ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС КАЗАХСКОЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (НА ОСНОВЕ АНАЛИЗА ПЕРЕВОДА «ФАУСТА» И.В.ГЕТЕ).

 

А.М.Макибаева,

магистрант ЕНУ им.Л.Н.Гумилева

 

В эпоху глобализации, интенсивного развития связей Казахстана с различными странами в экономической, политической и культурной областях, в условиях оживления международных духовных связей все больше возрастает роль языка, как способа, обеспечивающего общение и взаимопонимание между разноязычными коммуникантами. Межкультурное общение не будет иметь успеха, если коммуниканты не знают все особенности различия в культуре, в образе мышления, обусловленные особенностями культуры разных народов, в образе их жизни.

Пути и формы взаимодействия материальной и духовной культуры народов носят сложный и многообразный характер. Одна из этих многообразных форм - взаимопроникновение элементов духовной культуры народов разных стран, говорящих на различных языках - обмен художественно­ литературными ценностями, который осуществляется преимущественно через переводы. Сегодня особо уделяется внимание переводоведению, в частности сопоставительной теории и практики перевода. [1]

Казахстан в силу различных исторических, культурных, географических, общественно-экономических, геополитических факторов с незапамятных времен находился на перекрестке оживленного общения и обмена опытом между многими народами. Это обусловило тот факт, что казахской культуре свойственно стремление к постоянной международной активности. В прошлом казахская литература находилась во взаимосвязи  с литературами тюркоязычного, арабоязычного и персоязычного регионов, а также установила контакты  с русской литературой и с западноевропейскими художественными традициями.

В развитии переводоведения и национальной литературы большую роль играет переводческая традиция. Существует не только казахско-русская, русско-казахская переводческая традиция, но и казахско-немецкая и немецко- казахская переводческая традиция.

При переводе имеет место не только контакт двух языков, но и соприкосновение двух культур. Знания языка и культуры текста оригинала направляют процесс перевода. Перевод текста на другой язык подразумевает не только передачу смысла текста средствами данного языка, но и передачу национально-культурных особенностей народа. При этом одной из сложных проблем переводимости является культурная специфичность, так как она определяется особенностями той локальной культуры, в среде которой возникла и функционирует та или иная система.

В отношении «переводимости» поэзии наблюдаются две, казалось бы, взаимоисключающие точки зрения: одни утверждают, что абсолютная адекватность (полное воссоздание переводимого текста на другом языке)  невозможна.  Другие,  наоборот,  утверждают,  что любой текст,  созданный на одном языке, подлежит воссозданию на другом языке.

Абсолютная адекватность поэтического перевода такой же мираж,  как и всепереводимость.  Любое стихотворение - цельное, завершенное произведение, в котором у каждого составляющего свое,  строго отведенное место.  Даже простая перестановка местами двух слов в стихотворном тексте, то есть изменение порядка их следования, не говоря уж о замене одного слова другим, сказывается на содержании всего произведения. В переводе же    заменяются все слова словами другого языка, имеющего свои законы, свою структуру, свою поэтику. Изменяется и адресат стиха. Все это вместе взятое делает невозможным абсолютную адекватность поэтического перевода,  то есть любой поэтический перевод в той или иной мере «ущербен»  и является отражением переводимого текста, а не самим текстом. Потому-то можно говорить о степени приближения к оригиналу,  а не полном воссоздании его средствами другого языка. Именно этим и обусловлено то, что в практике поэтического перевода довольно много повторных переводов,  что    говорит о невозможности   достижения полной адекватности перевода оригиналу. [2] Но при этом перевод должен быть верным,  правдиво отражающим действительность оригинала,  «переводчик - свидетель, и свидетельство его прежде всего должно быть правдивым». Но пока идет спор между сторонниками «всепереводимости» и «непереводимости»,  сам перевод продолжает жить и довольно интенсивно расширяет поле своей деятельности,  сферу своего «вторжения», ибо,  пока  есть потребность в диалоге между людьми, перевод будет существовать вопреки всем спорам о «переводимости» и «непереводимости».

