Задачи республики в области аграрного производства

Курбанов М.А.

к.и.н., доцент кафедры

истории Дагестана ДГУ

Задачи республики Дагестан в области аграрного производства и

мероприятия по их выполнению.

Со второй половины 20-х годов важнейшей задачей экономического развития страны стало превращение ее из аграрной в индустриальную, обеспечение обороноспособности. В связи с этим в декабре 1925 г. XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) провозгласил курс на индустриализацию. Начало политики индустриализации было законодательно закреплено в апреле 1927 г. съездом Советов CCCР. Главное внимание в первые годы уделялось реконструкции старых промышленных предприятий. Одновременно строилось свыше 500 новых заводов[1].

Что касается аграрного сектора экономики, то он находился в глубоком кризисе. Выход из создавшегося положения правительство видело, в первую очередь, в его техническом переоснащении, для чего было необходимо обеспечить его инвентарем и тракторно-автомобильным парком.

В связи с этим, в первом и втором пятилетних планах основное внимание отводилось строительству предприятий по выпуску сельскохозяйственных машин. Наращивались темпы производства тракторов, зерноуборочных комбайнов и другой сельхозтехники. Если в 1930 г. было произведено 9 тыс. тракторов, сельскохозяйственных машин. Объем сельскохозяйственного машиностроения в 15 раз превысил уровень 1913 г., и страна по производству сельхоз машин вышла на второе место в мире[2].

Ускоренные темпы индустриализации потребовали увеличения капиталовложений. Субсидирование промышленности велось в основном за счет перераспределения национального дохода через госбюджет. Важнейшим источником ее финансирования стала «перекачка» средств из аграрного сектора в индустриальный.

Такая политика тяжело сказалась на положении крестьянских хозяйств. Чрезмерное налоговое обложение возбуждало недовольство сельского населения. Непомерно увеличивались цены на промышленные товары. Одновременно искусственно занижались государственные закупочные цены на хлеб. В результате резко сократились поставки зерна государству. Это вызвало осложнение с хлебозаготовками и глубокий хлебный кризис. Он ухудшил экономическую ситуацию в стране. Поставил под угрозу выполнение плана индустриализации[3]. Глубокий кризис в секторе заставил правительство пересмотреть всю аграрную политику и ускорить переход к всеобщей коллективизации.

В аграрной политике в Дагестане накануне коллективизации, то важное место здесь занимали вопросы развития контрактации, прокатных и зерноочистительных пунктов, организации и развития машинных, семеноводческих, животноводческих и мелиоративных товариществ, а также товариществ по совместной обработке земли /ТОЗов/, сельскохозяйственных артелей, коммун, облегчавших переход к колхозам.[4]

Аграрная «революция сверху» готовилась в кабинетах Кремля с конца 1927 г. Страна, едва избавившись от голода, все ещё недоедала. Если судить по тысячам писем, поступившим в ЦК ВКП(б), в обществе преобладало недовольство и ожидание перемен.[5] Вот характерное письмо озлобленного обывателя: «Почему в настоящее время компартия…не приостанавливает рост все растущего нэпа…Пора бы ему пропеть отходную. Мне кажется,- заявляет автор письма, - вопросу о ликвидации нэпа пора бы уделить максимум внимания, так как противно видеть здесь, в Советском государстве, фигуры, не лезущие в дверь»3. Также настроение нетерпимости и озлобленности нэпом не в последнюю очередь способствовали усилению сталинизма, переходу от новой экономической политики к насильственной экономической политике, - смена нэпа-1, на нэп-2 (насильственной экономической политики). Фактически ликвидация нэпа связана с известной сибирской миссией Сталина в январе 1928 г. Поездка Сталина в Сибирь была первой и последней в качестве генсека в сельские районы страны.

18 января 1928 г. Сталин на заседании бюро Сибирского крайкома ВКП(б) в г. Новосибирске огласил новый курс: «Нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами».[6] Эту дату, на наш взгляд, можно считать началом коллективизации сельского хозяйства в СССР. Есть и другие мнения о начале коллективизации сельского хозяйства в СССР: одни называют доклад Молотова на XV съезде «О работе в деревне» от 16 декабря 1927г. Вторые, в частности, политолог А. Авторханов называют конкретную дату: «Это было 28 мая 1928г. Доклад назывался «На хлебном фронте», где Сталин впервые огласил свою программу «Колхозной революции» и положил этим начало конца нэпа».[7] Третьи считают переломным 1929г., связывая это со «знаменитым» ноябрьским 1929г. пленумом ЦК.

