Бегдаулетова К.Д.

к.филос.н.Шымкент, Казахстан

Южно-Казахстанский государственный педагогический институт

ШАМАНИЗМ В КОНТЕКСТЕ КАЗАХСКОЙ КОЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ

Номадическая культура пратюрков и тюрков принципиально отличается от культуры оседлых цивилизаций. Если последняя характеризуется господством письменного текста, то есть замкнутой и статичной линейной структурой, предполагающей жесткую осевую ориентацию, то номадическая культура подчеркнуто ей альтернативна – «ризомообразна», то есть, не линейна. С точки зрения Делеза, именно номадический способ видения мира является выходом из тупика, в котором оказалась современная культура. Ризома – не линейное образование, не корень, а радикально отличный от корней «клубень» или «луковица», как потенциальная бесконечность, имплицитно содержащая в себе «скрытый стебель», который может развиваться куда угодно и принимать любые конфигурации. В номадической культуре доминирует живое слово, устная речь, сказания, передающиеся из поколения в поколение, которые отличаются множеством модификаций, в которых отсутствует жесткая заданность. Культура кочевников гораздо более экспрессивна и динамична, что обусловливается образом жизни народов, ее создавших. Наиболее полно миросозерцание степного человека выразилось в языческой религии прототюрков – шаманизме.

Шаманство – одно из самых заметных явлений в религиозных традициях казахов, сохранившихся от доисламской эпохи. Шаманство – обширная система анимистических верований и культов у разных народов, характерная для родового строя. Общими чертами для них является наличие культа предков, а также отправление ритуалов шаманом, способным впадать в особое, экстатическое состояние, и в этом состоянии, по представлению носителей культа, осуществляющим связь с потусторонним миром.

Шаман выступает также в функции носителя высших культурных ценностей, покровителя искусств, певцов, поэтов. Он сам нередко воплощает в себе эти культурно-эстетические способности, как это видно на примере мифа о Коркуте.

Однако все эти культурные функции тесно переплетены с религиозными: шаман и камлает поэтически, и излечивает не просто с помощью слов, а именно поэзией. Шаманизм способствует формированию мифопоэтического сознания, сложению цикла первичных культурных мифов того или иного народа, формированию эпической поэзии и культуры словесного творчества. На более высоких стадиях развития культуры, с расчленением первично слитых культурных функций, переходом к «героической» стадии развития мифологии шаманизм долго остается важным реликтом мифологической культуры. На это обращается внимание и в современной западной культурологии. Мы имеем в виду номадологию. Но в плане раскрытия особенностей шаманизма как древней, мифотворческой формы мировоззрения тюрко-монголов, в этом учении есть много позитивного.

На это обращается внимание и в работах Б. Нуржанова в связи с выяснением культурного смысла шаманизма. Ритуальная практика шаманизма – это сложное духовное образование, в котором в нерастраченном виде присутствует несколько важных культурных функций. Шаман выполняет функции жреца, священника, поддерживающего и контролирующего правильность выполнения религиозных норм. Он является основной культурной фигурой архаического общества, хранителем и транслятором культурных ценностей сообщества. Социальное положение шамана очень высокое, часто функции вождя племени и шамана объединены в одном лице.

Там, где эти функции разъединены, шаман занимает второе по положению после вождя место, а во время совершения ритуалов и праздников он становится выше вождя и может даже принести его в жертву. В качестве вождя племени он выполняет функции управления сообществом, в качестве жреца – функции медитации, посредничества между человеческим миром и миром духов [1, с. 26-44]. Первопредком казахов считается Коркут, который прилетел на землю на белой верблюдице (или птице). Он приземлился возле берегов Сыра и вонзил в его середину свой кобыз. «Коркут» есть объединение двух начал: добра и зла. Разделение добра и зла, осознание этих понятий дало возможность выявить отношение к окружающему миру, и из этого создания выросли страх и радость: страх перед неизведанным и радость от осознания существования на земле.

Позитивной стороной шаманизма является единение человека и космоса. В традиционном сознании казахского этноса интуитивно укоренена мысль о том, что начало природы заложено в самом человеке, следовательно, он является частицей вселенной и находится в зависимости от чарующих сил, заключенных в природе и в самом человеке. Не только верховное божество Небо, но и небесные предметы имеют божественное значение для человека. Солнце и Луна были божествами. О солярном характере традиционной тюркской культуры написано множество трудов. С Луной так же. «Киргизы при виде новой Луны делают земные поклоны и летом берут с того места, где делали поклоны, траву, которую, придя домой, бросают в огонь», – пишет Ч. Валиханов [2, с. 57-58]. Звезды непосредственно связываются с судьбами людей. Они влияют на счастье людей, и у каждого своя звезда, при смерти человека его звезда падает на землю. Множеству небесных звезд казахи дали метафорические имена («Темир казык» (железная ось), «Жети каракши» (семь разбойников), «Уркер» (пугливые) и т. д. В народном сознании, отмечает Ч. Валиханов, природные феномены и стихии были одухотворены и олицетворены, т.е. они превращались в добрых или злых тенгриев. (Радуга – «кемпир косак» (петля для привязывания неба у старушки); гром – глас божий, молния – поражение злых сил – «албасты», «джайтас» – камень для вызывания дождя и т.д.)

