Ст. преподаватель Надараиа З.Г.
Красноярский
государственный аграрный университет, Российская Федерация
Особенности
формирования культовой мотивации
у
последовательней социально-опасных религиозных объединений в рамках
криминологической теории религиозной гигиены населения
Одним из
элементов состава преступления является субъект. Под субъектом, в теории
уголовного права, понимается физическое, вменяемое лицо, достигшее
установленного Законом возраста. Субъектом ст. 239 УК РФ будет
только физическое лицо, достигшее 16 лет, вменяемое и участвующее в
деятельности религиозной организации, посягающей на личность и права граждан. Исходя
из принципа уголовного права - виновной ответственности, субъектом может
быть только физическое лицо (ст. 20 УК РФ), т. к. в любом случае в совершении
преступления всегда виновно конкретное лицо, а не некая абстракция. Возраст, с
которого возможно наступление уголовно- правовой ответственности, согласно
ч.1 ст. 20 УК РФ является 16 лет. Однако ч.3 ст.8 закона «О свободе совести и
религиозных объединениях» от 26.09.1997г. гласит, что религиозной организацией
признается религиозная организация, состоящая
не менее чем
из десяти участников,
достигших возраста восемнадцати лет и постоянно проживающих в одной местности либо в одном
городском или сельском поселении. Видимая разница не является на наш взгляд
противоречием, т.к. участие в деятельности религиозной организации не всегда
предполагает членство в нем.
Стоит затронуть вопрос ответственности лиц, которые достигли
определенного Законом возраста, но слабо развиты психически.
Нередко участники религиозных организаций живут вместе, изолированно
или почти изолированно от общества создавая свою субкультуру, например члены «Церкви
последнего завета» (собственное название «Церковь последнего завета») живут
общиной в придуманном ими «Городе Солнца» в Курагинском районе Красноярского
края на территории нескольких деревень.
Если учитывать что вышеозначенная община существует с начала 90-х
г. XX века, то можно сказать что выросло целое поколение детей,
воспитанное в отрыве от культурообразующей части населения.
Дети,
выросшие в малочисленном, замкнутом обществе с ценностями и нормами морали
«Церкви последнего завета» не могут объективно оценивать действия, происходящие
внутри общины и понимать, что является противозаконным, а что нет.
При
наличии оснований полагать, что несовершеннолетний отстает в своем развитии
необходимо назначить психолого-психиатрическую экспертизу для установления
возрастного психического развития, который может не соответствовать
хронологическому (ч.3 ст.20 УК РФ).
Следующим
признаком субъекта является вменяемость.
Особое
место в научных дискуссиях занимала проблема выработки критериев вменяемости и
невменяемости. В научной литературе высказывалась точка зрения о выработке
этих понятий через три критерия: юридического, психологического, медицинского.[1]
Ряд авторов полагают, что возможно построить формулу вменяемости только на основании
психологического критерия.
На наш
взгляд правильной является точка зрения о содержании в дискуссии вменяемость -
невменяемость двух критериев:
а)
Медицинская вменяемость;
б)
Юридическая вменяемость;
Первый
критерий говорит об отсутствии у лица хронического или временного психического
расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики (ч. 1 ст.
21 УК РФ). Юридическая вменяемость означает способность лица осознавать
фактический характер и общественную опасность своего деяния и руководить
своими действиями. Эти два критерия тесно взаимосвязаны и наличие их обоих позволяет
нам говорить о полной вменяемости лица, совершившего общественно-опасное
деяние.
Как
показывает практика, психические расстройства не редкость среди последователей социально-опасных
религиозных объединений.
Последователями
большей частью становятся люди находящиеся в ситуации социально -
психологической дезориентации, не редко с неустойчивой психикой, легко
поддающиеся влиянию особенно под воздействием методов разного рода психотехник.
Нарушение
режима сна и отдыха, длительные голодания и т.п. приводят к нарушению работы
нервной системы, и в итоге к глубокому нервному истощению. Разного рода галлюцинации,
объясняемые их лидерами как откровения,
описаны в 80-х г. XIX века и вошли в историю как синдром психического автоматизма (синдром Кандинского – Клерамбо,
синдром отчуждения, синдром воздействия - одна из разновидностей галлюцинаторно-параноидного синдрома.
Включает в себя псевдогаллюцинации, бредовые идеи воздействия
(психологического и физического характера). Определенная
часть ритуалов, проводимых в социально-опасных религиозных группах могут искусственно
спровоцировать эту болезнь.
Лидеры
подобных объединений в большинстве своем обладают здравым рассудком: создавая
религиозные организации, руководя ими, тщательно подготавливают план,
подбирают помощников, часто преследуют корыстные цели.
