История/2 Общая история

К.и.н. Иванов В.В., Россия

Амурский Гуманитарно-Педагогический Государственный университет.

Российские морские крепости Прибалтики в 1880–1917 гг.

Присоединение к России ряда субъектов Прибалтики в ходе Северной войны поставили перед Санкт-Петербургом две основные стратегические задачи. В первую очередь, максимально укреплять указанные территории, как в экономическом, так и в военном отношении. Боевые действия против Швеции продолжались. Несмотря на то, что молодой русский флот на Балтике добился ряда локальных побед, сохранялась угроза удара шведского военно-морского флота (ВМФ) не только по побережью Эстляндии, Лифляндии, но и по Кронштадту, Санкт-Петербургу. При этом ситуация усугублялась постепенной консолидацией вокруг Стокгольма ряда ведущих европейских государств (Великобритания, Франция). Лондон и Париж не скрывали усиленных приготовлений к военному вторжению в Прибалтику. Россия не располагала флотом, способным эффективно противостоять военно-морским силам противника. В этой связи, особое значение имело создание эффективной системы оборонительной системы побережья Эстляндии и Лифляндии. Указанная проблема сохранялась и в последующие века.

Рогервик-Балтийский порт.

Петр I предпринимал широкие усилия по модернизации портов Ревеля и Риги строительству арсеналов, береговых укреплений, крепостей. Особое значение придавалось строительству новых гаваней. Одним из первых подобных объектов стал порт Рогервик. Работы по созданию военно-морской базы для молодого Балтийского флота России начались здесь в 1716 г. В 1718 г. Петр I лично составил проекты ряда объектов, присутствовал на церемонии открытия строительства.

В сравнительно короткий срок в Рогервике были возведены крепостные укрепления, артиллерийские позиции, казармы для солдат и матросов, доки. При проведении строительных работ широко использовался труд каторжников. Учитывая энергию русского царя, по всей вероятности, новая крепость со временем могла стать вторым Кронштадтом. Достаточно, что Петр I периодически посещал строившуюся цитадель. На острове Малый Рооге для царя был построен жилой дом. Однако, после смерти императора, все строительные работы в Рогервике были свернуты. Крепость была, по сути, превращена в каторжную тюрьму.

Работы в Рогервике были возобновлены в период царствования Екатерины II. В 1764 г. императрица лично инспектировала строительство военной базы (с 1764 г. – Балтийский порт). Императрица выразила недовольство по поводу состояния объекта: «Усмотрела я из Сенатского доклада о Балтийском порте, что без нового налога оной работы никак продолжить неможно…всякий же без крайней надобности налог есть отягощение; того для необходимая надобность ныне состоит, дабы единожды сделать твердые положения порту Балтийскому, из чего родится первый вопрос, нужной ли сей порт для государства» [9, c.392].

По приказу императрицы конференция в составе фельдмаршала Х.А. Миниха, адмирала С.И. Мордвинова, генералов П.И. Панина, З.Г. Чернышева обсуждала этот вопрос и пришла к выводу о необходимости устроить при Ревеле морскую военную каменную гавань для размещения 25 кораблей и фрегатов. На строительство было запланировано выделить 4 млн. руб., 3 тыс. работников. Конференция пришла к выводу, что сооружение гавани может быть осуществлено в течение 12 лет, если на нее ежегодно инвестировать 400 тыс. руб. [9, c.393]. В результате, Екатерина II одобрила проект, дав следующее заключение: «Сенат имеет означить откуда ежегодно сию сумму брать без отягощения народного» [9, c.393]. Было принято решение 200 тыс. руб. выделять из фондов коллегии Экономии, а остальную сумму отчислять от налогов на производство алкоголя [9, c.393].

По распоряжению императрицы в Рогервике была построена школа для детей ремесленников, купцов, а также солдат и матросов местного гарнизона. Несмотря на предпринятые инициативы и позитивную реакцию Екатерины II, в 1768 г. все работы в Рогервике были свернуты. Основной причиной столь противоречивого шага стал банальный недостаток средств. Финансирование и рабочие силы были сконцентрированы на реконструкции Кронштадта. Морская крепость стала больше известна не как военный объект, а каторжная тюрьма. Здесь отбывали наказание известный московский криминальный авторитет Ванька-Каин и один из лидеров пугачевского восстания Салават Юлаев.

Либава. Неудачный проект или придворная афера.

Создание в России броненосного флота в 1870–1890-е гг. привело к кардинальной модернизации старых военных портов и активному развитию новых. Параллельно с этим, перед морским министерством встала проблема выбора новой базы для российского флота в незамерзающей части Балтийского моря. Крымская война отчетливо продемонстрировала уязвимость прибалтийского побережья от возможного вторжения военно-морских сил потенциального противника.

