К.п.н., Евгеньева Н.А.

Оренбургский государственный университет, Россия

Даньшина А.С.

Оренбургский государственный университет, Россия

«Бедная Лиза» Н.М. Карамзина и «Страдания юного Вертера» И.В. Гёте: интертекстуальные связи

Минувший 2016 год – памятный год Н.М. Карамзина – с новой силой пробудил интерес к литературному наследию великого сына российского народа. Произведения родоначальника русского сентиментализма находят многочисленных поклонников и в XXI-ом веке, который часто называют веком информации, меркантильности и равнодушия.

В своё время Н.М. Карамзин перенёс на русскую благодатную почву тот опыт, который он получил во время путешествия по Европе в 1789-1790 годы. Молодой литератор познакомился с культурными традициями Германии, Швейцарии, Франции, что нашло отражение в знаменитых «Письмах русского путешественника». По мнению литературоведа А.С. Немзера, самое известное произведение Н.М. Карамзина, повесть «Бедная Лиза» возникает именно на фоне «Писем русского путешественника», книги не только о том, как открывается Европа, но и о том, как русский просвещённый человек стоит в одном ряду с этой самой Европой [3].

Целью данного исследования является установление связей между повестью Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» и европейской литературной традицией конца XVIII века на примере романа И.В. Гёте «Страдания юного Вертера».

По мнению исследователя Д.В. Лобачёвой, повесть Н.М. Карамзина и роман И.В. Гёте следует рассматривать в одном ряду даже не по принципу сюжетного сближения, а прежде всего по их рецептивному воздействию. Оба этих произведения совершили переворот в читательском сознании Германии и России, став символом эпохи человеческой и сословной эмансипации. Их литературные сюжеты были признаны как жизненно достоверные, а герои – как реальные люди [5].

И роман Гёте о Вертере, и повесть Карамзина о бедной девушке имели огромное значение для национальной литературы соответственно Германии и России.

Н.М. Карамзин положил начало обострённому вниманию к маленькому человеку. Появляется момент социального сочувствия к людям, стоящим вне рамок «хорошего общества». Эта тенденция потом возобладала на всём протяжении XIX века. Возникает ещё одна традиция – внимание к женщине. Появляется русская женщина, девушка, и потом эта героиня, перевоплощаясь, идёт через Пушкина, Достоевского, Тургенева. Эти девушки также идут на протяжении всего XIX века, так или иначе «аукаясь» с «Бедной Лизой». С Карамзина начинается цепочка самоубийств в русской литературе (далее – Ставрогин, Свидригайлов, Катерина, Анна Каренина).

И.В. Гёте ввел в немецкую литературу противопоставление романтического героя с метущейся душой и разумного, благонравного филистера.

Итак, каковы же интертекстуальные связи обоих произведений?

1. В первую очередь оба произведения объединяют не характерный для современной авторам эпохи мотив самоубийства – действа, осуждаемого христианской религией как тягчайший из грехов. Однако можно выделить и принципиальное различие.

Героиня Н.М. Карамзина выросла в обычной крестьянской семье, в атмосфере ласки, добра и тепла. Лиза – физически и психически очень здоровая личность, адекватно принимающая свой социальный статус и обладающая оптимистическим мировоззрением. Тем большее впечатление производит на читателя её поступок. Предательство Эраста вызывает у Лизы невыносимую боль, избавление от которой может принести только физическое самоуничтожение.

Иначе обстоит дело в романе И.В. Гёте. Сама психическая организация Вертера, отличающаяся чрезмерной возбудимостью, предрасполагает к самоубийству. Удел таких натур – или величайшее счастье, или величайшее несчастье. На всем протяжении повествования герой непременно находится во власти сильных эмоций: это либо небесный восторг, либо возвышенное страдание; и то, и другое является источником спонтанных, необдуманных решений. Мотив суицида «всплывает» в письмах Вертера трижды: разговор с Альбертом о «моральности самоубийства», рассказ о самоубийстве девушки из-за несчастной любви и трагическая история крестьянина, влюблённого в свою госпожу. Становится очевидным, что данная тема особым образом занимает воображение героя. Тем самым автор как бы готовит читателя к страшной, но вполне закономерной развязке.

2. И в том, и в другом случае характерным является то, что автор, выражая явное сочувствие своим героям, воздерживается от морализаторских наставлений в адрес читателя.

