Уголовное право и криминология

аспирант кафедры уголовного права, Тарасенко В.В.

Воронежский государственный университет, Россия

Вопросы понимания правовой презумпции как определенного правового потенциала для правотворческой деятельности

Проблема научной разработанности правовых презумпций не отделима от повышения качества законодательства, потому что содействует как созданию качественных законов, так и правильному и единообразному пониманию и применению нормативных положений правоприменителем. Правовая реформа России на современном этапе направлена на совершенствование правоприменительной деятельности, формирование современного правового мышления, знание процесса создания и реализации правовых норм. Учитывая это, изучение понятия правовых презумпций как определенного правового потенциала имеет в настоящее время актуальное значение как для правотворчества, так и для правоприменительной деятельности.

Анализируя вопрос применения термина «презумпция» на законодательном уровне, следует отметить, что сам термин, несмотря на большое количество презумпций, в нормативных актах употребляется крайне редко. Так, широко известная презумпция – «презумпция невиновности обвиняемого» – нормативно стала использовать свой термин только с момента вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (ст.14), т.е. с 1 июля 2002 года; ранее закрепленная в Конституции Российской Федерации (ст. 49) презумпция невиновности обходилась без него. Анализ действующего законодательства показывает, что в нормативных актах используется исключительно сокращенная форма - презумпция. Полная форма понятия – правовая презумпция - законодателем не употребляется вообще [1].

Практика судов общей юрисдикции, арбитражных судов и Конституционного Суда Российской Федерации совпадает с позицией законодателя в вопросе о применении термина «презумпция». Как показывает анализ судебной практики, в большинстве случаев используется также сокращенная форма – презумпция [2], что касается полной формы (правовая презумпция), то она употребляется довольно редко [3], но ее наличие только подтверждает тезис о существовании полной и сокращенной форм рассматриваемого понятия.

В отечественной дореволюционной литературе также указывалось на черту вероятности, присущую презумпциям, а также формирование их на основе предшествующего опыта. Так, русский юрист С.А. Муромцев писал: «Источник презумпций заключается в невозможности для судьи во всех случаях добираться до истины, вследствие чего право и указывает судье руководствоваться в некоторых случаях предположениями, выведенными на основании вероятности из данных опыта жизни» [4]. Пытаясь выйти из противоречия относительно высокой вероятности всех презумпций, некоторые авторы отрицали само существование презумпции невиновности или отводили ей незначительную роль [5].

Основоположники исследования правовых презумпций в отечественном праве В.И. Каминская и В.К. Бабаев отмечали, что в праве наряду с высоковероятными правовыми презумпциями существуют маловероятные презумпции. В.И. Каминская называет их «квазипрезумпции» [6]. В.К. Бабаев отмечает, что в таких правовых презумпциях политическая направленность заслоняет их логическую природу. К числу таких правовых презумпций он, например, относил презумпцию невиновности [7]. Как правильно отмечает О.А. Кузнецова, исходя из логической природы презумпции, в ней может содержаться и невысокая степень вероятности. Для примера она приводит презумпцию невиновности или знания закона, а именно, она указывает, что большинство подозреваемых в совершении преступления оказывались впоследствии виновными, а большинство людей не знают закон [8].

На основе изложенного назревает вывод, что в праве существует два типа презумпций: естественные (высоковероятные) и квазипрезумпции (маловероятные). Данные презумпции имеют разный путь образования и неоднородную логическую основу. Высоковероятные презумпции подлежат закреплению на основе общих предположений. Квазипрезумпции, наоборот, не имеют стадии так называемой «предпрезумпции» и формулируются исключительно исходя из задач, которые стоят перед правовым регулированием. Интерес законодателя к презумпциям объясняется тем, что последние наиболее эффективно способны урегулировать общественные отношения и тем самым защитить значимые социальные интересы. Соответственно, если урегулировать общественные отношения можно с помощью общих предположений, то в законе законодатель закрепляет высоковероятные презумпции, примером которой может служить презумпция деликтоспособности, связанная с осознанием лицом, достигшим 14-16-летнего возраста на момент совершения преступления, общественно-опасных последствий своего поведения. Наоборот, если защитить социальные интересы можно, используя только «искусственные» предположения, формулируются квазипрезумпции, ярким примером которой может служить презумпция невиновности. Несмотря на это, и в первом, и во втором случае презумпции несут в себе четкую целевую направленность, что позволяет нам говорить о целевой направленности правовых презумпций в целом.

