Мирза Казем-Бек об основах мусульманского права

Айбатов М.М. – д.ю.н., профессор кафедры истории государства и права ЮФ ДГУ

Мирза Казем-Бек[1] об основах мусульманского права

Проблема политизации религии,в особенности- ислама,является на сегодняшний день исключиельно острой. Стремясь достичь своих целей,политический ислам прибегает к насилию, по всему миру происходят масштабные террористические акты и целые регионы превращаются в зоны распространения религиозного экстремизма. Бурные и динамичные политические процессы,происходящие на Северном Кавказе в конце ХХ-начале ХХ1 веков,как и раньше,тесно переплетены с религиозными и этническими проблемами региона. Поэтому анализ взглядов одного из ведущих востоковедов России Х1Х века Мирзы Казем-Бека о сущности и идейных основах ислама представляется весьма актуальным в современных условиях.

Первые письменные сведения об исламе в России относятся к XI веку. В древнерусской литературе они находили свое отражение в виде перевода греческих хроник или в виде христианской критики религии «неверных», которая в совершенно искаженном виде трактовала сущность ислама, в фантастическом виде представляла образ пророка Мухаммеда.

В ХV-ХVII вв. количество сочинений, посвященных исламу, или упоминающих об исламе значительно увеличивается, так как усиливается интерес России к государствам, расположенным на ее восточных и южных окраинах. В них уже дается более систематическое изложение мусульманского вероучения наряду с описанием истории народов, исповедующих эту религию.

Особое место в истории востоковедческой науки, как уже отмечалось, принадлежит Казанскому университету, объединившему немало блистательных имен, прославивших русскую научную мысль, создавшему знаменитую казанскую школу ориенталистики. Изучением большого комплекса проблем Востока и прежде всего восточных религий, главным образом ислама, занимался единственный в стране восточный разряд философского факультета Казанского университета. Здесь с 1828 по 1855 годы, активно функционировали арабо-персидская, турецко-татарская, монгольская, китайская, санкритская и армянская кафедры. Усилиями М.Казем-Бека, И.Н. Березина, И.Н. Холмогорова и А.П. Смирнова – прославленных русских востоковедов, профессоров Казанского университета, впервые в России были проведены глубокие исследования происхождения и сущности ислама, крупнейших мусульманских сект, особенно возникших на базе шиизма. Они впервые познакомили русскую общественность с основными положениями ислама, религиозной жизнью Востока.

Ведущее место в этих исследованиях по праву принадлежит Мирзе Казем-Беку. Исследуя историю Востока, восточную филологию и философию, Казем-Бек отдал значительную часть своей жизни изучению мусульманской религии, и, в частности, мусульманского права и государства. М. Казем-Бек сознавал, что глубокое и систематическое изучение проблем мусульманского права и государства требует прежде всего глубокого изучения ряда литературных и религиозных источников, в особенности трудов по фикху, составляющих наиболее многочисленную группу средневековых арабских рукописей, регламентирующих поведение в быту и в обществе, имущественные отношения, правила торговли и семейно-брачные отношения. С этой целью он добивается разрешения руководства Казанского учебного округа на поездку в Петербург для сбора и изучения соответствующих материалов.

М.Казем-Бек «... вступил, наконец, на то поле, которое составляло настоящую его силу, и на котором он не имел себе равного, - писал известный русский востоковед И.Березин. - Я говорю о мусульманском законоведении. Превосходное знание арабского языка, продолжительное изучение шариата в мусульманской школе и постоянное общение с мусульманским духовенством дали казанскому ориенталисту отличные средства к самостоятельным работам на этом трудном пути»[2].

Мусульманское право М.Казем-Бек делит на «Ильмуль-усуль», т.е. учение о догматах и «Ильмуль-фикх» - учение о юриспруденции. Поскольку «Ильмуль-усуль трактует об отвлеченностях - о веровании вообще в невидимое, в непостижимое, в будущую жизнь[3], Казем-Бек предпочитает подвергнуть исследованию вторую часть религиозно-юридической науки – «Ильмуль-фикх», которая, как подчеркивает ученый, «разбирает деятельность человека, выводит из них деяния обязательные, похвальные, не похвальные, порицаемые законом, и, наконец, запрещенные, за которые человек отвечает перед богом и перед людьми, т.е. перед законом. Сюда входят заключение взаимных договоров вообще и добровольных обязательств, все правила и постановления по гражданскому праву»[4].

