Филологические науки/7.Язык, речь, речевая коммуникация

К.ф.н. Архипова И.В.

Адыгейский государственный университет, Россия

Роль внеязыковых факторов в изменении смысла высказывания

Проблемы восприятия, понимания, интерпретации смысла текста и воздействия его на реципиента являются чрезвычайно актуальными для современной лингвистики. Исследуя смысл как лингвистическую категорию, мы придерживаемся той позиции когнитивистики, что языковой текст можно рассматривать как своеобразную программу для построения одного или нескольких смыслов. Динамический характер текста как коммуникативного акта обусловливает возможность варьирования смысла на протяжении коммуникативной цепочки «автор – адресат».

Текст как некое организованное множество языковых знаков приобретает смысл лишь в процессе коммуникации, т.е. будучи воспринят реципиентом. Восприятие же текста во многом подготавливается коммуникативной стратегией автора текста.

Изучая совокупность языковых средств, реализующих коммуникативные намерения автора текста и играющих роль в изменении смысла текста на протяжении его восприятия, основываемся на том положении, что в восприятии художественного текста наряду с общей его информативностью не менее важную роль играет так называемая дополнительная информация, прежде всего ее прагматическая сторона, связанная с эстетической функцией художественной речи. Дополнительная информация, содержащаяся в конструкциях с синтаксической аппликацией всегда во второй, аппликативной части, может изменять лексическое, грамматическое, эмоционально-экспрессивное, стилистическое значение первого предложения (как и всей конструкции в целом). В результате дополнительная информация часто служит средством формирования определенного отношения читателя к сообщаемому в первой части конструкции.

Обычно такие синтаксически обусловленные построения непонятны без обращения к пресуппозиционным, фоновым знаниям реципиента, а иногда требуют дополнительных разъяснений, размышлений, подключения ассоциативного мышления. Таким образом, задействованные не только поверхностные, но и глубинные механизмы мышления вызволяют, скрытые, на первый взгляд, глубинные смыслы.

Пресуппозицию говорящих как исходный материал высказывания В.Г.Гак считает одним из основных компонентов речевого акта – наряду с говорящим, адресатом речи, целью сообщения, внутренней организацией речевого акта, контекстом и ситуацией сообщения (Гак 1998: 557). Очевидно, считает Ю.В.Черкашина, при порождении текста концепт как глубинный смысл последнего является отправной точкой, которая предопределяет смысловое строение текста, а через него – логическое строение. Индивид воспринимает текст, который несет в себе информацию в форме образов и понятий. В процессе восприятия происходит перекодировка, расшифровка знаков на образном и понятийном уровнях. Восприятие текста – это целостный процесс, в котором слиты два аспекта – образно-понятийный и эмоциональный (Черкашина 2001: 209).

Взаимопонимание, взаимообмен информацией возможны лишь тогда, когда хотя бы часть затекстовой информации является общей для участников общения.

Е.Н.Рядчикова отмечает, что при наложении фраз друг на друга, т.е. при явлении синтаксической аппликации, нарушаются стереотипные синтаксические модели, синтаксические клише, имеющиеся у говорящих пресуппозиционно, и связанные с ними прагматические, семантические ожидания, правила ведения диалога, речевой коммуникации. Например:

Муж приходит домой, видит записку: «Милый, борщ на столе. Вытри» (Газета «Кроссворд», 1998, № 7)» (Рядчикова 2001(б): 172).

Приведем примеры аппликативных построений, понимание которых нуждается в пресуппозиционных знаниях реципиента:

Это была программа «Пока все дома», которая, несмотря на свой юный возраст, выглядит на все сто. Пятьдесят миллионов зрителей (ТВ. «Пока все дома». 15 апреля 2012 г.).

Дело аэрофлота готовится к запуску. В суд (// Собеседник. 2013. № 29. С.2. Заголовок в рубрике «Посадка»).

В данном случае читатель должен обладать фоновыми знаниями не только о запуске самолетов, но и о преступлениях, связанных с ведущей российской авиакомпанией.

Одним из средств придания эстетичности, экспрессивности являются текстовые реминисценции – излюбленный прием наших СМИ – для понимания которых необходим широкой кругозор, общая начитанность читателей.

Пример:

Идет направо – песнь заводит. Налево – сказку говорит. И у людей так же, как у ученых котов: идет «налево – сказку говорит. Жене (Литературная газета. 1999. 1 декабря. С. 16).

Цепь смысловых и ассоциативных связей такова: «Кот – налево (направление движения, т.е. прямое значение)» – «муж – «налево» (переносное значение; устойчивое сочетание «супружеская измена»); следовательно, муж, как кот, любвеобильный, а поскольку еще и «ученый», то и рассказывает жене «сказки». В приведенном примере сохранена форма, структура базового «устойчивого речеобразования» (термин Е. К. Шадунц (1996), легко угадываемого читателем. На смысловую канву строк классика накладывается семантика нового контекста, и при интерпретации читателю приходится учитывать отраженную в тексте ситуацию.

Смысл, веками заключенный в подразумеваемых речеобразованиях, опосредован системой новых представлений, отраженных в контексте.

