Философия/1.Философия литературы и искусства

К,ф.н. Кузнецова Т.В., Рубцова Т.В.

Бийский технологический институт, Россия

Искусство как обновляюще-интегративное мировидение: творческий опыт В. Кандинского в контексте проблем современного образования

На данном этапе развития общества в сфере педагогики и образования остается открытым вопрос о воспитании гармонично развитой личности ребенка в условиях жесткой общественной конкуренции, в водовороте рыночных отношений и в потоке средств массовой информации. Реалии современного общества показывают, что должны активизироваться такие процессы и сферы человеческой деятельности в жизни общества, которые направлены на развитие всесторонне развитой личности ребенка. И такая сфера существует – это искусство. «Искусство вообще способно расширять сферу и направлять способы чувствования - видения, ощущения, переживания человеком мира», – пишет М. Мамардашвили [3, с. 108].

В сфере современного образования становится все более актуальной проблема, которая связана с отчуждением учащегося в процессе обучения от восприятия и усвоения информации. Поэтому в настоящее время в педагогических науках приветствуются такие принципы и методы, с помощью которых процесс обучения выходит на новый уровень взаимодействия участников педагогического процесса, при котором учащийся и педагог становятся собеседниками и осуществляют межсубъектную связь. Такая эмоционально наполненная работа имеет двухстороннюю связь, обладает огромным внутренним потенциалом. Эта идея не нова, ей занимались в свое время Я. Каменский, К. Ушинский. А одним из немаловажных факторов придающим эффективность реализации такого педагогического процесса является феномен, который связан с рождением «переживания» информации в момент состоявшегося события, тогда эмоционально наполненная информация органично вплетается в сознание учащегося, не давая эффекта отчуждения. Она дает возможность обойти автоматическое, навязанное запоминание спроектированного фактического материала, дает выход в сферу творческой самореализации ребенка.

В. Кандинский разрабатывал теоретические труды в первой половине ХХ в., но они не потеряли своей актуальности и на современном этапе развития культуры и искусства, в том числе и в педагогике искусства. Очевидным становится и то, что в таких теоретических работах В. Кандинского, как «О духовном в искусстве», «Ступени», «Точка и линия на плоскости» художник разрабатывает и формулирует законы абстрактной живописи, которые становятся толчком для реализации творческого процесса. Художник акцентирует мысль на том, что необходимо пробудить в читателях «способность восприятия духовной сущности в абстрактных вещах» [4]. В. Кандинский теоретически обосновал новый принцип одного из направлений авангардного искусства ХХ в. – абстракционизма. Тем самым, ориентируя человека на осознание и понимание нового типа беспредметного мышления в искусстве. Но В. Кандинский не насаждает его реципиенту, а постепенно вплетает через художественно-теоретическую концепцию сформулированных законов, которые преломляются в творчестве художника через призму, которая не противоречит природе человеческих чувств, так как в ее основе лежит феномен ассоциативного переживания. Именно нить ассоциативного переживания помогает «не заблудиться» в незнакомых символах абстрактной живописи Кандинского. Огромную роль в понимании его живописных работ играют и теоретико-художественные сочинения, которые во многом объясняют устремления мастера.

Рационально-концептуальное начало в ХХ в. нарастает и отражается, в конечном счете, и в культуре и искусстве, которое порой подчиняется не логике художественного творчества, а в большей мере логики науки, когда из формул вырастает ткань музыкального произведения (А. Шенберг, П. Булез, Дж. Кейдж, К. Штокхаузен), когда живописцы увлеченно занимаются геометрическим конструированием (Ж. Брак, Х. Грис, П. Пикассо, К. Малевич), когда поэзия напоминает математически выверенную схему (агитпоэзия). Искусство стало похожим на ту сложную жизнь, которая потребовала от художников новых решений. Ведь искусство выполняет функции эмоционально-интеллектуальных амортизаторов между реальностью и человеческим сознанием, и в Новое время их роль чрезвычайно возросла. «Искусство, - писал Л. Выготский, – есть важнейшее средоточие всех биологических и социальных процессов личности в обществе, способ уравновешивания человека с миром в самые критические и ответственные минуты жизни» [1, с. 14]. И понятно, что для части «потребителей» искусства этот процесс уравновешивания может быть реализован именно с помощью искусства столь же сложного и «болезненного», как сама действительность.