1 октября 1927г., накануне XV съезда ВКП(б), была создана специальная комиссия Политбюро во главе с секретарем ЦК по работе в деревне В. Молотовым для подготовки тезисов о путях развития сельского хозяйства страны. Комиссия Молотова обратилась к ряду крупнейших ученых-аграрников с просьбой представить свои соображения и предложения.

Звезда мировой экономической науки, профессор А.Чаянов создал концепцию развития сельского хозяйства - теорию семейной крестьянской кооперации.[8] По замыслу Чаянова, хозяйство крестьянина есть, прежде всего, хозяйство семейное. «Поэтому коммуна, как и всякое крупное хозяйство, будет проигрывать по сравнению с кооперативными семейными хозяйствами». «Переход от кооперации к коммунизации, - заключал профессор, с технической точки зрения не может почитаться явлением прогрессивным».[9] Приемлем лишь один метод организации колхозов – самоколлективизация, т.е. крестьяне сами, абсолютно добровольно организовываются в колхоз. Чаянов отрицал фатальную неизбежность трансформации крестьянского хозяйства в кулацкую форму. Однако он был обвинен именно в этой «кулацкой» ереси. Идеолога крестьянской семейной фермы осудили в измене родине, в членстве т.н. «Трудовой крестьянской партии» (ТКН), подготовке государственного переворота и в связи с «интервентами-империалистами».[10] В 1937 г. А. Чаянова расстреляли.

Голосом народа можно назвать письмо члена коллегии Наркомзема РСФСР К. Д. Савченко И.В. Сталину от 10 мая 1927г., впервые опубликованного в печати через… 62 года.[11] За год до появления знаменитого письма М. Фрумкина Савченко определил диагноз болезни сельского хозяйства: «В деревне застой».[12] «Под самым святым предлогом борьбы с кулаком и помощи бедноте, - возмущался автор письма, - помогли последней, «как волк помог лошади, когда от неё остались хвост и грива». На местах самая отъявленная, беззастенчивая травля способнейших творцов сельского хозяйства… всякого, имеющего кусок хлеба, клеймят славной кличкой кулака; экономически держать быка не выгодно, а общественно опасно, так как хороший бык служит аттестатом в кулаки. « Деревенские партийцы – чиновники, не ищут поднятия благосостояния деревни, … а ищут кулака, кулаком занимаются как спортом,…ибо их работу часто расценивают по количеству отысканных кулаков».[13] Такова была атмосфера в общественном сознании накануне «великой колхозной эпопеи».

Итак, по призванию самого Сталина новый курс на коллективизацию сельского хозяйства «начался с первых серьезных хлебозаготовительных затруднений» 1927-1928 гг. «Понадобились эти затруднения, - откровенно заявил вождь на апрельском (1929 г.) Пленуме ЦК, - для того, чтобы в массе ощутить всю необходимость форсирование новых форм смычки, и, прежде всего, колхозов и совхозов».[14]

Кризис хлебозаготовок подтолкнул Сталина и его последователей к изменению отношения к крестьянству. Когда шла борьба с Троцким, который предлагал делать индустриализацию за счет села, Сталин выступал в роли защитника крестьян. В этом он ловко использовал Бухарина, который даже одно время (1925 г.) выдвинул лозунг «Обогащайтесь!». Но когда с Троцким и «новой оппозицией» было покончено, можно было взять «все лучшее» из их программы на вооружение. Это было характерно для Сталина. На XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. был взят курс на коллективизацию крестьянства и ликвидацию кулачества как класса.

По этому поводу съезд принял специальную резолюцию по вопросу о работе в деревне. В ней шла речь о развитии на селе всех форм кооперации, которые к этому времени объединяли почти треть крестьянских хозяйств. В качестве перспективной задачи намечался постепенный переход к коллективной обработке земли[15]. Но уже в марте 1928 г. ЦК партии в циркулярном письме в местные парторганизации потребовал укрепление действующих и создания новых колхозов и совхозов[16].

Достаточно сказать , что по указанию СНК Дагестанской АССР местные земельные органы выделили для новых вновь организуемых совхозов 900 тыс. га земли, или 21,7% всех пробных земель в республике. Из них в 1930 году было использовано 662 тыс.га[17].

