К.т.н. Варехов А.Г.

Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения

Гуманитарное и естественнонаучное образование: сравнительное описание

Общепринято считать, что взаимопроникновение или конвергенция естественных и гуманитарных наук – фундаментальный процесс, возникший как прямое следствие развития образовательных систем. Замечательный математик В.И.Арнольд недавно высказывался в том смысле, что в 17-18-ом веках так называемые «левополушарные», то есть люди аналитического или формальнологического склада ума занимали всю или почти всю интеллектуальную сферу жизни. Тогда не было еще таких пограничных областей знания, как лингвистика, социология или психология, а философия еще органично включала в себя (Кант) естествознание. С тех пор многое изменилось. Тотальная компьютеризация стремительно обогащает новый тип человека-оператора, обедняя и без того тонкий слой людей, принадлежащих к типу человека- исследователя. Компьютеризация породила компьютерные игры и новые поведенческие стереотипы. В известной триаде potentia-tendentia-intentia у компьютерного игрока сохраняются способность играть и стремление выиграть, но выпадает интенция (предметность) или даже смысл выигрыша. Таким образом, изменяется структура человеческого сознания. Более того, возникли крайности другого рода. Например, некоторые исследователи ⦋1⦌ не без оснований считают, что человечество переходит и, возможно, с все возрастающей скоростью, от рационального способа восприятия и усвоения информации к мистическому или мифическому способу. Этот переход в различных сферах деятельности и в различных обществах или странах происходит по-разному. Для России в последние два-три десятилетия стало совершенно очевидным, что чем больше в стране накапливалось инженерных проблем и, следовательно, необходимости развития производительной деятельности, тем дальше образование уклонялось в сторону гуманитарных наук. Такая аберрация не может пройти бесследно. Для западных стран с развитой техносферой характерно формирование сознания утилитарного типа.

Для сознания профессионально образованного гуманитария характерна неразделенность рационального и иррационального или (по А.Ф.Лосеву) вещественного и идеального, с преобладанием идеального, которое чаще всего подается в утвердительной форме. Считается, что это облегчает усвоение. Однако в сознании индивидуума всегда остается тенденция к детерминизму, то есть к исследованию причинно-следственных связей и, в конечном итоге, к получению детальных знаний. Возникающее противоречие часто разрешается в сторону мифологических представлений. Однажды возникнув, спонтанно или на основе заимствований, такие представления в дальнейшем подвергаются многократному внутреннему доказательству путем саморефлексии, то есть сопоставления их самих с собою, и, в конце концов, становятся мифами. Вербальное описание в отличие от формального, основанного на «замене рассуждения вычислением» (Лейбниц), – это всегда очень приблизительный образ действительности. Многочисленные попытки усовершенствования языковых конструкций, например, в философии постмодернизма, ведут к усложнению языка, но мало прибавляют к сути предмета. Юрченко ⦋2⦌ справедливо замечает, что парадоксальным образом «лингвистика не решает проблему языка… Физика и химия говорят нам, что реальность состоит из атомов, атомы состоят из частиц, а частицы состоят из квантов поля…». Рассмотрим, например, коллапс волновой функции в квантовой механике. Философ постмодерна представляет это невероятно сложное событие как «переход от потенциальной возможности к актуальности», а физик вводит оператор (символ) рождения или уничтожения частицы, полный смысла, но отталкивающий большинство людей своим формализмом. Однако, как выразился Пригожин ⦋3⦌, «мысль, выраженная в символах, как и произведение искусства, побуждает идти вперед». Главное здесь в совместном упоминании «символа» и «произведения искусства», которому также придается смысл «символа». О коллапсе волновой функции невозможно «рассказать», но можно его себе представить в виде образа, как это бывает с произведением искусства. Стивен Спилберг выразился очень точно, когда сказал, что «у нас нет ничего, кроме нашего воображения». Формальные же описания не только недоступны большинству людей, но неизбежно разрушают сами по себе ценные синкретические представления, например, такие, как религиозное чувство. В предельных случаях знание деталей может даже сознательно и тенденциозно элиминироваться ради целостности. С другой стороны, как выразился математик Рене Том ⦋3⦌, «мы не можем избежать обращения к Богу детерминизма, Богу мира, где нет места ничему, что не может быть формализовано». Наконец, с утилитарной точки зрения детальное знание, вероятно, более плодотворно, так как напрямую ведет к развитию пусть даже и узкоспециализированного интеллекта, в то время как синкретические представления отражают лишь тот уровень развития, который исторически сложился. И, разумеется, все это определяется индивидуальными свойствами обучающегося индивидуума.

