Утегенова Динара,
студентка 3 курса специальности международное право, Карагандинского
Государственного Университета им. академика Е. А. Букетова.
Вагнер М. В.,
преподаватель иностранного языка, Карагандинского Государственного Университета
им. академика Е. А. Букетова.
ЯЗЫК
ЗАКОНА: СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ОДНОРОДНОСТЬ
И
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
В последнее время в юрислингвистике возрос интерес к описанию коммуникативной личности специалиста.
Характеризуя её, необходимо учитывать всю систему жанров профессиональной речи,
которые обслуживают деятельность юриста. Юридическая практика предполагает
использование разнообразных жанров письменной и устной разновидностей языка:
обвинительная и защитная речи, речи в прениях, проведение совещаний, деловая
документация в работе юрисконсульта фирмы и др. (Рябова, 2011, 289). Язык
закона (в его письменной разновидности), обслуживая сферу правовых отношений
между гражданами, организациями и учреждениями, представлен следующими жанрами:
Конституция Республики Казахстан, закон, указ, акт.
Письменная разновидность языка закона
характеризуется основополагающей отличительной чертой: право является основой
текстов всех жанров, то есть они наделены юридической силой.
Лексические особенности языка закона:
1. Употребление юридической специальной
терминологии (например, апелляция, кассация, истец).
2. Употребление латинизмов (здесь отражаются
традиции Римского права, например: de jure, de facto и т.п. Многие современные
юридические термины латинского происхождения – конституция, нотариус, кодекс.
3. Использование архаизмов или историзмов
(например, глава государства, декрет).
4. Использование антонимов, так как законы
отражают полярные интересы, права и обязанности граждан. Законодательная речь
маловариативна, поэтому в ней мало синонимов.
5. Полное отсутствие разговорных и просторечных
слов, а также диалектизмов.
Морфологические особенности:
1. Яркой чертой юридического подстиля является
широкое использование отглагольных существительных: разглашение государственной
тайны, лишение свободы, государственная измена, исполнение обязанностей, ограничение
свободы, утрата документов и др.
2. Частотны случаи употребления причастий в
значении существительных: подозреваемый – обвиняемый – подсудимый – осужденный.
3. В текстах законов большую роль играют глаголы
в повелительном наклонении, это связано с директивным, императивным характером
языка права. Императивность выражается в выборе такого члена синонимического
ряда, который подчеркнуто передает волю: постановить (вынести решение, решить);
обязать (вынудить, принудить, заставить, неволить).
Глаголы в настоящем времени нередко используются
вместо императивных форм и приобретают значение предписания: Уголовная
ответственность за причинение вреда посягающему наступает для обороняющегося
лишь в случае превышения пределов необходимой обороны (наступает ‘должна
наступить’).
Статья 166. Шпионаж
Передача, а равно собирание,
похищение или хранение с целью передачи иностранному государству, иностранной
организации или их представителям сведений, составляющих государственные
секреты, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных
сведений для использования их в ущерб внешней безопасности или суверенитета
Республики Казахстан, если эти деяния совершены иностранным гражданином или
лицом без гражданства, -наказываются лишением свободы на срок от десяти до
пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой. (Уголовный кодекс Республики
Казахстан от 16.07.1997 N 167-I).
4. Стилевую окраску императивности имеют и
некоторые конструкции с инфинитивами:
Дело принять к производству и приступить к предварительному следствию.
6. Употребление кратких прилагательных таких как
«должен, необходим, обязан, подсуден» (также императивного характера)
характерно для юридического подстиля.
7. Редко используются личные местоимения.
8. Часто используются краткие страдательные
причастия, т.е. преобладают пассивные конструкции над активными: заявлен риск,
причинен материальный ущерб, нанесены телесные повреждения, совершено преступление,
предусмотрено Уголовным Кодексом.
9. Широко употребляются аббревиатуры (МИД, СО
УВД (следственное отделение управления внутренних дел), ГК (гражданский кодекс)
и др. и сложносокращенные слова (налогодатель, наследователь);
10. Используются отыменные предлоги: в целях, в
соответствии, в течение, в части, в отношении.