Мусульманское право, считал Казем-Бек, формировалось вне связи с другими правовыми системами, существовавшими до появления ислама в арабском мире. Оно, по мнению Казем-Бека, целиком и полностью являлось продуктом идей и представлений Мухаммеда. М. Казем-Бек считал, что Мухаммед «свой политический дар выдавал за чудодействие божественного откровения и называл свое творение... сверхъестественным чудом, тем более, что автор его, как знали все его современники, был безграмотный человек»[5]. По убеждению М.Казем-Бека, «...ни законодатель ислама, ни юрист, исповедовавший эту веру и имевший ученые заслуги на поприще мусульманской юриспруденции, никогда не были знакомы ни с каким другим законодательством, так что мусульманские улемы не знали даже о существовании юриспруденции как науки, где бы то ни было вне ислама»[6].

Это, полагал Казем-Бек, несомненно, сыграло свою роль в том, что мусульманское право является наиболее консервативным, с закостеневшими устоями, над которыми не было властно ни пространство, ни время. Они не могли быть изменены никакими обстоятельствами и толкователи исламских законов считали их незыблемыми, неприкосновенными. Даже «халифы..., - указывал Казем-Бек, - не имели никакого права на законодательство: исследуя Алкоран и Сунну, они могли только подводить законы и учреждать формулы закона…»[7].

Между тем, рядом исследований российских и зарубежных ученых доказано, что на формирование шариата большое влияние оказал не только ислам, но и обычное право, распространенное в тот период у народов Аравийского полуострова. Как указывал Ф.Энгельс «... раз возникнув, религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой»[8].

В дальнейшем на всем протяжении своей истории исламское право доказало свою способность приспосабливаться к изменяющимся социально-экономическим условиям и политическим обстоятельствам. Так, например, основатель религиозно-правовой школы, Али Шафии (Абу Абдаллах Мухаммед ибн Идрис аш-Шафии) в своих сочинениях стремился увязать самостоятельные правовые искания с традиционными нормами мусульманского права[9].

Уже через два года после начала исследования мусульманского права, в 1842 году, М.Казем-Бек опубликовал первую свою работу «О толковании некоторых глав Корана». Она была издана в Париже в «Азиатском журнале», а затем в 1843 году в Лондоне. Факт публикации статьи за рубежом, а не в России, сам Казем-Бек объясняет так: «Я подготовил эту работу для Вас почти два года назад (для журнала Министерства просвещения. – М.А.). Но надо было получить апробацию Министра, но так случилось, что я, испугавшись того, что некоторые выражения в отношении преимуществ магометанских законов не будут согласовываться с духом христианства, послал эти работы в иностранные журналы» [10].

Огромный объем работы, поистине титанический труд пришлось затратить Казем-Беку для того, чтобы подготовить и издать в 1845 году фундаментальное исследование по мусульманскому праву, получившего название «Мюхтесерюль-вигкает или сокращенный вигкает – курс мусульманского законоведения по школе «ханефидов»[11].

Приступив к изучению мусульманского законодательства, М.Казем-Бек не ограничивался задачей чисто теоретического, познавательного плана, хотя и это само по себе имело громадное значение для изучения проблем Востока. М.Казем-Бек справедливо считал, что для многонациональной России, населенной народами, исповедывающими ислам, изучение мусульманского законоведения может иметь и конкретно практическое значение. Именно с этой точки зрения можно оценить совместную записку М.Казем-Бека и Торнау «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья»[12]. И хотя проект М.Казем-Бека и Торнау по устройству мусульманских судов в восточной окраине царской Россия не был принят, их значение было велико и высоко оценено специалистами в области мусульманского права. «Хотя предложенный проект не был осуществлен, - писалось в Исторической Записке об управлении Кавказом но мнение таких знатоков мусульманского правоведения получает в настоящее время особенно важное значение»[13].

Убедительно и веско доказав различие между законами, установленными Российской империей и обязательными для мусульманского населения Закавказья, - с одной стороны и адатами предписываемыми мусульманским правом, которыми это население руководствуется в повседневной жизни, - с другой, авторы Записки упрекают правительство в нежелании учитывать «те законоположения, по коим управляются в духовном отношении несколько миллионов его подданных»[14].

