Педагогические науки

Д. п. н. проф.,Целковников

Д. п. н. проф., Солопанова О. Ю.

Кубанский государственный университет, Россия

ПОТЕНЦИАЛ ИСКУССТВА В СТАНОВЛЕНИИ МИРОВОЗЗРЕНИИ ПЕДАГОГА

Методология современного постижения сущностных и функциональных сторон искусства, так же как и методологические подходы к вопросу о становлении мировоззрения личности в процессе её общения с искусством, характеризуются многослойностью, наличием разных, порой – противоположных позиций.

В своё время М.М. Бахтин отметил: «Смыслами я называю ответы на вопросы. То, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла» [1, с.350]. Искусство – это область, в которой возникают и решаются самые разнообразные по направленности и сложности вопросы человеческого бытия и поэтому сомневаться в его содержательно-смысловой сущности – значит усомниться в реальности собственной жизни, протекающей в непостижимых просторах мироздания.

Другое дело – постичь «смысловую квинтэссенцию» искусства, понять ту его природную «душу», которая притягивает к себе человека и наполняет его жизнетворчество особыми «смыслами», «красками».

В своём незавершенном труде «Человек и мир» С.Л. Рубинштейн эту «смысловую доминанту» подчёркивал особо, указывая, что «отношения человека к человеку, к другим людям нельзя понять без определения исходных отношений человека к миру как сознательного и деятельного существа» [6, с.343].

Ценностно-смысловое значение искусства кроется именно в том, что оно содержит в себе самые разные «мировоззренческие ипостаси» человеческого бытия, в недрах которых происходит всё более глубокая онтологизация внутреннего мира человеческой субъективности, всё более основательная её вовлеченность в ценностные отношения. Благодаря этому само мироотношение в координатах искусства неизбежно приобретает форму и смысл миро-отношения-поступка, причём такого, который так или иначе несёт некоторую позитивную духовно-нравственную ориентацию.

Таким образом, смысл и реальное место искусства в конечном счёте определяется его онтологически оправданной способностью целостно воплощать и утверждать различные типы человеческого мироотношения, духовно-нравственное, созидательное содержание последнего. С этих позиций логически оправдано рассматривать и самб искусство как человеческое мироотношение, как уникальный способ ценностного освоения действительности. Следует заметить, что обозначенное выше понимание роли и смысла искусства не всегда «удерживается» отдельными концептуальными взглядами и подходами.

Например, в рамках так называемого «деятельностного» подхода (не только к искусству, но и к мироотношению в целом), наряду с позитивными и, на наш взгляд, перспективными его сторонами имеется ряд тенденций принципиально ограничивающих истинное понимание природы искусства.

Так, выдвигая в центр внимания субъект-объектные отношения, данный подход оставляет в тени сферу отношений между самими человеческими субъектами (слабо, к примеру, проливает свет на проблему соотношения творчества и восприятия, которая выходит за рамки определяемых им интенциональных отношений). Этот подход игнорирует исследование ценностно-смысловой ориентации творчества, то есть соотношение в нём «личностного» и «социального» начала. Это, в свою очередь, приводит к ограниченному пониманию духовно-нравственных констант творческого субъекта в искусстве и прежде всего – его сознательного, совестливого и ответственного отношения к миру.

Таким образом, характеризуемая концепция искусства (в любых её современных модификациях) основывается на сведении его к чисто «деятельностной» проекции, что затрудняет полноценное понимание специфики этого феномена человеческого духа (в первую очередь, его гуманистический, эстетический характер) и отдаляет возможность использования данного подхода в решении проблемы становления мировоззренческого сознания личности.

Одним из влиятельных подходов к искусству сегодня является культурологический (М.С. Каган, Ю.Н. Давыдов и др.), который был заложен ещё традициями отечественной философии и эстетики (М. М. Бахтин, И.А. Ильин и др.). В русле этого подхода обнаруживаются весьма важные в методологическом плане принцип целостного воссоздания человека в искусстве, системное рассмотрение последнего в контексте целостного культурного пространства. «Целостно раскрыть человеческий опыт в образах искусства, – говорится в одной из работ, – означает не просто «смоделировать» течение жизни как оно есть, а, во-первых, ввести этот опыт в контекст свободы, представить его как предмет выбора и нравственного осмысления; во-вторых, выявить присущие этому опыту глубинные культурно-исторические смыслы, его ориентацию относительно фундаментальных ценностей человеческого бытия в мире; в-третьих, воссоздать его как элемент общения в многомерном пространстве субъект-субъектных связей – реплику, позицию в диалоге, ответ на предполагаемый вопрос, без чего нет подлинной жизни в искусстве» [3, с.97].

