к.филос.н., доцент, г.
Шымкент, Казахстан
В последние годы все шире и
интенсивней обсуждается вопрос и о национальной идее Казахстана. В литературе
рассматриваются различные стороны, моменты, компоненты идеи – межэтническое
взаимодействие, патриотизм, гендерный, историко-культурный, правовой,
религиозно-цивилизационный аспекты,
менталитет казахского народа. Анализируется соотношение общенациональной идеи и
идеи национального суверенитета, национальных интересов и т.д.
При этом есть две различных
стратегии, предлагаемых учеными и общественными деятелями – стратегия
разработки казахской идеи и стратегия разработки казахстанской идеи. Не вступая
в полемику по данному вопросу, отметим лишь следующее. По-видимому, казахская
идея и казахстанская идея могут и не противоречить друг другу, если казахская
идея будет формообразующей, а не самодовлеющей; либо если казахстанская идея
будет сформулирована с опорой на этнические ценности казахского народа и, имея
общечеловеческое консолидирующее содержание, выражаться в этно-национальной
форме.
Варианты общенациональной
идеи в Казахстане в ее конкретной формулировке предлагаются самые разнообразные,
однако в общем их можно разделить на две группы. В качестве основных параметров
национальной идеи в первой из этих групп выдвигаются параметры
социально-экономические, во второй – культурные.
Нисколько не умаляя
необходимости социально-экономической составляющей казахстанской идеи, следует
все же признать, что первичной, базисной характеристикой нормально
развивающегося общества служит культура, в философском смысле этого понятия.
Справедливо указывал в свое
время Н.А. Бердяев в связи с рассмотрением проблемы русской национальной идеи: «В
сознании народов расслабляющая идея блага и благополучия должна быть побеждена
укрепляющей идеей ценности. Цель жизни народов – не благо и благополучие, а
творчество ценностей…» [1].
Вот почему сегодня все
активней поднимаются голоса за то, чтобы казахстанской идеей стала не очередная
«экономическая» идея, а идея Культуры с большой буквы.
Вообще на рубеже XX-XXI веков начинается какой-то
решающий сдвиг, писал В.С. Библер. «Интуиция такого сдвига, ощущение, что от судеб культуры как-то
зависят судьбы человечества, - это оказывается, в той или другой мере
осмысления, всеобщим» [2].
В Казахстане сегодня также
ощущается этот «решающий сдвиг», имеются и соответствующие интуиции и даже
вполне осознанные призывы к возрождению культуры как если не единственного, то
главного, что может помочь в возрождении народа. Культура, подчеркивает,
например, академик
А.Н. Нысанбаев - феномен универсальный, объединяющий народы и эпохи. И
добавляет даже: «В этом смысле у культуры нет истории, культурные события не
знают забвения и будущее часто проглядывает в прошлом» [3]. Иными словами, если
объединять народы не на основе культуры, а на основе, скажем, экономической,
финансовой, вообще материальной и меркантильной, это погубит культуру. Если же
объединяться на основе высокой культуры,
Культуры с большой буквы, это будет действительное, гармоничное
объединение индивидуальностей и народов.
Развивать культуру как
главный приоритет государства важно еще и потому, что в будущем главным источником
конфликтов и разделения людей и цивилизаций станет, по-видимому, не экономика,
не идеология, а именно культура, - вернее, неравномерность развития культур.
Культурные разделительные линии цивилизаций, как показывают некоторые
современные исследователи, станут «линиями фронтов» будущего, причем линии эти
будут проходить по территории полиэтничных и мультикультурных государств.
Что касается современного
Казахстана, то состояние его культуры можно охарактеризовать как достаточно
сложное, хотя и имеющее тенденцию к надлежащему развитию. Вот что пишет по
этому поводу, например, Г.Малинин: «…Сокращение государственной поддержки
культуры, искусства, науки, высшего и среднего образования и медицины вызвало
процесс пауперизации основной массы работников умственного труда, весьма
ощутимое (и для общества, и для них самих) падение их престижа и социального
статуса. В свою очередь, это не может не сказаться на ослаблении ресурсной базы
идентификационных процессов, особенно в той их части, которые связаны с
формированием и созданием «точек опоры» в форме идеологем когнитивно-мотивационных
структур и т.д.» [4]. С тех пор, как были написаны только что процитированные
строки, прошло уже шесть лет, и, разумеется, определенные позитивные сдвиги в
решении базовых материальных проблем поддержки культуры имеются. Однако они не
столь велики, чтобы о них можно было бы говорить как о кардинальных.
