Философия/6. Философия науки

Д. ф.н. Султанова Л.Б.

Башкирский государственный университет

Преемственность в науке и научные революции

Преемственность в науке выражает идею единства всего исторического процесса научного познания. В этом смысле история науки представляет собой единый, закономерно обусловленный процесс смены идей, принципов, парадигм, понятий, теорий и методов научного исследования. Объективной основой преемственности является развитие самого общества, вся духовная история человечества. В процессе этого развития происходят качественные изменения во всех формах общественного сознания, но на протяжении жизней нескольких поколений. При этом предыдущие результаты развития науки всегда бывают востребованы последующими поколениями, которые усваивают эти результаты и на их основе создают новое знание. Шедевры и гениальные открытия остаются на века. Несложно понять, что принцип преемственности в развитии науки наилучшим образом согласуется с кумулятивистским подходом в развитии науки, согласно которому научное развитие представляет собой исторически непрерывный процесс, реализующийся в контексте неизменных оснований и постоянного накопления истинного знания. Однако многие эпизоды истории науки свидетельствуют о том, что это не так, и что научное развитие предполагает коренную «ломку» и смену оснований науки в результате научных революций, идея которой в современной философии науки получила всеобщее признание.

Как известно, ввёл эту идею в современную науку общее является американский философ науки Т. Кун [1]. Однако сам термин «научная революция» появился гораздо раньше. Дело в том, что в 1909 г. вышла работа «Материализм и эмпириокритицизм», автором которой является В.И. Ленин [2]. К этой работе, конечно, можно относиться по-разному, поскольку автор ставил прежде всего идеологические задачи и стремился защитить диалектический материализм как идеологию пролетариата от всевозможной критики, далеко не всегда корректной. Однако то, что именно в этой работе впервые появился термин революция именно в связи с развитием науки, отрицать невозможно: мы видим словосочетание «новейшая революция в естествознании» [2, с. 245]. Но только Т.Кун вводит понятие «научной парадигмы», в исторической смене которых, по Т. Куну, как раз и заключается сущность научных революций. В соответствии с таким подходом, наличное научное знание должно быть отброшено вместе с прежней парадигмой, а имеющиеся общепризнанные научные теории должны быть заменены новыми научными теориями, разработанным на основе новой научной парадигмы. Такова, по Т.Куну, суть развития науки[1].

Возникает вопрос: каким же образом при этом осуществляется преемственность в истории науки? Ведь отбросить этот принцип также невозможно, как и утверждать, что кумулятивизм согласуется с реальной историей науки. Ведь для всех очевидно, что несмотря на «скачки» в развитии науки, последующее её развитие всегда опирается на уже полученные результаты, какой бы критике в дальнейшем эти результаты не подвергались. И вот здесь мы понимаем, какое значение имеет диалектический подход [3, с. 160-170]. Вообще представляется, что механизм научной преемственности невозможно понять вне связи с диалектической методологией. Именно по этой причине не только позитивизм, но и постпозитивизм не может «увязать» между собой эти два основных закона развития науки: научные революции и научную преемственность, и приходят в итоге к солипсизму и методологическому анархизму.

С точки зрения диалектической методологии, в процессе развития науки, отрицаемые научными революциями и новыми парадигмами выводы и теории не отбрасываются, а сохраняются в новых концепциях в преобразованном («снятом») виде. Диалектическая взаимосвязь новой и прежней научных теорий может быть узаконена на основе принципа соответствия Нильса Бора, согласно которому новая теория содержит прежнюю в качестве предельного варианта: именно таким образом можно интерпретировать отношения классической и квантовой механики[4, с. 293-296]. При этом новая научная теория выявляет ограничения уже существующей научной теории и позволяет провести более глубокие оценки исследуемых явлений. Можно сказать, что новая научная теория осуществляет диалектическое отрицание прежней научной теории. Выдающийся физик В.Гейзенберг считал, например, что релятивистская механика переходит в механику ньютоновскую в предельном случае малых скоростей, и, следовательно, теория относительности не отменяет ньютоновской механики, а указывает границы её применимости[4, с. 293-296]. Все эти выводы, в той или иной форме, с различной степенью детализации, изложены в современной отечественной литературе по философии науки.