Шаманизм как своеобразная форма освоения древним человеком природной среды выполнял и охранительные функции. Болезнь истолковывалась в древнейшие времена как порча, наносимая человеческому телу духом. Это не обязательно «злой дух» более поздних верований, он мог быть просто рассерженным на человека из-за какого-то проступка, совершенного им или его родственником. Практика врачевания шамана строится как практика выспрашивания причины гнева у духа и умилостивления его фактическими или символическими жертво-приношениями.

Дух является покровителем не только отдельного человека или его тела, но и дома, скота, семьи, рода, природных стихий, дарующих человеку изобилие. Поэтому общение с духами шаманом носит не только привычную для нас функцию врачевания человеческого тела, но и функцию социальной гигиены – врачевания всего сообщества. Чем крепче завязываются отношения шамана с духом, чем чаще совершаются жертвоприношения и другие ритуалы, тем крепче «социальное здоровье» общества. Поэтому в шаманизме существовали свои способы борьбы со злом. Зло часто олицетворялось с внешним вредоносным воздействием («кеср»). «Поэтому, – пишет Ч. Валиханов, – надо полагать, что шаманские народы добро и зло приписывали благоволению или гневу обоготворяемых ими предметов и стихий кие. Благочестие заключалось в известных обрядах уважения, а грех внарушенииих; они боялись кесра» [2, с. 64]. Исполнение благочестивых обрядов утверждает среди народа кут (счастье + богатство), а неисполнение приводит к различным бедствиям. Самое высшее казахское сравнение – «киелы». Среди таких действий главное место занимал обряд почитания огня. Огонь – «киелы». Почитание огня Ч. Валиханов, как и Д. Банзаров считает заимствованием из зороастризма.

О.А. Сегизбаев указывает, что поклонение огню характерная черта традиционной культуры казахов. Казахи верили в святость огня, в его очистительную силу. Перекочевывая на новые места, они пропускали между двух огней весь аул – людей, скот, дабы очистить их от злых духов. Огонь почитался настолько, что на него запрещалось плевать, переходить через него, наступать на то место, где он когда-то разводился. Казахи проклинали и клялись духом огня [3, с. 50].

«Огонь был покровителем жилищ, домашним святилищем, – отмечает Ч. Валиханов, – поэтому у киргизов невеста при вступлении в новое семейство должна была поклониться огню… Невесту, вступающую в новое семейство, женщины вводят в юрту тестя. В дверях она делает обычное коленопреклонение, потом садят ее около очага на выделанную телячью кожу, чтобы она, невеста, была мягка как шкура…, затем льют в огонь жир, и она падает несколько раз ниц, приговаривая: мать-огонь и жир-мать, награди меня милостью!.. В это время женщины, нагрев ладони на огне, водят по лицу невесты. Надо полагать, что молитва эта первоначально была не так кратка… Точно также при рождении ребенка приносят огню жертву…» [2, С. 54-55].

Казахский этнос, как и другие этносы имел свои мифологические представления, объяснявшие явления природы и устройства мира.

Символизм кочевой культуры представлял собой философское отношение к миру и был нормой жизни. Не было разделения философии мира и быта, они были взаимосвязаны. Каждая вещь была многозначна, многопрофильна, и одним из обязательных свойств того или иного предмета было философское определение, его смысловая значимость. Синкретизм мышления проявляется в том, что быт казахов и был книгой о Первотворении, космосе и человеке, их взаимоотношении.

Единство человека и космоса осознается как связь с предками, с предначалом жизни. С этими представлениями у казахов связано и почитание старших, и поклонение культу предков.

Литература:

1 Нуржанов Б.Г. Культурология: (курс лекций). – Алматы: Кайнар, 1994. – 128 с.

2 Валиханов Ч. Следы шаманства у киргизов // Собрание сочинений. – Т.4. – С. 48-70.

3 Сегизбаев О.А. Казахская философия в ХV – начала ХХ вв. – Алматы: Гылым, 1996. – 472 с.