«Тут, - писали Казем-Бек и Торнау, - под адатом разумеют все постановления, относящиеся к гражданскому, уголовному, административному праву... преступления судятся по адату, гражданские дела разбираются светскими лицами по адату»[15]. Свои рекомендации о принятии во внимание мусульманского законодательства при установлении судебного устройства для мусульман Закавказья, Казем-Бек и Торнау отнюдь не считали «вмешательством в дела духовные, и если правительство до сих пор не считало такое знание (мусульманских законов. – М.А.) нужным, то думает, что в этом была политическая с его стороны ошибка»[16]. Казем-Бек и Торнау считали совершенно очевидной необходимость знания и применения мусульманского законодательства, хотя, как полагали они, «правительство еще не уяснило себе принципа относительно устройства судебного быта мусульман и допускает между ними судебную расправу»[17].

Разнобой в рассмотрении одних и тех же дел, незнание законов многими судьями и отсутствие мусульманских законов на русском языке, что также затрудняло организацию контроля за ними, приводили к тому, что судья решал вопросы, как писал М.Казем-Бек, «по своему убеждению».

Хорошо зная сложившееся положение в Закавказье, Казем-Бек писал об отрицательном влиянии духовенства на рассмотрение различных дел в суде, а избежать этого влияния было невозможно, так как «... гражданские и уголовные постановления шариата состоят в столь тесной связи с духовными законами, с догматами о вере, что разъединение их немыслимо для мусульманина»[18]. Эта мысль, выступая в качестве одного из главных атрибутов «Записки», была повторена неоднократно. «... Законоположения мусульман по их быту гражданскому находятся в столь тесной связи с законами об их вере и духовном быте, что нет никакой возможности отделить одно правовое положение мусульман от другого»[19]. И, наконец, в другом месте «Записки» вновь акцентируется внимание на том, что «при обсуждении вопроса об устройстве судебного быта у мусульман вообще не следует упускать из виду основного положения о тесной и неразрывной связи духовных законов с гражданскими»[20].

Это обстоятельство, по мнению авторов «Записки», давало возможность духовенству и другим лицам, вершившим суд, творить произвол и беззаконие, судья мог «... приложить к делу какое решение он пожелает: тут его совесть может подвергаться влиянию какого угодно постороннего обстоятельства, шариат не осуждает его, и правительство не претендует. Отсюда происходит столь много несообразности в решениях тяжб кадиями везде, а в особенности между закавказскими мусульманами»[21].

Произволу в судебном рассмотрении уголовных и гражданских дел способствовало и широкое использование адатов, содержание которых отнюдь не основано на зафиксированных письменных источниках, а передается устно из поколения в поколение, обрастая субъективными, далекими от справедливости суждениями малограмотных творцов «закона». Такой способ устной передачи обычаев и традиции, как справедливо утверждал Казем-Бек, основан «на одной памяти и не может заключить в себе ручательства в положительности и твердости их. Они по-своему недоступны изучению и не могут подчиняться контролю»[22].

Казем-Бек предвидел, что в случае, если будет создана единая система судов, то «духовенство на основании шариата будет доказывать, с одной стороны, - лицам, проигравшим тяжбу, что по мусульманскому праву, им следовало получить удовлетворение, а с другой стороны, лицам, выигравшим тяжбу, что право их по законам Ислама не может быть утверждено за ними, потому что оно приобретено путем, противоправным законоположениям их веры, и владеемый ими предмет, приобретенный по приговору мусульманского суда и не на основании мусульманских законов, - навсегда должен считаться в руках их предметом незаконным»[23].

Главное внимание в проекте было уделено усилению мер контроля над судами. Для этого, полагали Казем-Бек и Торнау, «необходимо иметь две степени или два разряда судов: шариат и своеобразную надзорную инстанцию – иджлас улемов. Ведомству шариата подлежат все гражданские дела мусульман между собой, совершенные на основания правил и обрядов их судопроизводства и возникающие из прав и обязанностей семейных, их порядка приобретения и укрепления прав на имущество из обязательств по договорам. Из сих дел исключаются дела о порядке приобретения и укрепления прав на недвижимые имения. Суд шариата вершат кадии с их помощниками и заседателями. Решения шариата подлежат обжалованию иджласу улемов, который рассматривает: 1. Решение дел и вопросов и сомнений о вере и религиозных обрядах; 2. Решение дел, споров и тяжб по всем гражданским действиям мусульман, предоставленных ему или прямо, или в порядке пересмотра решений кадиев; 3. Рассмотрение жалоб по представлению местных начальников»[24].