Активное стремление Германской империи стать мощной морской державой в конце XIX–начале XX вв. потребовало от России создания эффективной обороны Прибалтики. В июне 1885 г. император Александр III дал указание: «…не довольствоваться пассивной защитой наших берегов, а иметь флот для активных операций на море» [8, c.5]. Таким образом, морские крепости в Эстляндии, Лифляндии, Курляндии должны были играть роль плацдарма для возможного удара по Германии в случае войны. Это означало, что военные базы в Прибалтике должны подвергнуться кардинальной перестройке для постоянной дислокации крупных эскадр. Создание опорных пунктов такого рода значительно увеличивало радиус действия Балтийского флота в любое время года.

В соответствии с вышеизложенным, было принято новое Положение об управлении Морским ведомством, учреждался Морской строительный комитет во главе с инженер-генерал-лейтенантом Н.Л. Эйлером. В Главном управлении кораблестроения и снабжений создавался отдел сооружений (кораблестроение и строительство береговых объектов), занимавшийся составлением всей финансовой документации, передачей в аренду земель Морского ведомства, отводом земель под строительство военных объектов.

В 1880-е гг. русское правительство рассматривало проекты строительства на Балтике базы с незамерзающими гаванями для военно-морских сил. Мнения разделились. Управляющий морским министерством адмирал И.А. Шестаков выступал за укрепление архипелага Моонзунд. Его заместитель (товарищ) вице-адмирал Н.М. Чихачев отстаивал проект создания крепости в Либаве. Вероятно, адмиралу Шестакову, известному своим неуживчивым и настойчивым характером, удалось отстоять свою точку зрения. К тому же его поддерживали многие морские специалисты. Но в 1888 г. он скончался. Естественно, смерть Шестакова не являлась главной причиной провала проекта укрепления Моонзунда. Скорее всего, возобладало стремление ряда царедворцев и военных деятелей угодить императору Александру III, являвшемуся сторонником не оборонительной, а наступательной стратегии. Позже у высокопоставленных чиновников появились и другие интересы.

Местом будущей морской крепости была избрана Либава. Главными инициаторами строительства в этом городе были великий князь, генерал-адмирал Алексей Александрович и новый управляющий морским министерством вице-адмирал (с 1892 г. – адмирал) Н.М. Чихачев. Первоначально их поддержал император Александр III. Работы на новом месте развернулись в конце 1880-х гг. На строительство активно привлекались наемные рабочие из Лифляндской, Курляндской и Витебской губерний. Широко использовались самые современные зарубежные технологии. В частности, землечерпательная техника доставлялась из Франции. Поставка всего необходимого осуществлялась морским путем и по Либавско-Ромненской железной дороге, введенной в эксплуатацию в 1877 г.

В августе 1893 г. Александр III посетил Либаву. Во время этой поездки состоялся Высочайший смотр Балтийской эскадры. Император был удовлетворен работами, проводившимися при строительстве Либавского аванпоста. Адмирал Н.М. Чихачев получил поощрение в виде Высочайшей признательности государя и был назначен генерал-адъютантом Александра III. Параллельно с этим, была проведена церемония закладки будущей крепости.

Несмотря на высокую оценку, группа высокопоставленных чиновников и военных моряков весьма негативно оценивала проект создания базы флота в Либаве. Основные причины этого заключались в следующем:

1. Неблагоприятные природные условия для строительства порта, способного принимать корабли с высокой осадкой: малые глубины, низкий песчаный берег; отсутствие гавани, закрытой от ветров.

2. Либава располагалась в 30 км. от границы с Восточной Пруссией. В случае войны России с Германией военно-морская база немедленно попадала в радиус активного действия германского флота (кайзерлихмарине) и могла быть легко заблокирована. Кроме того, возникала угроза быстрого захвата Либавы немецкими сухопутными войсками. В этом случае, хорошо оборудованный порт автоматически превращался в военно-морскую базу противника.

3. Уязвимость укреплений, защищавших порт от нападения с суши.

4. Строительство военного порта в Либаве осуществлялось, практически, на виду у потенциального противника. Германские военные круги были хорошо осведомлены о русской базе, дислокации кораблей и войск.

5. Удаленность Либавы от основных баз Балтийского флота в Кронщтадте, Ревеле и портах Финляндии.

Дискуссия по поводу целесообразности строительства развернулись в 1894 г., через несколько недель после кончины императора Александра III. Среди противников создания военной базы в Либаве были министр финансов С.Ю. Витте, председатель комиссии по развитию в России судоходства и торговли М.И. Кази, адмирал С.О. Макаров. Витте весьма негативно относился к высоким расходам на новый объект. И это была не обычная скупость высокопоставленного чиновника, занимавшегося финансовыми вопросами. Сергей Юльевич активно отстаивал проект постройки морской крепости на Белом море, в районе Мурмана.

Сергей Юльевич весьма объективно характеризовал своих сторонников: «…Относительно вопроса об устройстве порта Кази, как и многие моряки, держался того мнения, что устройство порта в Либаве было совершенно напрасной тратой денег, как в конце концов это и оказалось в действительности. Мысль его была такова, что нам нужно искать опору для морских сил в одном из открытых морей, чтобы в случае войны мы не могли быть в этом порту заперты. Между прочим, это была его мысль устроить нашу опору на Мурмане, в Екатерининской гавани» [2, c.303].