Обобщая философские, эстетические и психологические современные представления о сущности субъектных отношений, культурологический подход констатирует важность личностного начала в творческих актах взаимодействия человека с искусством, а самого художественно-творческого процесса – с действительностью.

Вместе с тем, культурологический подход ещё не исчерпывает всех возможностей проникновения в духовно-ценностный смысл искусства, в целостно-человеческие истоки его рождения и бытования.

Наряду с ним (как и с деятельностным подходом) должны вступить в действие и другие методологические ориентиры и прежде всего – осмысление искусства и человеческого мироотношения в координатах гуманистического, личностно-ценностного подхода. Именно на его основе, как раз и удаётся глубже постичь ведущие специфические черты, присущие искусству как мироотношению – его открытость, безграничность, диалогичность, духовно-нравственную устремлённость и силу.

В контексте такого подхода можно ещё четче ответить на поставленный ранее вопрос: Чем объясняется непреодолимая тяга человека и искусства друг к другу?

Искусство как феномен мироотношения способно не только правдиво отражать и воплощать в себе человека, его связи с миром, но и располагает огромными возможностями просветлять, очищать, умудрять его личностно-ценностные отношения с окружающей действительностью, его целостный духовно-мировоззренческий опыт.

И второе: Как взаимодействуют между собой искусство и мировоззрение?

Ранее уже отмечался разноуровневый характер организации человеческого сознания, который имеет не только философскую, но и социально-психологическую обусловленность. Согласно утверждению К.К. Платонова, структура мировоззрения включает в себя следующие компоненты – мироощущение, мировосприятие, миропредставление, миропонимание, мирооценка, мироотношение, где первые из трёх обобщаются в миросозерцании, а последние три подготавливают переход мировоззрения в убеждения [4, с. 153].

В данной психологической транскрипции архитектоники мировоззрения отчетливо прослеживается стремление, с одной стороны, «узаконить» связь мировоззрения со всеми аспектами целостного сознания личности, а с другой – выделить среди них те, которые являются приоритетными при взаимодействии личности с окружающей действительностью, в том числе – с искусством.

Выделение в архитектонике сознания миросозерцания в качестве основополагающего компонента не только не мешает сохранению целостного о нём представления, а лишь с ещё большей точностью указывает на специфику тех механизмов, которые обусловливают «включённость» сознания в процесс постижения различных явлений окружающего мира, в данном случае – искусства.

Именно посредством миросозерцания личность «втягивается» в созданный искусством мир, не отстраняется от него в попытке «найти истину», а наоборот, «льнёт» к нему для обретения восторженных мгновений духовного прозрения, для беспокойного и сердечного «миропроживания».

Источником активности миросозерцания, его резюмирующей «единицей» становятся не «знания» и «представления» (в их научно-теоретическом «оформлении»), а особые эмоционально-чувственные переживания (условно названные и ранее упомянутые нами «знания-переживания»), в которых кон- денсируется не только мир «отражаемый», но и мир «внутренний», то есть мир самой личности.

В общении с искусством миросозерцание как раз и обретает глубоко личностный, эстетический характер, поскольку, приведённые в движение этим механизмом внутренние процессы (вживание, интуиция, художественная рефлексия и др.) принадлежат не только разуму, сколько всей целостной духовно-нравственной органике личности.

Логику эстетического созерцания, которое сопровождает общение личности с «художественными явлениями», весьма подробно изложил И.А. Ильин в одном из своих писем, подчеркнув, что в анализе «художественного» следует «с головой уйти в переживание этой художественности», а также делать «рефлектирующее обрывание его, для ради наиболее адекватной фиксации данного тебе «художественного» в его сущности» [4,с.112]. Как отмечает философ, «каждый шаг по этому живому пути (то есть по пути созерцания «художественного» – Б.Ц.,О.С.), сплетающий непосредственную, умирающую в созерцании предмета интуицию с улавливающим и прикрепляющим анализом – каждый шаг дарит цветок настоящего познания во всем, свойственном ему, благоухании» [там же].

Таким образом, при погружении в эстетическое созерцание «предмета» искусства (к нему может быть отнесен не только «целостный облик произведения», но также и элементы его художественной организации) происходит прежде всего аккумуляция внутренних духовных сторон личности, инспирирование ею самой собственных чувств и переживаний, своей интуитивно-творческой чуткости, активности и зоркости. Через эстетическое созерцание и на его основе реализуется диалектика «духовного», «подсознательного» и «надсознательного» уровней сознания личности, рождается интуиция, которую можно охарактеризовать как «аффективно-познавательное переживание», предшествующее собственно познавательному процессу, некий «психологический обертон» (Джемс), а в терминологии Ф.И. Шаляпина – «движение души».