Так,
Кривоногов Ю. А., один из организаторов
«Белого братства» (собственное название «Белое братство») является
специалистом в области микроэлектроники и до 1990г. работал в одном из институтов КГБ в г. Киеве, в котором изучались методы
воздействия на психику человека.[2]
Что же касается
последователей, то можно с уверенностью говорить о том, что в результате
психологической обработки они теряют способность понимать действительный
смысл своих действий, и тогда можно говорить об отсутствии юридического
критерия вменяемости. Медицинский критерий может устанавливаться только путем
проведения судебно психиатрической экспертизы.
В случае если по результатам
проведенной психиатрической экспертизы будет установлено отсутствие
психического заболевания, но будет установлено также, что лицо в виду
обстоятельств не осознавало и не могло осознавать своих действий, то в данном
случае можно говорить об отсутствии вины человека, в какой - либо форме.
УК РФ говорит, что если лицо не
осознавало характер своих действий в силу применения к нему психического
насилия, но вследствие которого сохранило возможность руководить своими
действиями, то это может являться обстоятельством либо исключающим
преступность деяния (ч. 2 ст. 40 УК РФ), либо смягчающем наказание (п. «е» ч.1
ст. 61 УК РФ).
Вторым субъективным признаком
является субъективная сторона, т.е. психическая, внутренняя сторона
деятельности лица, связанного с совершением преступления.
Субъективная сторона организации
объединения, посягающего на личность и права граждан, в данном случае
социально-опасного религиозного объединения выражается в форме прямого умысла.
Состав ст. 239 УК РФ является
формальным, а умысел в преступлениях с формальным составом может быть только
прямым, в виду того, что субъект, совершающий преступление, желает совершить
действия, которые обладают признаками общественной опасности, независимо от
наступивших последствий.
Субъект,
создавая организацию, посягающую на личность и права граждан, всегда имеет цель
нарушить право личности и гражданина, т.е. имеет прямой умысел, а преступления,
совершаемые в сфере деятельности этой организации, могут быть совершены с
любой формой вины.[3]
Предпосылкой
к любому действию человека является мотив. Мотив преступления - это
внутреннее побуждение к преступному деянию.
Для
квалификации преступлений, предусмотренных ст. 239 УК РФ, мотив не играет
значительной роли, но является обстоятельством, характеризующим личность
виновного и сильно зависит от морально-нравственных качеств лидера.
При
совершении данного преступления мотив может быть различным: корыстным,
культовым (религиозным) и др.
Как правило, корыстный мотив в
основном существует у организаторов и лидеров, так как создаются подобные организации
и для получения собственной выгоды.
Лидеры социально-опасных религиозных
организаций, совершая преступные деяния, в незначительной степени подвержены
религиозной идеологии и прекрасно осознают несостоятельность своей организации
в качестве религиозной. Организовав религиозное объединение, они стараются
внушить правильность именно своей интерпретации религии для максимального
увеличения числа последователей, и соответственно получения материальной и
иной выгоды. Основным мотивом преступлений совершаемых последователями является
культовый (религиозный) мотив.
Установление именно данного вида
мотива играет важную роль для выявления преступления, предусмотренного ст. 239
УК РФ, т.к. только при установлении причин и условий преступления, совершенного
по культовым мотивам, можно сделать вывод о том, что виновный действовал по
предписанию лидера организации. Однако именно установление столь важного
мотива является довольно сложным, т. к. имеющийся в перечне обстоятельств, отягчающих
наказание, признак «совершение преступления по мотиву национальной, расовой,
религиозной ненависти и вражды...» имеет узкое, недостаточное содержание.
Религиозный мотив может быть обусловлен ненавистью к потерпевшему, связанной
с его вероисповеданием или проявлением религиозной нетерпимости, а также
может включать в себя стремление угодить своему лидеру, божеству во исполнение культовых
ритуалов.
Например, при принесении в жертву
человека, зачастую выбор жертвы происходит спонтанно, независимо от его
религиозных убеждений, но возможны иные критерии выбора жертвы (возраст, пол и
др.).
Как уже говорилось выше, установление
мотива религиозной ненависти и вражды очень сложно ввиду узости данного
понятия, поэтому очень часто при рассмотрении уголовных дел, где
прослеживается религиозный мотив, он упоминается вскользь и не является
причиной нового расследования.
[1] Бурковская В. Проблемы вменяемости членов религиозных
или общественных объединений, посягающих на личности права граждан // Уголовное право. -2002. № 1 . С. 3-5.
[2] Богданов В. «Белое братство» зомбирует Урал / Российская газета. – 2003. - № 124. - С. 27.
[3]Уголовное право России. В 7 т.Т. 1. Общая часть./Под
ред. проф. А.И. Коробеева. - Владивосток, 1999.-С.-401.