Философия / 6.Философия науки

К. ф. н. Василенко И.Л., к. ф. н. Афанасьев А.И.

Одесская национальная академия связи

Одесский национальный политехнический университет

Научная рациональность и гуманитаристика

Значительная часть гуманитарного знания не соответствует строгим канонам научности и прежде всего требованиям научной рациональности вследствие интенциональности и заинтересованности исследователя и его присутствия в исследуемом материале, ориентации на нетипичность исследуемых феноменов, субъективизм в оценках, нарративность подачи материала и пр. Между тем, многие достижения гуманитарных наук связаны именно с такими, якобы ненаучными, подходами. Дилемма состоит в следующем: надо ли подобные исследования «дотягивать» до идеалов классической научной рациональности или необходимо корректировать сами эти идеалы?

В различных сферах духовной деятельности реализуются два способа отношения к миру, водораздел между которыми можно провести по линии «теплого», субъективного, заинтересованного, личностного, интенционального отношения, в отличие от «холодного», объективного, незаинтересованного, безличностного, неинтенционального отношения [5, с.10-13]. Потребность в различении двух способов отношения к миру возникла из осознания ограниченности «безсубъектной» картины мира, потребности «ценностно окрасить мир, наполнить его смыслом, сделать сопричастным человеку и общечеловеческой культуре» [3], необходимости диалогического, «встречающего» подхода к миру [4, с.20] и т.д. «Холодное» и «теплое» отношения являются дополнительными [5, с.16-17], также как и монологический и диалогический, онтологический и аксиологический, объектный и субъектный и т.п. подходы. Они могут успешно применяться как к миру природы, представленному в естествознании, так и к человеческому миру, представленному в гуманитарном знании. Указанные два способа отношения или подхода можно представить как две разновидности рациональности. Тогда первый будет соответствовать субъектной, второй – объектной рациональности [1, с.229-239]. Различение в гуманитарном знании субъектной и объектной рациональности и демонстрация их дополнительности актуализируется тем обстоятельством, что проливает дополнительный свет на спорный вопрос, давно обсуждаемый в методологической литературе: научная рациональность едина или существует особая гуманитарная рациональность, существенно отличающаяся от естественнонаучной?

Различение «теплого», субъективного, интенционального и, соответственно, «холодного», объективного, неинтенционального отношений позволяет разграничить в гуманитаристике две сферы научных знаний. С одной стороны выделяется сфера строгой, традиционной науки с жесткими критериями научной рациональности, типичными научными теориями и парадигмами, объяснительными функциями, количественными оценками, квантитативными методами, «холодной» картиной мира, общенаучными идеалами и нормами, что обеспечивается объектным подходом, позволяющим там, где можно и нужно исключить влияние субъекта-исследователя и исследуемого объекта-субъекта. Последнее отнюдь не отменяет объективный учет ответных реакций исследуемых объектов-субъектов, например, в психологии или социологии, возможной диалогичности, текстуальности, нарративности и т.д., но приоритет отдается истинности, а не понятности, отражательности, а не конструктивности, монологичности, а не диалогичности.

Объектная рациональность подразумевает законы логики, четкие правила и образцы познавательных действий, каузальные схемы объяснения, научные законы, систематичность и др. требования науки. Перечень этот достаточно длинный и в перспективе уходит в бесконечность, поскольку идеалом такой рациональности является Абсолютный Разум. В этом смысле объектная рациональность тяготеет к универсальности. Объектная рациональность есть своеобразная установка сознания: стремление устранить влияние субъекта, представить рассматриваемое явление таким, каким оно есть «на самом деле». Объектная рациональность может быть нацелена на любые феномены внешнего мира, человеческой деятельности, психики, культуры, но только под одним углом зрения – рассматривая их как особые предметы, которые подчиняются объективным законам. А там, где субъект не может сконструировать объективный предмет и представить его «естественную жизнь», заканчиваются притязания объектной рациональности, и проходит ее граница.