В процессе общения личности с искусством активность духовно-мировоззренческого сознания возрастает и приобретает определенную целеустремленность не только в опоре на действия интеллектуального характера, но прежде всего благодаря художественно-рефлексивным процессам личности, которые более всего отвечают ценностно-смысловому значению искусства, художественно-творческой практики.

Постоянное взаимодействие личности с произведениями искусства наделяет все внешние, а главное – внутренние движения ее сознания эмоционально-чувственной энергией, духовно-нравственным содержанием. В ситуации «проживания» произведений искусства в мировоззренческом сознании личности постоянно присутствует выбор, совершается «свободный поступок» (смысловой и персональный), т.е. происходит соединение сознания с личностью, «самоустроение» последней своего «Я».

Рожденный в «лаве» художественно-рефлексивного постижения произведения искусства поступок, не только порождает личность, но и модифицирует ее, прежде всего – ее духовно-мировоззренческое сознание, наделяя последнее способностью еще более глубоко проникать в особенности собственного «Я», в специфику собственных взаимоотношений с миром.

Здесь же следует отметить и другое: композиция поступка в творческом общении с произведениями искусства обусловливается не только глубоким пониманием личностью своей уникальности, неповторимости, но так же пониманием своего места в контексте мироздания, своей сопричастности к нему.

Художественно-личностный поступок можно в определенном смысле рассматривать «результатирующей» стороной активности духовно-мировоззренческого сознания личности в процессе ее взаимодействия с произведениями искусства, любыми другими духовно-культурными ценностями. Интересно также и то, что поступок, хотя и находится всегда в контексте определенной деятельности (научной, художественной и т.д.), не может тем не менее быть отождествлен с ней. Деятельность любого рода, как известно, подлежит расчленению на отдельные операции, действия, но ее, как подчеркивает В.П. Зинченко, «нельзя членить на поступки, как нельзя музыкальное произведение членить на контрапункты» [2, с.216].

Поступок это прежде всего акт свободного, не функционального проявления личностью всех своих внутренних духовных сил и возможностей в их целостности и постоянном движении, развитии, причем не столько в интеллектуальном, сколько в нравственно-этическом плане. В координатах взаимодействия личности с искусством этот акт действительно обретает духовно-мировоззренческий, созидательный характер, поскольку так или иначе нравственно «обустраивает», облагораживает личность, вызывает в ней стремление умножить свои творческие взаимоотношения с окружающим миром.

При изучении вопроса о взаимодействии мировоззрения личности с искусством, в частности – с музыкой следует помнить, что искусство в целом и каждое конкретное художественное произведение – это «вторая реальность», рожденная художником, воплотившая в себе его мировоззренческие убеждения и принципы, его целостную личностную духовно-творческую концепцию взаимодействия с миром. Постижение читателем, зрителем, слушателем последней представляется весьма сложным процессом, поскольку протекает в достаточно специфических формах, порой недоступных «внешнему взору».

Если попытаться сопоставить способы и механизмы научного и художественного познания в их направленности к получению новых представлений о мире, то совершенно отчетливо проступает главное отличие между ними: наука «учит», «доказывает», «убеждает», тогда как искусство «взывает», «возбуждает», «погружает».

В противовес чисто «познавательному» воздействию науки, искусство «предлагает» свой путь открытия мира – эмоциональный, бескорыстный, основанный не на стремлении во что бы то ни стало «преобразовать» его, а на потребности довериться ему своей душой и разумом, восхититься его Тайной, красотой и величием.

Можно сказать и по-другому: если наука в первую очередь предоставляет человеку в виде знаний «научную картину мира», то искусство главным образом направлено на пробуждение и развитие у него определенного личностно-ценностного отношения к различным явлениям духовного мира. Благодаря искусству в жизнедеятельности человека сохраняется равновесие между существующими «полюсами»: рациональным и эмоциональным, личностным и социальным.

Нельзя категорично противопоставлять науку и искусство друг другу. Важнее понять другое: если эти способы все же отличаются, то вполне обоснованно говорить и о специфике воздействия каждого из них на личность, на ее духовно-мировоззренческое сознание.

При выяснении вопроса о взаимодействии искусства и мировоззрения следует учитывать и другую принципиально важную особенность: становление и развитие мировоззрения личности педагога в процессе взаимодействия с искусством в качестве своей основы предполагает не столько знания, сколько непосредственные эмоционально-чувственные переживания.

Особым «механизмом» возникновения мировоззрения личности педагога при взаимодействии с искусством следует назвать мироощущение.

