Ведерникова Л.Р.

Цзилиньский институт русского языка, Китай

К.п.н. Попов Л.Н.

Цзилиньский международный политехнический институт, Китай

Музыкальная интонация как средство формирования

основ межкультурной коммуникации в процессе обучения китайских студентов русскому языку

Взаимные интересы Китая и России, высокий уровень их отношений, развивающееся сотрудничество практически во всех сферах деятельности значительно повышают роль русского языка как важного средства эффективной межкультурной коммуникации.

А.П. Садохин определяет коммуникацию как «социально обусловленный процесс обмена информацией различного характера и содержания, передаваемой целенаправленно при помощи различных средств и имеющий своей целью достижение взаимопонимания между партнерами и осуществляемый в соответствии с определенными правилами и нормами» [11, с. 90].

Подлинное взаимопонимание говорящих на русском языке носителей русской и других культур требует всемерного постижения русского языка как главного средства коммуникации, культурных ценностей, принципов, норм и правил, ритуалов народа, т.е. формирования и развития коммуникативного сознания и поведения. Ю.Е. Прохоров и И.А. Стернин утверждают, что «изучение национального коммуникативного сознания представляет собой несомненный теоретический и культурный интерес, а также имеет важное прикладное значение для разработки методов формирования адекватного коммуникативного сознания личности в процессе ее обучения и воспитания – как внутри национальной культуры, так и в условиях контакта культур, межкультурной коммуникации» [9, с. 306].

Коммуникативное сознание – «устойчивая совокупность мыслительных категорий, отражающих нормы, правила и традиции, обеспечивающие коммуникативное поведение (нации, группы, личности)» [Там же, с. 44] – определяет коммуникативное поведение.

Речевое, или коммуникативное, поведение человека – это «поведение (вербальное или сопровождающее его невербальное) личности или группы лиц в процессе общения, регулируемое нормами и традициями общения данного социума» [Там же, с. 42].

Коммуникативное сознание как механизм отражения социальной действительности функционирует посредством внутреннего, ментального целостного духовно-душевно-телесного напряжения человека – тона или интонации, которая проявляется прежде всего в речи, а также в жестах и мимике.

М.М. Бахтин писал: «Такие речевые явления, как приказания, требования, заповеди, запрещения, обещания (обетования), угрозы, хвалы, порицания, брань, проклятия, благословения и т.п., составляют очень важную часть внеконтекстной действительности. Все они связаны с резко выраженной интонацией, способной переходить (переноситься) на любые слова и выражения, не имеющие прямого значения приказания, угрозы и т.п.

Важен тон, отрешенный от звуковых и семантических элементов слова (и других знаков). Они определяют сложную тональность нашего сознания, служащего эмоционально-ценностным контекстом при понимании (полном, смысловом понимании) нами читаемого (или слышимого) текста, а также в более осложненной форме и при творческом создании (порождении) текста.

Задача заключается в том, чтобы вещную среду, воздействующую механически на личность, заставить заговорить, то есть раскрыть в ней потенциальное слово и тон, превратить ее в смысловой контекст мыслящей, говорящей и поступающей (в том числе творящей) личности» [1, с. 387].

Современное понимание интонации выходит за рамки какой-либо одной научной дисциплины – языкознания, музыковедения и т.д. Так, музыковед и семиолог В.В. Медушевский рассматривает «интонацию как фундаментальное явление культуры» [4, с. 204].

В Музыкальном энциклопедическом словаре говорится об общей природе речевой и музыкальной интонации: «Несомненна общность происхождения музыкальной и речевой интонации» [7, с. 214]. Вместе с тем, музыкальные интонации – это особые, концентрированные интонации, выражающие самую сущность не только языка, но и всей культуры того или иного социума, т.е. музыкальные интонации – это «типические интонации, обособившиеся от речи» [3, с. 102]. Изучение музыки (особенно пения) позволит обучающимся быстрее и лучше почувствовать и понять самую сущность и особость языка и культуры – освоить социальный, надындивидуальный аспект интонации.