Последнее слово по рассматриваемой проблеме должен был дать Николай II, недавно вступивший на престол. С.Ю. Витте дал следующую оценку позиции молодого монарха: «…государь говорил о том, что не следует осуществлять проекта грандиозных устройств в Либаве, так как Либава представляет собой порт, не могущий принести России никакой пользы, вследствие того, что этот порт находится в таком положении, что в случае войны эскадра наша будет там блокирована. Вообще император высказывался против этого порта. В то время в этом отношении было два течения: одно течение, которое я со своей стороны признаю совершенно правильным, было против устройства этого порта как такого, который не может принести нам пользы; а другое течение – за то, чтобы главный опорный пункт нашего флота сделать в Либаве, там устроить громадный порт. Вот император Николай II и хотел немедленно объявить указом, что основной военный порт должен быть устроен на Мурмане, в Екатерининской гавани, причем Екатерининская гавань должна быть соединена железной дорогой с одной из ближайших станций прилежащих к Петербургу железных дорог» [2, c.301].

Первоначально, причиной уступчивости Николая II было его стремление избежать разногласий в семье, которая недавно пережила трагедию. Министр финансов, будучи убежденным сторонником создания военно-морской базы на Мурмане, понимая, сложившуюся ситуацию, даже отложил обсуждение данного проекта в присутствие императора.

Витте утверждал: «Я со своей стороны этому делу сочувствовал, но советовал его величеству с этим делом не спешить, не издавать этого указа немедленно, т.е. в ближайшие недели после смерти его отца, ибо мера эта, несомненно, внесет некоторый семейный разлад. Генерал-адмирал Алексей Александрович (ныне покойный) почтет это для себя с обидой, так как он – партизан устройства порта в Либаве. К тому же великий князь Алексей Александрович очень близок к вдовствующей императрице, которая теперь, после смерти Александра III, еще более будет к нему привязана» [2, c.302].

Позиция министра финансов вполне понятна. Зачем торопить принятие указа, если реакция государя на проект создания военного порта на Мурмане в целом позитивная? Однако дальнейшие события развивались диаметрально противоположно. Витте свидетельствовал: «Прошло месяца 2-3, и я вдруг прочел в «Правительственном вестнике» указ императора Николая II о том, что он считает нужным сделать нужным сделать главным нашим морским пунктом Либаву, и осуществить эти планы, которые на этот предмет существуют, и назвать этот порт портом императора Александра III во внимание к тому, что будто бы это есть завет Александра III.

Меня этот указ чрезвычайно удивил, так как мне было известно, да и сам император мне говорил, что покойный император Александр III не только держался совсем другого мнения, но за несколько месяцев до своей смерти на моем всеподданнейшем докладе (который, вероятно, находится в личном архиве императора Николая II) высказал совершенно противоположное мнение.

Через несколько дней после появления этого указа ко мне явился Кази, человек очень близкий к великому князю Константину Константиновичу, и говорил мне, что вот как великие князья, пользуясь молодостью императора, пользуясь тем, что император только что вступил на престол и, так сказать, еще не окреп, злоупотребляют своим влиянием. Кази рассказал мне, что после указа о Либавском порте император Николай II приехал к великому князю Константину Константиновичу и со слезами на глазах сетовал великому князю о том, что вот генерал-адмирал великий князь Алексей заставил его подписать указ, указ, который совершенно противоречит его взглядам и взглядам его покойного отца. Отказать же ему в этом император Николай II не мог, так как великий князь поставил этот вопрос таким образом, что если этого не будет сделано, то он почтет себя крайне обиженным и должен будет отказаться от поста генерал-адмирала» [2, c.303].

Одной из причин настойчивости сторонников строительства морской крепости в Либаве был коммерческий интерес. Через будущий порт должна была круглый год осуществляться транспортировка экспортных товаров. По утверждению Витте: «сам великий князь Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьезным, и им руководил управляющий морским министром Николай Матвеевич Чихачев. Таким образом, идея устройства Балтийского порта была пропагандирована Чихачевым, человеком тоже очень милым, умным, но умным преимущественно в делах коммерческих, а не военных. Секретарем Н.М. Чихачева был полковник по Адмиралтейству (ныне генерал по Адмиралтейству) Обручев, брат начальника Главного штаба, известного Обручева, который действительно имел авторитет как военный. Он был действительно выдающимся военным теоретиком и убежденным сторонником устройства нашей военной морской опоры в Либаве» [2, c.303].

