Ж.К. Орозобекова.

к.ф.н, профессор, манасовед

Кыргызстан

Последний сказитель старшего поколения ХХ века Шаабай Азизов и его вариант

В своих предыдущих исследований мы неоднократно отмечали о внесенном вкладе, больших мастеров в сокровищницу мировой культуры трилогии эпоса «Манас». Судьба народного эпоса в прошлом была довольно трудной, он пережил на протяжении времени много тяжелых времен, несмотря на это он постепенно стадиально развивался. Благодаря таланту виртуозов сказа, ведь с древних времен они несмотря ни на что носили, творили и воссоздали классическую форму эпоса. Не каждому было дано стать манасчы. Сказителями манаса становились одаренные от природы люди, обладающие тонким чувством, удивительным восприятием и уникальной памятью. Именно такие обособленные индивиды усвоили эпос и передавали последующему поколению сказителей. Этот феномен с одной стороны заслуживает восхищения, с другой стороны это удивительное явление, которое наука еще не в силе раскрыть таинственное умение сказительского дара. Возможно, величие эпоса заключается в этом. Как нам известно, зарождение или возникновение эпоса принадлежит далеким временам. Эпос мы начали записывать лишь в начале 19 века нашего столетия, а книжный вариант и его исследования появились только недавно (вчера). Со временем бесценный вклад внесенный сказителями в деле передачи эпоса от поколения к поколению дала возможность в дальнейшем существовании эпоса в устном и книжном варианте. [1.68]

Сказители, о которых мы хотим говорить, являются носителями устного и книжного варианта. Прямые наследники великих выходцев Иссык-Кульской школы, как Тыныбека, Чоюке и Мамбета, Саякбая, Сагынбая и т.д. являются известные сказители Ш.Азизов и К.Атабеков.

Поскольку творчество этого сказителя в науке фольклористики привлекается впервые, мы стараемся изложить свои научные предположения, опираясь на фактические материалы, которые были собраны нами.

Один из представителей Иссык-кульской школы, династийный сказитель Ш.Азизов родился 1927 году с. Уч-Кайнар, Ак-Суйского района, Иссык-Кульской области. В свое время Шаабай Азизов заучивал эпос от своего отца Азиза. Азиз научился от родного брата знаменитого виртуоза сказа Чоюке. В своих воспоминаниях С. Каралаев отмечал, что Чоюке был один из сильнейших талантов, он сказывал «Манас», начиная с «Великого похода», кончая «Бегством Каныкей в Бухару», и «Семетей» (полностью). По рассказам Ш.Азизова его дядя родился примерно в 1863 году в местности Кара-Бөлтөк Иссык-Кульской области. По сведениям его отца Азиза, Чоюке рассказывал всю трилогию, особенно излюбленной частью был «Семетей». К сожалению, не успели записать его вариант, но устный вариант унаследовал его брат Азиз, который позже передал эстафету Ш.Азизову. Таким образом, Ш.Азизов стал династийным сказителем. В творческой жизни сказитель, когда он работал, в филармонии был знаком со многими талантливыми сказителями «Манаса», как Мамбет, Молдобасан, Саякбай, Дункана и вместе с ними работал. Это было самое счастливое время сказителя, как он сам вспоминает.

Великий сказитель Саякбай и Шаабай из одного рода Бугу на Иссык-Куле, потомки рода Арык, кроме близости, соседства, сельчан между ними объединяющим их талант был великий манасчы Чоюке. Эта связь все время укреплялась, вдохновляла творчество этих индивидов. Чоюке для Саякбая был наставником, соратником. Судьба и творчество двух великих творцов для Шаабая были опорой в его жизни. Что привело унаследованию богатого устного сказа.

