К.ф.н. Пантелеев А.Ф., Долматова А.С.

Южный федеральный университет, Россия

ПРЕВОСХОДНАЯ СТЕПЕНЬ СРАВНЕНИЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В ЯЗЫКЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Н.С. ГУМИЛЕВА

Экспрессивность как одно из свойств языковой единицы тесно связана с категорией эмоциональной оценки и в целом с выражением эмоций у человека. Генетически многие закрепленные системой языка экспрессивные средства, включая тропы и фигуры речи, а также приемы построения стиха восходят к особенностям оформления высказывания в эмоционально окрашенной (эффективной) речи. Этим объясняется и сходство арсенала экспрессивных средств и принципов их функционирования в языках разных систем. Характерно, что в работах ряда лингвистов категории экспрессивности и эмоциональности отождествляются [Гридин, 1998: 591]. Е.М. Галкина-Федорук считает, что «экспрессия – это усиление выразительности, увеличение воздействующей силы сказанного» [Галкина-Федорук, 1958: 107]. Для выражения экспрессивности язык прибегает к разноуровневым средствам, представляющим такие уровнеобразующие разделы языка, как фонетика, лексикология, морфология и синтаксис. Грамматическое при этом взаимодействует с лексическим. В данной статье делается попытка анализа специфики функционирования форм превосходной степени сравнения прилагательных как средств создания экспрессивности в языке произведений Н.С. Гумилева.

Анализируя примеры употребления превосходной степени сравнения прилагательных в поэзии Николая Гумилева, следует, во-первых, отметить регулярность использования подобных форм в языке произведений поэта.

Можно утверждать, что аналитические формы превосходной степени сравнения прилагательных свойственны поэзии автора, т.к. нами отмечается довольно значительное количество примеров реализации данных форм в текстах произведений русского поэта.

Следует сказать, что среди встречающихся в текстах аналитических форм превосходной степени нет ни одного примера употребления формы «наиболее/наименее + прилагательное в положительной степени сравнения». Причина заключается в том, что данная аналитическая форма превосходной степени в целом нехарактерна для поэтических произведений.

Анализируя конструкции с аналитическими формами превосходной степени сравнения прилагательных в текстах стихотворений Гумилева, нужно обратить внимание на то, что наиболее частотна форма «самый + прилагательное в положительной степени сравнения».

Рассматривая подобные примеры, можно заметить, что в качестве средств выражения экспрессивности и интенсивности выступают аналитические формы превосходной степени сравнения прилагательных, которые обозначают позитивно воспринимаемые признаки. На наш взгляд, это одна из специфических черт оригинального авторского стиля поэта, поскольку подобная позитивность свойственна и формам с «самый + прилагательное в положительной степени сравнения», ср.: «А в роскошной форме гусарской// Благосклонно на них взирал// Королевы мадагаскарской// Самый преданный генерал» (Гумилев. Мадагаскар).

Н.С. Гумилев использует сложную форму превосходной степени, которая имеет значение предельной степени качества, без сравнения данного признака с его проявлением в других предметах.

Генерал по долгу службы обязан быть преданным, но благодаря использованию превосходной степени прилагательного у адресата сообщения не остается сомнений в этом.

Подобные конструкции весьма характерны для лирических произведений Николая Гумилева, ср: «И как самый бодрый, самый смелый//
Без тревожных снов не мог заснуть» (Гумилев. Открытие Америки).
Помимо превосходной степени прилагательного «самый бодрый», «самый смелый», в качестве дополнительно средства экспрессии, поэт использует повтор однородных членов, тем самым достигая большей степени интенсивности.

Аналитические формы превосходной степени с местоимением «самый» являются в языке поэзии Николая Гумилева ярким средством создания экспрессии, выражения интенсивности проявления признака, ср.: «Здесь с криками чудовищных глумлений,// Как сатана на огненном коне,// Пер Гюнт летал на бешеном олене// По самой неприступной крутизне» (Гумилев. Норвежские горы).