Вступление страны в рыночные
отношения весьма негативно повлияло на культурную ситуацию в стране: резко
сократилось государственное финансирование учреждений культуры - библиотек,
клубов, кружков, секций культурного профиля. Часть населения склонна считать,
что рынок не способен обеспечить развитие культуры, и потому ей нужна государственная
поддержка.
Если взглянуть на казахскую
культуру в историко-генетическом разрезе, то она, по общему признанию многих
ученых (С. Акатая, Н. Масанова,
Н. Курманбаевой и других), синкретична, так как формировалась на стыке различных
цивилизационных ареалов.
Этот синкретизм, или,
точнее, единство казахской (и ее преемницы – казахстанской) культуры ясно
прослеживается и в плане логическом. Данный момент глубоко подмечен, например,
Ф.К. Бисенбаевым.
Он, в частности, обращает внимание на то, что современное духовно-культурное
пространство Казахстана представляется, на первый взгляд, весьма сложным,
запутанным и противоречивым образованием. Составляющие его элементы кажутся
глубоко разнородными: в одних случаях они выглядят принципиально
несопоставимыми (если исходить из факта уникальности и самобытности образующих
его этнических культур); в других – откровенно несовместимыми (если исходить из
требований к обществу и человеку, вытекающих из норм и образцов тех или иных
конфессий, культур, этносов). Но это на уровне поверхностного, макроскопического
взгляда. «На самом деле все эти культуры обладают глубоким внутренним единством
и это единство можно обнаружить лишь сместив взгляд с содержательного уровня
(где глаз замечает лишь различия) на бытийный (т.е. на существование этих
содержаний), где значим как раз сам факт длительного сосуществования и
коммуникации этих культур в едином социальном пространстве, свидетельствующий о
том, что у этих многообразных явлений существует общий знаменатель,
определяемый переплетениями связей социальной системы в целом, т.е. сложившимися
фактическими отношениями людей. Ведь очевидно, что в реальных отношениях
находятся не культуры, а люди как носители тех или иных культурных навыков,
опыта, умений, которые, взаимодействуя и общаясь, и обеспечивают жизнь
общественного организма как такового. Так понимаемое единство культур
базируется на предположении, что существуют какие-то глубинные, структурирующие
принципы в сознании и общении, скрепляющие наше совместное бытие, которые
позволяют людям различных ценностных и духовных установок эффективно
обмениваться деятельностью в реальных фактических отношениях» [5].
Говоря иначе, у Ф. Бисенбаева речь идет уже
даже не о теории культуры, а о ее онтологии – более глубоком, если не сказать –
самом глубоком уровне изучения культур. И это, вероятно, правильный
методологический подход к решению проблемы, поскольку нельзя считать некоей
«чистой случайностью» то, что представители множества культур сошлись в своем
бытии именно здесь, на земле Казахстана.
При этом важно отметить и
еще один принципиальный логико-методологический момент. Он касается понятийного
аспекта проблемы культуры и ее единства. Говоря о том, какие существуют виды
единства,
Ф. Бисенбаев подчеркивает следующее. «Наиболее четкий, философски выверенный
ответ на этот вопрос дал И. Кант. Он различает два вида единства. 1) Количественное единство как
синтез однородного. Это единство в какой-то мере сродни образованию
эмпирического понятия, когда общее достигается путем отвлечения, абстрагирования
одинаковых свойств и признаков в каком-либо данном множестве. Это типичные
родовидовые, иерархические, субординационные отношения и связи, когда общее
(единое) содержит множественность под собой, т.е. множественность подводится
под общее, а не содержится в нем. 2) Качественное единство как синтез разнородного.
