Право / 8. Конституционное право.

К.ю.н. Хапчаев С.Т.

Карачаево-Черкесский филиал Московского финансово-промышленного университета, Россия

Конституция и идеология

При исследовании идеологической составляющей Конституции РФ невольно задаешься мыслью о том, насколько велико было стремление законодателя «застолбить» свое право на демократию и поставить барьер возможному возврату тоталитарного строя, что он решился перечеркнуть весь предыдущий опыт взаимодействия власти и общества. Как известно, действующая Конституция в ст. 13 провозглашает идеологическое многообразие и устанавливает, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Но, если воспринимать идеологию как некий образ светлого будущего, к которому стремится общество, то любая конституция является идеологическим документом, и это проявляется в трех основных аспектах.

Во-первых, отдельные положения Конституции РФ являются скорее лозунгами и ориентирами на будущее, чем констатацией факта. Примером могут служить идеи правового и социального государства (ст. 1 и 7 Конституции РФ), говорить о полном воплощении в жизнь которых пока преждевременно. Однако стоит отметить, что современная Россия намного ближе к названым идеалам, чем это было в 1993 г. Это дает право отдельным исследователям (как, например, М. В. Баглай) называть Конституцию РФ «рубашкой на вырост» [1].

Во-вторых, конституции, как правило, оперируют не только юридической терминологией, но и содержат в своем тексте слова, несущие морально-этическую нагрузку. К последним можно отнести такие категории, как «духовность», «будущее», «история», «священный», «патриотизм», «родина» и т.д. Однако по частоте употребления подобных слов наша Конституция стоит в ряду явных аутсайдеров. Единственным исключением является слово «свобода», встречающееся в тексте Конституции РФ беспрецедентные 69 раз. Символично и то, что термин «право» упоминания в 6 раз чаще, чем «обязанность» [2].

В-третьих, Конституция выстраивает иерархию ценностей и одновременно является критерием их отнесения к той или иной структурной группе. Так, объявляя права и свободы человека «высшей ценностью» (ст. 2), Конституция косвенно указывает на то, что имеются и менее значимые ценности, которые исследователями классифицируются в зависимости от взгляда на проблему конституционной аксиологии.

Таким образом, учитывая свойство идеологии давать субъективную оценку социально-политическим процессам с точки зрения их желательности или нежелательности [3], можно утверждать, что идеология в России все-таки есть. Если всмотреться внимательнее в такие ее черты как относительность духовных ценностей, превосходство индивидуальных интересов над коллективными, особый акцент на правах и свободах, то перед нами предстает идеология либерализма, притом в его худшем, социал-дарвинистском варианте, когда прав тот, кто богаче и сильнее.

В рассматриваемом контексте полезно было бы исследовать иностранный опыт идеологической политики. К примеру, в США почти на протяжении целого столетия доминирует концепция американской исключительности [4], и современные политические лидеры не планируют от нее отказываться. Ярким примером может служить недавнее выступление Барака Обамы на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, где Президент США назвал «важнейшей истиной» идею исключительности Америки [5]. Данная идея в сплаве с осознанием первостепенности собственных геополитических интересов дает США моральное право действовать по принципу «Кто, если не мы?», оправдывая тем самым военное вмешательство в политику суверенных государств в разных регионах мира.

Интересен также и опыт Венгрии, где в 2012 г. вступила в силу новая Конституция, которая делает акцент на национальных интересах и нравственных ценностях, а потому активно критикуется либерально настроенными СМИ. Так, германские издания вроде Süddeutsche Zeitung высказывают опасения, что Венгрия развивается в «параллели с Россией» [6], явно намекая на недемократический характер преобразований, происходящих в обеих странах.

Особые нападки со стороны либералов Европы вызывает внедрение в Конституцию религиозного контента посредством апелляции к понятию «вера» и заявлению о том, что венгров объединяют «Бог и христианство» [7]. Помимо упомянутых новшеств Конституция Венгрии санкционирует национализацию Центробанка, объявляет брак союзом (только) мужчины и женщины, а также признает и защищает право на жизнь уже с момента зачатия. Однако во многих странах Западной Европы аборты не считаются правонарушением, однополым парам разрешается вступать в законный брак, а национальные банки контролируются извне европейской финансовой элитой. В связи с этим резкая смена страной своего политического курса воспринимается как нарушение демократических ценностей Евросоюза [8], вызывает обеспокоенность западноевропейских коллег и заставляет некоторых из них высказываться за введение санкций против Венгрии.