Н.М. Карамзин не осуждает Лизу, наоборот, даёт ей право совершать ошибки. С самого начала произведения читатель ощущает отношение автора к главной героине. «Места, где провела и окончила свои дни бедная Лиза, были давно облюбованы Карамзиным», – пишет А.С. Немзер [6]. Автор относится к Лизе с сочувствием, принимает её губительное счастье с Эрастом и разделяет её боль. Однако Н.М. Карамзин не считает Эраста отрицательным героем; автор скорее испытывает к нему чувство жалости. Писатель не изображает Эраста в обличии коварного соблазнителя. Эраст охвачен чувствами, затуманивающими его разум. Знакомство с Лизой пробуждает в нём чувствительность, годами томившуюся в его душе. Эраст думал, что он нашёл в Лизе то, чего душа его искала долгие годы. «Натура призывает меня в свои объятия к чистым своим радостям» [4]. Главная идея произведения состоит в том, чтобы показать, что «чувствительность полезна для человека», хотя Н.М. Карамзин осознаёт, к каким последствиям она может привести. Таким образом, автор не преследует цели научить или осудить героя, его позиция не содержит морализаторских нравоучений.

Ярчайшим свидетельством отсутствия дидактизма в авторской позиции Гёте является оценка идейного содержания романа Г.Э. Лессингом, выраженная им в частном письме к историку литературы И.И. Эшенбургу. «Если такой жаркий продукт должен производить больше добра, чем горя, не думаете ли Вы, что он должен был иметь ещё одну холодную заключительную речь?» – пишет Лессинг, – «Читатель может легко принять поэтические высоты за красоту моральную и поверить, что герой, вызывающий столь сильное участие, должен воплощать добро. Итак, дорогой Гёте, ещё одну главку в виде заключения, и чем циничнее, тем лучше!» [5]. Д.В. Лобачёва, ссылаясь на произведение И.В. Гёте «Поэзия и правда», утверждает, что Гёте отверг это требование, называя дидактическую цель произведения «старым предрассудком». Он считал, что «художественное отображение жизни этой цели не преследует»: «не оправдывает, не порицает, а лишь последовательно воссоздаёт людские помыслы и действия» [5].

3. Следует выделить также такую характерную черту, как то обстоятельство, что жизнь героев проходит в иллюзорной действительности. Оригинальность этой позиции заключается том, что Вертера здесь скорее можно сравнить с Эрастом.

По мнению А.С. Немзера, Эраст не различает мир поэтический, вымышленный, и мир реальный [3]. Он придумывает ложное счастье с Лизой, в то время как главная героиня осознает реальность. «Эраст целовал Лизу, говорил, что ее счастие дороже ему всего на свете, что по смерти матери ее он возьмет ее к себе и будет жить с нею неразлучно, в деревне и в дремучих лесах, как в раю» [4]. Подобным образом описывает Вертера Г. Шторц, характеризуя его как «поэта без своего произведения, который превращает в поэзию свою жизнь и путает действительность с её образом» [7].

4. Ключевым звеном в интертекстуальных связях обоих произведений является функциональность пейзажа. Вообще пейзаж в художественном произведении помогает глубоко проникнуть в душу героев и их переживания, лучше понять идейный замысел автора. У обоих писателей мы наблюдаем эволюцию пейзажей, служащих прямой цели – показать изменение состояния героя и его восприятия, разрушение сентиментальной идиллии.

В повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» главная героиня является воплощением всего естественного и прекрасного, эта героиня максимально близка к природе. Природа сопровождает Лизу на протяжении всего произведения. «Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берег Москвы-реки, села на траву и подгорюнившись смотрела на белые туманы…,но скоро восходящее светило дня пробудило все творение…» [4]. Героиня печальна, так как в её душе рождается новое, незнакомое ей чувство. Уже через несколько мгновений, когда происходит объяснение в чувствах между Эрастом и Лизой, переживания героини будто растворяются в окружающей природе, её чувства становятся чисты, как и сама Лиза. «Какое прекрасное утро! Как все весело в поле! Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы так приятно не пахли!» [4]. Между Эрастом и Лизой развивается прекрасный роман, но он также чист и изменчив, как и сама природа. «После сего Эраст и Лиза, боясь не сдержать слова своего, всякий вечер виделись <...> всего чаще под тению столетних дубов <...> дубов, осеняющих глубокий, чистый пруд, еще в древние времена ископанный. Там часто тихая луна, сквозь зеленые ветви, посребряла лучами своими светлые Лизины волосы, которыми играли зефиры и рука милого друга» [4]. После первой близости с возлюбленным Лиза чувствует себя грешницей и преступницей. В природе, как и в её душе, происходят такие же изменения. «Между тем блеснула молния, и грянул гром ... Грозно шумела буря, дождь лился из чёрных облаков – казалось, что натура сетовала о потерянной Лизиной невинности» [4]. Эта картина предвещает трагичный финал не только любовной истории, но и Лизиной судьбы. Лиза, узнав об измене Эраста, покончила с собой, она бросилась в тот самый пруд, возле которого когда-то была так счастлива, её похоронили под «мрачным дубом», являющимся свидетелем самых счастливых минут её жизни. Таким образом, Н.М. Карамзин дает понять читателям, что вся история любви и жизни Лизы неразрывно связана с природой, так или иначе меняющейся соответственно стадиям развития отношений молодой пары.

