Амиргамзаева А.А.

                                                                                  Кафедра юридических дисциплин  ДГУ

                                                                                  Филиал (Избербаш).

 

 

 Статус женщины в обычном праве народов Дагестана

 

Современный период в силу  различных подходов к движений в странах Европы проблема положения женщины в обществе и её  статус становится серьёзной проблемой в современном обществе. Статус женщины в разных религиях представлен по – разному.

Распространено мнение, что былое относи­тельно свободное положение кавказской женщи­ны, в особенности горянки, резко ухудшилось с распространением ислама и укоренением шариа­та. В этом есть доля истины, но в целом дело об­стоит намного сложнее.

Адаты в том виде, в котором они зафиксирова­ны в ХУШ-Х1Х вв., при всех своих модификациях восходят к патриархальным порядкам распада первобытных и формирования примитивных классовых обществ, а следовательно, отражают их социальный строй и семейный быт. Как изве­стно, это было время господства мужчины, став­шего основным добытчиком жизненных средств и собственником средств производства. Какой бы ни была степень участия женщины в трудовом процессе в стенах и за стенами дома, она счита­лась иждивенкой мужчины. Отсюда разитель­ное ее неравенство с мужчиной в имущественном, наследственном и процессуальном обычном пра­ве, а подчас и лишение ее этих прав.

По адатам, неполноправие женщины начина­лось уже с ее вступления в брак. По обычаю гипогамии (брак с лицом более низкого статуса) у многих народов Кавказа женщине не полагалось вступать в брак с вышестоящим мужчиной, иначе потомство считалось неполноценным. За женщи­ну в обязательном порядке вносился брачный вы­куп. Практика брачного выкупа влекла за собой многочисленные последствия. Если родители при выборе

невесты еще могли посчитаться с желанием юноши, то с желанием девушки, как правило, не считались.

Существовали преднатальный (дородовой) и колыбельный сговор, а также сговор малолетних - все это давало возможность растянуть во времени уплату брачного выкупа. Получил развитие обменный брак. Те же цели преследовали левират (брак с вдовой умершего брата) и сорорат (брак с сестрой умершей жены).       

В этих случаях раз заплаченный брачный выкуп не уходил из семьи или не должен был уплачиваться снова. Одним из последствий брачного выкупа было умыкание девушек без их согласия или без согласия их родни. Существовали и другие из­держки брачного выкупа: богатые старики жени­лись на молодых девушках или за малолетнего сына брали взрослую девушку, чтобы в доме бы­ла работница Прибегали и к многоженству, глав­ным образом при нетрудоспособности или без­детности жены. Адаты ущемляли имущественные и наследст­венные права женщины. По обычному праву все семейное имущество делилось на две части: об­щесемейное и личное имущество членов семьи. Общесемейными были земля, основная масса ско­та, сельскохозяйственный двор, жилые построй­ки, домашний хозяйственный инвентарь, транс­порт и т.п. В большой семье это равным образом касалось имущества наследственного и благопри­обретенного, в том числе приобретенного на сто­ронние заработки членов семьи. Пользовались им уравнительно. Личное имущество членов се­мьи приобреталось путем наследования, дарения или находки. Это были прежде всего предметы личного пользования: у мужчин - одежда, оружие (кроме особо ценимого фамильного), нередко также верховой конь с убранством, музыкальные инструменты, подчас несколько голов скота; у женщин - также одежда, украшения, подаренный им скот. Однако женщины имели право на свое приданое, которое состояло из одежды невесты, предметов домашней утвари, а также включало скот или деньги, изредка - участок земли. Сюда же относились так называемые сверхприданныевещи, состоящие из подарков жениха и гостей на свадьбе.