Синтаксические особенности. К ним следует
отнести:
1. Устойчивые и частотные формулы – фразы-клише,
обеспечивающие экономию языковых средств: принимая во внимание и
руководствуясь; преступление совершено при следующих обстоятельствах.
2. Обособленные причастные обороты и однородные
члены предложения, с помощью которых создаются информативно ёмкие фразы:
Статья 275.
2. Обвиняемый и
защитник в процессе ознакомления с материалами дела, если оно состоит из
нескольких томов, вправе повторно обращаться к любому из них, а также
выписывать любые сведения и в любом объеме, снимать копии с документов, в том
числе с помощью технических средств. Выписки и копии документов из дела, в
котором содержатся сведения, составляющие государственную или иную охраняемую
законом тайну, хранятся при деле и вручаются обвиняемому и его защитнику во
время судебного разбирательства.
3. Сложные предложения с различными типами
обстоятельственной связи между частями.
Перечисленные выше особенности лексики, морфологии
и синтаксиса законодательных текстов всех жанров создают стилистическую однородность,
стандартность, точность и строгость языка закона. Это обеспечивает, с одной
стороны, быстроту создания документа, а с другой – однозначность его восприятия
адресатом.
Овладение не только письменной, но и устной
разновидностью языка в профессиональной деятельности – таково требование,
предъявляемое к современному специалисту-юристу.
Судебные речи – одна из форм публичных устных
выступлений. Интересна история формирования судебного красноречия, которое было
одним из самых распространённых видов практической риторики в Древней Греции и Древнем Риме. История сохранила нам
имена Антифонта, Андокида, Лисия, Демосфена. Судебные речи всегда были
направлены не только на передачу объективной информации, но и на эмоциональную
оценку событий или явлений.
В истории судебной риторики особое место
отводится Антифонту, которого называют «первым оратором в уголовных делах», все
сохранившихся речей Антифонта относятся к делам об убийстве. Именно он
разработал систему аргументации, которой говорящий мог воспользоваться как для
обвинения, так и для оправдания подсудимого. К заслугам судебного оратора Антифонта
можно отнести стремление выработать язык, понятный для обширной аудитории.
(Корнилова, 2010, 38). Известна любовь Антифонта к «ключевым словам»,
пристрастие к образным выражениям: «Вследствие моего бездетства я заживо буду
зарыт» (лишившись сына, я стану мёртвым при жизни). Ораторское наследие
Антифонта, а именно: восхваление справедливости законов и судей, заявление
подсудимого о сострадании к нему – стали общими местами в дальнейшей практике
судебных речей судебного оратора, «логографа» Лисия отличало достоинство -
готовить материал в установленные афинским судом ограниченные сроки. Речи его отличались
краткостью и чёткостью мысли, строгой композицией излагаемого материала.
Обаяние речей Лисия – в убедительности и силе речи. (Корнилова, 2010, 44). И Сократ
для завоевания доверия аудитории применял такую риторическую фигуру, как
умолчание. Ему также принадлежит создание энкомий похвальных слов (Корнилова,
2010, 58).
У Демосфена арсенал риторических приёмов
огромен, наиболее излюбленными были те, которые усиливали эмоциональное
восприятие. Логическое ударение – главный способ выделения смысла у Демосфена,
поэтому он часто прибегает к анафоре – единоначатию, то есть повторению одного
и того же слова в начале фраз.
Антитеза – приём, которым Демосфен владел в
совершенстве: «Ты служил при школе – я учился в школе, ты посвящал в таинства -
я приобщался к таинству, ты записывал за другими – я заседал и решал, ты играл
третьи роли – я смотрел представление, ты проваливался– я освистывал, ты
помогал врагам – я трудился ради отечества». (Корнилова, 2010, 79).
Самые любимые тропы у Демосфена – метафора и
гипербола: «Выявили себя воинами не просто безупречными, но достойными
восхищения за ваш строй, выучку и отвагу. Вот почему вас восхваляли, а сами вы
благодарили богов жертвами и праздниками». (Корнилова, 2010, 79).