И.В. Гёте уже в самом начале своего романа даёт нам ясно понять, что Вертер – творческая личность, которая видит мир через призму природы: «Душа моя озарена неземной радостью, как эти чудесные весенние утра, которыми я наслаждаюсь от всего сердца. Я совсем один и блаженствую в здешнем краю, словно созданном для таких, как я» [2]. На протяжении всего романа мы наблюдаем процесс возрождения и «увядания» душевной жизни героя в связи со сменой природных явлений. Начало действия романа происходит весной, в ту пору, когда Вертер чувствует себя поистине счастливым и умиротворённым, его душа открыта всему происходящему вокруг. В последний день весны главный герой знакомится с очаровательной Лоттой, которая позднее стала для него его миром. Летом жизнь Вертера насыщена любовью. «Я счастлив и доволен, а значит, не гожусь в трезвые повествователи. Это ангел! Фи, что я! Так каждый говорит про свою милую. И все же я не в состоянии выразить, какое она совершенство и в чем ее совершенство; короче говоря, она полонила мою душу». [2]. Однако осень неминуемо наступает еще 30 июля с приездом Альберта – жениха Лотты. Именно в этот период Вертер осознаёт невозможность личного счастья с Лоттой. Тогда он погружается в воображаемый мир любви в своей душе; приходит конец не только весенней и летней идиллии, но и чувствам к блаженной природе: «Могучая и горячая любовь моя к живой природе, наполнявшая меня таким блаженством, превращая для меня в рай весь окружающий мир, теперь стала моим мучением и, точно жестокий демон, преследует меня на всех путях» [2]. С каждым письмом нарастает чувство грусти и отчаяния. «Нет, нет, мне не суждено прийти в себя. На каждом шагу я сталкиваюсь с явлениями, которые выводят меня из равновесия» [2]. Вертер принимает решение покончить с собой и это не просто порыв отчаяния, а непреодолимое желание прекратить мучения: «Страшно смотреть сверху с утеса, как бурлят при лунном свете стремительные потоки, заливая все вокруг; рощи, поля и луга, и вся обширная долина сплошное море, бушующее под рев ветра! А когда луна выплывала из черных туч и передо мной грозно и величаво сверкал и гремел бурный поток, тогда я весь трепетал и рвался куда-то! Стоя над пропастью, я простирал руки, и меня влекло вниз! Ах, какое блаженство сбросить туда вниз мои муки, мои страдания! Умчаться вместе с волнами!» [2].

Завершая статью, хотелось бы обратиться к известному высказыванию М.М. Бахтина: «Даже прошлые, то есть рождённые в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными, раз и навсегда завершёнными – они всегда будут меняться (обновляясь) в процессе последующего, будущего развития диалога … у каждого смысла будет свой праздник возрождения» [1].

Несмотря на бесчувственность нынешнего века, произведения Н.М. Карамзина и И.В. Гёте всё сильнее пробуждают интерес читателей к литературному наследию более гуманного XIX века.

Литература:

1. Бахтин, М.М Эстетика словесного творчества: сборник трудов / М.М. Бахтин. – М.: Искусство, 1979. – 424 с.

2. Гёте, И.В. Страдания юного Вертера: роман / И.В. Гёте. – Санкт-Петербург: Издательская группа «Азбука», 2015. – 192 с.

3. Игра в Бисер с И. Волгиным [Электронный ресурс] №28 / Игра в Бисер с Игорем Волгиным. – Режим доступа: http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/20921/episode_id/1332089/ – (дата обращения 01.06.2017).

4. Карамзин, Н.М. Бедная Лиза: повесть / Н.М. Карамзин. – Санкт-Петербург: Издательская группа «Лениздат», 2012. – 288 с.

5. Лобачёва, Д.В. «Роман И.В. Гёте «Страдания юного Вертера»: рецепция в России (XVIII – XIX вв.): автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.01 / Д.В. Лобачёва. – Томск, 2005. – Режим доступа: http://cheloveknauka.com/roman-i-v-gete-stradaniya-yunogo-vertera-retseptsiya-v-rossii/

6. Марченко, А.А. Столетья не сотрут: Русские классики и их читатели / А.Л. Зорин, А.А. Марченко, А.С. Немзер // Парадоксы чувствительности. – Москва, 1989. – 95 с.

7. Storz, G. Goethe-Vigilien oder Versuche in der Kunst, Dichtung zu verstehen / G.Storz. – Режим доступа: https://de.wikipedia.org/wiki/Die_Leiden_des_jungen_Werthers/