Немаловажное значение при характеристике правовой презумпции имеет ее логическая сторона.

Анализ исследованного материла позволяет прийти к выводу, что возникающие при изучении логической стороны правовой презумпции разногласия имеют свой корень в неточном использовании в праве понятийного аппарата логики. Так, используемое для построения общего предположения умозаключение полной индукции дублируется и на правовую презумпцию.

Представляется, что более правильным было бы логическую основу правовых презумпций выводить из диалектического метода.

Диалектический метод представляет собой систему правил (требований), сформулированных на основе знания закономерностей исследуемой области действительности и ориентирующих человека в его познавательной деятельности [9].

Для познания объективной действительности в качестве вспомогательных приемов диалектический метод использует и дедукцию, и индукцию. «Индукция и дедукция связаны между собой столь же необходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того, чтобы односторонне превозносить одну из них до небес за счет другой, надо стараться применять каждую на своем месте, а этого можно добиться лишь в том случае, если не упускать их связь между собою, их взаимное дополнение друг друга» [10]. При проведении любых исследований индукция и дедукция неразлучны между собой. В зависимости от области знания их соотношение меняется, так, например, в геометрии в большинстве случаев превалирует индукция, а в физике дедукция, но ни в одной области знания они не применяются друг без друга. В ходе индуктивного исследования упор делается на опыт, факты. Дедукция сама по себе не связана с опытным исследованием, для нее требуются готовые положения, из которых в дальнейшем выводится вывод. Как указывалось выше, с помощью индуктивного умозаключения подлежат обобщению признаки ряда фактов, аналогичных ситуаций и соответственно сама индукция является выводом из фактов, ставших нам известными в отношении фактов, которые, соответственно, нам еще неизвестны. Тем не менее, какое бы большое количество фактов (случаев) не было обобщено, в итого это будет определенное количество частных фактов, то есть общего правила из данного обобщения не получится. Дедуктивное умозаключение обеспечивает возможность перехода от множества фактов к определенному общему правилу, составляющему содержание правовой презумпции, а также дедукция позволяет на основе наблюдения свойств и признаков наблюдавшихся фактов сделать вывод относительно тех фактов, которые, соответственно, не наблюдались. Таким образом, данные факты выводятся за пределы доказывания, то есть презюмируются. Без дедукции мы бы накапливали отдельные факты и не смогли использовать презумпцию без обоснования содержащихся в ней правовых положений.

Исходя из вышеизложенного, представляется некорректным суждение Тамазян Т.Г. о том, что «раскрытие логической природы презумпции было невозможно осуществить без использования основного логического метода образования презумпций - индукции, т. е. умозаключения от частного к общему» [11], а также суждения иных авторов, считающих индукцию основным методом образования презумпции [12].

Также трудно согласиться с О.В. Жажиной в том, что « в основу правовой презумпции не может быть положена дедукция, как цепь умозаключений, в которых началом (посылкой) являются общие утверждения (постулаты, аксиомы), а концом (следствием) – частные выводы из посылки. … Она (дедукция) может применяться в целях проверки действенности норм-презумпций» [13].

Презюмирование, как и любая другая деятельность, базируется, как правильно отмечали многие исследователи, на всеобщей причинно обусловленной связи явлений.