Дальнейшая деятельность Казем-Бека по исследованию мусульманского законодательства была связана с изданием переведенных и широко комментированных им на русский язык наиболее известных трудов мусульманских законоведов. Казем-Бек углубляется в изучение мусульманских законов, регулирующих торговые отношения и залоговое право. Для более четкого представления об изучаемом предмете Казем-Бек тщательно изучает труды мусульманских законоведов, такие, как «Шархи-льумэ» с толкованием «Раузетуль-Бахийэ», «Шэрхи-Кэбир», «Ме-салик», «Джевахируль-Келям», а также существующие обычаи, традиции и предания в этой области, различные теологические источники[25]. Результатом проведенной работы явилось издание на русском языке в переводе Казем-Бека известного в области гражданского мусульманского права труда «Шерауль-Ислам»[26]. Особую научную и практическую ценность этой публикации придали подробные комментарии Казем-Бека, ибо «... ни одного еще арабского подлинника какого бы то ни было важного юридического сочинения не издано до сих пор..., то есть с переводом, пояснениями и примечаниями»[27]. Казем-Бек с поразительной ясностью и логичной последовательностью излагает на русском языке вопросы об обязательствах по договорам, о продаже и купле, о порядке заключения торга, о порядке прекращения договора, законности сделки, правилах договора, разногласиях между двумя договаривающимися лицами по торговле, подрядах, займах и ссудах, залоге и многие другие вопросы. «Шерауль-Ислам» по настоящий день не утратил своего познавательного значения.

«Шерауль-Ислам» (книга о торговле и залоге) была первой книгой в задуманной Казем-Беком трилогии мусульманских законов. Вторая книга из этой трилогии «Шерауль-Ислам, или Законы мусульман шиитского вероисповедания (Книга о наследстве)» увидела свет в 1867 году[28]. Свой взгляд на чрезвычайно сложные законы наследственного права Казем-Бек изложил в предисловии к этой книге, оценив одновременно изученные источники и социально-экономические факторы, влиявшие на развитие этого права.

Много работал Казем-Бек над последней книгой из этой трилогии, посвященной вопросам брака. Однако, к сожалению, эта работа, близкая к завершению, не была доведена до конца из-за тяжелой болезни автора. «Мирза Казем-Бек,- писал Министр народного просвещения Д. Толстой к попечителю Санкт-Петербургского учебного округа 19 декабря 1870 года, - ... в последнее время занимался изданием в очищенном арабском тексте, с нужными объяснениями и в русском переводе книги одного из толкователей Корана Шерауль-Ислам. Незадолго до своей кончины Мирза Казем-Бек, доставив труд свой о браке по Шерауль-Исламу, сообщил, что за болезнью он не мог окончить перевод. Для окончания же означенной работы... необходимо не только знание арабского языка, но точное и ясное понимание общего смысла содержащихся в Шерауль-Исламе положений, нередко весьма темных и могущих быть разъясненными только лицом, хорошо знакомым с мусульманской религией и юриспруденцией»[29].

К сожалению, эта работа не была до конца доведена, не нашлось достойных приемников, способных на столь же высоком уровне осуществить кропотливую работу, связанную с переводом и составлением комментариев и примечаний.

Выдающийся труд М.Казем-Бека «Шерауль-Ислам» получил широкое признание в мировой ориенталистике. Он был также высоко оценен официальными лицами мусульманских государств, где обычно проявлялась настороженность к попыткам Казем-Бека разобраться в социальной и политической природе исламского правоведения, дать объективную оценку труда его толкователей на Востоке. Тем не менее исключительная добросовестность и мудрость ученого, подготовившего и издавшего «Шерауль-Ислам» не могла не быть отмечена в странах Востока. Свое мнение по этому поводу не мог не высказать и Министр иностранных дел Ирана, который писал М.Казем-Беку: «Экземпляр перевода книги «Шерауль-Ислам», столь известного и многополезного сочинения, которое так тщательно и критически приготовлено Вашим превосходительством издано и печатано под Вашим личным наблюдением. Труд Ваш сам по себе представляет редкостное явление, но еще он ведет к распространению полезных знании»[30].