В целом совхозное строительство в Дагестанкой АССР осуществлялось успешно. В 1930 году в республике имелось четыре животноводческих совхозов с общим поголовьем овец в 1 млн. 14,6 тыс. и 299 тыс. гектаров сельскохозяйственных угодий. Кроме того, функционировали садоводческий совхоз (3 тыс. га) и два совхоза Садвитреста (4 тыс. га). Совхозные объединения Скотоводтрест, Овцеводтрест, Коневодсовхозтрест, Новаубтрест, Садвиитрест, Союзконсервтрест, Союзплодовощтрест и др. охватывали все отрасли сельского хозяйства республики.

В конце 1930 г. в Дагестанской АССР было создано около 26 государственных сельхозпредприятий[18].

Практическое проведение курса на коллективизацию выразилось в повсеместном создании новых колхозов.

В 1927 году накануне коллективизации в Дагестане насчитывалось 175000 крестьянских хозяйств, из которых к кулацким было отнесено 8419 хозяйств. В этих хозяйствах было сосредоточено 6% земли в горной и предгорной зонах и 15% - в равнинной зоне. Из числа всех крестьянских хозяйств республики только 3,4% имели три и более голов рабочего скота, а ещё 1,6% имели лишь две головы указанной категории скота. В то же время львиная доля основных средств производства находилась в руках бедняков и середняцких хозяйств. Как показывают специальные исследования и материалы переписи 1927 года, в предгорной зоне, куда входили Буйнакский, Даргинский, Кайтаго-Табасаранский и Кюринский округа, беднота и середняки имели около 80% средств производства, а в равнинной зоне в руках аналогичных групп крестьянских хозяйств было сосредоточено около 90% посевной площади и 81% средств производства.[19]

Необходимо отметить, что к 1932 г. была завершена ликвидация последствий империалистической и гражданской войн и уже созданы стартовые условия для дальнейшего подъема растениеводства и животноводства. Так, к началу 1933 г. посевная площадь превысила уровень 1913 г. и составляла 342,3 тыс. га, а обеспеченность сельского хозяйства республики сельхозинвентарем и машинами была достигнута еще раньше. Уже в 1926 г. в сельском хозяйстве республики насчитывалось около 6 тыс. единиц тракторов и других видов сельскохозяйственной техники. При этом сложные виды сельхозтехники преобладали на плоскости[20].

Вместе с тем по сравнению с уровнем обеспеченности сельхозинвентарем и сложными механизмами Дагестан значительно уступал со средним уровнем по стране в целом[21].

Кризис аграрного сектора экономики усугублялся существующей диспропорцией между ценами на продукты промышленности и сельского хозяйства (рыночные «ножницы»); диспропорцией между спором на промышленное сырье, являющееся продуктом сельского хозяйства, и его предложения; наконец, диспропорцией между количеством рабочих рук в деревне и реальной возможностью их хозяйственного использования (так называемое «аграрное переселение»)[22]. Эта диспропорция наиболее явно ощущалась в Дагестане, где промышленность еще до революции находилась в зачаточном состоянии и не обеспечивала сельское хозяйство необходимой продукцией, а сама деревня после двух войн и массового террора находилась в состоянии глубокого «нокаута».

В резолюции XV съезда ВКП(б) отмечалось, что «…единственно правильным путем изживания вышеуказанных диспропорций является путь понижения себестоимости промышленной продукции на основе энергично проводимой рационализации индустрии снижения промышленных цен; путь развития трудоемких культур в деревне и индустриализации самого сельского хозяйства (через развитие, в первую очередь, индустрии по первичной обработке продуктов сельского хозяйства); путь всемирного привлечения мелких сбережений и увязка их с кредитной системой»[23]. Однако эти пути не были использованы, так как уже в то время начала складываться политика отхода от принятых решений.

На XV съезде партии был выдвинут тезис «Курс на коллективизацию». Прямым толчком к нему явилось то, что в 1927 г. «компания хлебозаготовок» не оправдала себя. Сокращение государственных заготовок хлеба создавало угрозу планам политического строительства, осложняло экономическое положение в стране. Для улучшения положения Сталин и его окружения пошли на слом НЭП и широкое применение чрезвычайных мер, то есть насилия над крестьянством, отказавшись от ленинских принципов политики по отношению к крестьянству как союзнику рабочего класса.