Исходя из природы индукции, рождаемое ею умозаключение не может быть достоверным, так как суждение доказывается с вероятностью. Суждение будет являться достоверным в том случае, если использовать индукцию в сочетании с дедукцией. Согласно природе дедукции, дедуктивное умозаключение заключается в том, что из общего правила мы получаем определенный частный случай. Используя совместно данные категории, можно перейти от предположения, основанного на вероятности, к признанию факта юридически достоверным, так как презумпция, накапливая частные факты, выявляет их вероятностный характер, а, соответственно, дедукция , инициируя выведение из общего правила выводов о других однопорядковых фактах, преобразует суждение в достоверное.

В настоящее время, как указывалось выше, одной из дискуссионных проблем остается проблема определения правовой презумпции. В российском законодательстве понятие презумпции не закреплено, не было оно закреплено и в советский период. Вместе с тем в науке существуют различные вариации данного понятия, каждый, кто писал о презумпциях, предлагал свое определение в отношении рассматриваемой категории.

По существу, все многообразие взглядов, имеющихся в юридической науке, может быть сведено к двум основным подходам. Первый можно назвать процессуально-правовым, а второй - материально-правовым.

Рассматривая презумпции с общеотраслевых позиций, В.К. Бабаев предложил несколько вариантов их понимания: с точки зрения их логической природы - как предположение о наличии или отсутствии предметов (явлений), основанное на связи между ними и предметами (явлениями) наличными, подтвержденное предшествующей жизненной практикой [14]; с точки зрения права - как закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом [15]. Ввиду эпохи написания своей работы В.К. Бабаев, указывал, что определение должно в себя включать указание на то, чьим интересам служит использование презумпций в праве, а также характеристику их правовой природы, указывая на так называемое политическое значение презумпций [16].

Исследуя презумпции в советском гражданском праве, В.А. Ойгензихт предложил понимание материально-правовой презумпции как основания для установления предполагаемого факта, влекущего соответствующие правовые последствия, как следствие из вывода о высокой степени вероятности его существования при определенных обстоятельствах (условиях) [17]. Кроме того, В.А. Ойгензихт отмечал, что презумпция может считаться правовой только тогда, когда предположение составляет само содержание правовой нормы, а не является лишь мотивом ее установления [18].

В материально-правовом аспекте презумпция исследовалась также Н.Ф. Качур. Под презумпцией она понимала предположение, выступающее в качестве предпосылки установления (не установления) одного юридического факта при наличии других, а в некоторых случаях - заменяющее юридический факт, влекущий за собой определенные материально-правовые последствия. Также Н.Ф. Качур отмечала, что презумпции не являются средством правового регулирования, а, будучи воспринятыми юридическими нормами, представляют собой внутренний логический механизм действия этих норм [19].

Ю.Г. Зуев под уголовно-правовой презумпцией понимает закрепленное в уголовном законе предположение о наличии (отсутствии) юридически значимого факта, обстоятельства, основанное на закономерности связи между сходными предполагаемому и наличному фактами, обстоятельствами, подтвержденное правоприменительной практикой и влекущее уголовно-правовые последствия [20].

Проблема определения презумпций активно разрабатывается и исследователями частного права. Кузнецова О.А. предложила общее понятие гражданско-правовой презумпции как прямо или косвенно закрепленного в гражданско-правовой норме индуктивного вероятного предположения, основанного на статистической связи презюмируемого факта с фактом действительным, касающегося обстоятельств, имеющих правовое значение, и влекущего правовые последствия путем необходимости его применения при условии, что не будет доказано наличие противоположного предположения. Одновременно она указала на необходимость различать презумпции как средства юридической техники и как нормы права [21]. Из понимания презумпции как правил, содержащих предположение об опровергаемом признаке, характеризующем либо субъект гражданского правоотношения, либо объект гражданских прав, либо юридический факт, исходила М.Н. Бронникова. По ее мнению, сами же правила находят отражение не только в гражданско-правовой норме, но и в условиях договора [22]. Представляется интересной также позиция Т.Г. Тамазяна, который определяет презумпции в страховом праве. Презумпция в страховом праве, по его мнению, «это нормативно закрепленные предположения о наличии или отсутствии одного юридического факта при наличии другого юридического факта, обусловленные потребностью защиты частных (страхователи) и публичных (система страхования, общество и государство в целом) интересов» [23].