Однажды при встрече с Ш.Азизовым, я задала традиционный вопрос: как Вы начали сказывать «Манас»?» - он немного задумываясь ответил: (как все профессиональные сказители связывая свое творчество со сновидением). «Однажды, я видел сон, этот сон во мне пробудил некое необычное ощущение, я почувствовал, какую-то необычную силу надо мной, и это чувство не давало мне покоя, с каждым днем оно возрастало, я не могу объяснить все это словами, однако это чувство овладело моей душой это я знаю точно», – рассказывал свой дивный сон:

Когда мне исполнилось семь лет, мой отец Азиз летом переехал на джайлоо Акмарча в местности Кара-Бөлтөк. У моего отца Азиза было небольшое хозяйство, скот, мы жили в среднем достатке. Я каждый день пас скот с утра до вечера. Однажды как всегда ушел из дома и пропал, спустя три дня меня нашли в Чон-Кокту в местности Карак-Өтөк. Это на расстоянии часа от нашего дома. Я не помню, как я попал туда, каким образом оказался там. Припоминаю, что я лег немножко отдохнуть и крепко заснул. Видел сон. Во сне я видел деда Чоюке, он махал, рукой показывая куда-то, и звал меня. Вдруг он показал мне человека, который стоял справа, я видел представительного мужчину, он говорит, это Бакай. Дальше он рукой показывая на запад, смотри, говорит. Я видел, как среди холма Жаман Карагай шли в сторону Бээжина целая рать воинов. Дальше была просторная поляна, там стояло сорок юрт, белых среди них немного. На возвышенности стояла большая юрта, которая отличалась от других юрт. Перед юртой сидит огромный, грозный, мускулистый человек. Кто-то мне шепчет на ухо – это Манас.

Рядом стояла еще одна юрта, я взглянул внутрь юрты, там сидела немолодая женщина, невысокого роста. У нее лицо было белое, на ней был элечек (женский национальный головной убор), это была мать Манаса Чыйырды. В третьей юрте видел красивую женщину с красивым телосложением, от нее шел необычный ароматный запах. Дальше отец мне показал сорок витязей, которые поселились в сорока юртах. В сорока юртах я пробовал, айран, мы вышли из последней юрты, дедушка меня посадил на кобылу серой масти и повесил на кобылу два огромных «зумбал», (это большой мешок, сделанный из грубой домотканой шерстяной материи) джувал, как ее еще называют. Один мешок был наполнен пшеном, в другом обычный мелкий песок. Он меня куда-то отправляет, не понятно куда. Я проснулся. Оказался это сон. Испугался, потому, что никого рядом не было, и место было незнакомое. Спустя некоторое время я увидел отца Азиза. Весь напуганный он искал меня три дня, как увидел меня, он себе места не находил от радости. По дороге, когда мы шли домой, я рассказал ему свой сон. Отец промолчал, ничего не сказал, просто слушал. Когда пришли домой, он пригласил наших родственников, соседей принес в жертву одного барана, провел «түлөө» (национальный ритуал-- жертвоприношение с добрыми намерениями, с пожеланием добра).

«У меня был болезнь, я страдал эпилепсией, после этого случая спустя некоторое время я выздоровел, но в душе происходило что-то непонятное, днем или ночью в любое время дня, я начал петь или во мне мелодия сама по себе пелась. Эта мелодия порой мне нравилась, я мог целый день тихо петь, а иногда какие-то строки говорить. В то время мой отец Азиз хорошо сказывал «Семетея», когда он сказывал, мне очень нравилось. Сколько угодно я мог сидеть возле отца.

У сказителей есть такая традиция, если в семье выйдет еще один сказитель, который в будщем унаследует искусство сказа отца, то будь он отец, или старший брат или дядя передает свое мастерство, своему преемнику и больше он не будет сказывать «Манас». Мой отец так и сделал, передал мне все, что касалось творчества манасчы. Больше я ни разу не слышал, как он сказывал эпос». Такое воспоминание было у Ш.Азизова.(1995-год. Уч-Кайнар.Ж.О)

«Сновидения сказителей» мы и раньше рассматривали этот вопрос по мере возможности так скажем, в более развернутом виде. Сказители, почти все свое сказительское творчество связывают с вещим сновидением или неоднократно повторяющимся вещим сном, который в результате в истории и биографии сказителей «Манаса» создали целую версию подобных сновидений и это не должно нас смущать. Сновидение не только традиция, которой мы говорим и пишем, это некое непредсказуемое явление в творчестве сказителя.