Специфическая сущность мироощущения раскрывается при сопоставлении с другими уровнями (элементами) сознания – обыденным и научно-теоретическим. Обыденное сознание как структурный компонент мировоззрения, есть прежде всего отражение эмпирического опыта взаимодействия личности с миром, причем такого опыта, который пребывает не в хаотическом виде, а и сам стремиться осознать, освоить и подчинить свою «стихию» определенной системности. В искусстве, в любых видах творчества активность этого уровня мировоззренческого сознания оказывается не менее важной и необходимой, а иногда может сыграть решающую роль в возникновении того или иного художественного замысла. В этом нетрудно убедиться, обратившись, например, к признаниям (дневники, эссе и другие виды эпистолярного жанра) самих творцов – писателей, композиторов, художников и т.д.

Введение в структуру сознания мироощущения как связующего звена между обыденным и научно-теоретическим сознанием явилось, на наш взгляд, примечательным фактом, поскольку способствовало ослаблению противоречия в понимании сущности и роли последних в целостном мировоззренческом сознании личности педагога. Мироощущение, «втягивающее» в сферу своего действия различные аспекты и уровни жизненного и музыкально-художественного опыта исполнителя как раз и порождает многообразие тех ассоциативных планов, которые у него возникают при общении с музыкой различных авторов, стилей, эпох.

Итак, выделим те положения и идеи, которые приобретают методологическое значение для осмысления сущности и архитектоники мировоззрения личности:

– Мировоззрение как феномен сознания личности отличается не только целостной, но и ценностной природой, поскольку так или иначе всегда отражает особенности отношения личности к многообразным аспектам бытия. В этом феномене и конденсируется эмоциональный, нравственный, интеллектуальный опыт личности, находят выражение самые разнообразные духовные и практические способы ее жизнедеятельности;

– Духовное мировоззрение личности может и должно стать «открытой моделью» ее вхождения в мир, основой его «понимания» и проживания по высшим законам человеческой нравственности и красоты;

– Для реализации данной ценностно-смысловой доминанты, мировоззрение должно быть наделено особыми свойствами и прежде всего – эстетическим, личностно-творческим характером. Проявлением этих свойств духовно-мировоззренческого сознания выступает диалогическое, сочувственное взаимодействие личности с теми или иными сферами духовного и материального мира, с ее преодолением в жизни и в себе раз и навсегда «канонизированных» подходов к постижению сущности явлений и предметов;

– Сохранение и обогащение этих важнейших свойств мировоззрения личности достигается благодаря входящим в его структуру особых «механизмов» – эстетического миросозерцания, мироощущения, которые способствуют достижению в духовно-мировоззренческой практике гармоничного сочетания «эмоционального» и «рационального», «сознательного» и «интуитивного», «объективного» и «субъективного» (личностного);

–Эстетическая направленность мировоззренческого сознания особенно наглядно проявляется в процессе взаимодействия личности с искусством. Именно в координатах искусства главной «тональностью» мировоззрения как своеобразного состояния-процесса становится чистое, не загрязненное эгоистической корыстью, катарсическое мироощущение, в котором активно действует духовно-нравственное «измерение» действительности, где «свое» («Я») и «чужое» («Другой») неотличимы, сливаются в совершенном единстве;

–Искусство не отказывает личности в стремлении постичь самые отдаленные и неуловимые тайны бытия, его смысл и ценность, но при этом в качестве «проводника» предлагают не только «мудрый разум», но и чуткое сердце». В этой ситуации мировоззренческое сознание личности с трудом поддается какому-либо «анотомированию». Основанное на истинных человеческих переживаниях, на единстве человеческой души (способной испытывать боль и наслаждение, радость и гнев), оно переступает рамки социально-психологического явления и становится в жизнедеятельности личности особой духовно-нравственной константой, на основе которой её связи прорастают в духовную высоту, а «знание о мире», стремление к его познанию сочетается с чувством ответственности за все происходящее в нем;

– Мировоззренческий поиск личностью смысла бытия, своего места в нем осуществляется здесь посредством особого художественно-эстетического способа, основывающийся на эмоционально-чувственном переживании явлений и процессов окружающего мира, на личностно-ценностном к ним отношении.

В осмыслении сущности мировоззрения и путей его становления у личности педагога следует исходить следует из главного – целостного понимания мира, единства познавательно-творческий природы человека, специфических особенностей различных сфер бытия, во взаимодействие с которыми он вступает.

Литературы:

1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С. Г. Бочаров, примеч. С. С. Аверинцев и С. Г. Бочаров. – М.: Изд. Искусство, 1979. – 423 с.

2.Зинченко В.П. Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили: К началаморганической психологии. – М.: Новая школа, 1997. – 335 с.

3. Малахов В.А. Искусство и человеческое мироотношение. – Киев: Изд. Наукова думка, 1988. – 211с.

4. «Нет на свете ничего прекраснее индивидуального...». Из неопубликованных писем И А. Ильина к Л.Я.Гуревич // Вопросы философии. ––№2. –1996. – С. 110 – 111.

5.Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. – СПб.: Питер, 2003. – 512 с.