Поэтому в развитии искусства живописи, изображения, были самые разнообразные. У В. Кандинского это пластические геометрические сущности, своеобразный «язык форм». При их сочетании они образуют ряды эмоционально-окрашенных состояний, которые у каждого человека порождают аналогичный ассоциативный ряд, определенно окрашенную эмоцию, подкрепленные ярко выраженным движением цветовой экспрессии, выраженную «языком красок».

Более того, в начале века выражения «язык форм» или «язык красок» не звучали столь привычно для слуха, как в наши дни. Пользуясь ими (одна из глав книги «О духовном в искусстве» так и называется – «Язык красок»), В. Кандинский имел в виду то, что взятые в отвлечении от сходства с тем или иным предметом внешнего мира, формы рассматриваются им с точки зрения чисто «пластического звучания» – т.е. как «абстрактные существа» с особыми свойствами. Это треугольник, квадрат, круг, ромб, трапеция; каждая форма, по словам В. Кандинского, обладает ей одной свойственным «духовным ароматом» [4]. Будучи рассмотрены со стороны их бытования в изобразительной культуре или же в аспекте непосредственного воздействия на зрителя, все эти формы, простые и производные, предстают средствами выражения внутреннего во внешнем; все они – «равноправные граждане духовной державы» [4]. В. Кандинским впервые концептуально обосновывается художественно-эстетическая ценность и выразительность простых, оторванных от реальности (абстрактных) геометрических форм.

Закон, вырабатываемый в теоретических работах В. Кандинского, не превращается в неподвижную формулу абстрактного искусства, а наполняется особой внутренней экспрессией, которая передает душевное движение в цветовых формах, в движение линий, которые зафиксированы, (но, остаются, подвижны, пульсируют) в композициях живописца. Это происходит потому, что особую роль в теоретико-художественной концепции В. Кандинский отводит психологии творчества. В. Кандинский является автором интуитивно-эмоциональных «лирических абстракций», дающих моментальный снимок душевного состояния человека. «Душевные вибрации» внутреннего мира (термин В. Кандинского) помогают выявить и оформить те абстракции, которые созревают в процессе творчества [4, с. 213]. В абстрактных композициях В. Кандинского на первый план выдвигается усиленная цветовая и линейная экспрессия, которая определяет поток эмоций и чувств в его «Композициях» и «Импровизациях». Художник пишет: «Цвет – это клавиша; глаз – молоточек; душа – многострунный рояль. Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу. Гармония красок может основываться только на принципе целесообразного затрагивания человеческой души» [4, с. 233].

По пути максимального усиления выражения амплитуды чувств В. Кандинский и в теоретическом, и в живописном творчестве намеренно сближает музыку и живопись. Художник говорит: «Музыка всегда была искусством, не употреблявшим своих средств на обманное воспроизведение явлений природы», но делавшим из них «средство выражения душевной жизни художника» [4]. Идея, по существу, не новая – она глубоко укоренена в романтической эстетике. Однако именно В. Кандинский реализовал ее полностью, не останавливаясь перед неизбежностью выхода за границы предметно-изобразимого. Идею беспредметности музыки, он универсализует и, главное, последовательно, как бы логически принудительно распространяет. Но В. Кандинский внедряет идею универсальности музыки с целью реализации своего внутреннего опыта, потому что художник не только видел цвета, он их слышал и ощущал (например, зеленный цвет – цвет лета). Под влиянием эпохи, своего художественного мировоззрения В. Кандинский достаточно много времени уделял музыкальности своих работ. «У него была целая шкала соотношения музыкальных инструментов и цветов, - пишет Л. Ромашкова, – фиолетовые тона соотносились с деревянными инструментами, яркие краски – с медными» [3]. Название его работ, таких как «Музыкальное выступление», «Хроматическая композиция», «Фуга» тоже свидетельствуют о желании художника создать эмоциональную связь между цветовыми и музыкальными образами. Такие тонкие переходы, от цвета к звуку, и наоборот, зарождаются на интуитивно-чувственном уровне, но обрабатываются и оформляются сферой разума.

