным, однако степень выраженности психофизической адаптации либо дезадаптации у каждого индивида различна и определяется типологическими (конституциональными) нормами.

В характеристике дезадаптивных черт человека можно рассматривать его конституциональные особенности: соматически-конституциональный тип (астеноидный, торакальный, мышечный); тип функциональной конституции, ориентирующийся на особенности реактивности («спринтер» – удачно адаптирующийся к кратковременным интенсивным нагрузкам; «стайер» – с медленно развивающимися реакциями в условиях длительных нагрузок средней и малой мощности; промежуточный); «ваготоник», «симпатотоник», «эйтоник», характеризующиеся различным вегетативным балансом в покое и при проведении функциональных проб; тип высшей нервной деятельности (четыре типа ВНД по И.П. Павлову).

Таким образом, дезадаптация приводит и к изменениям во взаимодействиях организма с окружающей средой с участием висцеральных органов, вегетативной и центральной нервной системы, а также в механизмах обеспечения основного обмена и постоянства внутренней среды организма. Все это характеризуется высоким уровнем активности системы «гипоталамус – гипофиз – периферические эндокринные железы», усилением анаболических процессов, отмечаются значительные энергетические затраты. Чтобы понять степень таких затрат, необходимо оценить уровень функционирования психовегетативно-гуморально-гормонального комплекса, степень напряжения центральных и автономных механизмов регуляции и уровня функционального резерва в процессе жизнедеятельности с учетом возрастных и индивидуально-типологических особенностей организма.

Литература:

1. Артеменков, А.А. Психофизическая дезадаптация человека: теоретические аспекты / А.А. Артеменков // Теория и практика физической культуры. – 2012. – № 2. – С. 9-13.

2. Дмитриева, Т.Б. Патобиологические аспекты динамики психопатий / Т.Б. Дмитриева. – М.: ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 1998. – 160 с.

3. Ефимова, И.В. Амбидекстры: Нейропсихология индивидуальных различий / И. В.Ефимова. – СПб: КАРО, 2007. – 160 с.

4. Иващенко, О.И. Спектральные свойства ЭЭГ психопатических личностей с возбудимыми и тормозимыми чертами / О.И. Иващенко, Б.В. Шостокович, Е.М. Огарок // Социальная и клиническая психиатрия. – 1998. – № 8. – С.15-26.

5. Иларионова, В.С. Синдром дефицита внимания с гиперактивностью у детей с задержкой психического развития / В.С. Иларионова // Здоровьесберегающее образование. – 2012. – № 2(22). – С. 26-39.

6. Киренская, А.В. Межполушарная асимметрия в системной деятельности мозга в норме и при психических нарушениях: дис. … д-ра биол. наук: 03.00.13 / Киренская Анна Валерьевна. – М., 2008. – 246 с.

7. Кожевников, С.Н. Изменение параметров межполушарной асимметрии при моделировании агрессивного поведения / С.Н. Кожевников, И.В. Проничев // Журнал высшей нервной деятельности им. И. П. Павлова. – 2012. – Т. 62, № 1. – С. 5-11.

8. Москвин, В.А. Проблема связи латеральных профилей с индивидуальными различиями человека (в дифференциальной психофизиологии): автореф. дис. … д-ра психол. наук: 19.00.02 / Москвин Виктор Анатольевич. – Оренбург, 2002. – 50 с.

9. Павлова, Л.П. Системный подход к психологическому исследованию мозга человека / Л.П. Павлова, А.Ф. Романенко. – Л.: Наука, 1988. – 214 с.

10. Русалова М.Н. Пространственное распределение коэффициентов асимметрии биоэлектрической активности мозга при переживании негативных эмоций / М.Н. Русалова, М.Б. Костюнина, М.А. Куликов // Российский Физиологический Журнал им. Сеченова. – 2002. – № 88(3). – С. 318-323.

11. Хомская, Е.Д. Нейропсихология / Е.Д. Хомская – 4-е издание– СПб.: Питер, 2005. — 496 с

12. Davidson, R.J. the neural circuitry of emotion and affective style: prefrontal cortex and amygdale contributions / R.J. Davidson // Social science information. – 2001. – Vol. 40, № 1. – P. 11–37.