Термин «интонация» происходит от греческого tonos – «напряжение, ударение» [8, с. 611]. Сущность термина «интонация» как явления культуры заключается именно в этом «напряжении» человека: внутреннем и внешнем. Кратко и глубоко сущность интонации определил Л.А. Закс: «Целостное динамическое духовно-душевно-телесное напряжение ценностного отношения человека к действительности, активно выражаемое им в различном знаковом материале, есть не что иное, как интонирование субъекта, интонационный строй его субъективности, отдельная же, конкретная интонация – это качественно определенное в своем смысловом наполнении (значении) и психофизиологической интенсивности выразительное и выраженное напряжение субъекта» [2, с. 55]. Это напряжение «ощущается как общее, целостное и динамическое напряжение относящегося = неравнодушно устремленного к миру и страстно реагирующего на него человека» [Там же, с. 27]. Иначе, интонация как внутренняя форма художественного, в частности, музыкального, произведения включает в себя три уровня оснований и одновременно три компонента психики. Их можно обозначить терминами «дух», «душа» и «тело». Эти три составляющие психики человека-творца и пронизаны особым напряжением-переживанием. Важнейшими чертами этого целостного напряжения являются смысловая наполненность; особая «энергетичность»; континуальность («протяженность», «соединенность») и одновременно дискретность («разделенность»); живая изменяемость; направленность на объекты и реализуемость.

Природа интонации как явления духовно-семиотического, социального определяет неизбежность «приращения» ее исходного содержания за счет дополнительных, или коннотативных, значений, органично вносимых в живую интонацию интонирующими субъектами (авторами, исполнителями, слушателями, зрителями).

Термин «коннотация» в искусстве обозначает возникающий в процессе исполнения и восприятия компонент внутренней формы художественного произведения (интонации) – уникальный целостный смысл художественного произведения (текста), который дополняет и изменяет первоначальное авторское содержание и придает художественному произведению особый, личностный оттенок. Важнейшая характеристика коннотации – неповторимость, уникальность. В более широком, включающем авторский, первоначальный смысл, аспекте под термином «коннотация» понимается уникальный целостный смысл художественного произведения во всех его аспектах и «переливах» – причем в связи с тем, что этот смысл создает и «обеспечивает». Компоненты структуры интонации и коннотации – эмоциональный, рациональный, стилевой, образно-ассоциативный и целостно-образный.

Структура интонации, а также коннотации, как психическая субстанция, имеет в своей основе ощущения, восприятия, представления и, в особенности, переживания (эмоции).

Эмоциональный компонент интонации и коннотации. Эмоции – главное психологическое содержание музыки – имеют своим фундаментом ценностно-оценочный план человеческого мироотношения. Основным объектом рассмотрения данного компонента являются художественные эмоции, в основе которых лежат «обыденные», или «жизненные», эмоции.

Сложная система жизненных эмоций (разные исследователи насчитывают разное их количество) наиболее убедительно классифицируется по принципу полярности – положительные и отрицательные. Художественные эмоции в отличие от «обыденных» невозможно строго разграничить и до конца описать хотя бы потому, что при всем бесконечном разнообразии художественные эмоции всегда положительны.

Эмоционально-смысловое содержание музыкальной интонации определено всем ходом социально-исторического развития человечества, например, «никнущие интонации печали мы встретим и в народной музыке, и в протестантском хорале, и в современной музыке» [5, с. 84].

«Объективность» художественной эмоции, закрепленной в интонации, ни в коей мере не исключает ее субъективно-личностной сути, служащей первым импульсом и к созданию, и к восприятию художественного произведения.

Рациональный компонент интонации и коннотации. Созданию реального художественного произведения предшествует его моделирование посредством интеллектуальной деятельности личности.

Психологической основой интеллектуального, рационального начала в искусстве являются представления. Механизм формирования представлений осуществляется двумя путями: дискурсивным (путем доводов и аргументов) и целостно-образным (путем воображения и интуиции). Формирование художественных моделей происходит преимущественно вторым способом. В итоге «целостно-образные процессы в интеллекте человека протекают в виде дополнительного взаимодействия, подвижного представления, создаваемого механизмами памяти и воображения, с результатами непосредственно отражательных актов психики, с одной стороны, и с обобщениями, выработанными абстрактно-логическими и эмоциональным механизмами интеллекта – с другой» [10, с. 70].

Стилевой компонент интонации и коннотации. В структуре интонации и коннотации стилевой компонент выполняет особую функцию. Стиль – это выбор языковых средств для конкретного высказывания, реализации эмоционального и рационального начал интонации и коннотации личностью. Конкретный художественный стиль, противопоставленный другим стилям, – это духовное видение мира, запечатленное в оригинальном использовании языка искусства и даже в его творческом преобразовании.

Стиль также понимается как категория языка искусства.

Образно-ассоциативный компонент интонации и коннотации. В основе образно-ассоциативного компонента лежат образы и явления внешнего мира, внутреннего мира человека и художественные ассоциации.

Эмоции и разум человека направлены на освоение мира, воссоздаваемого в сознании предметными по содержанию представлениями. В искусстве находят применение как зрительные, так и слуховые, осязательные, а также другие образы.

