Филологические науки

К.ф.н. Хаджиева Л.Л.

Чеченский государственный педагогический институт

ПРОБЛЕМА ФОЛЬКЛОРА В ЭПОХУ СТАНОВЛЕНИЯ РОМАНТИЗМА.

Проблема фольклора, его изучения, толкования и освоения – одна из центральных проблем в эстетике романтизма. В эпоху романтизма возникает научная фольклористика и взаимодействие литературы и фольклора вступает в новую фазу. Но интерес к народному творчеству, как частное проявление интереса к национальному своеобразию искусства вообще, возник значительно раньше, в период предромантизма. Во многих европейских странах (в первую очередь в Англии, затем в России, Германии, Италии и др.) интерес этот наблюдается со второй половины XVIII века.

Эпоха буржуазных революций и национальных войн породила своеобразную идеологическую реакцию на классицизм и Просвещение с их достаточно космополитической эстетикой. Происходит пересмотр старых эстетических норм. Однако переход от классицизма к предромантизму был то стремительным, то постепенным, и часто тенденции того и другого направления присутствовали в творчестве одного художника (таково, например, творчество Державина).

«Новые предромантические тенденции, – отмечал В.М. Жирмунский, – проявляются первоначально не в принципиальном пересмотре основ рационалистической просветительской эстетики, а в появлении новых художественных понятий и ценностей внутри обширной области «прекрасного», фактически уничтожающих исключительность старого понимания красоты» [1].

Такими новыми понятиями во многих странах стали понятия «романтическое», «национально своеобразное» и др. Категории общего и вечного (метафизические категории эпохи классицизма и Просвещения) теперь уже не удовлетворяют художников, так как не кажутся соответствующими подлинной жизни, с ее сложными и многообразными формами. Наоборот, конкретное неповторимое явление, проявляющееся в его индивидуальных, пусть капризно-изломанных, не похожих ни на что иное формах, воспринимается как правдивое и эстетически ценное.

Разумеется, интерес писателей и ученых к жизни и поэтическому творчеству диких, не затронутых цивилизацией, «экзотических» народов возникает еще раньше. Дж. Коккьяра, например, связывает появление этого интереса с эпохой великих географических открытий [2].

Если в реальной действительности интересно всякое проявление конкретного, частного, то и в произведении искусства особенно ценно выражение национальной самобытности. В этом одна из причин постоянного обращения предромантиков и романтиков к национальному прошлому, к древней поэзии, историческим преданиям. В разных странах заново открывают национальную старину, народную поэзию, которая воспринимается как древняя поэзия, уцелевшая лишь в наименее развитых землях, среди почти не затронутых цивилизацией людей. Начинается собирание памятников народной поэзии, выходят первые сборники, появляются литературные произведения, стилизованные под старину или под фольклор.

Характерная для предромантизма связь с идеями Просвещения отразилась и в подходе к проблеме национального. Гуманизм, вера в исконную доброту человека, особенно простого труженика, близкого к природе, проявляются в концепциях И.Г. Гердера, свойственны они и многим английским предромантикам, французским сентименталистам (Руссо) и романтикам первого поколения (Ж.де Сталь).

Интерес к национальным особенностям своей страны сочетался у предромантиков с интересом и уважением к культуре других народов. Гердер писал: «Никакая любовь к своему народу не должна нам препятствовать повсюду видеть благо, которое может быть достигнуто только постепенно, в великом ходе времени и народов» [3].

Фольклористическая деятельность самого Гердера, собиравшего песни разных народов и издавшего знаменитый сборник «Голоса народов в песнях», яркое тому подтверждение.

С развитием романтизма качественно меняются многие эстетические категории, меняется и отношение к фольклору. Разочарование в идеалах Просвещения, неудовлетворенность (по разным причинам) результатами Великой французской революции приводят к выработке новых концепций мира и человека, новых этических и эстетических норм.

В народной культуре романтиков привлекает, прежде всего, возможность проникнуть в идеалистически трактуемый «народный дух», найти в нем источник новых идей, опору для своих идеалов.

С развитием романтизма происходит, как известно, его разветвление. Интерес к фольклору, в равной мере характерный для всех течений романтизма, по-разному в них проявляется.

Одни романтики, разочарованные в разуме и идеалах эпохи Просвещения, видят в старине и патриархальности убежище от всех современных бед. Народ представляется им носителем абсолютного духа, который полнее всего находит свое выражение в природе (теории гейдельбергских романтиков). Позднее идея абсолютного духа, проявления бесконечного в конечном все больше связывается с традиционными религиозными представлениями (у йенских романтиков в Германии, у лейкистов в Англии) [4].

В сочинениях романтиков этого направления народ предстает как носитель традиционной веры, традиционных семейных устоев, который не сомневается, не рассуждает, а интуитивно и глубоко верит. Другие группы романтиков, также переживающие глубокое разочарование в идеалах прошедшего века, не были склонны к пассивности и традиционности. Это направление романтизма, гораздо сильнее связанное с эпохой Просвещения, также идеализировало прошлое, однако в прошлом его привлекали героические страницы, примеры свободолюбия народов, борьбы их за свою независимость. Для романтиков этого направления более характерен интерес к античности (древние республики Греции и Рима), а не к средневековью, позднее интерес к фольклору угнетенных и борющихся народов Европы (фольклориэм Байрона, французских романтиков 1820-х годов, в частности К. Фориэля, в дальнейшем – П.Мериме). [5]

В России это был романтизм декабристов и вовлеченных в сферу их влияния современников (фольклориэм А.X. Востокова, Н.И. Гнедича и других писателей), а позднее – романтизм молодых Белинского, Герцена и их окружения.