Ведь, фантазия – пусть это даже будет фантазией – она вдохновляет и возбуждает его творческую деятельность, поэтому «вещие сны», которые видят сказители надо считать одним из важных компонентов в развитии сказительского искусства, более того нужно отметить, что сон является неотъемлемой частью творчества манасчы. В свое время, названный «Гомером» 20 века великий сказитель С.Каралаев, был знаком с большим виртуозом манасчы Чоюке Өмүр уулу. Ему посчастливилось несколько раз встретиться и слушать «Манас» из уст Чоюке манасчы. А внук Чоюке Ш.Азизов не успел, но его воспитывал отец Азиз, в любом случае нам кажется, он получил навык с обеих сторон. С одной стороны со стороны отца Азиза и с другой стороны он был соратником С.Каралаевым, «Я несколько лет вместе работал С.Каралаевым. Мы часто бывали на гастролях, где только ни появлялся С.Каралаев, народ его встречал, очень высоким почетом. И мы себя чувствовали гордо, что являемся преемниками великого мастера» (воспоминание Ш.А.) многому научился Ш.Азизов от С.Каралаева. Как сам сказитель говорит: «…я, очень счастливый человек на свете, потому что я всю жизнь жил вместе с великими сказителями и со своим Манасом». Я сначала не поняла, о чем он говорит и твердит, позже задумывалась; во время командировки, я несколько раз заметила, что Шаабай ата часто разговаривал с кем – то, как будто перед ним сидит кто-то, общался так, иногда смеялся. Я боялась подходить, чтобы не напугать его. Но однажды осмелилась задать вопрос, почему вы разговариваете сами с собой? Он странно посмотрел на меня и сказал. Они всегда приходят и общаются со мной, мы говорим о нашем великодушном. (1995 г. Июнь. С. Үч-Кайнар).

Ш.Азизов многое перенял от С.Каралаева, это можно заметить по общему сюжета сложению трилогии, построении стихосложения, по импровизации, приемам использования традиционной формулы и само исполнение, манеры, жесты и т.д. благодаря накопленному опыту Ш.Азизов сумел самостоятельно развивать, дополнять, воссоздавать отдельные моменты эпоса. На него воздействовало не только мастерство С Каралаева, он усвоил династийную традицию, усвоил мастерство М.Чокморова,. он являлся прямым наследником большого сказителя Чоюке Өмүр уулу и представителем Тыныбековской школы. Династийная передача такого вида искусства как «сказитель», сохранилась не только у кыргызов, это свойственно в общем тюрко-монгольскому, сибирскому народу.

Не зря сказители «Манаса» свое творчество связывают с вещими снами, везде и всюду существует общая закономерность, везде существует определенное верование ислам или христианство или шаманские ритуалы. Во время записи от сказителя Ш.Азизова я много раз слышала, что «духи существуют», что «дух Манаса живой» и он всегда покровительствует. Порой сказитель Ш.Азизов воспринимал дух Манаса (идол), сакральность заключается в том, что он не всем проявляет свои воздействия. Это дано индивидам и обособленным талантам, как С.Каралаев и Ш.Азизов или вообще сказителям «Манаса». [2.111]