Психика человека располагает необыкновенными ассоциативными возможностями. Ассоциации делятся на предметные и эмоциональные. Главным направляющим центром эмоциональных ассоциаций являются личностные смыслы, в отличие от предметных, где направляющий центр – объективные значения. Кроме того, выделяются предметно-эмоциональные ассоциации – их промежуточный вид.

Художественные ассоциации связывают восприятие художественных структур с жизненными предметно-эмоциональными и эмоциональными ассоциациями. Художественные ассоциации можно разделить на «общественные» и индивидуальные. Все вместе они составляют определенную ассоциативную сферу, общую для значительных групп людей и для каждой личности одновременно. Индивидуальные личностные ассоциации играют главную роль в формировании целостной структуры интонации и коннотации.

Целостно-образный компонент или художественный образ как уникальная целостная форма личностного смысла (коннотации). Художественный образ – «это… специфическая идеальная форма» [1, с. 56-57], адекватная идеальной информации, органично соединяющей «предметное и ценностное начало, познание мира и его оценку, отражение объективной реальности и субъективного отношения к ней» [Там же].

Сложнейшая структура как музыкальной, так и речевой интонации (социальный и личностный, эмоциональный, рациональный, стилевой, образно-ассоциативный, целостно-образный компоненты) содержит одновременно и типичные черты той или иной культуры, и множество вариаций этой культуры в лице каждого ее носителя.

Русская культура и ее язык (речь) создала свою интонацию и ее идеал. По А.К. Михальской, это – русский риторический идеал. Важнейшие античные категории гармонии, «софросины», frugalitas, т.е. тона, интонации в христианской культуре, в риторике и педагогике трансформировались в понятие «кротость», выражающее общий тон речевого высказывания – радостное спокойствие, а в православной русской культуре в понятия «кротость и смирение», «соборность» [6].

Занятия музыкой при изучении русского языка могут проводиться в различных формах: на факультативных занятиях, в рамках дополнительных образовательных программ, в коллективах детской и студенческой самодеятельности и т.д., но содержание занятий всегда должно соответствовать высокому уровню культуры вне зависимости от стиля и жанра музыки.

Такие занятия значительно повышают интерес к изучению русского языка, скорость и качество его усвоения (знания и подлинного понимания), формируют основу эффективной межкультурной коммуникации. Об этом свидетельствуют следующие музыкальные мероприятия, проведенные с учащимися и студентами Китайской народной республики: 2011 г., июнь – Чаньчуньский музыкальный фестиваль; 2012 г., июнь - Международный музыкальный фестиваль в г. Циндао, посвященный Году Российского туризма в Китае; 2012 г., сентябрь - Международный музыкальный фестиваль в г. Шанхае и в г. Лояне, посвященный Году Российского туризма; 2013 г., апрель - Международный музыкальный фестиваль «Лоян - город пионов»; 2013 г., июнь - Международный музыкальный фестиваль в г. Циндао; 2013 г. июнь - фестиваль музыки и танца в г. Чаньчуне; ежегодная Спартакиада студентов г. Чаньчуня (сентябрь), где обязательными являются концертные номера на русском и китайском языках; ежегодные концерты в Цзилиньском институте русского языка и Цзилиньском международном политехническом институте, посвященные Новому году, окончанию учебного года, празднику выпускников.

Литература:

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1979. – 424 с.

2. Закс Л.А. Художественное сознание. – Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1990. – 212 с.

3. Интонация и музыкальный образ. Статьи и исследования / Под ред. Б.М. Ярустовского. – М.: Музыка, 1988. – 354с.

4. Медушевский В.В. Интонационная форма музыки: Исследование. – М.: Композитор, 1993. – 267 с.

5. Медушевский В.В. О закономерностях и средствах художественного воздействия музыки. М.: Музыка, 1976. – 253 с.

6. Михальская А.К. Основы риторики: Мысль и слово: Учеб. пособие для учащихся 10-11 кл. общеобразоват. учреждений. – М.: Просвещение, 1996. – 416 с.

7. Музыкальный энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – 672 с.

8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М. : Рус. яз., 1990. – 921 с.

9. Прохоров Ю.Е. Стернин И.А. Русское коммуникативное поведение. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Флинта: Наука, 2006. – 328 с.

10. Раппопорт С.Х. От художника к зрителю. Как построено и как функционирует произведение искусства. М.: Советский художник, 1978. – 237 с.

11. Садохин А.П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. – М.: Высш. шк., 2005. – 310 с.