Казалось бы, что имущество женщины было больше, чем имущество мужчины. Но так обстоя­ло дело только формально. Например, домашняя утварь фактически поступала в общесемейную собственность, а из приданого женщине остава­лась только одежда и украшения. Скотом, даже если он был частью приданого, распоряжалсяглава семьи - мужчина. Кроме того, поскольку скот выпасали мужчины, им шла часть приплода, а то и весь приплод. Главное же состояло в том, что женщина, в отличие от мужчины, не имела долив общесемейной собственности.

  Об этом свидетельствуют семейные выделы и разделы. Как пишет кабардинский исследователь Х.М.Думанов, "в дележе наследственного иму­щества участвовали только мужчины".Заметим, что это была общекавказская обычноправовая норма. Предполагалось, что невестки долж­ны довольствоваться своим приданым, мать же и дочери переходили на обеспечение отца, а чаще одного из братьев, которым в данном случае да­валось что-нибудь из общесемейного имущества. Норма эта была настолько непреложна, что даже при отсутствии прямых наследников-мужчин женщины не наследовали. На всем Северном Кавказе по адатам "по пресечении мужского ко­лена в одной из линий какой-либо фамилии не­движимое имущество, не переходя в женское ко­лено, возвращается в мужское поколение другой линии". Надо, однако отметить, что в XIX в. этого правила строго придерживались только в высших сословиях, не желавших допустить дроб­ления земли.[1]

Что касается личных прав женщины, то глава дома - мужчина властвовал над нею так же, как над детьми. Хотя у народов Кавказа считалось постыдным поднять руку на женщину, серьезные проступки составляли исключение из этого пра­вила. По обычному праву адыгов и многих других народов Кавказского региона, за нарушение суп­ружеской верности мужу не возбранялось убить или изувечить жену, хотя возможность мести со стороны ее родственников делала такие поступки нечастыми. Развод - оправданный или неоправ­данный фактически был прерогативой мужчины, хотя здесь ему подчас приходилось остерегаться родни жены. Случалось, что мать семейства ста­новилась главой дома, играя роль объединительницы стремившихся разделиться сыновей, но и в этом случае ее власть была несравнимой с влас­тью мужчины. Обычно ей приходилось делить свои прерогативы со старшим сыном, который руководил мужской частью семьи и представлял последнюю вне дома. По-видимому, единствен­ным исключением в этом отношении были армя­не, о которых сообщалось, что женщина - глава семьи имела право голоса на сельском сходе.

Адаты ущемляли женщину и в процессуаль­ных правах. У одних народов она вообще не допу­скалась к судоговорению, а ее интересы защища­ли родственники-мужчины, у других - свидетель­ство двух женщин приравнивалось к одному мужскому свидетельству.

В раннем средневековье в Закавказье стало приникать византийское культурное влияние, в том числе влияние Свода законов Юстиниана. Византийское право также было далеко от при­знания равенства мужчины и женщины. Но оно было заинтересовано в нормальных демографи­ческих процессах, в пресечении самоуправства и произвола. Поэтому главе семейства разреша­лось прогонять, но не калечить жену, лишать на­следства, но не убивать детей. Таким образом, по­ложение закавказской христианки, оставаясь да­леким от равноправия, все же юридически улучшалось.

Был регламентирован минимальный брачный возраст девушек. Например, у армян разреша­лось сватать девушку не ранее 13 лет. Запреща­лось колыбельное обручение или сходные с ним формы брачного сговора несовершеннолетних. Церковное венчание требовало согласия на брак не только жениха, но и невесты. Формально был отменен брачный выкуп, приданое же сохраня­лось. Закавказское христианское законодательство предписывало повиновение жены мужу. Верхо­венство мужчины наиболее ярко проявлялось в бракоразводных нормах. Вообще, развод считал­ся большим грехом и мог быть допущен лишь в исключительных случаях. Совершался он, напри­мер, у армян в двух формах: либо у епископа, ли­бо, по воле мужа, посредством написания им "раз­водного письма".