Чрезвычайные меры нагнетали обстановку нервозности и административного произвола. Началось закрытие рынков, проведение обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только спекулятивных хлебных запасов, но и весьма умеренных излишков крестьян-средников. Суды автоматически выносили решения о конфискации не только товарных излишков хлеба и даже запасов, необходимых для производства и потребления, но часто изымали и инвентарь.

Политика форсированной индустриализации и насильственного объединения в колхозы миллионов крестьянских хозяйств фактически ввергла страну в состояние гражданской войны. На насильственно проводимые хлебозаготовочные компании, сопровождавшиеся массовыми арестами крестьян и разорениями их хозяйств, деревня ответила стихийными выступлениями. В 1929 г. ОГПУ зафиксировало более 1300 массовых выступлений в деревне, в которые было вовлечено более 240 тыс. человек[24].

Не желая отдавать свое имущество в колхозы, а также опасаясь репрессий, которые обрушивались на более зажиточную часть деревни, крестьяне резали скот и сокращали посевы. В Дагестане такие случаи получили повсеместный и массовый характер.

Сталинское руководство отдавало себе отчет в том, что только применяя жесточайший нажим можно подчинить деревню и заставить десятки миллионов крестьян почти бесплатно работать на государство. Поэтому одним из главных рычагов начавшейся в конце 1929 г. коллективизации стали массовые аресты и высылка наиболее опасной для режима части населения, прежде всего зажиточных крестьян. Террор был одним из важнейших методов создания колхозов. Он выполнял функцию запугивания крестьян, которые, опасаясь разделить судьбу репрессивных односельчан, стиснув зубы, шли в колхозы. Конфискованное имущество репрессивных и раскулаченных составляло основу производственных фондов колхозов[25].

Уже в 1929 г. в статье «Год великого перелома» Сталин утверждал, что «уже удалось организовать коренной перелом в недрах самого крестьянства»[26]. Приводя высказывания Ф. Энгельса о необходимости осторожности и осмотрительности при переводе крестьян на путь общественного хозяйства, Сталин заявил, что Энгельс исходил из наличия частной собственности на землю: «У нас ее нет, так как земля национализирована. Вот где одна из причин той сравнительной легкости и быстрота, с какой у нас развивается в последнее время колхозное движение»[27]. Так родился, обретя узаконенную силу, лозунг ускоренных темпов коллективизации и утвердилась уверенность руководства страны в массовой готовности крестьянства встать на путь колхозной жизни, тогда как в реальной действительности дело обстояло значительно сложнее.

Привлекательность колхозного строительства для крестьян аргументировалась льготами колхозам в снабжении сельхозтехникой, материальной помощью и т.д. В этой связи интересна выдержка из статьи Сталина «Год великого перелома»: «Разве не ясно, что трудящиеся массы крестьянства, страдающие исконной нуждой в инвентаре, не могли не уцепиться за эту помощь, став на путь колхозного движения»[28].

Действительно, колхозники имели налоговые и другие преимущества по сравнению с крестьянами - единоличниками. Однако эти льготы не компенсировали хозяйственную самостоятельность и свободу крестьян. Они вновь оказывались в своеобразном крепостном состоянии, но уже не у помещиков, а у государства. Не до конца откровенен был Сталин, когда писал, что в «Год великого перелома» в колхоз пошел середняк. Анализ социального состава колхозников даже в 1928-1929 гг. показывает совершенно иную картину. Так, например, за 1928/29 хозяйственный год в социальном составе колхозников по Дагестану преобладали бедняки[29].

Секретарь ЦК ВКП(б) по аграрной политике В. Молотов на ноябрьском (1929 г.) пленуме заявил: «Мы имеем основание, а я лично в этом не сомневаюсь, что летом 1930г. коллективизацию Северного Кавказа в основном мы закончим». И далее «…в теперешних условиях заниматься разговорами о пятилетке коллективизации, значит заниматься ненужным делом. Для основных сельскохозяйственных районов и областей, при разнице темпов коллективизации их, надо думать сейчас не о пятилетке, а о ближайшем годе».[30] На этом же пленуме партийная организация Северного Кавказа первой заявила о переходе к сплошной коллективизации края и проведении её за полтора года».[31]

Неудивительно, что А. Андреев, секретарь Северокавказской организации ВКП(б) и другие, возвратившись после работы пленума на место, провозгласили лозунг «бешеных темпов коллективизации».[32] Северный Кавказ и, в частности, Дагестан, становится родиной «сплошной коллективизации».