Сегодня практика судебной речи, учитывая
многовековой опыт публичных выступлений, характеризуется общими целями и
конкретными задачами правосудия. Высокий профессиональный уровень речи на суде
может быть достигнут только в том случае, если оратор соблюдает не только
правовые, но и стилистические, языковые нормы. Судебная речь строится на основе
взаимодействия рационального и эмоционального планов, логические элементы
разрабатываются с учётом изобразительно-выразительных средств языка.
Но в условиях современного судебного
производства речь стала меньше по объёму, доказательная сторона приобрела
большее значение по сравнению с психологическим анализом. Сегодня в судебных
процессах редко произносятся пышные фразы, цитаты из художественной литературы.
Судебное красноречие наших дней в большей степени схожи с официально-деловой
речью. (Машина, 2011, 138).
И всё же в судебной стилистике можно обнаружить
свой арсенал изобразительных средств, которые всегда помогают юристам. Одно из
них – интонация. Известна речь выдающегося русского судебного оратора
Ф.Н.Плевако, эффект которой был построен на интонациях –повышении и понижении
тона, ослаблении голоса, паузах. Судили священника, совершившего тяжкое
преступление, в котором он был полностью изобличен. Дело было простым, с прямыми
доказательствами виновности подсудимого, поэтому успех защитительной речи
зависел не от логической силы, а от эмоционального воздействия. Речь Плевако
состояла из нескольких фраз интонационно грамотно оформленных. «Господа
присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти
преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я
обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать
лет отпускал на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы
ему его грех?»
Большими
выразительными возможностями обладают образные средства, столь любимые древними
судебными ораторами, - антитеза, перифраза, гипербола, ирония, риторический
вопрос и риторическое восклицание а так-же
диалогизация речи.
Одна из фигур контраста – антитеза,
противопоставляющая понятия или положения: В своей стране, стоя у руля
правления, подсудимые уничтожили все законные формы правосудия, отбросили все
усвоенные культурным человечеством принципы судопроизводства. Но их самих судит
Международный Суд с соблюдением всех правовых гарантий, с обеспечением
подсудимым всех законных возможностей для защиты (Р.А.Руденко).
Перифразы содержат выраженную эмоциональную
оценку: черное золото (нефть), уйти из жизни (умереть), люди в белых халатах
(врачи), братья меньшие (животные), страна восходящего солнца (Япония).
Метафоры (сравнения предметов на основании
общего признака) часто используются в судебной речи: в руках правосудия, цепь
доказательств, меч правосудия. Для создания образов в судебной речи используются
также развёрнутые метафоры.
Использование метафор, «всегда несущих в себе
информацию о чувственно-наглядном видении действительности», характерно для
такого изобразительного приёма, как дескрипция (описание объекта путём перечисления
реальных либо выдуманных деталей) (Москвин, 2012, 148). Разновидностью
дескрипции является гипотипозис – вид описания, представляющий объект как
«стоящий перед взором». Основная задача этой фигуры судебного красноречия –
пробудить эмоции аудитории, это так называемый образный усилитель аргументов к
жалости. Именно эти приёмы использовал выдающийся русский адвокат
Н.П.Карабчевкий: «Последним видят его, и не издали, как Дырдовский, а вблизи,
Хамарито, Фельдман и Сопоцько. Они уже кидались в воду, а он всё ещё чернелся
зловещим силуэтом на своей изломанной и исковерканной вышке, куда кинулся было
свидетель Хамарито, но, увидев, как там неудобно и опасно находиться, бросился
назад. И его ещё корят этой площадкой. Он до конца пережил весь неслыханный
ужас, видел все детали гибели, слышал все стоны, все вопли! Чего же ещё
требовать от капитана? Не он покинул «Владимира» — «Владимир» сам ушёл из-под
его ног. Как полководец, он был разбит и потерял сражение, мы можем судить его
и вкривь и вкось, благо задним числом так легко ставить себя на чужое место, но
как солдат, как воин, он мужественно исполнил свой долг до конца, и этого никто
не отнимет у него никаким приговором... Я заканчиваю. Криун отсутствует. Вы
должны простить ему это. С того момента, как его, бесчувственного, вытащили из
воды с искалеченными ногами, и до сегодняшнего дня протекло четыре месяца. Для
него это была одна сплошная нравственная пытка. Его отсутствие во время прений
избавило его, по крайней мере, от тех ударов, которые несли на себе все
характерные черты ударов, которые наносятся лежачему. Я не прошу у вас ни
милости, ни снисхождения для него. Я твёрдо верю, что русское общество со своим
чутким сердцем давно уже поняло, что в лице Криуна оно имеет дело с гораздо
более несчастным, нежели виновным человеком». (Москвин, 2012, 148).