По общему мнению всех ведущих востоковедов России и зарубежных стран, М.Казем-Бек совершил подлинный научный подвиг, взявшись за столь громадный и не имевший аналогов в мировой ориенталистике труд, как исследование мусульманского права. «...Мы не знаем другого равного ему ученого в этой сфере (мусульманского законоведения – М.А.), как в настоящее, так в прошедшее время, - писал И.Березин - Притом, не ошибаясь, скажем, что эта отрасль востоковедения принадлежит к числу самых трудных, для знакомства с которой нужны года и года изучения и глубокие сведения в арабском языке, следовательно, тем ярче блистает слава нашего ориенталиста»[31]. И далее: «Такого знатока ислама и мусульманского законоведения,- утверждал тот же Березин, - как профессор Казем-Бек, по нашему убеждению, Западная Европа не имеет»[32]. Этот справедливый вывод находит яркое подтверждение в том, что труды Казем-Бека по мусульманскому праву сразу же по выходу их в свет на русском языке, переводились и публиковались в Англии, Франции и Германии.

Необычайно обширен был круг интересов М.Казем-Бека в мусульманском праве. Он не ограничивается изучением ведущих его отраслей – торгового, залогового, наследственного и семейного права. Он делает успешные попытки разобраться в элементах мусульманского международного права, в частности, в таких проблемах, как ведение войны и состояние мира, подавление покоренных народов и взбунтовавшихся единоверцев и т.п.

Изучая основы мусульманского законодательства и учитывая феномен его влияния на правоотношения мусульманских народов России, Казем-Бек считал, как уже говорилось выше, возможным использовать под соответствующим контролем мусульманские законы в сфере гражданского и семейного права, как наиболее близкие и авторитетные для населения. В то же время, он был совершенно убежден, что применять эти законы должны люди, хорошо подготовленные профессионально, честные, добропорядочные, пользующиеся всеобщим уважением и доверием и выносимым ими решениям.

В связи с этим Казем-Бек в своей записке «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья» уделил много внимания вопросам подготовки юристов, устанавливая нравственные и профессиональные критерии, необходимые для людей, претендующих на место вершителей правосудия.

Не менее важные требования, по мнению Казем-Бека, должны предъявляться и к тем, кто осуществляет функции законодательства. Создание и, в особенности применение закона, - считал Казем-Бек, - должно отвечать условиям времени и обстановки. Закон не может механически быть внедренным в чужую для него социальную среду и было бы бессмысленным требовать его выполнение теми, кто не понимает смысла закона, противоречащего вековым устоям быта и традиций, сложившимся экономическим и нравственным критериям. «Великий законодатель, - писал М.Казем-Бек,- приступая к великому деду составления законов, всегда соображается с обычаями края, с духом и наклонностями народа, с его верою и даже суеверием: иначе бы он не мог провести те мысли, на которых он хотел устроить свою политику благосостояния народа»[33].

Значительный вклад внес Казем-Бек в изучение источников мусульманского права, отличавшихся, по его мнению, большим своеобразием. Он неизменно подчеркивал исключительную важность этой проблемы как основы исследования всего комплекса вопросов мусульманского права, оказывавшего огромное влияние на все сферы социально-экономической и общественно-политической жизни региона, составлявшего значительную часть империи и находящегося в непосредственной геополитической близости к ней.

Казем-Бек, как и большинство исследователей мусульманского права выделяет в качестве его источников две группы взаимосвязанных норм[34], первую из которых составляют предписания Корана и сунны или сюннет, которые представляют собой собрание преданий - хадисов о деяниях Мухаммеда, имеющих правовой характер.

