Проблемы применения примирительных процедур

на Северном Кавказе в современный период

 

Бекишиева С.Р.–доцент кафедры

теории государства и права

Даггосуниверситета, к.ю.н.

 

         Актуальность проблемы применения примирительных процедур при разрешении споров и конфликтов в современный период на Северном Кавказе обусловлена возрастанием их количества в условиях социальной, экономической, политической нестабильности в данном регионе. Известно, что суд при установлении вины преступника должен назначить адекватное наказание в качестве разумного возмездия. Поэтому ученые и практики в последние годы часто пишут о целесообразности введения в систему правосудия таких процедур, которые могли бы более эффективно защищать интересы личности, общества и государства[1].

Институт примирения, народной дипломатии как одна из форм разрешения споров и конфликтов на Северном Кавказе имеет давнюю историю. В современный период внимание ученых-юристов чаще всего привлекают примирительные процедуры, используемые при разрешении криминальных конфликтов, особенно институт примирения  как важнейшая составляющая обычая кровной мести.

Институт кровной мести в полном объеме сохранился на Северном Кавказе вплоть до конца XIX века. В ходе эволюции правовой системы (замены обвинительно процесса следственным, частных средств преследования преступников юридико-публичными), а также под российским влиянием кровная месть была существенно ограничена государством.

Этот обычай был одной из важнейших форм социального контроля обще- и частнопревентивного значения и, таким образом, формой восстановления этнически понимаемой социальной справедливости. Во времена царской власти в Дагестане на почве кровной мести или по другим причинам, коренящимся в пережитках родового быта, погибало в среднем 600 человек в год[2]. В настоящее время также имеют место преступления, совершенные на почве кровной мести. Из 170 убийств, зарегистрированных Прокуратурой РД в 2007 году (42 составляют покушения на убийство, 7 – без вести пропавшие) на почве кровной мести совершено 4 преступления[3]. Следует учесть, что при расследовании дел подобного рода следователи не всегда могут установить действительный мотив преступления. Поэтому реальный уровень преступности на почве кровной мести по оценкам специалистов является более высоким, чем представляет официальная статистика. Таким образом, сегодня обычай кровной мести перестал быть если не социально одобряемой, то во всяком случае законной формой восстановления социальной справедливости.

В современный период большое значение приобретает институт маслиата (примирения). Дагестанскими исследователями подчеркивается, что реконструкция этого института и его полноценное возрождение были бы положительным моментом в наши дни с учетом состояния дагестанского общества[4].

В Дагестане до влияния российского права маслиат являлся чуть ли не единственной компетентной силой, поддерживавшей действие адатов. По мнению П.А.Абдулаевой, «суть маслиата можно воспринимать в двух аспектах его осуществления: 1) когда он восполняет отсутствующий адат, т.е. когда на данный случай нет руководящего адата; 2) когда он выступает в качестве «совета помириться», т.е. мировой сделкой, или в роли медиаторского суда»[5].

Ф.И.Леонтович рассматривал маслиат как преобладающий источник горских адатов: «Суд посредников, не находя в адате установлений на новые случаи, должен произносить решения небывалые, хотя и применяющиеся к общему духу адата. Для решений подобного рода обыкновенно приглашаются люди, сведущие в народных обычаях, и старики, которые могли найти в своей памяти какие-нибудь случаи, похожие на разбираемый. Постановленное таким образом решение называется маслагатом. Маслагат, повторенный потом в других подобных же случаях, присоединяется к общей массе народных обычаев и окончательно обращается в адат»[6]. Таким образом, маслиат, по мнению Ф.И.Леонтовича, является «первичной формой образования адатов», «первичной стадией в процессе образования адатов».

Такая позиция, разделенная многими исследователями, обоснованно критикуется З.Х.Мисроковым. По его мнению, маслиат, «являясь плодом примирения сторон, был не более чем первичной стадией судебного процесса, предшествовавшей собственно адатскому суду. Постановленный посредниками маслагат между «тяжущимися сторонами» не имел обязательного характера для всего рода, тем более общества, т.е. не был универсален»[7]. Вопреки утверждению Ф.И.Леонтовича, маслиат все же был только примирением, скрепленным взаимностью сторон.

Обряд примирения у различных обществ отличался в деталях. Каждое общество или союз обществ имели свои локальные особенности. Однако в уголовном праве предписание роду убийцы идти в дом убитого с повинной и просить прощения было общим для всех сельских обществ. Следует отметить, что чаще всего к маслиату прибегали по гражданским делам. Большую роль институт маслиата играл в кланово-родовом праве, регулировавшем отношения между родами, а также между сельскими обществами. Важное значение в процессе примирения имело общее собрание союзов сельских обществ, так как при имевших место длительных спорах между двумя аулами, например, из-за пастбищ, обязательными становились условия, выработанные представителями нейтрального аула.