Под давлением массовых выступлений крестьян правительство было вынуждено пойти на значительные уступки. Вместе с тем экономические и социальные издержки коллективизации не остановили ее проведения.

В 1932 г. в Дагестане имелось 38 совхозов с общей земельной площадью 111,2 тыс.га и посевной – 23,5 тыс. га. Поголовье крупного рогатого скота в них достигло 10,1 тыс. голов, овец и коз – 288,6 тыс., площадей – 2,9 тыс. Общее число их работников составило 4 тыс., среди них преобладали лица коренных национальностей[33].

Следует отметить, что в животноводческой Аравии значительную часть продукции давали единоличные крестьянские хозяйства и личные подобные хозяйства колхозников.

Больше половины коров по-прежнему находилось в личной собственности колхозников и единоличных крестьян.

Так, в 1933 г. из всех имевшихся в республике коров на колхозы и совхозы приходилось 7,6 тыс. голов, а у крестьян оставалось 18,3 тыс. голов. Всего к концу 1933 г. по республике во всех категориях хозяйств насчитывалось 35,5 тыс. голов[34].

Благодаря помощи Советского государства в организационно-хозяйственном укреплении колхозов, в результате внедрения колхозами новых агротехнических приемов и самоотверженного труда колхозников ежегодно росли урожаи и удои молока. Так, средняя урожай составила соответственно в 1934, 1935 и 1936 годах: озимой пшеницы – 8,5; 9,4 и 12,1 ц.; ячменя – 6,8; 8,6 и 15,6 и кукурузы – 14; 8,1 и 12,6 ц.

Передовые МТФ колхоза совхозов получали удои на коров в 1,5 – 2 раза больше, чем единоличные хозяйства[35].

Особое внимание обращалось на развитие орошаемого земледелия. Если в 1934 г. орошалась всего 61 тыс. га земель, то к концу рассматриваемого периода орошаемые площади увеличились до 160 тыс. га.

Улучшилось техническое состояние сельского хозяйства, усилился механизм сельхозработ. В республике в 1935 году работали более 800 тракторов, десятки комбайнов и множество других сельхозмашин. Даже в глухих аулах стали использовать сложные сельхозмашины.

На этой основе происходило дальнейшее развитие колхозного строя в республике. Весь равнинный Дагестан стал зоной сплошной коллективизации. По 18 основным равнинным районам в колхозы было объединение до 735 крестьянских хозяйств.

В отдельных районах – Ашкулакском, Кизлярском, Шелковском, Кумторкалинском было коллективизировано 90-95 процентов крестьянских хозяйств. По всему Дагестану к началу 1935 г. в колхозах было объединено 21,9% крестьянских хозяйств.

Учитывая успехи колхозного движения в равнинных и предгорных районах бюро Дагестанского обкома партии приняло постановление от 20 февраля 1935 г. о раскулачивании и выселении из этих районов за пределы северо-кавказского края 400 кулацких хозяйств[36].

Вопрос о выселении того или иного кулацкого хозяйства решался на партийно-комсомольских собраниях и утверждался сельским советом. Окончательный список выселяемых кулаков утверждался Тройкой по переселению кулаков, организованной при обкоме партии в составе представителя обкома ВКП(б), СНК и НКВД[37].

В результате высылки из республики было удалено 416 хозяйств, состоявших из 2010 человек[38].

17 сентября 1936 года бюро дагестанского обкома ВКП(б) принимает решение о переселении вне пределы Дагестана кулацких хозяйств горного региона. Всего, согласно этому решению, подлежали выселению кулацкие хозяйства 21 района Дагестана[39].

В кулацких хозяйствах конфискации подлежали все жилые и подводные постройки, посевы, весь крупный и мелкий рогатый скот (за исключением домашней птицы), сложный сельскохозяйственный инвентарь (за исключением простейших сельскохозяйственных орудий – топоры, вилы, лопаты и т.д.)[40]

Кроме того, на каждые пять семей выделялись 1 лошадь и на каждые 8 семей 1 овца с обеспечением их необходимым на дорогу оружием[41].