 Переводческое дело в Казахстане начинает развиваться с тех исторических времен присоединения Казахстана к России, на истоке их взаимосвязи и взаимодействия в качестве толмачевского перевода. Миссионерская деятельность русских чиновников, имеющая отношение к переводам, способствует появлению произведений казахской художественной литературы на русском языке. Однако вопросы художественного перевода казахских произведений на русский язык в печати тех лет мало обсуждаются, напротив, вопросы же перевода русской классики на казахский язык изучаются и рассматриваются периодически гораздо шире. В искусстве перевода особое место принадлежит казахским поэтам - просветителям А. Кунанбаеву и И. Алтынсарину, которые впервые осуществляют на профессиональном уровне художественные переводы произведений русской классической литературы на казахский язык. Появляются переводы Абая произведений А. Пушкина, Ю. Лермонтова, И. Крылова, издается «Киргизская (казахская) хрестоматия» (1879) И. Алтынсарына с его переводами басен И.А. Крылова и произведений демократов-мыслителей русской культуры. Эволюционный процесс казахской переводческой мысли оживляется с конца XIX начала XX века. Переводы на русский язык к этому времени представляют очень небольшое число, в которое входят переводы произведений Асан-кайгы, Шалкииза, Марабая, И. Алтынсарина, А. Кунанбаева, М. Жумабаева, М. Дулатова, Г. Карашева, А. Байтурсынова, Ж. Аймаутова и др. Выходят в свет переводы учебников и учебных пособий для учебных заведений всех ступеней. Наряду с художественной и учебной литературой, активно переводятся политическая научно-техническая и сельскохозяйственная литература. Огромное количество переводимого материала способствует развитию переводческого дела в Казахстане, в результате совершенства и мастерства казахских переводчиков, представляется возможность читателю знакомиться с литературой в качественном переводе и наоборот, переводы литератур других народов осуществляются через русский язык, следовательно, вторичность воспроизведения инонациональной литературы не дает положительного результата. Труды казахстанских ученых носят не только теоретический, но и практический характер. Принимая непосредственное участие в переводческой деятельности, из собственного опыта делая теоретические выводы и обобщения о художественном переводе, они составляют ядро первого поколения писателей-переводчиков, продвигающих казахское переводческое дело.

         «Фауст» Гёте, одно из лучших творений мировой литературы, родившись один раз на языке оригинала, рождался вновь и вновь на других языках, неся эстетическое наслаждение читателям разных стран и поколений. Уникальное необыкновенное творение И. В. Гёте «Фауст» является глубоким проникновением в самую суть стихии творчества. Каждый творец всегда несёт в себе искру фаустовского огня. Этим «огнём» Гете хотел озарить дальние и недоступные закоулки нашего существования иначе, чем это делает философия. Он заразил меня своей энергией", - писал Б. Л. Пастернак в 1948 г., с волнением приступая к переводу "Фауста".[3]

Делом всей жизни стал для Гете "Фауст". Будучи еще мальчиком он с увлечением изучал немецкую средневековую народную книгу "История о докторе Иоганне Фаусте". В юношеском возрасте Тете стал находить в этом сюжете глубокий философский смысл. Под пером Гете Фауст стал «вечным спутником» - тем образом мирового искусства, который воплощает в своей судьбе и смысл, и тайны человеческого бытия. Замысел трагедии появился у Гете в начале 70-х годов XVIII века (в возрасте 22 лет), а завершена она была лишь 60 лет спустя, незадолго до смерти. В первоначальном наброске многое изменилось, но зерно романтического замысла, "миража" (характеристика самого Гете) осталось неизменным и произросло великим творением. Отныне уже никто не мог браться за этот сюжет, не сверяясь с Гете.

Перед нами - философская драма, жанр, характерный для века Просвещения. Особенности жанра проявляются здесь во всем: в характере и мотивировке конфликта, в выборе и расстановке действующих лиц. Острота конфликта определяется не просто столкновением человеческих характеров, а столкновением идей, принципов, борьбой разных мнений. Место и время действия условны, то есть лишены точных исторических признаков.
Следует обратить внимание на особенности сюжета в «Фаусте». Сюжет, как известно, отражает взаимоотношения персонажей. Но «Фауст» - не бытовая драма, а философская трагедия. Поэтому главное здесь - не внешний ход событий, а движение гетевской мысли. С этой точки зрения очень важен и необычный пролог, действие которого происходит на небесах.
Гете пользуется привычными для того времени образами христианской легенды, но, конечно, вкладывает в них совершенно иное содержание. Гимны архангелов создают своего рода космический фон. Вселенная величественна, все в природе находится в непрерывном движении, в борьбе.

 

Звуча в гармонии Вселенной

И в ходе сфер гремя как гром,

Златое солнце неизменно

Идет предписанным путем.