Как уже было отмечено, в современный период институт маслиата привлекает внимание ученых-юристов чаще всего как важнейшая составляющая обычая кровной мести. «Сердцевину обычая кровной мести составляет все же не установка на возмездие, а напротив, – комплекс прав и обязанностей примирения кровников»[8]. Как отмечает В.О.Бобровников, «на практике в большинстве случаев кровная месть сдерживалась так называемой системой композиций – натуральных и денежных штрафов согласно нормам обычного права»[9]. По мнению Г.У.Солдатовой, это означает, что традиционные механизмы регулирования конфликтных ситуаций, предполагающих четкую альтернативу насилию – мирный договор, издавна являлись неотъемлемой частью менталитета северокавказских этносов[10]. Как утверждают специалисты, некоторые стороны примиренческого обряда могут быть актуальны и сегодня. В связи с этим обоснованной представляется точка зрения У.Т.Сайгитова о том, что «изучение стародавних форм социального контроля, анализ эффективности нарождающейся практики разрешения конфликтов на базе традиций и обычаев является перспективным направлением в криминологии с целью поиска оптимальных моделей их институализации»[11].

Актуальность института маслиата в уголовном праве в современный период вызвана тем, что к числу этнических характеристик народов Северного Кавказа, «индивидуализирующих и регламентирующих специфику и определяющую гетерогенность (разнокачественность) правового поля, относятся особенности отношения к человеку. Это отношение регламентируется, прежде всего, принадлежностью его к семейному, клановому и родовому древу, а также его возрастом и общественным статусом. В этой связи для Северо-Кавказских народов важным условием культурной преемственности поколений является бережное отношение к условностям, запретам, этикету, присущим кланово-родовым системам (тухумам в Дагестане, тейпам в Чечне и т.п.)»[12].

Результатом структурирования этносов по кланово-родовому признаку является духовно-нормативное свойство северокавказских народов – общинность, то есть подчиненность группе и зависимость от нее, важность одобрения со стороны группы, наличие внутригрупповой поддержки, господство вертикальных связей между поколениями.

Несомненно, институт маслиата тесно связан с категориями общинности и традиционализма, поэтому имеет отношение и к регулированию криминальных конфликтов авторитетом и мерами, исторически выработанными родоплеменной организацией народов Северного Кавказа.

Примирительные процедуры у народов Северного Кавказа могут использоваться также при разрешении и других видов конфликтов. В последние годы в республике нередки случаи, когда по заявлениям родственников о похищении девушек с целью вступления в брак возбуждались уголовные дела, а затем в процессе расследования устанавливались обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Например, в Прокуратуру РД в 2007 году поступило 95 сообщений о похищении 97 граждан. Как и в предыдущие годы, в 2007 году 70% всех сообщений составили обращения родителей о похищении девушек с целью вступления в брак. Таких сообщений поступило 55[13]. Главной причиной похищений девушек с целью женитьбы является несогласие родителей на брак детей. При обращении родителей с заявлением в правоохранительные органы и на момент возбуждения уголовного дела имеются все основания, свидетельствующие о совершении преступления. Как правило, после установления места нахождения, похищенная дает показания об инсценировке похищения и о заключенном браке. В связи с этим в последние годы остается практически неизменным число прекращенных уголовных дел. Всего в 2007 году было прекращено 21 уголовное дело. В целях профилактики похищений девушек с целью вступления в брак в 2008 году прокурорами городов и районов республики с участием представителей духовенства и глав администраций районов проведены встречи с населением, преподавателями и студентами учебных заведений. Однако принятые меры не способствовали улучшению ситуации, и  1 полугодии 2008 года количество сообщений о похищениях с целью вступления в брак значительно увеличилось. По 9 таким сообщениям возбуждены  уголовные дела, по 49 - отказано в возбуждении уголовного дела[14]. Использование примирительных процедур могло бы разгрузить правоохранительные органы от заведомо прекращаемых впоследствии уголовных дел.

Следует также отметить, что обычай мирно разрешать конфликтные ситуации в Дагестане сыграл огромную положительную роль в начале 1990-х годов, когда обострились межнациональные отношения и религиозные проблемы в дагестанском обществе. Конфликты могли нарушить нормальный политический процесс и привести к вооруженному столкновению. Достаточно вспомнить инциденты между аварцами и чеченцами-аккинцами Казбековского района, лакцами и чеченцами Новолакского района, аварцами и кумыками, даргинцами и кумыками Хасавюртовского района.

Однако народы Дагестана выступили за мирное решение конфликтных ситуаций. Вследствие этого упала политическая активность национальных движений и религиозных группировок, радикальная деятельность их лидеров, закончился этап эскалации противостояния властей и оппозиции исламистов и активистов национальных движений.

Большую роль институт маслиата играет в современный период обострения межнациональных и межклановых отношений в ряде горных районов Дагестана.