Прилагательное «неприступный» имеет лексическое значение, не предполагающее наличие форм степеней сравнения, т.к. данное прилагательное обозначает признак в абсолютном своем проявлении, ср.: «Неприступный. 1. Такой, к к-рому невозможно приблизиться, приступить, к-рым нельзя овладеть» [Ожегов, Шведова, 1993, с. 421]. Суперлатив «самой неприступной» указывает на наивысшую степень проявления признака в предмете. Таким образом, употребленная форма в тексте стихотворения является средством выражения субъективного восприятия объективной действительности лирическим героем, а следовательно, и автором.

Стоит отметить, что Н.С.Гумилев использует превосходную степень для выделения не только одного уникального предмета, но и группы предметов, ср.: «И вздыхал я, зачем плыву я,// Не останусь я здесь зачем:// Неужель и здесь не спою я// Самых лучших моих поэм?» (Гумилев. Мадагаскар).

Для поэзии Гумилева весьма типично использование местоимение «самый», но в данном примере «самый» сочетается с формой «лучший», т.е. с синтетической супплетивной формой превосходной степени прилагательного «хороший». Форма «лучший» уже обозначает абсолютный признак в своем проявлении. Однако для усиления экспрессивности текста и выражения высочайшей степени интенсивности проявления признака поэт добавляет аналитическую форму превосходной степени прилагательного «самых лучших моих поэм».

Проанализировав лирические произведения Н.С. Гумилева, следует отметить, что лишь дважды в тексте встречается синтетическая форма превосходной степени, при этом простая форма превосходной степени управляет существительным в родительном падеже с предлогом «из», ср.: «Какой мудрейшею из мудрых пифий// Поведан будет нам нелицемерный// Рассказ об иудеянке Юдифи,// О вавилонянине Олоферне» (Гумилев. Юдифь).

Предмет «пифия» выступает в стихотворении как обладатель признака «мудрый» в наивысшей степени его проявления в сопоставлении с другими пифиями, которые тоже являются обладателями признака «мудрый», однако в меньшей степени его проявления. На это указывает форма родительного падежа существительного «пифия» с предлогом «из». Благодаря этому достигается наивысшая степень экспрессивности этого выражения.

Как уже было отмечено, подобные конструкции не являются характерной особенностью языка поэзии Николая Гумилева. Но все же очевидно, что для автора данные конструкции важны, поскольку наличие предложно-падежной словоформы позволяет ярче передать абсолютную степень проявления признака в предмете, акцентировать внимание адресата сообщения на высочайшей степени интенсивности признака, ср.: «И душе, несчастнейшей из пленниц,// Так и легче и вольней» (Гумилев. Дождь).

Признак предмета «пленница» проявляется в наивысшей степени по сравнению с его проявлениями во всех остальных предметах одного ряда, называемых именем «пленница». Безусловно, степень интенсивности проявления признака в подобном сочетании гораздо выше, нежели в конструкции «несчастнейшая пленница».

Особое место среди форм превосходной степени сравнения прилагательных в языке поэзии Н.С. Гумилева занимает форма «высший», которую можно рассматривать в качестве наиболее часто используемой автором в текстах его произведений, ср.: «Но вино, чем слаще, тем хмельнее,// Дама, чем красивей, тем лукавей,// Вот уже уходят ротозеи
В тишине мечтать о высшей славе» (Гумилев. Дева Солнца); «Но в мире есть иные области,// Луной мучительной томимы.// Для высшей силы, высшей доблести// Они навек недостижимы» (Гумилев. Капитаны). В последнем примере встречается крайне редкое для стиля Гумилева явление - употребление синтетических форм превосходной степени как однородных членов предложения. Прием повтора («для высшей силы, высшей доблести») выражает предельно высокую интенсивность проявления признака, усиливает экспрессивность всего текста.

В целом же можно утверждать, что синтетические формы превосходной степени сравнения прилагательных уступают аналитическим формам, занимающим одно из центральных мест в числе средств выражения экспрессивности и интенсивности. Выбор синтетических форм в текстах произведений Гумилева весьма ограничен, как и взаимодействие этих форм с другими средствами создания экспрессии.

Литература:

1. Галкина-Федорук Е.Н. Современный русский язык. Ч. 1. Фонетика. Лексикология. Словообразование. - М., 1958.

2. Гридин В.Н. Экспрессивность // Языкознание / Гл. ред. В.Н.
Ярцева. - М., 1998.

3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. -
М., 1993.