Другую группу источников мусульманского права, считает Казем-Бек, составляют нормы, сформулированные наиболее авторитетными правоведами на основе выработанного ими единого мнения (иджма) и умозаключений по аналогии (кияс). При этом ученый совершенно четко указал на то, что среди норм Корана, регулирующих правоотношения, преобладают общие положения, которые в большинстве случаев содержат отвлеченные религиозно-моральные предписания, дающие простор для толкований правоведами. Отдельные же конкретные правила поведения людей, как уже отмечалось в данном исследовании, являлись результатом конкретного житейского опыта, возникшего при решении Пророком частных случаев, оценке им отдельных ситуаций, или ответов на заданные ему вопросы.

В своих оценках Корана и сунны, как основных источников мусульманского права, Казем-Бек не замыкается в узких рамках ортодоксального отношения к ним. Рассматривая их в качестве основы мусульманского права в целом и любой из его отраслей, он в то же время считает, что содержащиеся в Коране и Сунне нормы в силу своей ограниченности и казуального характера не могли долгое время оставаться единственным и неизменным источником права.

Как утверждает М.Казем-Бек, с VIII в. начинают возникать различные правовые школы, основатели и продолжатели которых взяли на себя основную трудность по ликвидации пробелов в мусульманском праве и приспособления его к потребностям общественного развития. Создаются новые мусульманско-правовые доктрины, которые начинают играть заметную роль в качестве источников мусульманского права. Начиная с конца X в. наблюдается заметная свобода в выборе решения по вопросам, не урегулированным Кораном и Сунной. Именно они, создатели мусульманских правовых школ, по утверждению М.Казем-Бека, через определенное время после смерти Мухаммеда, начали составление сборника хадисов, являющегося, по мнению ученого, одним из источников мусульманского права.

Мусульманское право, как правильно отмечает Л.Р.Сюкияйнен, потому и смогло выполнить свою историческую миссию, что не сводилось к немногочисленным предписаниям Корана и противоречивым хадисам, а опиралось на них в самых общих чертах как на свою идейно-теоретическую базу, черпая конкретное содержание из трудов юристов[35]. В результате значительное число конкретных норм мусульманского права явилось итогом его доктринальной разработки, подчиненной потребностям господствовавших в мусульманском государстве социально-политических сил.

К источникам мусульманского права М.Казем-Бек относил и кияс, т.е. сравнения, аналогию. По мнению ученого кияс находил наиболее широкое применение при рассмотрении судами гражданских и уголовных дел. Этот источник права наиболее ярко отражал стремление законоведов обеспечить стабильность норм Корана и Сунны путем расширительного их толкования по аналогии.

Привлекают внимание исследования Казем-Бека в области адатов-обычаев, существующих среди мусульманского населения, которые М.Казем-Бек также относил к источникам мусульманского права[36]. Обосновывая свои выводы, он писал, что «... признание существования положительных законов по гражданскому праву мусульман еще не исключает существования их обычаев. Обычаи существуют в гражданском быту мусульман точно так же, как и в законодательстве всех европейских народов. Обычаи эти, действующие при мусульманском праве и служащие иному в появлении и разрешении некоторых подробностей по общественной и частной жизни мусульман, отнюдь не противоречат основным и даже подробным, иногда мелочным, постановлениям шариата по какому бы то ни было предмету[37]. В дальнейшем, развивая мысль о месте адатов - обычаев среди источников мусульманского права, М.Казем-Бек писал: «Тут под адатом разумеют все постановления, относящиеся до гражданского, уголовного, административного права..., преступления судятся по адату, гражданские дела разбираются светскими лицами по адату»[38].

Безусловно, исследования М.Казем-Бека в области источников мусульманского права нельзя считать полными и исчерпывающими. Изучение этой проблемы, с развитием науки о мусульманском праве, было продолжено и углублено учениками М.Казем-Бека.

[1] Мирза Казем-Бек родился в 1802 г. в г. Дербенте (Республика Дагестан). В 1835 г. избран чл.-корр. Петербургской академии наук, в 1855 г. был избран первым деканом вновь организованного восточного факультета Петербургского университета. За выдающиеся заслуги в науке был избран действительным членом Британского и Ирландского Королевского азиатского общества в Париже (1829), Азиатского общества в Париже (1850), Американского философского общества (1862).Он трижды был удостоен высшей академической награды – Демидовской премии.

[2] Березин И. Александр Касимович Казем-Бек. Протоколы заседаний Совета Петербургского университета. – СПб., 1872. № 4. - С.110.