Итак, можно констатировать, что иницииро­ванное Сводом Юстиниана средневековое армян­ское и грузинское законодательство по отноше­нию к женщине во многом было более гуманным, чем обычное право. Но с ним считались только в городах и их ближайших окрестностях, основная же масса крестьянства по-прежнему признавал*[2] лишь местное обычное право. В отличие от адатов, шариат формально не требовал изогамии (браков между людьми одного социального статуса), так как согласно Коран) все равны перед Богом.

Зато мусульманское пра­во запрещало браки мусульман с иноверцами, к чему адаты относились нейтрально.

Оно могло быть дано непосредственно или через представителей бра чующихся - вали. Однако эта норма проводилась в жизнь не всегда последова­тельно: духовенство закрывало глаза на нередкие случаи принуждения девушек к браку их родите­лями или опекунами. Известен случай, когда суд санкционировал право отца распорядиться доче­рью "несмотря на ее сопротивление". Похище­ние невест шариат запретил, но эта норма привилась слабо.

Шариат сыграл положительную роль в регла­ментации брачного выкупа: выкуп должен пла­титься не семье невесты, а ей самой как ее обес­печение на случай вдовства или развода по иници­ативе мужа. Однако и здесь шариатская норма вошла в противоречие с обычноправовым пред­писанием. В результате почти у всех кавказских мусульман возник компромисс: часть выкупа (ка­лым) выплачивалась семье, другая часть (кебин) -самой невесте.

Шариат освятил право женщины на личную собственность ("мужчинам– доля из того, что они приобрели, а женщинам - доля из того, что они приобрели" - Коран, 4, 36) и предоставил ей, хотя и ущемленное, право на общесемейную соб­ственность, в том числе земельную.[3] Шариат допу­скает разные толкования, но в общих чертах он рассматривает женщину как наследницу в поло­винной доле.К примеру, жена после смерти мужа получает от восьмой до четвертой части наслед­ства (в зависимости от наличия детей и внуков), мать при тех же обстоятельствах - от шестой час­ти до трети, единственная дочь или внучка - поло­вину, несколько дочерей или внучек - половину и т.д. На деле нормам наследования по шариату час­то приходилось бороться с обычноправовыми нормами.Так, даже у таких давних мусульман, как азербайджанцы, дочери беспрепятственно получали свою долю движимости, но недвижимое имущество доставалось им только при отсутствии сыновей.Женщины из высших сословий или их родня нередко возбуждали судебные иски в раз­деле наследства не по адатам, а по шариату или по законам Российской империи.

В результате адми­нистрация стала повсеместно предлагать, чтобы сами наследники выбирали тот или другой прин­цип наследования, и переплетение адатов, шариа­та и российских законов расширило практику та­кой компромиссной формы, как маслагат - миро­любивой сделки, соглашения между сторонами.

У части народов региона шариат несколько улучшил положение женщины при разводе. Там, где прежде бракоразводная инициатива женщины вообще не допускалась (например, ингуши),- теперь она была юридически разрешена. Упорядочение и расширение имущественных прав женщины почти повсеместно ограничило бракоразводный произвол мужчины. Муж, отпуская жену- без серьезных на то причин, должен вернуть ей кебин и приданое, что не всегда было для него легко. Кроме того, шариатом установлен опреде­ленный срок (от полугода до года), по истечении которого развод считается окончательным. Это дает инициатору расторжения брака время одуматься под влиянием родни и общины, в принципе осуждавших распад семей. Словом, и здесь шари­ат, не ставя мужчину и женщин в равное положение, до некоторой степени нивелировал неравенство полов.