Таким образом, конвергенция гуманитарных и естественных наук – это не приближение обеих систем знаний к некоторому общему центру. «Оестествление» гуманитарных наук представляет собой путь к строгости и дисциплинаризации интеллектуальной деятельности, а гуманизация естественнонаучного образования, должна рассматриваться, по-видимому, как форма социального воспитания или форма «подтягивания» социального прогресса к технологическому прогрессу, который развивается гораздо быстрее. В целом, независимо от тенденции «взаимопроникновения» остаются глубокие различия в способах восприятия и преобразования информации в гуманитарной и естественнонаучной сферах.

Можно попытаться объяснить эти различия на основе моделей, общих для этих сфер, то есть на моделях нейронных сетей головного мозга. Будем исходить из следующих положений:

1.Фунциональной единицей мозга является элементарный нейронный ансамбль, состоящий из нескольких формальных нейронов, то есть пороговых автоматов, имеющих несколько входов и один выход;

2.Элементарные ансамбли взаимодействуют как сопряженные автоколебательные системы;

3.Множество элементарных переключений порождает волновой процесс (осцилляторные нейронные сети), синхронизированный общими ритмами (например, участие тетаритма мозга частотой 4-10 Гц в процессах запоминания и обработки информации);

4.Несколько ансамблей, число которых может сильно колебаться, образуют кластеры (память), специализирующиеся в некоторой области;

5.Совокупность кластеров образует функционально-ориентированную односвязную область коры;

6. Несколько односвязных областей, объединенных иерархически, образуют односвязный элемент сознания;

7.Неполнота знания выражается в многосвязности кластеров или более крупных образований;

8.Динамический стереотип функционирования кластера состоит в постоянном обмене сигналами между внутренним содержимым (памятью) и оболочкой или, в терминах теории функциональных систем П.К. Анохина, между центром и периферией;

9.Оболочка, как и содержимое кластера, могут быть активными даже при отсутствии такого обмена;

10.Пустые кластеры, находящиеся в состоянии спонтанной активности, являются источниками широкополосного шума;

11. Активная оболочка и хаотизированный центр («хаотическая нейронная сеть») соответствуют мифу, то есть отсутствию детального знания;

12.Активный центр (в первом приближении, «нейронная сеть Кохонена») и недостаточно активная оболочка соответствуют узкому (профессиональному) образованию.

Развиваемые положения основаны на общеизвестных представлениях о структуре и функциях нейронных сетей, находятся в русле теории функциональных систем и подчиняются таким общим принципам, как мотивационное возбуждение, интегративная активность нейрона на основе конвергенции разнообразных внешних импульсов, афферентный синтез, обучение и память.

Эта модель ни в коем случае не претендует на исчерпывающее описание деятельности мозга. Однако она может приниматься во внимание при конструировании учебных программ, имеющих максимальную обучающую ценность. Если изменяется сознание человека, должны изменяться и способы обучения.

Литература:

1. Герасимов И.В. Российская ментальность и модернизация. Общественные науки и современность, 1994, №4, сс. 63-73;

2.Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. Изд. группа «Прогресс», М.: 1994, с.48.

3. Юрченко С.Б. Я. Философия и психология свободы. М.: Изд. «Спутник», 2012, 242с.