К

К.и.н. Маленков В.В.

Южно-Сахалинский институт экономики, права и информатик

К ИСТОРИИ ПРИМИРЕНИЯ

РИМСКОЙ И КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОЙ ЦЕРКВЕЙ

Считается, что в 1054 году н.э. представители римской и константинопольской христианских церквей предали друг друга анафеме. Ничего экстраординарного в этом событии по тому времени не было. И те и другие уже предавали друг друга анафеме, не считая того, что сколько раз они предать анафеме друг друга грозились. Но почему то именно эта дата считается началом раскола христианства и появления католической и православной церквей. В действительности разделение, приведшее к расколу церквей, началось раньше. И произошло это не единомоментно, как пытается представить историографическая традиция, а постепенно.

Христианская церковь возникла в недрах огромной римской империи. Географическо-территориальный, т.е. объективный фактор, безусловно, влиял на то, что в христианских общинах, разбросанных по разным странам империи, неизбежно возникали свои специфические особенности в осуществлении веры. Но эти особенности не носили непримиримого характера и, по мнению исследователя истории христианской церкви А.П. Лебедева, противоречия между христианами, в первую очередь последователями римской и византийской «двух сестёр-церквей», улеглись бы и сгладились, «с течением времени между ними возникло бы если не единение полное и всецелое, то по крайней мере установились бы более или менее мирные отношения».[1] Противоречия между двумя христианскими церквями были доведены до раскола и разделения в результате субъективного фактора – деятельности конкретных исторических личностей.

Император Феодосий, умерший в 395 году, ещё при жизни официально завещал римскую империю двум своим сыновьям, поделив её на Западную и Восточную (Византийскую). По причине малолетства наследников Феодосий назначил им советников, которые после смерти императора поссорились, «и эта ссора послужила поводом к фактическому и окончательному разделению империи».[2] Формально единая до этого, христианская церковь оказалась в юрисдикции разных государств. Различный государственно-общественный порядок объективно накладывал на христианскую церковь свои особенности. В 476 году Западная римская империя перестала существовать под напором варварских завоеваний. В этих условиях, когда руководство и помощь централизованного государства исчезли, римская церковь вынуждена была бороться за своё физическое выживание. Это стало возможным благодаря эволюции её в церковь-государство. Римские епископы окончательно превратились ещё и в светских правителей. Тем самым была спасена церковь, которая продолжала существовать и развиваться на руинах западно-римской государственности самостоятельно и независимо. Иная картина существовала в Византийской империи, где христианская церковь превратилась в политическое орудие в руках императоров.

На территориях бывшей Западной римской империи возникали и исчезали множество государственных формирований, но неизменно в этих землях господствовала римская церковь, усиливая свой авторитет. С другой стороны, политическое разнообразие вносило особенные черты и в церковный порядок, даже в его каноническую составляющую. Римские епископы учитывали своеобразие политической множественности и возникающие в связи с этим канонические прецеденты и, если эти новшества принципиально не противоречили основам христианства, то перерабатывали их, приспосабливали и вносили в порядок христианской жизни.

Самым ярким примером такого подхода является учение о filioque (филиокве)[3]. Впервые оно получило церковное признание в Испании, на Толедском соборе в 589 году. Римская церковь использовала filioque для того, чтобы показать испанским вестготам, которые находились под сильным влиянием ариан[4], единосущность бога Отца и Сына. Похожий подход был применён и в случае с братьями Кириллом и Мефодием, которые создали церковнославянский язык и вели на нём службы, что было запрещено в католической церкви. Но чтобы не потерять окормляемую паству, римский папа позволил в данном конкретном случае использование славянского языка во время богослужений. Такой прагматический подход римского апостольского престола сильно его отличал от константинопольской церкви, которая строго следовала раз и навсегда утверждённым правилам. Но эти отличия и фактические расхождения по ряду вопросов канонической и церковной практики не мешали двум церквям поддерживать отношения друг с другом.