  С полным вхождением Кавказа в состав Рос­сийской империи регион подпал под имперскую юрисдикцию. В 1830 г. Указом Николая 1 на хри­стиан Закавказья формально распространилось общеимперское законодательство, но фактичес­ки дело свелось к признанию законов МхитараГоша и Вахтанга VI. Мусульманскому населению предоставлялась возможность руководствоваться шариатом, но не во всех сферах правовой жизни. Уголовные нормы шариата (отсечение руки за воровство, побиение камнями женщин за прелюбо­деяние и др.) были заменены российским законода­тельством. Однако гражданские и брачно-семей­ные нормы за немногими изъятиями (в основном связанными с умыканием невест) сохранились. Постепенно обычное право вытеснялось армяно-грузинским законодательством, шариатом и рос­сийскими правовыми нормами. Характерно, что у христианских народов Закавказья этот процесс шел быстрее и менее болезненно, чем у мусуль­манских народов региона.

Совсем другая ситуация возникла с установле­нием на Кавказе Советской власти. Народные обычаи и конфессиональные традиции, а также связанные с ними правовые нормы ломались ре­шительно и без раздумий. На Северном Кавка­зе уже в 1927 г. были запрещены шариатские су­ды, годом позже - суды медиаторов, рассматри­вавшие дела по адатам. Естественно, что в это время большинство традиций, ставших правонарушениями, приобре­ло скрытый характер. Это относится прежде все­го к брачному выкупу. На рубеже 20-х и 30-х го­лов Черкесская областная прокуратура сообщала в краевой центр: "Такой формы, которая сущест­вовала раньше, когда к каждой горской девушке-невесте был чуть ли не подвешен ярлык с обозначением ее стоимости... в данное время нет. Со­глашение о калыме производится тайно и тайно же уплачивается". Выкуп теперь чаще платил» деньгами - так было легче скрыть его от посто­ронних глаз. Другая распространившаяся в это время форма, - замещение калыма и кебинакрупным брачным залогом, а также ценным» свадебными подарками невесте (осетины, горные грузины, армяне и др.). Брак с девушками, не до­стигшими минимального брачного возраста, не регистрировался до их совершеннолетия или же регистрировался в тех республиках, где этот воз­раст был официально ниже. Из-за гонений на ре­лигию и духовенство возник своего рода вакуум легальной брачности: религиозное оформление женитьб и замужеств почти прекратилось, а к гражданскому оформлению население прибегало далеко не во всех случаях. Продолжалось, хотя и намного реже, умыкание невест, которое воспри­нималось как местный обычай, и поэтому далеко не каждый обращался в органы правопорядка. Да и к вырванной у похитителя девушке сохранялось предубеждение (у карачаевцев, например, ее на­граждают презрительным прозвищем "волочен­ной"), и ей нелегко выйти замуж. Поэтому неред­ки были случаи, когда сами похищенные и их род­ня заминали дело.[4]

Предоставленным женщине имущественным и наследственным равноправием она (в особенно­сти в сельской местности) пользовалась чаще все­го при разводах. При этом инициатива обращения к новым законам, как правило, принадлежала не самой женщине, а ее родне.

Такое положение удерживалось в основном до 1960-х годов, когда произошла определенная ли­берализация общественно-политической жизни. По данным этносоциологического обследования середины 70-х годов, около половины сельских балкарцев ответили, что они платили за невесту. Сходные данные имеются по народам Дагестана и азербайджанцам.

С началом перестройки ситуация изменилась существенным образом. С одной стороны, уси­лилась тяга к возрождению народных бытовых традиций, нередко сливающаяся с ренессансом конфессионального менталитета, в частности запрещенных в прошлом предписаний шариата. С другой стороны, у властей появились более се­рьезные проблемы, чем вмешательство в сферу брачно-семейных обычаев. Брачный выкуп и за­мужество девушек, год-другой не дотянувших до минимального возраста вступления в брак, фак­тически перестали рассматриваться как противо­правные деяния. В парламенте Чечни был по­ставлен вопрос о легализации многоженства, и предложение не прошло только двумя голосами.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


[1] Коран …С 45/67

 

[2] Дигесты Юстиниана  М . Наука 1968 С. 31

[3] Коран 3 б5

[4]  Магомедов Р.М  Маслиат парадигмы жизни // Маслиат. № 24.06.1998