Мы же, напротив, считаем, что Венгрия является первой страной Центральной Европы, предпринявшей попытку выработать свой самобытный путь развития и закрепить его законодательно. Нашей стране следует заимствовать этот опыт по той простой причине, что ценностные показатели среднего россиянина чаще отличаются от ценностей «средних» представителей других европейских стран, чем совпадают с ними [9]. Дело в том, что для жителя России, более восприимчивого к идеям духовности и нравственности, одно только достижение высокого уровня жизни еще не гарантирует удовлетворенности. На это обратил внимание Президент РФ, который в Послании Федеральному Собранию 2012 г. употребил редкое словосочетание – «духовные скрепы», с болью заявив о том, что сегодняшнее российское общество испытывает их явный дефицит [10].

Действительно, наше общество неоднородно и расколото, вместо попыток диалога мы наблюдаем взаимную неприязнь и обвинение, отторжение чужого мнения. Дело в том, что современная Россия является ареной противостояния двух взаимоисключающих начал: с одной стороны это мировая либеральная модель, которая господствовала 20 лет и подавляла все остальное, с другой стороны – воскресающая тенденция, связанная с традиционными представлениями народов России о государстве, личности, мессианстве, смысле жизни и т.д.

До недавнего времени любое стремление отрегулировать нравственность оборачивалось неуклюжими потугами научить жизни и попадало под град насмешек. Однако анализ последних законодательных новелл, вызвавших наибольший отклик в общественном сознании, показывает, что маятник политико-правовой мысли качнулся в другую сторону. Если для периода правления Д.А. Медведева было характерно некое правовое новаторство, ориентированное на западные ценности и институты, что проявлялось на примере полиции, медиации, ювенальной юстиции и т.п., то теперь в отечественном законотворчестве усматривается стремление защитить традиционные для российского общества ценности. Это можно проследить на примере одновременно принятых законов о защите чувств верующих и запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, а также внесенном в Госдуму законопроекте о более широком использовании государственной символики.

Признавая в целом позитивный характер данных преобразований, все-таки стоит отметить их вторичность по отношению к избранной цели. Без выработки общей стратегии развития все подобные меры будут эпизодическими и не принесут желаемых результатов. Применительно к российской действительности единственно правильным решением будет включение в Конституцию, как единственный нормативный акт, не подпадающий под действие примата международного права, положений о незыблемости нравственных основ российского общества и государственной поддержке традиционных конфессий.

Подводя итог, можно сказать, что государство без идеологии похоже на корабль, который умеет плавать, но не знает куда плыть и рано или поздно обязательно разобьется. Огромная территория, природное богатство и многовековая история нашего государства дает нам право уж если не на имперские амбиции, то, по крайней мере, на выработку самобытного пути развития без плагиаторских устремлений по отношению к западноевропейским либеральным ценностям. Однако необходимо помнить уроки прошлого и признавать, что роль государственной идеологии должна заключаться не в гегемонии и преследовании инакомыслящих, а в мобилизации общества для решения стоящих перед ним насущных проблем.

Литература:

[1]. http://www.rg.ru/Anons/arc_2003/1003/2.shtm

2. http://fedorov-evgeni.livejournal.com/43746.html

3. См.: Семигин Г. Ю. Идеология // Новая философская энциклопедия. — М.: Мысль, 2000. — Т. 2.

4. http://www.dni.ru/polit/2013/9/24/260600.html

5. http://inotv.rt.com/2013-09-13/The-Washington-Post-Da-Vladimir

6. http://www.pravda.ru/news/world/04-01-2012/1103917-hungeriahomofob-0/

7. http://ru.wikipedia.org/wiki/Конституция_Венгрии

8. http://analitik.org.ua/current-comment/ext/4f0d2d98b73e2/pagedoc1095_16/

9. http://demoscope.ru/weekly/2012/0503/tema03.php

[1]0. http://www.kremlin.ru/news/17118#sel=