Таким образом, окончательное решение о судьбе будущей военно-морской базы было принято вследствие обычной придворной интриги. В 1891–1906 гг. под руководством военного инженера полковника И.Г. Макдональда была развернулось строительство крепости, получившей наименование «военный порт Александра III». При разработке проекта учитывался опыт возведения военных городков аналогичного типа в Киле, Вильгельмсгафене, Портсмуте, Таранто. Военный порт состоял из обширного аванпорта, двух искусственно вырытых бассейнов; внутреннего канала, соединявшего аванпорт с бассейнами. Новая военно-морская база имела передовую инфраструктуру, электростанцию, систему водоснабжения, казармы, арсеналы, склады со всеми видами довольствия, пороховую пристань. Были также выстроены православный Свято-Никольский морской собор, школа, почта, магазины.

Для обороны города и порта с суши был возведен комплекс фортов, восемь береговых батарей. По артиллерийской мощи Либава превосходила Порт-Артур. Для сравнения, перед началом русско-японской войны главная база 1-й Тихоокеанской эскадры имела: 5 орудий калибра 254 мм, 12 – калибра 229 мм, 20 – 152 мм пушки Канэ, 10 мортир калибра 280 мм, 32 мортиры калибра 32 мм. Арсенал «военного порта Александра III» был внушительнее: 280 мм орудий – 19, 254 мм – 10, 229 мм – 14, 152 мм пушек Канэ – 30, 280 мм мортир – 20, 229 мм мортир – 30 [10, c.158].

С городом порт Либавы соединялся специальным разводящимся поворотным Воздушным мостом, построенный по проекту всемирно известного Г. Эйфеля. В зимнее время внутренний канал и бассейны покрывались льдом. Однако постоянная работа ледоколов позволяла порту функционировать бесперебойно, как в военных, так и коммерческих целях.

Новый порт постепенно осваивался военными моряками. В 1898–1899 гг. на зимовку в Либаву пришли эскадренный броненосец «Петропавловск», броненосец береговой обороны «Адмирал Ф.Ф. Ушаков», канонерская лодка «Храбрый», транспорт «Бакан». Впоследствии, в базе постоянно находился отряд боевых кораблей, состав которого периодически менялся.

Коренная модернизация Либавы сопровождалась активным индустриальным развитием города (металлургия, машиностроение, судоремонт). В 1882 г. здесь начало работать акционерное общество «Лиепайс металлургс». Во время строительных работ сооружен бетонный завод. С 1900 г. ремонт кораблей и судов осуществляло предприятие «Тосмаре» [1, c.129]. В 1904 г. под руководством американского коммерсанта С. Лэка начал функционировать завод по сборке комплектующих для подводных лодок, В короткий срок Либава была превращена в передовую военную базу Балтийского флота и получила статус крепости.

Вместе с этим, в правительственных кругах периодически возникали дебаты по поводу эффективности новой морской крепости на Балтике. Так же, как и раньше, министр финансов С.Ю. Витте неоднократно высказывал серьезные опасения по поводу постоянного роста расходов в связи с изменениями планов строительства. Тем не менее, специальные комиссии, назначаемые правительством по просьбе Сергея Юльевича, поддерживали позицию официальных властей. В 1904 г. Либавскую крепость лично посетил Николай II. Государь был вполне удовлетворен объемом проведенных работ и одобрил десятилетний план по модернизации цитадели.

Примечательно, что даже кадровые перестановки в морском министерстве не сняли проблему. Витте, анализируя новых управленцев в этом ведомстве, утверждал: «Когда Кази рассказал мне, как все это случилось, как император Николай II со слезами на глазах рассказывал великому князю Константину Константиновичу о том, что его великий князь Алексей Александрович, так сказать, насиловал в этом вопросе, то я знал немного характер молодого императора, подумал, что он этого эпизода не забудет и в конце концов Н.М. Чихачеву не поздоровится. Действительно, не прошло и года времени, как император Николай II в Москве настоял на увольнении Н.М. Чихачева с поста управляющего морским министерством, и на этот пост был назначен адмирал Тыртов.

Это был так сказать, акт мести, но на существо дела увольнение Н.М. Чихачева не имело никакого влияния. В сущности говоря, и при Тыртове морское министерство шло тем же неправильным аллюром, каким оно шло и при адмирале Чихачеве. Через несколько лет Тыртов умер, и управляющим министерством сделался адмирал Авелан, и министерство продолжало идти тем же аллюром, хотя как Тыртов, так и Авелан оба умные, прекрасные люди, но по талантам своим они были ниже посредственности» [2, c.304].

Судя по всему, проект Чихачева превратить Либаву не только в военно-морскую твердыню России, но и в крупный коммерческий порт, осуществлялся преимущественно на вторую половину. Бесперебойное функционирование Либавско-Ромненской железной дороги позволяло обеспечить круглогодичную доставку экспортных товаров в Либаву из различных регионов империи.