Ситуация терпеливого общения двух церквей резко изменилась в IX веке под влиянием конкретных церковных деятелей: римского папы Николая I Великого и константинопольского патриарха Фотия. Две, безусловно, сильные личности вступили в ожесточённое противоборство по вопросу статуса их церквей, а также в борьбу за сферы влияния на славянские народы.[5] В это время Константинопольская церковь переживала кризис. Патриархом по воле императорского фаворита (родного дяди императора) Варды был назначен Фотий, светский человек, занимавший высокую должность в императорском дворце. Низложенный патриарх Игнатий и новый патриарх предали друг друга анафеме. Игнатий ещё и наложил запрет на действия византийской церкви из-за своей отставки.[6]

Сторонники (по другой версии – сам Игнатий) низложенного патриарха – бывшего монаха, который был ревнителем строгих порядков и законности в церкви, обратились по обычаю за судом и помощью к римскому папе Николаю I. Последний вступился за Игнатия и указал на незаконность вступления в патриархи Фотия и анафемствовал его. Папа даже грозил анафемой императору Михаилу III за его желание держать Фотия во главе церкви.[7]

В 867 году по приказу императора был убит Варда – покровитель Фотия, а в 868 году убили уже самого Михаила III. Новый император Василий Македонянин изгнал патриарха Фотия и вернул Игнатия. После этого отношения между Римом и Константинополем нормализовались. Император и патриарх написали письма римскому папе, в которых обвинили Фотия в неповиновении римскому первосвященнику, за что тот и был свергнут.[8] На церковном Константинопольском соборе 869 года Фотия предали анафеме. [9]

Общение между двумя церквями было нарушено в середине XI века. Вот как об этом пишет исследователь церковной истории А.П. Лебедев: «К сожалению, на этот раз первый шаг к борьбе был сделан со стороны церкви Константинопольской. Это тем более достойно сожаления, что столкновение церкви западной и восточной, происшедшее теперь, повело к печальным следствиям решительного разделения церквей».[10] Византийский патриарх Михаил Керуларий закрыл все римские монастыри в Константинополе, а также послал в Италию на имя одного из подвластных ему епископов письмо, в котором обвинил римскую церковь в отступлениях от христианской веры. Патриарх наказывал адресату передать это послание известным западным церквям и самому папе. То есть, Керуларий не решился лично обратиться с подобными обвинениями к римскому папе, а действовал через агента. Римский папа отправил ответное письмо лично патриарху, подробно объяснив позицию своей церкви.

В указанный период Византийская империя на западе теснилась норманнами. В связи с этим константинопольский император Константин Мономах обратился к римскому папе за помощью, чтобы тот уговорил германского императора выступить против норманнов. В ответ Рим послал посольство в Константинополь, которое, помимо политических вопросов, имело поручение примирить патриарха с папой. Патриарх Михаил Керуларий уклонился от всяких переговоров с папскими легатами.[11] Не дождавшись никакого ответа от патриарха, папские легаты 16 июля 1054 года положили на алтарь в Софийском храме во время богослужения отлучительную грамоту на патриарха. В грамоте среди прочего говорилось: «…Поэтому мы – легаты – не снося несправедливости и оскорбления, допущенного касательно первой апостольской кафедры, властию святой и нераздельной Троицы и апостольской кафедра, всех св. отцев, бывших на седьми вселенских соборах, произносим анафему на Михаила и его сообщников, если не вразумятся…».[12]

Как видно из грамоты, ни о какой анафеме византийской церкви в ней нет и речи. Обвинялись конкретно патриарх и его сообщники, которые целенаправленно шли на разрыв с сестринской церковью. Но даже и в этом случае грамота говорит о возможной анафеме, на тот случай, если патриарх и его сообщники «не вразумятся».

С вершины нашего времени мы знаем, что они не вразумились. И обиды и амбиции отдельных личностей стали причиной окончательного разделения сначала этих двух сестринских церквей, а затем византийская церковь целенаправленно прививала свою ненависть к Риму и всем другим православным церквям, в том числе и православной церкви в России.