В последние годы в отечественной юридической науке большое внимание уделяется альтернативному примирительному правосудию, имеющему давнюю историю и базирующемуся на универсальных ценностях. В соответствии с ним «основная задача правосудия видится в восстановлении, акцент ставится на причиненный  вред и обязательства по его возмещению. Потребности и права пострадавших оказываются в центре внимания. Преступника побуждают осознать причиненный ущерб и свою ответственность за него. Поощряется прямой или опосредованный диалог между преступником и жертвой. Восстановительное правосудие воплощается с помощью различных программ и практических проектов. Каждая община, каждая культура должна найти присущие именно ей формы, которые соответствовали бы ее потребностям и традициям»[15]. В России положительным примером служит опыт Ингушетии, где не первый год действует республиканская примирительная комиссия, уладившая уже десятки споров о кровной мести.

Сегодня законодатель старается не показывать явно своего отношения к сохраняющимся обычаям народов России, хотя в некоторых статьях указание на них проскальзывает. Так, согласно ч. 4 ст. 222 Уголовного кодекса РФ преступлением является незаконное приобретение, сбыт или ношение газового оружия, холодного оружия, в том числе метательного оружия, за исключением тех местностей, где ношение холодного оружия является принадлежностью национального костюма или связано с охотничьим промыслом. В п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ в качестве квалифицирующего признака убийства называется кровная месть. Несмотря на это, как было отмечено, в Дагестане достаточно высоким является уровень преступности на почве кровной мести. Одной из причин таких показателей юридической практики является невозможность институализации маслиата в силу отнесения уголовного и уголовно-процессуального законодательства к сфере исключительного ведения Российской Федерации. В такой ситуации представляется, что законодателю необходимо больше внимания уделять обычаям народов России, юридически признавая и обеспечивая одни и более жестко регулируя другие. «Ведь ни для кого не секрет, что почти любая зреющая или воплощенная в практику конфликтная ситуация в условиях Дагестана в первую очередь решалась и решается посредством общественного третейского суда. Он действует по горячим следам, наиболее эффективен с точки зрения социальной адекватности, полностью учитывает образ жизни и мышления земляков, относительно справедлив, берет во внимание мнение всех конфликтующих сторон»[16].

В условиях возрастания уровня криминальных и других конфликтов возникает потребность введения упрощенных примирительных процедур с участием в них не только преступника, жертвы и должностных лиц, но и отдельных авторитетных личностей, старейших, общественных институтов. При этом примирение может осуществляться в рамках государственных и общественных структур, а также в комбинированных формах с участием представителей общественности, адвокатов, следователей, прокуроров, судей.

 

 


[1] Безнасюк А.С., Рустамов Х.У., Байсонгуров Б.Г. Примирительное правосудие (история и современность). Махачкала, 2002. С.10.

[2] Хашаев Х.-М.О. Общественный строй Дагестана в XIX веке. М., 1961. С. 124.

[3] Докладная записка о результатах работы органов прокуратуры Республики Дагестан за 2007 г.

[4] Исмаилов М.А. Формирование и развитие права народов Дагестана (XVII – нач. XX вв.): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2005. С. 29; Магомедсалихов Х.Г. Маслиат. Традиционные формы разрешения конфликтов у аварцев в XIX – нач. XX в. Махачкала, 2003; Муртузалиев.М.М.-С. Роль маслиата в совершенствовании межэтнических отношений в современном Дагестане // Этнополитические исследования на Северном Кавказе: состояние, проблемы, перспективы. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 2005. С. 468-469; Сайгитов У.Т. Влияние традиций и обычаев на преступность в Республике Дагестан // Журнал российского права. 2004. № 3. С. 45; Рамазанов Т.Б. Этнопсихологические и правовые меры воздействия на криминогенную ситуацию в полиэтнических регионах России // Проблемы развития юридической науки в Дагестане: Материалы региональной научной конференции. Махачкала, 2006. С. 49-51.

[5] Абдуллаева П.А. Теоретико-исторические аспекты возникновения и развития обычного права народов Дагестана: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Махачкала, 2006. С. 24.

[6] Леонтович Ф.И. Адаты Кавказских горцев. Одесса, 1882. С. 161.

[7] Мисроков З.Х. Адат и шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. М.: Изд-во МГУ, 2002. С. 32.

[8] Сайгитов У.Т. Указ. соч. С. 45.

[9] Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. М.: Вост. лит., 2002.  С. 57.

[10] Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. С. 228.

[11] Сайгитов У.Т. Указ. соч. С. 47.

[12] Рамазанов Т.Б. Указ. соч. С. 50.

[13] Докладная записка о результатах работы органов прокуратуры Республики Дагестан за 2007 г.

[14] Информация о состоянии законности и  прокурорского надзора в Республике Дагестан в 1 полугодии 2008 г.

 

[15] Безнасюк А.С., Рустамов Х.У., Байсонгуров Б.Г. Указ. соч. С.145.

[16] Ахмеднабиев А. Трагедии и последствия // Новое дело. № 31 (967). С. 4.