Известный русский маринист А.С. Новиков-Прибой, проходивший службу на эскадренном броненосце «Орел» 2-й Тихоокеанской эскадры, дал следующее описание Либавы осенью 1904 г. в своем романе «Цусима»: «Военный порт еще не был окончательно оборудован. Он расширялся и достраивался. Со временем он должен будет заменить собою Кронштадт и стать первым портом на Балтийском море и главной базой нашего флота. А пока большое оживление было лишь в Коммерческой гавани. Не замерзая зимою, она работала круглый год. Вот почему со всех концов России катились вагоны в Либаву, подвозя сюда экспортные товары, хлеб, масло, жмыхи. А отсюда сотни пароходов под флагами разных наций, наполнив грузом трюмы, расходились по иностранным портам» [7, c.70].

Несмотря на серьезные трудности, возникавшие со строительством морской крепости, Либава активно эксплуатировалась Балтийским флотом. В период войны с Японией 1904–1905 г. здесь концентрировалась 2-я Тихоокеанская эскадра для похода на Дальний Восток. В 1906 г. в «военном порту Александра III» был сформирован первый в истории России Учебный отряд подводного плавания, возглавленный контр-адмиралом Э.Н. Шенсновичем [4, c.241]. В этом же году в Либаве была установлена мощная радиостанция системы «Телефункен».

Однако после русско-японской войны по стратегическим соображениям и в связи с сокращением финансирования ВМФ, строительство стратегических объектов в Либаве было прекращено. Помимо сокращения материальных вливаний, причина ослабления внимания к некогда усиленно финансируемому порту объяснялась явной переоценкой его стратегической значимости. В 1907 г. Либава была лишена статуса крепости.

В 1910 г. морское министерство приняло т.н. «19-е расписание», представлявшее, фактически, план ликвидации всех укреплений крепости в случае начала войны. В 1912 г. Санкт-Петербург принял решение упразднить военный порт Либавы. Таким образом, произошло то, что должно было произойти. Крепость, которая планировалась, как своеобразный плацдарм Балтфлота, была ликвидирована теми, кто ее создавал.

Для военных объектов Либавы это стало губительным. Внушительно выглядевшая база быстро пришла в запустение. По свидетельству капитана 2 ранга Н.А. Монастырева, побывавшего в Либаве в октябре 1913 г.: «Открывшиеся моему взору возведенные наполовину форты, окружавшие несостоявшийся опорный пункт, уже были оставлены, орудия сняты, а сооружения для войск заброшены. Недоумевающе зияли пустотой крепостные амбразуры, медленно зарастающие бурьяном и травой. Словом, задуманная широко база, что называется, отцвела, не успевши расцвести» [6, c.54].

По определению Монастырева, сама идея создания в Либаве важного стратегического пункта России на Балтике была ошибкой: «…будучи еще неоконченной постройкой, он уже был покинут наполовину, хотя на его оборудование были затрачены колоссальные деньги. Сложившиеся вскоре обстоятельства доказали как бесполезность этих затрат, так и бесцельность самого порта в качестве опорного военного пункта: слишком уж близка была от него граница Германии. Либава, и удержание ее даже в самом начале назревавшей войны представлялось едва ли возможным. К счастью, исключительно неблагоприятное положение этого района, пусть и с некоторым опозданием, но все же было понято, потому-то дальнейшая постройка чего-то нового была приостановлена» [6, c.54].

Несмотря на, фактически, официальное признание полной бесперспективности Либавы, как военно-морской базы, вплоть до начала Первой мировой войны этот порт оставался форпостом Балтийского флота.

Порт императора Петра Великого.

Среди русских морских крепостей Прибалтики Ревель имел самую долгую биографию. Капитулировавший период русской армией в 1710 г., он стал первым крупным портом Прибалтики, где по распоряжению Петра I были развернуты серьезные работы по его модернизации. В течение последующих лет здесь была создана новая гавань, построены мастерские и верфь.

Ревелю неоднократно приходилось становиться объектом вражеских нападений. В конце мая 1720 г. в Балтику вновь вошла английская эскадра Норриса (20 линейных кораблей, 8 судов) и соединилась с шведской группировкой (11 линейных кораблей, 14 судов) [4, c.50-51]. 30 мая интервенты подошли к Ревелю, с явным намерением атаковать его. Однако, убедившись в решимости гарнизона оборонять город и порт, англичане ушли в метрополию.

В мае 1789 г. во время очередной русско-шведской войны мощная группировка Карла Зюдерманландского (21 линейный корабль, 6 фрегатов) предприняла попытку нападения на Ревель. Шведов встретила эскадра адмирала В.Я. Чичагова, серьезно уступавшая противнику в численности. Ревельское сражение закончилось победой русского флота. Шведы, потеряв два линейных корабля, были вынуждены отступить [4, c.92].

В начале XX в. военно-морское превосходство Германии над Россией, усилившееся после русско-японской войны, вынудило Санкт-Петербург внести серьезные коррективы в свои стратегические планы. Восточная Пруссия, граничившая с Царством Польским и Литвой, могла легко стать плацдармом для вторжения в Прибалтику. Кайзерлихмарине, базировавшийся на незамерзающие порты Кенигсберг, Пиллау, Мемель, был в состоянии нанести мощный удар не только по прибалтийским базам России.