В 1936 году было выселение 650 хозяйств, состоявших из 372 человек. Всего в течение 1930-1936 годов в республике было раскулачено и выселено около 1600 крестьянских хозяйств, что составляло около 1% от их общего числа. Или же это равнялось 19% всех отнесенных к категории кулацких хозяйств Дагестана.

Конфискованное у раскулаченных имущество, сельхозинвентарь, скот передавались в собственность колхозов и совхозов, пополняя их производительные фонды.

Однако местные власти не ограничились уже осуществленными акциями по раскулачиванию жителей горного края и продолжали решать свои узкомеркантильные интересы за счет народа. Так, секретарь Дагобкома Н. Самурский послал шифровку в Москву ЦК ВКП(б) И.В. Сталину, в которой просит его увеличить лимит для антисоветских и антиколхозных элементов и беглых кулаков, в связи с его недостаточностью. Н. Самурский от имени Дагобкома просит увеличить первую категорию кулачества, куда входили организаторы антисоветских и антиколхозных выступлений, вместо установленного ЦК ВКП(Б) 10 июля 1936 г. с 600 до 1200 и второй категории, куда входили крупные кулаки, с 2478 до 3300[42]. Эту просьбу Сталин выполнил, в связи с чем 26 сентября 1937 года ЦК ВКП(б) утвердил положение Дагобкома ВКП(б) об увеличении количества репрессированных по Дагестану по первой категории до 1200 и второй категории 3300 человек[43]. Но машина репрессий набирала обороты. 3 декабря 1937 года на заседании политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение увеличить по Дагестанской АССР количество репрессированных еще на 800 человек[44].

Без сомнения, о наличии в Дагестане такого количества крупных крестьянских хозяйств не могло быть и речи. Тем более после массовых репрессий в отношении наиболее зажиточной части крестьянства в 1930-1932 гг. нельзя говорить также, что эти репрессии носили чисто политический характер, напротив, местные власти, увеличивая с каждым годом лимит на раскулачивание хозяйства, решали чисто экономические задачи: осуществляли коллективизацию путем конфискации собственности практически всех слоев населения и передачи ее создаваемым коллективным хозяйствам. Для свидетельства приведем данные по Хасавюртовскому району. Здесь в 1935 году было выслано 106 хозяйств, у которых было конфисковано 144 голов овец на каждую семью приходится 1,5 овец. Судя по этим данным, за кулака или антиколхозного элемента могли посчитать практически любого жителя села, имеющего собственное хозяйство, независимо от его размеров.

Форсированное социалистическое строительство означало небывалую попытку создать, притом в лихорадочном темпе, общество совершенно с новым экономическим и социальным устройством. Общество, где индустриальное производство доминирует над аграрным, где одновременно резко ограничено действие прежних, освоенных человечеством регуляторов такого производства, как рынок и товарно-денежные отношения, где взамен этого хозяйственная жизнь регулируется централизованным государственным планированием, повседневно поправляется государственными органами и полностью контролируется, или обществом, где общественный труд подчинен единой, поддерживаемой государством дисциплине и где, в свою очередь, государство гарантирует гражданам определенную социальную защиту, как раз вследствие чего принципиальная новизна выливалась в цепь многообразных попыток осуществления различных подходов, проб и ошибок. Такое общество превращалось в полигон опытов, испытаний и грубого извращения исторического процесса.

Допущенные ошибки явились результатом прежде всего неправильного подхода к середняку и игнорирования основного принципа коллективизации – добровольности. Некоторые ответственные работники не учли необходимости в тот период идти на уступки середнякам в определении способов проведения социалистических преобразований, недопустимости каких-либо мер принуждения с целью склонить их к вступлению в колхозы. Указание В.И. Ленина на то, что «Нет ничего глупее, чем самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина»[45], явно упускалась из практики колхозного строительства.

Политической причиной коллективизации было желание партийно-советского руководства иметь полную монополию не только на власть в стране, но и право определять людям, как им работать. Большевикам не нравилось, что основная часть нации (крестьяне и мелкая буржуазия) недостаточно (по их мнению) контролируется, над ними мало начальников и надсмотрщиков. Кроме того, в условиях отсутствия революций на Западе, нужно было продолжать «революцию» в стране, а лучшей из них была коллективизация. Эта компания давала также прекрасную возможность для развития идеологии и пропаганды, чему всегда придавалось большое значение.