Это единство содержит множественность не под собой, а в себе, своим собственным
расположением. Оно подобно организму, в котором составляющие его разнородные
части, к тому же отличающиеся существенно своими функциями, находятся во
всестороннем взаимодействии и общении и тем осуществляют жизнь этого организма
как единого целого. Единство здесь выступает, скорее, как общее дело, как
совместность отношения к тому, к чему трансцендирует свое эмпирическое бытие
каждая из взаимодействующих частей и элементов целого» [5].
Внутреннее единство, тесно
сопряженное с трансцендированием всякого рода застывших рамок, есть то, что
характеризует проблему культурной идентичности в современных условиях, т.е.
условиях глобализирующегося мира. «Культурный, а значит, интеллектуально-нравственный
базис, т.е. глубинное знание и верность своей исконной природе, - замечает
Ш. Нурпеисова, - дает обществу нужную гибкость, маневренность и особую
эффективность в нахождении именно той модели реформирования, которая ему более
всего подходит (Япония, Китай). Наше время – это общее время сплошных перемен.
Никто не в силах предугадать, когда еще возникнет необходимость в реформах и в
каком направлении пойдут эти реформы. И если всякий раз решаться на перепашку
всех основ общества, никаких внутренних резервов его организма попросту не
хватит» [6].
Сегодня культурная
идентичность – это процесс. Подобно
тому, как ребенок, подрастая, отходит от материнской опеки, уходит от прошлого
в будущее, так и культура этносов, наций, регионов и индивидов перерастает из
локальной в планетарную, из региональной в общечеловеческую. Следовательно, индивиды и народы должны
брать лучшее из традиционных культур, но в то же время не цепляться за них, как
за соломинку во время океанского шторма; нет, им надлежит и предстоит творить культуру новую, культуру будущего, - но, опять-таки, не делать новое самоцелью и модой, а опираться на
духовные устои народа.
Некоторые исследователи
выводят крайние следствия из установления факта процессуальности культурной
идентичности. Они говорят, что вопрос о культурной идентичности – это вопрос о
прошлом, о «до-современной культурной традиции» (Борис Гройс). Думаетсятем не
менее, что в такой же мере можно говорить и о том, что вопрос о культурной
идентичности – это вопрос о будущем, о пост-современной культурной традиции.
Потому что культурная идентичность постоянно формируется и трансформируется,
переформировывается в новых, изменившихся условиях.
Важным представляется в
связи со всем вышесказанным изучение духовно-культурного опыта казахского
народа, консолидирующего потенциала традиционной культуры казахов. Сама основа
этой культуры – единство, межличностное общение, так как принадлежность к роду является первой и
безусловной жизненной ценностью. «Экологичность» мироотношения казахов и их приверженность
родовой памяти свидетельствуют о большом гуманистическом потенциале
традиционной культуры: опыт межличностного общения, воспитывающего способность
к взаимопониманию, взаимной поддержке и сотрудничеству, качествам, так необходимым
для реализации казахстанской идеи как фактора формирования социально
ориентированного гражданского общества. Это и дает основание говорить о
необходимости возрождения традиционной казахской культуры и использования ее
ценнейшего духовно-практического и культурного опыта.
1. Бердяев Н. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности. –
М.: Философское общество СССР, 1990. Репринтное воспроизведение издания 1918
года. – 240 с.
2. Библер В.
Культура // 50/50: Опыт словаря нового мышления / Под общ. ред. М.Ферро и
Ю.Афанасьева. – М.: Прогресс, 1989. - С.234-241.
3. Нысанбаев
А. Глобализация и проблемы
межкультурного диалога в 2-х томах. – Алматы: Компьютерно-издательский центр
Института философии и политологии МОН Республики Казахстан, 2004. Том 1. – 274
с.
4. Малинин
Г.В. Идентификационные процессы или самоопределение (социологический анализ) //
Адам әлемi-Мир человека. -1999. -№ 1. –
С.41-51.
5. Бисенбаев
Ф. О духовно-культурном единстве в полиэтническом казахстанском обществе //
Адам әлемi-Мир человека. -2003. -№ 4 (18).
– С. 97-105.
6. Нурпеисова
Ш. Третья сила: Фактор культуры в эпоху глобализма // Тан-Шолпан. -2003. -№ 2.
- С.170-197.