Хасанов Р.Ф.

Бирская государственная

 социально-педагогическая

академия,

Республика Башкортостан

 

Фольклорные истоки исторического романа

(на примере башкирской литературы)

Еще В.Г.Белинский определял роман как современную эпопею. Более всего это относится к историческому роману, в формально-содержательной структуре которого отчетливо видны такие основные жанровые константы эпоса, как эпичность, событийность (сюжетность), центробежность, повествовательность. Поэтому уместно вести речь не только об устно-поэтических традициях в исторической романистике, о фольклорных мотивах в произведениях и т.д., обусловливающих прежде всего их стилевые особенности, а о генетической связи двух форм художественного освоения исторической действительности. Такие формы башкирского героического эпоса, как тауарих, шэжэре, кубаир, предание, посвященные значительным событиям и лицам прошлого, можно считать первыми образцами исторической прозы. Например, «тауарих» (тарих, что значит «история», Р.Х.) – это «историко-литературные произведения ХVШ-ХIХ вв., специфический жанр, имеющий отношение больше к литературе, нежели к истории» [1]. Как пишет Р.Баимов, фольклор является первым этапом развития национальной, в том числе и башкирской, литературы, и что в древности функции больших эпических форм - повести, романа, поэмы – выполняли героический эпос, кубаир, дастан, кисса и т.п. [2].

«Почва для появления жанра романа была в какой-то степени подготовлена фольклором, особенно той его частью, которая носит название народной прозы»,- отмечает А.Х.Вахитов [3]. Ученые Г.Б.Хусаинов, А.И.Харисов справедливо полагают, что произведения башкирского героического эпоса – это первые литературные памятники. Другой исследователь жанра также считает, что «литературный роман опирается на фольклорную предысторию, где была открыта сама «художественная концепция жанра» [4].

Родственную связь исторического романа и героического эпоса можно увидеть в первую очередь на уровне содержания. Как правило, произведения  народного эпоса пронизаны героическим, трагическим, драматическим и  патриотическим пафосом. Эти виды пафоса (или модусы) являются основными жанровыми константами произведений народного эпоса, определяющими  специфику их формально-содержательной структуры. Например, это характерно таким историческим легендам и преданиям башкирского народа, как «Урал-батыр», «Идукай и Мурадым», «Бошман-кыпсак батыр», «Кусем-батыр», «Акай-батыр», «Салават», «Кахым-туря», «Буранбай» и др. Герои этих произведений запечатлены как патриоты своей земли, борцы со злом, с темными силами; их трагические судьбы, гибель во имя идеалов свободы, счастья народа воспринимается как оптимистическая трагедия. 

В рамках этой работы нет возможности описывать эволюцию жанров башкирской литературы. Вместе с тем, обращаясь к современным эпическим жанрам, прежде всего, к историческому роману, можно констатировать, что его истоки находятся именно в народном героическом эпосе. В башкирском историческом романе  можно отчетливо увидеть жанровые константы древнего эпоса. Это, отмеченные выше, трагедийность сюжета, создание образов легендарных и исторических личностей, показ драматизма их судеб, изображение их  борьбы с деспотизмом и тиранией, патриотический пафос, использование в повествованиях тем, сюжетов, мотивов, идей, поэтики фольклора и т.п.  Мотив трагедийности обусловлен изображением конкретно-исторических противоречий определенной эпохи, нравственно-психологических коллизий. Конфликт между самодержавной властью, ее стремлением к экономической и духовной эксплуатации башкирского и других народов и их стремлением к национальной независимости питает идейную и сюжетно-композиционную структуру романов «Карасакал» Б.Рафикова,  «Кровавый пятьдесят пятый» Г.Хусаинова, «Притяжение свободы» Н.Мусина, «Салават батыр», «Северные амуры» Я.Хамматова, «Тафтиляу» Г.Хисамова.  В этих романах налицо продолжение эпических традиций башкирских героических сказаний в изображении значительных  исторических событий в жизни народа. С другой стороны, в них отчетливо видны центростремительные тенденции, усиление внимания к личности исторического деятеля, к ее отношениям с обществом. Об этом в свое время  писал А.Н.Веселовский: «Главный интерес не сосредоточен, как в былое время, на событии, а на участии, которое принимало в нем то или иное лицо, на их мотивах и побуждениях, на их внутренней борьбе» [5]. Драматизм судеб Кахыма, Батырши, Карасакала, Алдара и других героев обусловлен их неравной борьбой против самодержавия за свободу личности и родного народа. Центральные персонажи романов – патриоты своей отчизны, не мыслящие свою судьбу вне родины, идущие на самопожертвование ради общих интересов, что роднит их с героями народного эпоса.

Устно-поэтические традиции отчетливо проявляются и на стилевых особенностях башкирского исторического романа. Особенно это видно в романах, посвященных отдаленным эпохам. Это «Кожаная шкатулка», «Плач домбры» А.Хакимова, «В ожидании конца света», «Кюнгак» Б.Рафикова. В них авторы широко опираются на исторические легенды и предания, как на своего рода единственный документальный материал о древнем и средневековом периодах жизни башкир. Плотность и динамичность повествования, экспрессивность языка, героико-патетический и лирико-романтический пафос, что присуще романам А.Хакимова, созвучно со  стилем,  поэтикой и жанровыми особенностями произведений фольклора.