Сточки зрения диалектической методологии, можно считать, что каждый новый шаг в развитии науки подготавливается предшествующим этапом её развития и закономерно связан с предыдущим этапом – именно таким образом, опосредованно, безо всякой дедукции, разумеется, традиция в науке связана с новым знанием. Ломка старой парадигмы происходит болезненно. Коренные качественные изменения в развитии науки получили название научных революций (гелиоцентризм, общая теория относительности, квантовая механика, открытие законов наследственности Г.Менделем и т.д.). Научные революции существенно продвигают науку вперёд и изменяют мировоззрение общества.

Проблема оснований науки была поставлена на рубеже 19-20 вв., когда мир буквально потрясли революционные научные открытия, вызвавшие переосмысление содержания основных принципов науки. К числу таких принципов относится и принцип преемственности в науке. Вопросу о взаимосвязи принципа преемственности в науке и идеи научных революций, который был рассмотрен здесь ранее, фактически тождественен вопрос, непосредственно выражающий проблему оснований науки: каким образом исторически, в соответствии с идеей научных революций, формируются новые научные основания, если они логически, по рациональным критериям, не могут быть выводены из прежних научных оснований, отброшенных в результате кризиса? Иначе говоря – каким же образом могут быть генетически связаны между собой несоизмеримые научные основания?

Для разрешения этого противоречия были выдвинуты следующие основные модели научных оснований: конвенционализм А.Пуанкаре, психофизика Э.Маха, анализ протокольных предложений Венского кружка М.Шлика и тематический анализ науки Дж. Холтона. Кратко охарактеризуем эти концепции научных оснований[5, с. 104-108].

Конвенционализм (от лат. conventio – соглашение) – это методологическая программа, в рамках которой принимается, что основания науки представляют собой продукт соглашения между учёными. Это соглашение не носит произвольного характера, а постепенно формируется, «зреет» в научном сообществе, которое руководствуется при этом такими оценочными критериями истинности, как красота, удобство и простота. С точки зрения А.Пуанкаре, для формирования нового математического знания большое значение имеет деятельность интуиции, которую также следует рассматривать как элемент научного мышления[6].

Свою концепцию умеренного конвенционализма А.Пуанкаре изложил в двух своих работах: «Наука и гипотеза» (1902) и «Ценность науки» (1905). Возникновению конвенционализма способствовало открытие неевклидовой геометрии, благодаря чему вместо единственной евклидовой геометрии в математике в качестве равноправных с ней образовались геометрии Лобачевского и Римана, имеющие иные основания, то есть системы аксиом. Для А.Пуанкаре объективность означает общезначимость, «что объективно, то должно быть обще многим умам и, значит, должно иметь способность передаваться от одного к другому» [6, с. 365]. Свои основные идеи А.Пуанкаре обосновывал на базе математики, классической механики, термодинамики и электродинамики.

Махизм в философии начала двадцатого века получил название по имени австрийского физика и философа Э. Маха, который представлял познание как процесс прогрессивной адаптации к среде. Основанием научного познания он считал ощущения, которых вполне достаточно для науки. Что стоит за ощущениями, является ли их источником некая скрытая реальность, по Э. Маху, не имеет принципиального значения. Естествознание исследует комплексы ощущений. Психофизика должна исследовать и разъяснять законы, по которым ощущения связываются в комплексы. В работе «Познание и заблуждение» Э.Мах стремился показать, что идеалом науки является чистое описание фактов чувственного восприятия, а законом любой деятельности, в том числе и познавательной, является экономия мышления. Принцип экономии мышления выполним, когда удаётся отыскать наименьшее число наипростейших независимых суждений, из которых по законам логики получаются все остальные. Примером теории, соответствующей этому принципу, Э.Мах считал геометрию Евклида.

Основой принципа экономии мышления Э.Мах считал биологическую потребность адаптации живых организмов к условиям окружающей среды. Пространные объяснения требуют слишком много энергии и времени, поэтому не являются необходимыми. Для практического применения знаний достаточно лишь описаний наблюдаемых явлений. Для этого необходимо находить общие звенья в различных природных процессах и давать их описание. В этом, по Э.Маху, и состоит основная задача науки. Его научные взгляды отличались негативным отношением ко всем попыткам построения фундаментальных естественнонаучных теорий. Так, например, он не принимал теорию относительности, атомно-молекулярное учение называл «мифологией природы» и не признавал принцип причинности в науке, который заменял функциональной зависимостью.