Русское военное и морское министерства не без оснований предполагали, что в возможном конфликте между Россией и Германией основной целью немецкого ВМФ станет Санкт-Петербург. Его быстрый захват мог кардинально повлиять на общий ход и итоги военной кампании. В этой связи необходимость создания сильных приморских оборонительных позиций в Лифляндии и Эстляндии, которые бы компенсировали слабость Балтийского флота, не утратила актуальности.

В июне 1912 г. в присутствии императора Николая II было открыто строительство военного порта в Ревеле. Новый объект располагался в 3,5 км. к северу от действующего порта. В новом порту планировалось соорудить 2 км. оградительных сооружений, 1,8 км. глубоководных причалов для приемки кораблей с высокой осадкой. В этой связи, предполагалось проведение дноуглубительных работ общим объемом 16 млн. кв. м. Кроме того, в новом порту шла подготовка гаваней для миноносцев и подводных лодок. Для проведения ремонта кораблей планировалось строительство 4 сухих доков [8, c.8]. Кроме того, в новом порту были возведены жилые дома для офицеров, казармы, арсеналы, склады, электростанция, артпогреба. Быстрыми темпами велось сооружение береговых батарей. Общая стоимость всего порта императора Петра Великого составляла 125 млн. руб. [12, c.270].

Сооружение крепости и военно-морской базы планировалось осуществить в течение 5 лет и закончить в 1917 г. Воплощение проекта должно было сделать Ревель одной из самых мощных морских крепостей не только в России, но и в мире [4, c.249-251]. При ее создании использовались самые передовые технологии начала XX в., учитывался опыт обороны Порт-Артура в период русско-японской войны 1904–1905 гг. Например, морские береговые батареи, в значительной степени, имели броневую защиту. По утверждению профессора В.В. Яковлева, указанная цитадель была вторая после Владивостока крепость, где велось строительство сухопутных оборонительных сооружений [12, c.269].

Военно-морское командование, понимая, что эффективность действий Балтийского флота в предстоящей войне во многом зависит от слаженных действий эскадр и морских крепостей. В частности, в 1912 г. вице-адмирал Н.О. Эссен представил на имя морского министра рапорт, в котором дал развернутый анализ дискуссии между морским и армейским командованием по данной проблеме. В документе было высказано предложение о переподчинении крепостей флоту. Содержание документа было изложено Николаю II. Реакция императора на инициативу была положительная. На рапорте государь наложил следующую резолюцию: «Согласен с мнением адмирала Эссена» [4, c.251].

В мае 1913 г. Ревельская цитадель получила наименование морская крепость императора Петра Великого. Летом того же года было принято Положение о постройке цитадели. К сожалению, осуществить возведение многих объектов базы не удалось закончить до начала Первой мировой войны. Аналогичная ситуация сложилась и с Ревельским портом. К лету 1914 г. в его гаванях могло разместиться небольшое число кораблей Балтфлота.

Прибалтийские морские крепости в Первой мировой войне.

Первая мировая война стала серьезной проверкой русских крепостей в Прибалтике. Передовой позицией Балтийского флота стала Либава. Накануне войны здесь находился Учебный отряд в составе: подводные лодки «Пескарь», «Стерлядь», «Белуга» и транспорт «Анадырь». С началом боевых действий их перевели в резерв, в Ревель. Кроме субмарин, в порту находилось небольшое число вспомогательных и коммерческих судов. Некоторое время здесь так же базировалась подводная лодка «Крокодил» и английские субмарины («Е-1», «Е-9»). Однако по настоянию командующего Балтийским флотом адмирала Н.О. Эссена, они были переведены в базу Лапвик [4, c.274]. В 1914–1915 гг. в район Либавы периодически выходили корабли 1-й минной дивизии Балтийского флота, весьма успешно выполнявшие минно-заградительные операции на морских коммуникациях противника в районе Свинемюнде, Мемеля и Пиллау.

Вероятно, перспектива сдачи Либавы была столь очевидна, что командование базы предприняло ряд предварительных мер. Частичная эвакуация была развернута уже 25 июля, т.е. когда Германия еще не объявила войну России. Уже 2 августа 1914 г. германские крейсера «Аугсбург» и «Магдебург» обстреляли Либаву и выставили на подступах к порту минное заграждение. Этот набег носил исключительно демонстрационный характер, основной задачей кораблей кайзерлихмарине был прорыв в Рижский залив. Немецкий военный историк Р. Фирле признавал, что «операция против Либавы в военном отношении не имела успеха»[4, c.267]. Несмотря на близость государственной границы, в 1914 г. германские сухопутные войска не предпринимали попыток захвата Либавы. Главной причиной этого стало развертывание 1-й и 2-й русскими армиями наступления в Восточной Пруссии.

Во второй половине сентября 1914 г. кайзелихмарине по просьбе армейского командования провел еще одну операцию в районе Либавы. Под прикрытием 14 линкоров был высажен десант [4, c.271]. Это была не попытка захвата крепости, а стремление выманить из Финского залива основные силы Балтийского флота. Однако германское командование получило информацию об активности ВМС Великобритании. Это вынудило немцев отступить в базы.