Гипербола – фигура, с помощью которой сильно
преувеличивается какое-либо действие или явление, обладает мощной силой
воздействия на слушателя: Обвинению чрезвычайно нравится идея представить Иванова
зверем (С.А.Андреевский).
Ирония (скрытая усмешка), как правило,
употребляется в судебных речах для того, чтобы дать справедливую оценку фактам.
Например, в речи Ф.Н.Плевако по делу Бабаниных использован этот приём: «На
помощь явилось семейство Бабаниных, которое тем не менее изображено чуть ли не
разбойничьим гнездом. И вот какие странные роли выпадают на долю образцового
чиновника – Сулимы и разбойничьего семейства Бабаниных. Сулима выкалывает глаз
Диканю, Бабанины являются на помощь Благородный Сулима отказывается дать денег
Диканю на лечение, оставляет нищего без помощи, – разбойничье гнездо дает
приют, лечит Диканя, помещает в своем собственном доме».
Выразительность судебной речи создается также её
диалогизацией, т.е. переходом от повествовательной формы к форме вопросов.
Известный русский юрист В.И.Жуковский так описывает одиночное заключение:
«Подсудимый был полтора года в одиночной камере. Знаете ли вы, господа
присяжные заседатели, что такое одиночное заключение? Это – три шага в длину,
два шага в ширину и … ни клочка неба!» Вопрос, обращенный 22 оратором к залу
суда, меняет логические и эмоциональные акценты, помогает точнее передать
состояние подсудимого.
Риторический вопрос и риторическое восклицание –
фигуры, рассчитанные на то, чтобы усилить эмоциональное восприятие. Часто
вопросительная интонация сочетается с восклицательной: Как можно им в
оправдание ссылаться на «долг солдата», «честь офицера», на «обязанность
выполнить приказ»?! (Р.А.Руденко).
И письменная, и устная формы реализации языка
закона представляют особый код, которым должен владеть специалист-юрист.
Хорошее знание и развитое чувство языка, умение пользоваться всем его
богатством помогут каждому специалисту в достижении профессионализма на
выбранном поприще. Освоение языковых черт юридических текстов, возможность
стилистического выбора при составлении процессуальных документов, речевая
культура юриста как показатель общего культурного уровня, сознательное
отношение к языку – путь к высокой культуре мышления, необходимой современному
специалисту в условиях строительства правового государства. «Законы и
установления должны идти рука об руку с прогрессом человеческой души», -
говорил Т. Джефферсон.
1. Губаева Т.В. Практический курс русского языка
для юристов. Казань, 1996.
2. Корнилова Е.Н. Риторика – искусство убеждать.
М., 2010.
3. Крысин Л.П., Зубарев B.C. Язык и стиль
обвинительного заключения. М., 2000.
4. Машина О.Ю. Русский язык и культура речи. М.,
2011.
5. Москвин В.П. Риторика и теория коммуникации.
Виды, стили и тактики речевого общения. М., 2012.
6. Рябова Е.С. О необходимости совершенствования
описания коммуникативной личности юриста. Материалы XV Международной научной
конференции 1-3 февраля 2011 г. М., 2011.