Одним из центральных героев эпоса «Идукай и Мурадым» является сэсэн Хабрау, который обрисован в возвышенных тонах, представлен как много повидавший на своем веку мудрый аксакал, пламенный патриот и  духовный вождь народа. А.Хакимов в своем романе верен духу кубаира в  изображении легендарного сэсэна в приподнятых тонах, романтическом ключе. Вместе с тем писатель много внимания уделяет его внутреннему миру, показу его в различных конкретных жизненных обстоятельствах, в критических ситуациях. Если в кубаире Хабрау – личность исключительная, единственная в своем роде, то в романе при всей самобытности, неординарности перед читателем вырастает обобщенный образ поэта-борца за свободу, справедливость, равенство и счастье людей.

Проявление устно-поэтических традиций заметно также в романах Б.Рафикова. В «Кюнгаке» влияние фольклора ощущается во всей его художественной ткани. В нем нашли отражение элементы сказа и сказки, былинного эпоса, легенды, предания и притчи; в тексте немало пословиц и поговорок, фольклорных изобразительно-выразительных средств (гипербол, постоянных эпитетов, символов, сравнений). В ряде случаев используется сказочный зачин: «случилось это за десять или одиннадцать лет до основных событий»; «в очень давние времена» и т.п. Появление призраков, таинственных всадников, загадочные исчезновения героев, четкое разделение персонажей на положительных и отрицательных, добрых и злых, широкий спектр условно-символических образов, фантастических и мифических существ – всё это говорит в пользу присутствия в жанровой структуре романа сказочных элементов.

В системе образов также ощутимо влияние устно-поэтической стихии. В облике Монаш-турэ заметны черты народного сказителя; Юламана – мудреца-аксакала; Барса, Алмуш – это национальные батыры, джигиты; Угэк, подобно Алпамышу,- воплощение грубой, необузданной, зря потраченной силы. В фабулу романа включен мотив притчи о блудном сыне: в основной части текста говорится об уходе семи башкирских племен в чужие страны в поисках лучшей жизни, а в эпилоге сообщается о приезде (возвращении) в Башкортостан, на родину предков одного из их потомков.

В семейно-бытовых сценах, в показе взаимоотношений мужчины и женщины автор передает дух восточных сказаний. Этому соответствует и лексика, например, хан, царица, евнух, ханша, трон, гарем… 

Поэтика фольклора сказалась и в пространственно-временной организации романа. Художественное время в нем более абстрактное, условно-символическое, исторически немаркированное, нежели конкретно-историческое. Не случайно в тексте встречаются выражения: «спустя два, а может, три века после того», «десять или одиннадцать лет спустя после этого», «счет векам потерян», «в очень давние времена», «в глубокой древности», «в те времена и в тех местах, которые сейчас нас интересуют» и т.п.

В другом романе – «В ожидании конца света» - Б.Рафиков на основе исторического предания создает героико-романтический образ Бушман-бея. В предании в краткой форме сообщается о сражениях Бушмана против татаро-монголов, его пленении и казни после его отказа перейти на сторону монгольского хана. В романе повествование о герое – это своего рода вставная новелла с увлекательным, динамичным сюжетом, сценами боев и преследований. Автор сохраняет верность духу памятника народного творчества, в котором Бушман-бей рисуется как народный герой, патриот своей родины, выражается чувство восхищения его непреклонностью перед грозным врагом.  В отличие от первоисточника, писатель во многом романтизирует его образ, расширяет его эмоционально-смысловые границы.

В башкирских исторических легендах и песнях широко отражена и Отечественная война 1812 года. Например, «Кахым-туря», «Кутузов», «Баик», «Ирямялкай», «Рассказы башкира Янтурэ». Ведущими в них являются мотивы патриотизма и интернационализма, идея непобедимости и бессмертия народа. Я.Хамматов в романе «Северные амуры» в процессе работы над образом главного героя часто обращается к этим источникам, творчески осмысливает их. Это та документальная, фактическая основа, на которой зиждется авторский вымысел, благодаря чему создан масштабный и обобщенный образ легендарной личности.

Включение некоторых легенд, преданий в сюжетно-композиционный строй произведений, их творческая переработка писателями свидетельствует о том, что между народным эпосом и историческим романом существует органическая связь. Примером может служить роман Б.Рафикова «В ожидании конца света» (легенда о Бушмане), Я.Хамматова «Сырдарья» (легенда о Бииш-батыре), Н.Мусина «Притяжение свободы» (легенда о Гильмиязе) и др. Примеры можно продолжить. А архетипический мотив верного коня и доброго молодца, характерный современным романам, также говорит в пользу этого положения.

Таким образом, непосредственная связь исторического романа с произведениями народного творчества обнаруживается не только в отдельных темах, мотивах, сюжетах и образах, а во всей идейно-художественной структуре повествований о прошлом. Общая тональность башкирского исторического романа, создание героико-романтических образов сэсэнов, батыров, красавиц, мудрых старцев, воинов, идеи добра и гуманизма, протеста против социальной несправедливости, антивоенный пафос, обращение к сокровищницам народного языка – все это восходит к произведениям, созданным в недрах творчества народа.

 

Примечания

1.     Хусаинов Г.Б. Башкирская литература ХI-ХVШ вв.- Уфа, 1996.- С.114.

2.     Баимов Р.Н. История башкирской литературы и ее древние истоки // Агидель.-2006.- № 9.- С. 146.

3.     Вахитов А.Х. Башкирский советский роман.- М., 1978.- С.8.

4.     Кожинов В.В. Происхождение романа.- М., 1963.- С.125.

5.      Веселовский А.Н. Избранные статьи.- Л., 1939.- С. 9.