Во время исполнения эпоса сказители обычно начинают медленно, затем набирают темп, потом как дождь льется песня их сложно остановить. Мы об этом спрашивали у Ш.Азизова. Он говорил, что если даже сказитель выучил из книжного варианта, невозможно повторить слово в слово, настоящий сказитель не пытается выучить, он эти тексты слушает из уст и запоминает, пропуская через душу, весь сюжет и основной остов, дальше он будет импровизировать сам, на то он и сказитель. Когда я сказываю «Манас», я забываю обо всем, в мои уши, словно кто-то диктует, я не успеваю повторять, иногда я не знаю, о чем я сказывал, очень трудно повторить текст дословно, но основа остается без изменения, я импровизирую»; в том, то и заключается смысл сказительского мастерства именно устного сказа. На самом деле когда сказитель сказывает, сядет удобно, одну руку уложит на колено, другую руку подставляет к ушам словно кто-то шепчет в его ухо. Такие же моменты можно уловить в кадрах, где снимали С.Каралаева во время сказа. С.Каралаев этот момент объясняет так: кто-то в его ухо шепчет готовые тексты из эпоса, а Ш.Азизов говорит, я слышу гром, затем вместе с громом слышу с шумом слова, этот готовый текст сам вырывается изо рта, я начинаю сказывать «Манас». Насколько эти заявления правдоподобны. Мы до конца не можем разъяснить, объяснить. Однако, аэды говорят то же самое( [3.68] и нам остается только предположить, что, у всех мастеров сказа в том или в другом виде проявляется природный дар, сверхъестественная сила воздействует, трансцендентность их приводит в измененное состояние, почти все сказители в какое-то время входят в транс, это состояние и есть латентность, как называет его З.Фрейд.

Выше, мы отмечали то, что сказители часто воспринимают эпических героев, как историческую личность (бурят), как бога как родителя (кыргызы алтая), как они встречаются с духами (шаман баши Качи Кама или Келдибек манасчы) или как они разговаривают с ними, общаются в воспоминаниях Ш.Азизова) это все показывает определенную общую черту в искусстве сказительства. Это подчеркивает и ясно показывает их приход к творчеству, процесс навыка и усвоения, овладения сверхъестественной силой «дааруу». Овладение природным даром, все это подталкивает склоняться правдоподобному. Необходимо наверное дать сведения о истории записи варианта.Ш.Азизова. Мы записывали трилогию сказителя начиная с апреля месяца до октября 1995 года. В общем количестве 34 магнитных кассет по 90 минут каждая. Подготовили к научному изданию первую часть «Манас», которая издана 2012-году.

В наше время главной задачей является сохранить то, что оставили наши сказители ХХ века Шаабай Азизов и Кааба Атабеков. Ведь они были прямыми наследниками и большими мастерами этого вида искусства. Ш.Азизов – династийный сказитель, генетически переданный ему через его предков. Он носил эту эстафету достойно. Хорошо сказывал «Манас», но когда он начал сказывать «Семетей» его творчество было в самом расцвете, поэтому «Семетей» по сюжетике, по смыслу, по поэтике, по техническому исполнению и объему превосходит первую часть трилогии «Манас». С другой стороны по его воспоминаниям можно полагать, что его дед Чоюке и отец Азиз очень хорошо сказывали «Семетей», в третьих и С.К. тоже хорошо сказывал «Семетей», эти стыковки не случайны, возможно оно издревле до С.О. и С.К сложилось в таком содержании как мы его узнали. В то время когда он начал сказывать «Семетей», С.Каралаев был великим сказителем, его влияние на творчество Ш.Азизова носило закономерный характер, который отразился на его творчестве в воссоздании своего варианта «Семетей». Если бы он уделял больше внимания творчеству, он мог бы покорить большие вершины в этой области, но его нелегкая судьба, социальное положение не дали ему возможность заняться только творчеством.

При жизни народ не успел по достоинству оценить творчество большого мастера, но надеемся, что история поставит все на свои места. Рано или поздно народ признает виртуозность обособленного индивида.

Использованная литература

1. Кыдырбаева Р.З. Сказительское мастерство манасчи.- Фрунзе: Илим, 1984.- 118 с.

2. Василевич Г.М. Эвенки. Историко- этнографические очерки (XVIII-XX в.в.). – Ленинград: Наука, 1969.- 111 с.

3. Толстой И.И. Аэды. Античные творцы и носители древнего эпоса.- Москва: АН СССР, 1958.- 68 с.