Венский кружок был основан в 1922 г. на базе философского семинара руководителем кафедры философии индуктивных наук Венского университета М. Шликом. Основанием научного познания считалась фиксация «непосредственно данного», то сеть установление протокольных предложений, которые, с точки зрения Венского кружка, должны выражать чистый чувственный опыт субъекта, гносеологически первичны и абсолютно достоверны. При этом выдвигалась задача построения единого языка науки на основе символической логики, для чего необходимо было элиминировать из языка науки все утверждения ненаучного характера, к которым причислялись и философские суждения. Программа логического анализа языка науки, выдвинутая Венским кружком, и философский подход, предполагавший осуществление этой программы, получили название аналитических. Критерием научной истины в аналитической философии был объявлен принцип верификации, то есть принцип опытной подтверждаемости. Такой подход впоследствии получил название логического эмпиризма или логического позитивизма.

Американский философ науки Д. Холтон в результате своих историко-научных изысканий пришёл к выводу о том, что «тематизм» играет важнейшую роль в научном исследовании и подчёркивает «древность» большинства научных тем. Например, стремление к доказательству постулата о параллельных в евклидовой геометрии стимулировало развитие математической науки на протяжении почти двух тысячелетий! Д. Холтон отмечает, что «тематизм» в науке не зависит от эмпирического или аналитического содержания научных исследований[7]. Такой подход ставит целью поиск инвариантных структур, которые воспроизводятся даже в ситуациях научных революций. Истоки некоторых из них уходят в недра мифологического мышления и практически нечувствительны к таким историческим моментам. Именно в темах, считает Д.Холтон, собраны понятия, гипотезы, методы предпосылки, программы и способы решения научных проблем. Причём существует такая закономерность: альтернативные темы связываются в пары. Например, сторонники атомизма сталкиваются с защитниками темы континуума. Темы предполагают также и личную оценку. «Тематические структуры» не меняются во времени и пространстве, внеисторичны, сближают естественнонаучное и гуманитарное знание, а также выступают в качестве всеобщих проявлений человеческого интеллекта.

Таким образом, мы видим, что принцип преемственности в развитии науки имеет место, и роль его весьма существенна, однако в контексте научных революций его универсальное рациональное обоснование невозможно, поскольку в таком случае этот принцип будет противоречить самой идее научных революций. С другой стороны, принцип преемственности входит в противоречие с идеей обязательной смены научных оснований в истории науки, что также предполагается в контексте научных революций. Очевидно, что только кумулятивный подход в науке, согласно которому развитие науки происходит безо всяких «скачков» и вообще прерывностей, является внутренне непротиворечивым, однако, он кумулятивный подход входит в противоречие с реальной историей науки, что в рамках современной философии науки неприемлемо в принципе. Поэтому задача преодоления обозначенных противоречий, связанных с принципом преемственности в развитии науки, по прежнему остаётся актуальной в современной философии науки и её решение разрабатывается в рамках конкретных концепций развития науки. Как правило, в таких концепциях автор стремится каким-то образом сблизить эволюцию с революцией. При этом такие концепции, как правило, являются экстерналистскими или близкими к таковым. Например, автор может обратиться к изучению роли языка, поскольку наука всегда «погружена» в языковой контекст. В этих рамках возможны разные решения. Например, сравнивая несоизмеримые научные теории, мы всё же их каким-то образом соотносим между собой, хотя при этом, разумеется, несоизмеримость остаётся в силе. Тем не менее, при этом мы выстраиваем единую историю науки, что можно рассматривать как существенный аргумент в пользу принципа преемственности.

Литература

1. Кун Т. Структура научных революций. М.: Изд-во «АСТ», 2001.

2. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. М.: Политиздат, 1977.

3. Султанова Л.Б. Проблема неявного знания в науке. Уфа: изд-во УГНТУ, 2004.

4. Кохановский В.П. Основы философии науки. Ростов н/Д: Феникс, 2006.

5. Султанова Л.Б. Философия и методология науки. Уфа: РИЦ БашГУ, 2014.

6. Пуанкаре А. О науке. М. 1990.

7. Холтон Д. Тематический анализ науки. М. 1981.