Однако все течения романтизма выдвигали общие вопросы и решали сходные задачи. Так, проблема историзма, поставленная романтиками, помогла развить самые общие предромантические представления о существовании разных типов культур. От воспроизведения местного или временного колорита художники шли к постижению особенностей той или иной эпохи, к постановке вопроса о закономерностях в истории развития человечества. В образцах народной поэзии, главным образом в эпических сказаниях и исторических песнях, романтики находили богатый материал, помогающий им понять и воссоздать отдаленные эпохи в жизни народов. Крупнейшее открытие романтизма – представление об искусстве как явлении национальном – также во многом опиралось на изучение народной поэзии.

Романтики, как известно, провозгласили свободу личности, и прежде всего личности художника, повели борьбу со всякого рода регламентацией в искусстве, с традиционными канонами и правилами. Противопоставляя «свободное» (и поэтому великое) искусство рационалистическим произведениям эпохи классицизма, они видели такое искусство в древней и средневековой, т. е. доклассицистической, поэзии, а в поэтах античности и средневековья – свободных гениев.

Так воспринимались образы полулегендарных певцов древности. Необычайный успех «Песен Оссиана» и был вызван тем, что Макферсон создавал образ древнего поэта в соответствии с чаяниями современников. Не только национальная древняя поэзия, но и облик меланхолически настроенного барда, с развеваемыми ветром седыми кудрями, скорбящего о невозвратном прошлом, необычайно привлек к себе романтически настроенных читателей. Меланхолия, неудовлетворенность, трагическое восприятие мира – черты нового романтического сознания.

В таком же духе воспринимали романтики и образ Гомера (нищий и слепой, всеми гонимый старец). Романтическому эталону народного певца соответствовал и образ Бояна, созданный в русской поэзии. Возникший в эпоху предромантизма интерес к Шекспиру (сменившийся у романтиков глубоким изучением и подлинным культом этого поэта) также основывался на том, что Шекспир – поэт народный, «необразованный», не знакомый с правилами, благодаря чему так ярко и проявился его гений, а не вопреки, как считали многие в век Просвещения.

В фольклорных экзерсисах П.Мериме этому типажу уже соответствует обрисованный куда более трезво и реалистично, строго и скупо в соответствии с новыми, присущими Мериме тенденциями типаж – Иоакинф Магланович, не столько охваченный экстазом певец, бард, он же жрец либо волхв, сколько рационалистичный исследователь, собиратель фольклора и ученый. У Мериме мы уже здесь встретим глубоко скрытую иронию по поводу подобных романтических стереотипов и штампов по отношению к народной поэзии, ее создателям и носителям.

Провозглашая свободу творчества и свободу человеческой личности, романтики создали культ свободных чувств и страстей, берущих верх над рассудком и здравым смыслом, не связанных ненужными ограничениями и ложными условностями. Чем дальше стоит человек от цивилизованного общества, тем более он свободен, а следовательно, и счастлив. Такими свободными и счастливыми людьми представлялись романтикам жители отсталых в своем развитии стран.

Хотя понятие счастья у романтиков было своеобразным, относительным. Герои «восточных поэм» Байрона, кавказских произведений Пушкина, Лермонтова, Бестужева, Одоевского, «экзотических» новелл Проспера Мериме – люди беспокойные, с мятущимися характерами, живущие в постоянном конфликте и с окружающими, и с собой, и с миром в целом.

Время мнимых сельских идиллий и пасторалей, начатых еще «Буколиками» Вергилия, прошло навсегда. Хотя связанные с этим иллюзии остались у определенной категории авторов. Так, Шатобриан, наблюдавший североамериканских индейцев, писал в «Опыте о революциях» (1797), что древние и малоразвитые народы должны были «вкушать» постоянное счастье: «Первобытного человека ожидают тысячи наслаждений <...> Этот любимец природы глубоко чувствует и мало размышляет, разум его заключается в его потребностях». [6]

Конечно, не этой иллюзией обоснован интерес романтиков к не затронутым современной цивилизацией народам (индейцы, африканцы, лапландцы, цыгане, кавказские горцы и т. п.). Основной мотив – стремление увидеть в древней поэзии любого народа эту свободу чувств и страстей, выраженных в свободной, как казалось романтикам, не скованной правилами форме.

В народной поэзии романтики находили материал для подтверждения многих основных своих идей, и на этой основе создали своеобразный культ фольклора.

Литература:

1. В.М. Жирмунский. Английский предромантизм. – М., 1945. С.565.

2. Дж. Коккьяра. История фольклористики в Европе. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. С.165.

3. И.Г Гердер. Избр. соч. / Пер. под ред. В. М. Жирмунского и Н.А. Сигал. М.;. Л., 1959. С. 111.

4. М.Н. Розанов. Очерки истории английской литературы XIX в., Гиз, М., 1922.

5. М.П. Алексееев. Байрон и фольклор. – Сов. фольклор, 1941, № 7, с.180-204.

6. Б.Г. Реизов. Французский исторический роман в эпоху романтизма. Л., 1958.