Вторая сфера гуманитаристики связана с нежесткими, слабыми критериями рациональности, нестрогими теориями, гибкими многослойными парадигмами, интерпретативными и описательно-конструктивными функциями, качественными оценками, квалитативными подходами, «теплой» картиной мира, специфическими гуманитарными идеалами и нормами, что обеспечивается учетом заинтересованной позиции субъекта-исследователя, его ценностными ориентациями и конструктивными возможностями, полным учетом «возмущающего» влияния исследуемых объектов-субъектов, с акцентом на диалогичность, текстуальность, нарративность исследуемого материала. Приоритет отдается понятности, в частности, взаимопониманию исследователей и исследуемых, а не истинности, а также конструктивности, а не отражательности, диалогичности, а не монологичности. Главным становится понимание самого объекта, т.е. в методологическом смысле – его системное представление. Поскольку вторая сфера акцентирует внимание на субъекте, личности, она может быть названа субъектоведением, где «-ведение», а не «-логия» подчеркивает отход от чрезмерно жестких применительно к данному материалу общенаучных стандартов, но полное соответствие рациональным нормам, с учетом того, что рациональное и научное не одно и то же. В этой второй сфере гуманитаристики особенно отчетливо проявляются специфические черты гуманитарного знания.

Порой рациональность неправомерно соотносят лишь с познавательной деятельностью человека. Но, с одной стороны, поскольку она органически вплетена во все способы духовной деятельности человека, то все они должны считаться в той или иной мере рациональными. С другой стороны, если мы выделяем познавательную составляющую, особенно науку как ее образец, то тогда иррациональным будем вынуждены назвать огромный массив духовно-практического освоения мира, что не соответствует образу homo sapiens. Поэтому логичнее допустить рациональность не только внутри, но и вне познавательной сферы деятельности. Такую рациональность следует отнести к субъектной рациональности. Она лишь частично представлена в научно-теоретическом способе духовного освоения и познания мира и самого человека, где доминирует объектная рациональность. Между прочим, философия, являющая собой специфический вид духовной деятельности, не совпадающий полностью с наукой, сочетает в себе объектную и субъектную рациональность.

Субъектная рациональность многообразна, охватывает довольно пестрый спектр духовной сферы деятельности: от науки до обыденности, от уникального до всеобщего, от знания до ценности, от обоснования до верования. Иррациональными эти феномены называют лишь с позиций жесткой научной рациональности. Именно констатация феноменов субъектной рациональности служит поводом для отрицания единой рациональности, для противопоставления гуманитарной сферы духа естественнонаучной, для поиска особых, специфических методов и средств гуманитаристики.

Важность различения двух сфер, а, следовательно, подходов, можно проиллюстрировать на примере из исторической науки. Объектный подход заключается в описании исторических событий в соответствии с документами, хрониками, хорошо проверенными, «объективными», свидетельствами, сводящих к минимуму нарративный характер свидетельств или делающий его прозрачным. При этом, естественно, нельзя исключить влияния принятой исследователем картины мира, исторической исследовательской парадигмы и других конструктивных влияний субъекта-исследователя, но упор делается на объективные факты, возможно только кажущиеся таковыми, и на интерсубъективный характер парадигмы, картины мира и т.п. Мнения, верования, предрассудки исторических персонажей, их понимание событий освещены фактами и современным пониманием той эпохи, которое известно исследователю, например через парадигмы.

Субъектный, интенциональный подход в рамках субъектоведения подразумевает, прежде всего, описание интенций тех людей, которые жили в описываемый период, чтобы прошлая эпоха раскрылась через их намерения, чувства, верования, заблуждения, предрассудки, т.е. не только через то, что они делали, но и через то, о чем они думали, что чувствовали, во что верили. Примером может служить «Сыр и черви» К. Гинзбурга [2]. Не сбиться на объектный подход, остаться верным интенциональному подходу требует большого искусства и глубоких знаний, «вчувствования» в прошлую эпоху. Формально подобное историческое описание похоже на литературное, но, по сути, является научным, с соблюдением соответствующих требований субъектной рациональности.

Указанные два подхода не сводимы друг к другу, исключают друг друга. Ни один не может дать исчерпывающего описания гуманитарных объектов. По-видимому, их следует считать дополнительными.

Литература:

1. Афанасьев А. И. Гуманитарное знание и гуманитарные науки: монография. Одесса, 2013.

2. Гинзбург К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в. М., 2000.

3. Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1993.

4. Лифинцева Т. П. Философия диалога Мартина Бубера. М., 1999.

5. Цофнас А.Ю. Комплементарность мировоззрения и миропонимания // Философская и социологическая мысль, 1995. № 1-2.