1. Социальная причина заключалась в том, что новый формирующийся класс партийно-советских начальников (номенклатуры) не желал ни с кем делиться прибавочным продуктом, стремился иметь полную экономическую власть, безраздельно распоряжаться всем богатством страны.

2. Экономические причины заключались в том, что для увековечения своего режима надо было создать сильную армию и промышленность, прежде всего военную. Для этого нужно было много средств и особенно валюты. Приобрести её можно было только увеличив экспорт. Хлеб и другое продовольствие были в первые годы индустриализации основой экспорта. Поэтому была необходимость отнимать у крестьян излишки зерна. Но отнимать у 25 млн. хозяев очень трудно. Гораздо проще создать коллективные хозяйства и забирать столько, сколько будет возможно. Неудивительно, что только за год – с 1929 по 1930 г. экспорт хлеба возрос почти в 20 раз. Но 1930 год был урожайным, а в следующем, неурожайном 1931 г. было вывезено хлеба ещё больше, чем в 1930 г. Резко возросли и заготовки для внутренних нужд. Таким образом, чтобы кормить города и рабочих, покупать машины, осуществлять иные социалистические программы, нужно было отобрать продукты и сырьё у крестьян. Кроме того, для столь грандиозной индустриализации нужно было очень много рабочих рук. Дать их могла только деревня. Расчет был простой: от раскулачивания и колхозов крестьяне побегут в города. Только за 1930 г. в них укрылось 4 млн. крестьян против 1 млн. в 1928 г. Но этого мало! Нужна была покорная и очень дешевая рабочая сила. А такие крестьяне, которых можно было обвинить в кулацком прошлом, были согласны на все. Кроме того, миллионы раскулаченных составили гигантскую армию рабочих- заключенных, которым и вовсе ничего платить было не нужно.

Было бы неверно, рассматривая коллективизацию, сводить все ее аспекты только к ошибкам и перегибам, забывая при этом об объективных трудностях, связанных с той конкретной исторической обстановкой, в которой приходилась решать эту задачу. Нелегкой была дорога первопроходцев, первых организаторов колхозов.

Все растущая историческая мощь страны позволяли во второй половине 30-х годов подвести под сельское хозяйство современную материально-техническую базу.

Тракторный парк МТСи совхоз в 1937 г. по сравнению с 1932 г. увеличился в МТСи – на 349,9% и совхозах – на 109,5%[46].

Число тракторов точно 1016, как быков – 200, молотилок – 286 и т.д.[47]

Необходимо отметить, что в Дагестане коллективизация началась с неправильной оценки принятых XV съездом партии решений. Так, в докладе Наркомзема на VII съезде Советов Дагестана говорится, что съезд ставит основной задачей партии в деревне в настоящий период «Объединение и преобразование мелкого индивидуального крестьянского хозяйства в крупное коллективное»[48]. Из этого следовало то, что независимо от местных условий, надо ориентироваться на Центр, т.е. копировать то, что делали в центральных районах. Однако, мы знаем о письме В.И. Ленина к коммунистам Кавказа, где он призывал «не копировать нашей тактики, а самостоятельно продумывать у себя не букву, а дух, смысл, уроки опыта 1917-1921 гг.»[49]

Значительные капиталовложения были направлены на ирригационное строительство. Было построено 10 крупных каналов, орошаемые площади составили 237 тыс. га. Все это привело к росту урожайности сельхозкультур, увеличению производства продукции сельского хозяйства.

С 1934 по 1937 год урожай озимых хлебов с 1 га вырос на три центнера, а урожайность озимого ячменя в 2,5 раза. В некоторых колхозах с 1 га собирали по 17-24 центнера зерновых

Средняя урожайность составляла озимой пшеницы 13,2 цент с 1 га.[50].

Высокую трудовую активность показывали животноводы республики. Чабаны колхозов «Красный пастух» Чародинского района, им. Дахадаева Буйнакского района, им. Сталина Дахадаевского района от каждых 100 овцематок получили по 125-130 ягнят, средний настриг шерсти на одну овцу составляли – 3,2-4,1 кг. За высокие производственные показатели в 1936 г. на Всесоюзной и республиканской сельскохозяйственных выставках были представлены 55 колхозов дагестанкой АССР[51].

В 1940 г. 1170 колхозов объединяли 175, тыс. или 97,5% всех крестьянских всех крестьянских хозяйств-дворов

Колхозам принадлежало около 90% всех посевных площадей. В общественном хозяйстве имелось 1145 тракторов, 265 комбайнов, 555 автомашин и большое количество другой сельхозтехники.