[3] Казем-Бек М. «Шерауль-Ислам». Книга о наследстве. – СПб., 1867. – С. 6.

[5]Казем-Бек М. Ислам. Мухаммед // Русское слово. 1850. № 8. - С.162.

[6] Казем-Бек М. Предисловие к «Шерауль-Ислам». – С. 31-32.

[7] Казем-Бек М. Введение к «Мюхтесерюль-вигкает», или сокращенный вигкает. Курс мусульманского законоведения. – Казань, 1845. - С.32.

[8] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. - С. 315.

[9] См.: Мейер М.С. О соотношении светской и духовной власти в Османской политической системе в ХVI-ХVIII вв. // Ислам в истории народов Востока: сборник статей. - М., 1981. - C. 57.

[10] Из письма академику Дорноу от 9 ноября 1844 года // Архив АН России. - Ф.778. Оп. 2 - Д. 104. - Л.34-35.

[11] Казем-Бек М. Мюхтесерюль-вигкает или сокращенный вигкает. Курс мусульманского законоведения по школе ханефидов. - Казань, 1845.

[12] Записка барона Торнау и Мирзы Казем-Бека «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья», 1860 // Центральный исторический архив Грузии. - Ф. 9. – Д. 910.

[13] См.: Эсадзе С. Историческая Записка об управлении Кавказом. - Тифлис, 1907. - С.120. Характерным, на наш взгляд, в этом отношении является рецензия на статью Холмогорова Н. «Об основных постановлениях Ислама», опубликованную в «Ученых записках Казанского университета» за 1848 г. Автор рецензии прямо указывает на то, что он (Холмогоров Н. – М.А.) мог бы сообщить много нового, если бы лучше воспользовался драгоценными рукописями..., учеными трудами М. Казем-Бека... и др. профессоров Казанского университета, предпринятые ими для объяснения быта и литературы восточных народов».

[14] Казем-Бек М. и Торнау. «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья». Записка...

[18] Казем-Бек М. и Торнау. «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья». Записка...

[19] Казем-Бек М. и Торнау. Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья. Записка...

[21] Казем-Бек М. Предисловие к «Шерауль-Ислам». - С.24.

[22] Казем-Бек М. и Торнау. Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья. Записка...

[23] Казем-Бек М. и Торнау. «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья». Записка...

[24] Казем-Бек М. и Торнау. «Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья». Записка...

[25] См.: Рзаев А.К. Мухаммед Али Мирза Казем-Бек. - Баку, 1981. - С.177.

[26] Казем-Бек М. Шерауль-Ислам или Законы мусульман шиитского вероисповедания (о торговле и залоге), Вып.1. - СПб., 1862.

[27] Казем-Бек М. Указ. раб. - С.5.

[28] Казем-Бек М. Шерауль-Ислам или Законы мусульман шиитского вероисповедания (Книга о наследстве). - СПб., 1867.

[29] Государственный исторический архив Ленинградской области. - Ф.-139. – Д. 6534. - Оп.1.- Ед.хр.143. - Л.8-9 об.

[30] Письмо Министра иностранных дел Ирана М. Казем-Беку. Май, 1869 // Государственный исторический архив Ленинградской области. - Ф.14. - Оп.1. - Ед.хр.4926. - Д. 96. - Л.163 и 163 об.

[31] Березин И.Н. М. Казем-Бек. Протоколы заседания Совета Петербургского университета. - С.126.

[32] Государственный исторический архив Ленинградской области. - Ф.14. - Оп.1. - Ед.хр.4926.- Д. 96. Л.118.

[33] Казем-Бек М. «Шерауль-Ислам». О наследстве. Кн. II. - СПб., 1867.

[34] См.: Казем-Бек М. Мюхтесерюль-вигкает. – С. 18.

[35] Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. – М., 1966. - С.68.

[36] А.И. Асадов, основываясь на исследованиях М.Казем-Бека, также относит адат к источникам мусульманского права. См.: Асадов А.И. Об источниках мусульманского права // Ученые записки Азербайджанского государственного университета. Серия юридических наук. - Баку, 1968. № 2. - С.30.

[37] Казем-Бек М. и Торнау Н. Об устройстве судебного быта мусульман Закавказья // Центр. гос. истор. архив Грузии. - Ф.9. – Д. 910.