Неоценимый вклад в исследование правовых презумпций внесли также исследователи процессуального права. Выводы процессуалистов являются весьма ценными, хотя они, в основном, и касались процессуально-правового значения правовой презумпции. В.И. Каминская, исследуя презумпцию , указывала, что последняя, как логический прием, свойственный любой познавательной деятельности в принципе, приобретает способность вызывать специально правовые последствия. Под правовой презумпцией В.И. Каминская понимала положение, которое выражено прямо или косвенно в правовой норме, которым какой-либо порядок явлений в области отношений, возникающих из человеческого поведения, признается обычным, постоянным, нормальным и не требующим в силу этого специальных доказательств [24]. В.П. Воложанин под юридическим предположением в советском праве (не презумпцией) понимал предположение, освобождающее сторону от доказывания какого-либо факта при доказанности других фактов, поскольку между ними (т.е. фактом, освобожденным от доказывания, и фактами, уже доказанными) существует причинная связь, проверенная и подтвержденная прошедшим опытом, практикой [25]. М.С. Строгович рассматривал презумпции как предположения в смысле положений, утверждений, принимаемых как истина до их исследования и подтверждения, установления их достоверности (или опровержения) [26]. Среди современных процессуалистов можно отметить выводы Ю.А. Серикова, О.В. Баулина. Так, Ю.А. Сериков верно отразил функцию презумпции как правового механизма, с помощью которого можно наиболее эффективно урегулировать общественные отношения и защитить значимые социальные интересы. Правовую презумпцию он охарактеризовал как закрепленный в норме права вероятностный вывод о факте, который принимается судом без процедуры доказывания в случае установления связанного с ним факта (факта-основания) и не опровержения путем доказывания иного факта [27]. О.В. Баулин понимает под презумпцией не любое обстоятельство, возможность оспаривания которого допускается, а лишь законодательное предположение о наличии юридических фактов, которые не могут быть реализованы вне рамок юрисдикционной процедуры [28].

Специфическим является взгляд на правовую природу презумпций Н.Н. Цуканова, который рассматривает презумпции как закрепленные в норме права юридические обязанности признать определенный (презюмируемый) факт при наличии факта исходного, пока иное не будет установлено правоприменительным решением компетентного субъекта [29].

Совершенным определением правовой презумпции будет являться лишь то, которое включит в свое содержание все существенные признаки данной категории. Причем, как правильно отмечает Ю.А. Сериков, данные признаки должны быть характерны для всех видов правовых презумпций [30].

Представляется, что существенными признаками правовых презумпций следует считать следующие:

1. являясь элементом нормативной системы, правовая презумпция имеет признак закрепления в правовой норме (прямо или косвенно). Именно нормативность правовых презумпций придает им статус общеобязательных для исполнения всеми субъектами общественных отношений. Представляется, способ закрепления не имеет существенного значения для общей характеристики;

2. вывод об объекте предположения носит вероятностный характер и характерен для всех правовых презумпций. Данный признак относится к внутренней структуре презумпции и поэтому не имеет правового значения;

3. указание на общественно-историческую практику является существенным признаком для всех правовых презумпций, так как предположения выводятся на основании вероятности из данных опыта жизни;

4. объект предположения, без исключения, является неотъемлемым признаком любой правовой презумпции. Им могут быть факты, состояния, правоотношения, но для экономии можно использовать обобщенную категорию «факт». Причем, факт всегда обладает положительной или отрицательной характеристикой (наличие либо его отсутствие). Также следует отметить указание на юридический характер факта, так как именно с ним закон связывает юридические последствия (возникновение, изменение или прекращение правовых отношений);

5. определение должно содержать указание на наличие связи между фактом установленным и фактом презюмируемым. Кроме того, данная связь является закономерной, так как обладает признаком существенности, устойчивости, необходимости.