Следует подчеркнуть, что колхозное крестьянство сыграло большую роль в создании тяжелой индустрии укреплении экономической и обороной мощи страны, что с особенной силой проявилось в годы Великой Отечественной войны.

[1] Орлов А.С., Георгиев В.А., Гергиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России. М., 1998. С.388.

[2] Коллективизация сельского хозяйства ДАССР. Ч.1. Махачкала, 1976. С. 235.

[3] Орлов А.С. и др. История России. С. 390.

[4] Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX –XX вв. Махачкала,1996. С.168.

[5] «Известия ЦК КПСС». 1989. №8; «Коммунист».1990.№5

[6] Сталин И.В. О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства. Соч. Т.11. С.7.

[7] Авторханов А.Г. Технология власти. М., 1991.

[8] Чаянов А.В. Организация крестьянского хозяйства. М.,1925.

[9] Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации. М., 1919. С.42.

[10] Балязин В.Н. Профессор Александр Чаянов. М.,1990. Гл.6.

[11] Письмо К. Д. И. В. Сталину // Известия КПСС. 1989. №8.

[12] Там же. С. 206. М. И. Фрумкин – зам. Наркома финансов. В 1928 г., определив состояние сельского хозяйства как «деградированное» первым из госчиновников восстал против сталинского аграрного курса. И.В. Сталин. Соч. Т.11. С. 116-126.

[13] Письмо М.И.Филькина И.В.Сталину. С.204.

[14] Сталин И.В. О правом уклоне в ВКП (б). Соч. Т.12. С.66.

[15] Резолюции и постановления XV съезда ВКП(б). М-Л., 1927. С. 37-41.

[16] Искандеров Г.А. История совхозного строительства в Дагестане 1920-1980 гг. М., 1982. С. 24-26.

[18] Искандеров Г.А. История совхозного строительства в Дагестане 1920-1980 гг. М., 1982. С. 46-48.

[19] Османов А.И. Ликвидация кулачества, как класса в Дагестане. Махачкала,1972.С.124-125

[20] ЦГА РД. Ф. 127-р, оп.3. ед.р. 10. Л.4.

[22] XV съезд ВКП(б) Стенографический отчет. М-Л. 1928. С. 116.

[24] Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т.2. Ноябрь 1929- декабрь 1930/Под ред. Н. Левицкого. М., 2000. С. 787-789.

[25] История политических репрессий и сопротивление несвободе СССР. М., 2002. С. 212-215.

[26] Сталин И.В. Год великого перелома. Собр. Соч. Т.12. С. 124.

[29] Даниялов Г.Д. Строительство социализма в Дагестане 1918-1937 гг. С. 119.

[30] Данилов В.П., Тепцов Н.В. Коллективизация: как это было //Правда.1988.26 августа.

[31] Коллективизация сельского хозяйства Северного Кавказа (1927-1937гг.). Краснодар,1972.С.14.

[32] «Правда». 1988. 26августа.

[33] Искендеров Г.А. Указ. соч. С.72.

[34] ЦГА РД. Ф.260-р, оп.17, Д.100, Л.16.

[35] Османов Г.Г. Указ. соч. С.122.

[36] Коллективизация сельского хозяйства Дагестанской АССР. Ч.11. С.175.

[37] Османов А.И. Ликвидация кулачества как класса в Дагестане. Махачкала, 1972. С. 169.

[38] Муцалханов М.С., Махмудов Х.М. Дагестан в 30-е годы. С.13.

[40] Искандеров Г.А. История совхозного строительства в Дагестане 1920-1980 гг. М., 1982 С. 43-46.

[41] Османов А.И. Указ. соч. С.170.

[42] Политический архив // Тарих. 1994. №1. С. 81.

[45] Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.38. С.201.

[46] История Дагестана. Т.111. С.286.

[47] Дагестанская правда. 1937, 8 июля.

[48] ЦГА РД. Ф.37-р., оп.19. ед.146. л.1.

[49] Ленине В.И. Товарищам коммунистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана и Горной республики. Полн. Собр.соч. Т.43. С.200.

[50] ЦГА РД. Ф-1-п. оп18, д.204, х.51.

[51] Там же. Ф.1-п, оп.17, д.808.Л.2.