Таким образом, В. Кандинский пытался выразить в живописи синестезическую идею «звучания» через выразительный характер цвета, линии, формы. Усиленное внедрение идеи синтеза искусства художником предпринимается в теории синтетического (монументального) искусства. Эта проблема творчества художника была тесно связана с теорией и практикой живописи, с осуществлением мечты В. Кандинского о свободном движении подобного звуку цвета и света в пространстве и времени вместе с музыкой. Сценическое воплощение мысли о создании «живописных нот» В. Кандинский связывал с осуществлением контрапунктического движения цветного света и звука. Отношение В. Кандинского к сценическому замыслу уподоблялось созданию музыкального полифонического произведения, где цвет выступал в роли одного из главных и равных голосов наряду с другими, а сам процесс работы над замыслом уподоблялся композиторскому творчеству.

Под универсальностью искусства в культуре ХХ в., в данном случае следует понимать организацию единого метода, по аналогии с наукой. Художники, писатели, композиторы каждый по-своему стремились воспользоваться идеей синтеза. Такой метод сконструирован в романе «Игра в бисер» Г. Гессе, который привел науки и искусство к общему знаменателю, сверхметоду, мощной интеллектуальной организации, которая с помощью формул, систем, знаков, соединила бы все искусства и науку воедино не без помощи интуиции. Г. Гессе пишет: «Игра в бисер это универсальный язык и метод для выражения и приведения к общей мере всех интеллектуальных и художественных ценностей и понятий» [2, с. 65]. Все достижения ученых, мастеров искусства и культуры на протяжении развития человечества имеет, возможно, одну точку отчета – она абстрактна, прекрасно логична, совершенный, гибкий конструкт, который имеет мириады модификаций, но устремление ее расслаивается, с одной стороны, она взывает к разуму, с другой наполнена интуицией. Эта идея остается актуальной для мира философии, науки, культуры и в ХХI веке. Так интеграционные задачи обучения и воспитания ставят перед собой и педагогические науки. В сфере образования используются ресурсы синтеза методов и принципов разных отраслей знания для достижения целостности восприятия и формирования активной мировоззренческой позиции учащегося и формирования современной научной картины мира.

Таким образом, актуальность теоретических работ и ценность живописных композиций-абстракций В. Кандинского заключается в том, что они таят в себе открытость и полноту ассоциативного переживания, которое раскрывает множество возможностей для нахождения и постижения нового опыта эмоций и чувств, смысла за гранью видимых предметов внешнего мира. Роль ассоциативных переживаний в теоретико-художественных сочинениях В. Кандинского открывает путь для достижения заветной цели современного воспитания и обучения, где отношения педагога и ученика приобретают статус собеседников. Результатом преобладания эмоционально окрашенной информации в процессе обучения и воспитания способствует повышению уровня всестороннего развития личности учащегося, имеющей целостное представление о мире, способной самостоятельно повышать свой уровень общенаучной, общекультурной компетентности.

Литература:

1. Выготский, Л. Психология искусства / Л. Выготский.–М., 1968.–170с.

2. Гессе, Г. Игра в бисер: Роман; Пер. с нем. С. Апта / Г. Гессе.–М.: ООО «Издательство АСТ»; Харьков: «Филио», 2003.–446, (2) с.

3. Каган, М. Философия культуры / М. Каган–СПб.: Петрополис, 1996. – 416 с.

4. Кандинский, В. Избранные труды по теории искусства / В. Кандинский.–М.: Гилея, 2001. Т. 1. 1901-1914.–319 с.