 

Есть глубокий смысл в том, что сразу по окончании этого гимна мирозданию начинается спор о человеке, о смысле его существования. Поэт как бы приоткрывает перед нами величие космоса, а затем спрашивает: что же такое человек в этом огромном, бесконечном мире? [4]

Мефистофель отвечает на этот вопрос уничтожающей характеристикой человека. Человек, даже такой как Фауст, по его мнению, ничтожен, беспомощен, жалок. Мефистофель издевается над тем, что человек гордится своим разумом; он же считает, что это пустое самомнение. Этот разум, утверждает Мефистофель, служит лишь во вред человеку, ибо делает его «еще более животным, чем любое животное». Важную роль в «Фаусте» играет Мефистофель. Он воплощает в себе сомнение, отрицание, разрушение. Становясь спутником Фауста, он стремится сбить его с намеченного пути, вселить в него сомнение, повести его «путем превратным за собою». Чтобы отвлечь Фауста от высоких стремлений, Мефистофель ведет его в кухню ведьмы, опьяняет волшебным зельем, увлекает его за собой в погребок Ауэрбаха, устраивает его встречи с Маргаритой, чтобы волнение страсти заставило ученого забыть о долге перед истиной.
Маргарита как бы воплощает в себе мир простых чувств, простых людей, естественного, здорового существования. [5]Фаусту показалось, что именно здесь он обретет всю полноту счастья. Маргарита поверила в его возможность. Всю силу большого женского чувства Гете передает в проникновенном монологе Гретхен за прялкой. И хотя вся сцена состоит из одного лирического монолога, она обозначает целый этап в судьбе героини.
Гетевский Фауст вошел в мировую культуру как один из «вечных образов». В наше время проблемы, поставленные Гете, не только обрели новый смысл, но и необычайно усложнились. Фауст перед смертью (в конце второй части), произносит формулу всей своей жизни, философский вывод из нее:

 

Вот мысль, которой весь я предан, 
Итог всего, что ум скопил. 
Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
Жизнь и свободу заслужил.

 

Ja! diesem Sinne bin ich ganz ergeben. 
Das ist der Wahrheit letzter Schluss: 
Nur der verdient sich Freiheit wie das Leben, 
Der taеglich sie erobern muss

 

Перевод этого ключевого места трагедии необычайно близок к подлиннику и в общем, и в деталях, сохранены и верно переданы все опорные понятия - свобода, жизнь, борьба; даже размер и ритм практически безупречно совпадают.[6]

Большой вклад в развитие истории переводческой деятельности и переводческой традиции внес Медеубай Курманов, впервые осуществивший перевод "Фауста" Гете непосредственно на казахский язык, в дальнейшем занимавшийся теоретическими вопросами пере­вода немецкой поэзии и прозы на казахский язык. Появление «Фауста» в казахском переводе явилось важным событием в переводческой литературе и культурной жизни Казах­стана. Медеубай Курманов ставил перед собой сверх­сложную задачу, взяв на себя труд, перевести шедевр на казахский язык, ибо это произведение является одним из самых трудных для передачи на любой иностранный язык. Его огромная заслуга состоит в том, что он впервые осуществил перевод непосредственно с ориги­нала, глубоко вошел в многоликий мир бессмертных образов и мыс­лей, в мир бессмертной поэзии. Умело, используя богатый арсенал изобразительных средств казахского языка, Курманову удалось не только воссоздать на своем родном языке комплекс идей произ­ведения, но и сохранить стилевые и национальные особенности подлинника. При этом он использовал различные способы и пути, добиваясь адекватной передачи содержания, учитывая смысловую точность, экспрессивно- эмоциональное соответствие оригиналу.

Курмановский перевод «Фауста» имеет важное значение для даль­нейшего развития немецко - казахской переводческой традиции. Ис­пользованные им способы и приемы перевода поэтического текста могут быть применены другими казахскими переводчиками. Перед ними раскрываются широкие возможности для воссоздания «Фауста» в новом казахском варианте.

Таким образом, Медеубай Курманов является яркой личностью в современной культуре Казахстана, внесшего большой вклад в разви­тие истории переводческой деятельности и переводческой традиции. Автор казахского «Фауста», взявшись однажды за столь сложный перевод, сделал хорошее начало, предоставляя возможность другим поэтам-переводчикам пересоздать средствами родного языка   драму великого Гете.

 

1. Дүкенбай Г.Н. автореф. «Идиоэтнические фразеологизмы казахского языка

и способы их перевода на русский и немецкий языки (на материале перевода романа М. Ауэзова «Абай жолы»)»

2. Г.О.Оруджев Бакинский славянский университет (Азербайджан), «К проблеме переводимости поэтических произведений»

3. Б.Пастернак - пер. «Фауст» И.В.Гете

4.  Миньяр-Белоручев Р. Теория и методы перевода. - М., 1996. -  208 с.

5. Попович А. Проблемы художественного перевода. - БГК им. И.А.Бодуэна де Куртен Э., 2000. - 180 с.

6.  Швейцер А. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. -  М.: Наука,

1988.-215 с.