С учетом указанных признаков можно дать следующее определение правовой презумпции.

Итак, правовую презумпцию можно определить как отражённый (прямо или косвенно) в правовых нормах вероятностный вывод, подтвержденный общественно-исторической практикой, о наличии или отсутствии юридических фактов, принимаемый как истинный в случае установления закономерной связи между ним и фактом основанием.

ЛИТЕРАТУРА:

1. См. напр.: Ст.1.5 См.: Федеральный закон от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ «Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (с изм. и доп. от 30.09.2013 № 262-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1. Ст. 1.; ст.4 Федерального закона от 15 июля 1995г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (с изм. и доп. от 03.12.2011 № 378-ФЗ); ст. 8 Закона РФ от 22.12.1992 г. № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (с изм. и доп. от 29.11.2007 № 279-ФЗ) и др.

2. См., напр.: решение Верховного Суда РФ от 26 февраля 2002 г. № ГКПИ 2001-1660, которым распоряжение Правительства РФ от 15 октября 1998 г. № 1483р о приеме на переработку ограниченного количества отработавшего ядерного топлива из Венгерской Республики признано недействительным // БВС РФ. 2003. №1; п. 2 Определения Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. №138-О «По ходатайству Министерства Российской Федерации по налогами сборам о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 12 октября 1998 года по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации «об основах налоговой системы в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2001. №32. Ст. 3410.

3. См., напр.: п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2002 г. №90-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тихомирова Дмитрия Леонидовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 74 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» // ВКС РФ.2002.№ 5.

4. Муромцев С. А. О консерватизме римской юриспруденции. Опыт по истории римского права. М., 1875. С.100.

5. См.: Полянский Н.Н. К вопросу о презумпции невиновности в советском уголовном процессе // Сов. Государство и право.1949. № 9. С.63.

6. См.: Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М.; Л. С.89.

7. См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974. С.15.

8. См.: Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. СПб., 2004. С. 39.

9. См.: Шептунин А.П. Диалектический метод познания. М., 1983. С. 10.

10. Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1948. С. 182-183.

11. Тамазян Т.Г. Презумпции в страховом праве: Дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.03 : Москва, 2004. С. 24.

12. См., например: Кругликов Л.Л., Зуев Ю.Г. Презумпции в уголовном праве. Ярославль, 2000. С. 16. См. также: Пронина М.П. Презумпции в современном российском праве: Дис. … канд. юрид. наук. Нижн. Новг., 2010. С. 13.

13. Жажина О.В. Презумпции как субсидиарные правовые нормы: Дис. … канд. юрид. наук. Спб., 2011. С. 5.

14. См.: Бабаев В.К. Указ.соч. С. 12.

15. Там же. С. 14.

16. Там же. С. 14 - 17.

17. См.: Ойгензихт В.А. Презумпции в советском гражданском праве. Душанбе, 1976. С. 31.

18. Там же. С. 21.

19. См.: Качур Н.Ф. Презумпции в советском семейном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982. С. 6 - 7.

20. Зуев Ю.Г. Уголовно-правовые презумпции: понятие, признаки и виды // Проблемы юридической техники / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000. С. 335.

21. См. напр.: Кузнецова О.А. Указ. соч. С. 231.

22. См.: Бронникова М.Н. Указ.соч. С. 8.

23. См.: Тамазян Т.Г. Презумпции в страховом праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 15.

24. См.: Каминская В.И. Указ. соч. С. 3.

25. См.: Воложанин В.П. Юридические предположения в советском гражданском праве и процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1953. С. 5.

26. См.: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. Т. 3. Теория судебных доказательств. М., 1991. С. 53.

27. См.: Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М., 2008. С. 14, 25.

28. См.: Баулин О.В. Бремя доказывания при разбирательстве гражданских дел. М., 2004. С. 219.

29. См.: Цуканов Н.Н. Правовые презумпции в административной деятельности милиции: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2001. С. 6.

30. Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М.: Изд-во. ВолтерсКлувер., 2008. С. 17.