Осенью по распоряжению командира военного порта Александра III контр-адмирала А.С. Загорянского-Киселя ряд укреплений Либавы был приведен в неисправность. На подступах к базе было затоплено несколько германских судов, интернированных русскими властями с началом войны, и землечерпалка.

В апреле 1915 г. германские войска вышли на ближние подступы к Либаве. 17 апреля командующий Балтийским флотом адмирал Н.О. Эссен отдал распоряжение об эвакуации базы. Выполняя приказ, личный состав гарнизона взорвал укрепления, вывел из строя радиостанцию и часть объектов жизнеобеспечения крепости. Чтобы заблокировать порт, было затоплено несколько судов на ближних подступах. Примечательно, что уже 18 апреля пришел категорический приказ Эссена – оборонять Либавы. Однако выполнить это распоряжение было невозможно. Вступившие в город немецкие войска встретили отчаянное, неорганизованное сопротивление отдельных групп русских солдат и матросов. 25 апреля флотская база окончательно пала.

Несмотря на разрушения, немцы достаточно быстро превратили Либаву в военно-морскую базу. Через нее осуществлялось снабжение германской Неманской армии. Однако немцам не удалось немедленно наладить бесперебойную доставку грузов в «военный порт Александра III». Начальник штаба 8-й армии Э. Людендорф, оценив положение на Балтике летом 1915 г., признавал: «Использовать порт Либавы для снабжения войск можно было лишь с большой осторожностью. Русские военные корабли и английские подводные лодки господствовали в восточной части Балтийского моря» [5, c.30].

Во время войны русское военно-морское командование вспомнило о Балтийском порте. В бывшем Рогервике начались работы по переоборудованию местных объектов в целях размещения и обеспечения боевых кораблей. К 1917 г. в Балтийском порту были построены гавани для миноносцев и подлодок, отсыпан главный мол протяженностью 600 м. [8, c.8]. Однако, вследствие разногласий между морским и военным министерствами, а также недофинансирования работы велись весьма медленно, а в период Первой мировой войны вообще прекратились.

9 ноября 1916 г. X германская флотилия, состоявшая из 11 новейших эсминцев под командованием капитана Ф. Витинга, вышла из Либавы для нападения на дозорные корабли противника в устье Финского залива и демонстративного обстрела Балтийского порта. Немцы полностью осуществили задуманное. 11 ноября X флотилия в течение получаса обстреливала город и порт. Ряд зданий получил повреждения, погибло несколько жителей. Набеговая операция дорого обошлась кайзелихмарине. На обратном пути флотилия напоролась на русское минное заграждение и потеряла 7 эсминцев [4, c.288].

В течение всей Первой мировой войны самой надежной базой русского флота в Прибалтике оставался Ревель. В 1914–1917 гг. в крепости императора Петра Великого были построены дополнительные укрепления. Береговые батареи оснащены башенными 12-дюймовыми орудиями, мощными прожекторами отечественного производства. В октябре 1917 г. после проведения операции под кодовым наименованием «Альбион» по захвату Моонзундских островов германский флот вышел на ближние подступы к Ревелю. В конце 1917 г. в порту были сосредоточены: 1-я бригада крейсеров (броненосный крейсер «Рюрик»; крейсера «Адмирал Макаров», «Баян», «Олег», «Богатырь»); 10 тральщиков, 17 подводных лодок, минные заградители «Урал» и «Волга» и другие суда [3, c.140-141].

18 февраля 1918 г. германские войска, воспользовавшись паузой в переговорах в Брест-Литовске, вызванной позицией Л.Д. Троцкого, начали общее наступление в Лифляндии и Эстляндии. Русские войска Северного фронта, полностью деморализованные вследствие политики Временного правительства, были не в состоянии остановить противника. Советские власти Эстляндии так же не могли организовать оборону. 21 февраля немцы овладели Хаапсала, 22 февраля – Валгой, 24 февраля – Выру и Тарту. Быстрое продвижение германских войск по территории Эстляндии создавало прямую угрозу захвата крепости императора Петра Великого.

В обстановке общего хаоса и полного падения дисциплины в армии и флоте не могло быть и речи об организации отпора интервентам. В течение 18 февраля 1918 г. начальник обороны Финского залива капитан 1 ранга Б.Б. Жерве получил от личного состава ряда береговых батарей сообщения, что они не находят возможным оказывать сопротивление немецким войскам на основании Декрета СНК о выходе России из войны, а также Приказа по флоту № 111 от 31 января 1918 г. и Декрета СНК о роспуске старого флота и Рабоче-Крестьянского Красного флота [11, c.257]. Следовательно, цитадель, в строительство которой было вложено столько средств и сил, не была готова к защите. Командованию крепости оставалось только попытаться спасти личный состав, боевую технику, материальные ценности.