Механизм появления текстовых реминисценций основан, вероятно, на том, что автор вспоминает в процессе производства нового текста какую-то ситуацию, выражение и в том или ином виде включает ее в новый текст. Восприятие же и понимание их проходит через несколько этапов: от анализа через синтез к достаточной полноте осмысления. Так, в следующем примере для создания юмористической ситуации задействован такой социальный фактор, как обычное положительное отношение родителей к своим детям. И хотя дети бывают разные, в том числе не всегда хорошие, все-таки первоначально срабатывает общий стереотип:

Директор прощается с работником, переходящим на другую работу: «Очень жаль, я привык к вам. Вы были мне как родной сын: такой же безответственный, ленивый, неорганизованный» (Газета «Попугай». 2012. № 17. с.2).

Приведем еще пример аппликативной конструкции, нуждающейся в пресуппозиционных знаниях реципиента:

Живу в глуши. Как Людвиг ван Бетховен (Суперальманах народных АиФоризмов. Золотая серия. Творчество читателей еженедельника «Аргументы и факты» 1999:128).

Одновременная реализация значений слова в глуши соотносится с глухотой великого композитора и проживанием вдали от центра, от благ цивилизации.

Публицистика – жанр, наиболее приближенный к реальной жизни носителей языка, – в той же степени отражает языковую ситуацию определенной исторической эпохи. Одной из качественных особенностей публицистического стиля К.А. Рогова считает его языковую «подвижность», проницаемость для новых явлений, и с этой точки зрения он представляет несомненный интерес для лингвистов как «сфера протекания активных языковых процессов» (Рогова 1975: 3), к которым относятся и разнообразные синтаксические конструкции.

Восприятие формы и семантики построения с СА, как и художественного слова, становится источником эстетического переживания и наслаждения, которое вызывается необычностью художественной формы, выражающей определенное содержание.

Публицистический стиль, в частности, такую его разновидность, как газетно-журнальный язык, отличает стремление к экономии речевых средств, лаконичности, популярности изложения и информационной насыщенности, отбору слов и конструкций с установкой на доходчивость, к обобщенности, непринужденности высказывания, эмоциональности, чередованию экспрессии и стандарта. Все эти характеристики присущи конструкциям с синтаксической аппликацией, а потому их использование способствует достижению публицистичности.

Примеры:

Какая очередь, какая очередь?! Обычная. Автоматная.

(Литературная газета. 1997, 27 февраля. С. 16)

Не оскудела еще земля силою. Нечистою!

(Комсомольская правда. 1997. 29 октября. С. 7).

Последний пример представляет, на наш взгляд, особенный интерес, поскольку элементы малой предсказуемости проявляются сразу на нескольких уровнях. Столкновение смыслов, характерное для конструкций с наложением, а кроме того, эпического пафоса в первом предложении «не оскудела еще земля» с просторечным «нечистою силою» задействуют пресуппозиционные знания о русских народных сказках, усиливают эффект, называемый в лингвистике «актуализацией» или «выдвижением». В результате нарушается автоматизм читательского восприятия, что повышает интерес к тексту.

Чаще встречаются случаи, когда автор ориентируется на строго определенный уровень фоновых знаний читателя. «Полнота восприятия читателя зависит от того, в какой мере его ментальное пространство совпадает с ментальным пространством автора и с общекультурным ментальным пространством его эпохи» (Рядчикова 1996: 195).

Примеры:

Нет, весь ты не умрешь! К несчастью. (Литературная газета. 1999. 1 декабрь. С. 7).

(Аллюзия на строки из стихотворения А.С.Пушкина «Памятник»: Нет, весь я не умру – душа в заветной лире/ Мой прах переживет и тленья убежит).

Влияние внеязыковых факторов на изменение смысла высказывания во многих случаях так же велико, как и собственно языковых. В их числе особое значение имеют коммуникативно-прагматические факторы – ситуация речи, особая установка автора, речевые тактики, некомпетентность адресата, интеллектуальная, социальная, возрастная и т.п. разница между адресатом и адресантом, создание прагматического потенциала высказывания. Особую роль в понимании смысла речи играет пресуппозиция, фоновые знания автора и реципиента, психологические особенности, особое психологическое состояние, а также социолингвистические, национально-культурные факторы.

Литература:

1. Гак В.Г. Языковые преобразования. – М., 1998. – 768 с.

2. Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. – Л., 1975. – 165 с.

3. Рядчикова Е.Н. Синтактика и семантика конструкций с синтаксической аппликацией. – Краснодар, 1996. – 259 с.

4. Рядчикова Е.Н. Семантико-прагматические трансформации синтаксических моделей, или правила игры не по правилам // Квантитативная лингвистика и семантика. Сб.науч.тр. Новосибирского госпедуниверситета. Вып.3. – Новосибирск, 2001(б). – С.172-175.

5. Черкашина Ю.В. Семантика текста: адекватное восприятие и понимание текста // Квантитативная лингвистика и семантика. Сб.науч.тр. Новосибирского госпедуниверситета. Выпуск 3. – Новосибирск, 2001. – С.207-210.