Формальное разделение римской и константинопольской церквей закончилось только в 1965 году. Шаг к примирению сделал римский папа Павел VI. На II Ватиканском соборе понтифик от лица католической церкви и константинопольский патриарх Афинагор от лица православной церкви отменили обоюдное проклятие и отлучение от церкви, совершённое в 1054 году. Собор завершился торжественной церемонией изъятия взаимных анафем 1054 года «из памяти и лона Церкви». В присутствии всего католического епископата, собравшегося на последнее заседание в базилике св. Петра, митрополит Мелитон, викарий Афинагора и глава православной делегации, вручил Павлу VI патриарший Томос[13], снимающий древнее осуждение. Одновременно в Стамбуле, в церкви св. Георгия на Фанаре, был совершен аналогичный обряд.[14] Обе церкви вновь стали «сестринскими».

Приложение.

Совместная декларация
римско-католической церкви
и константинопольской православной церкви
по случаю снятия анафем

(7 декабря 1965 г.)

1. Благодарные Богу за то, что по благости и милосердию Своему Он дал им встретиться на той священной земле, где смерть и воскресение Господа Иисуса совершили тайну нашего спасения, и где излияние Духа Святого породило Церковь, папа Павел VI и патриарх Афинагор I, твердо решили не упускать ни одной возможности к проявлению жестов, вдохновленных любовью, которые могли бы содействовать развитию начавшихся братских отношений между Римско-католической Церковью и Константинопольской Православной Церковью. Они убеждены, что отвечают таким образом на призыв благодати Божией, ведущей как Церковь Римско-Католическую и Церковь Православную, так и всех христиан к преодолению разногласий, дабы они вновь стали «едиными», как молил о них Господь Иисус Своего Отца.

2. Среди препятствий, которые находятся на пути к братским отношениям доверия и уважения следует назвать прежде всего воспоминание о достойных сожаления решениях, поступках и инцидентах, приведших в 1054 году к отлучению патриарха Михаила Керулария и двух других лиц легатами Римского Престола, возглавляемыми кардиналом Гумбертом, подвергшимся в свою очередь подобному отлучению со стороны Константинопольского патриарха и Синода.

3. В тот беспокойный период истории события эти не могли быть иными. Но сегодня, когда возможно вынести о них более здравое и уравновешенное суждение, необходимо признать, что чрезмерное значение, которое они приобрели позднее, было чревато последствиями, которые, насколько мы можем судить далеко вышли за пределы намерений и предвидений зачинщиков, чьи запретные меры касались лишь определенных лиц, но не Церквей и не были направлены на прекращение церковного общения между кафедрами Римской и Константинопольской.

4. Вот почему папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом, убежденные в том, что выражают общее стремление к правде и единодушное чувство любви своих верующих, напоминают завет Господень: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь про- тив тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф 5. 23-24) - и по обоюдному согласию заявляют:

а) что они сожалеют об оскорбительных словах, о необоснованных упреках и осудительных жестах, которые как с одной, так и с другой стороны окрасили собою печальные события того времени или сопутствовали им;
б) что они равным образом сожалеют и желают изъять из памяти и среды церковной акты отлучения, которые затем последовали и воспоминание о которых до наших дней служит препятствием к сближению в духе любви, и предать их забвению;

в) что они скорбят о том, что дурные прецеденты и последующие события под влиянием различных факторов, прежде всего взаимного непонимания и недоверия, в конце концов привели к реальному разрыву церковного общения.

5. Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом сознают, что этот жест справедливости и взаимного прощения недостаточен для того, чтобы положить конец разногласиям, как древним, так и недавним, все еще остающимся между Римско-Католической Церковью и Церковью Православной, и которые будут преодолены действием Духи Святого, благодаря очищению сердец наших, благодаря раскаянию в исторических ошибках и деятельной воле к достижению понимания и совместному выражению апостольской веры и ее требований.

Совершая подобный жест они уповают на то, что он будет угоден Богу, готовому прощать нас, когда и мы прощаем друг друга, и оценен всем христианским миром и в особенности всей Римско-Католичсской Церковью и Православной Церковью, как выражение искренней взаимной воли к примирению, как побуждение к продолжению в духе взаимного уважения, доверия и любви, диалога, который к великой пользе для душ приведет с помощью Божией к обновлению жизни, наступлению Царства Божия в полном общении веры, в братском согласии и участию в таинствах, соединявших нас в течение первого тысячелетия жизни Церкви.

Павел VI, папа

Афинагор I, патриарх.

Примечания