17 февраля 1918 г. Коллегия Наркома по морским делам отдала приказ об эвакуации боевых кораблей и судов из Ревеля. В первую очередь, это касалось 1-й бригады крейсеров и подводных лодок. Переход проходил в очень сложной ледовой обстановке. В этих условиях корабли были вынуждены первоначально идти в Гельсингфорс, а затем – в Кронштадт. Для проводки крейсеров и субмарин во льдах прибыли ледоколы «Ермак», «Тармо», «Волынец». 22 февраля первый отряд покинул крепость императора Петра Великого.

23 февраля германские войска, вышедшие на ближние подступы к Ревелю, обстреливали город. В ночь на 24 февраля немецкое подразделение, выдвинувшись по льду Финского залива, попыталось овладеть береговыми батареями на о-вах Нарген и Вульф. В случае удачи, корабли Балтфлота были бы окончательно заблокированы в Ревеле. Артиллеристы обнаружили приближение противника и, несмотря на собственный отказ сопротивляться, открыли огонь. Немцы, не принимая боя, отступили.

24 февраля 1918 г. советские властные структуры Ревеля сложили свои полномочия. В это же день была образована новая администрация – Совет старейшин земского собора, которая опубликовала манифест «Ко всем народам Эстонии». Документ, фактически, провозгласил независимость Эстонии. Ситуация усугублялась активностью немцев. 25 февраля немецкие самолеты атаковали бригаду русских крейсеров и транспорты, стоявшие на рейде Ревеля. Незначительные повреждения получили крейсер «Рюрик» и транспорт «Альфа». Огнем зенитных батарей нападение было отбито. Вечером тог же дня германские войска заняли Ревель, а последний отряд Балтфлота покинул порт.

Всего в течение 22-25 февраля из Ревеля в Гельсингфорс было эвакуировано 56 кораблей, в том числе 5 крейсеров, 4 подлодки типа «Барс». На кораблях эвакуировалось 4 тыс. беженцев, был вывезен большой объем имущества [4, с.336]. Во время тяжелейшей операции, получившей наименование Ледовый переход, погибла подводная лодка «Единорог». Лишенная собственного хода, она шла на буксире и была раздавлена льдинами. В Ревеле остались устаревшие подводные лодки «Крокодил», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга», портовое судно «Могучий», 11 транспортов, 36 портовых буксиров, теплоходы-заградители № 2, № 3, № 8, № 9 [11, c.257]. Перед отходом моряки взорвали береговые батареи и многие укрепления.

Таким образом, ни одна из морских крепостей Прибалтики не выполнила своего главного предназначения. Либава, как и предполагалось, была достаточно быстро захвачена германскими войсками. Морская крепость императора Петра Великого, являвшаяся, несомненно, самым перспективным проектом, оказалась в руках противника не вследствие длительной осады или штурма, а исключительно вследствие острого политического кризиса, имевшего катастрофические последствия для России.

Литература:

1. Абатуров В.В. Морозов М.Э. Неизвестные трагедии Великой Отечественной войны. Сражения без побед. – М.: Яуза, Эксмо, 2008. – 448 c.

2. Витте С.Ю. Избранные воспоминания, 1849–1911 гг./ С.Ю. Витте. – М.: Мысль, 1991. – 708 с.

3. Дважды Краснознаменный Балтийский флот. – М.: Воениздат, 1978. – 335 c.

4. Золотарев В.А. Козлов И.А. Шломин В.С. История флота государства Российского. В 2 т. Т.1./ В.А. Золотарев И.А. Козлов В.С. Шломин – М.: Терра, 1996. – 528 с.

5. Козлов Д.Ю. Флот Балтийского моря в кампании 1915 года: новые проблемы и новые достижения./Д.Ю. Козлов// Военно-исторический журнал. 2007. № 10. С.25-31.

6. Монастырева Г.Г. Балтийская страница моей морской карьеры./ Г.Г. Монастырева // Военно-исторический журнал. 2007. № 5. С.54-58.

7. Новиков-Прибой А.С. Цусима. Собр. соч. в 5 т. Т.3./ А.С. Новиков-Прибой.

– М.: Правда, 1963. – 387 c.

8. Прямицкий С.Д. Инженерно-строительные органы российского флота (1696–1917 годы).//Гангут. Вып.23. – СПб.: Изд-во «Гангут», 2000. С.2-15.

9. Соловьев С.М. Сочинения. Книга XIII. История России с древнейших времен. Т.25-26./ С.М. Соловьев. – М.: Мысль, 1994. – 621 c.

10. Широкорад А.Б. Падение Порт-Артура./А.Б. Широкорад. – М.: Изд-во АСТ, 2003. – 506 с.

11. Широкорад А.Б. Прибалтийский фугас Петра Великого./ А.Б. Широкорад.

– М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2008. – 472 с.

12. Яковлев В.В. История крепостей./В.В. Яковлев. – СПб.: Полигон, 1995.

– 312 с.