Психология и социология/ 7. Общая психология.

Галлямова Чулпан Айратовна

студентка 5 курса, факультета психологии и педагогики Елабужского института Казанского Федерального Университета, г. Елабуга

E-mail: tchulpan.galliamowa@yandex.ru

ПОТРЕБНОСТИ И СОЗНАНИЕ

Сохраняется тенденция рассматривать потребности человека в одном ряду с другими проявлениями его психической (высшей нервной) деятельности – мышлением, эмоциями, волей. Сознание и воля предстают в качестве своеобразных верховных регуляторов поведения: человека, руководствующегося социально ценными мотивами, мы называем «сознательным», а нарушение норм общежития, эгоизм, антиобщественные поступки относим на счёт «несознательности», хотя жизнь многократно показывает, что несоблюдение норм отнюдь не означает их незнания [2, с. 156].

Мысль рождается не из другой мысли, а из сферы потребностей и интересов. Мышление само по себе не является двигателем человеческого поведения, в том числе и его деятельности, преобразующей мир. Таким двигателем является потребность. Что касается эмоций, то они тоже представляют не самостоятельное психофизиологическое явление, а функцию какой-либо актуальной потребности (её качества и величины) и оценки субъектом возможности удовлетворения этой потребности в данных социальных условиях.

Жизнь не раз свидетельствовала о том, что изучение живописи, игра на рояле и любовь к своей собаке отнюдь не препятствуют совершению жестоких и безнравственных поступков. Вот почему целью истинного воспитания является не «обогащение сфер чувств», а формирование с помощью сознания и эмоций такого набора и такой иерархии потребностей, которые окажутся в равной мере оптимальными и для общества и для становления личности субъекта. Формирование социально ценной личности – это обогащение и возвышение потребностей человека.

Теперь о воле. Преодоление препятствий возбуждает эмоции задолго до достижения конечной цели, это позволяет рассматривать волю как специфическую потребность, обладающую известной самостоятельностью по отношению к мотиву, первично вызвавшему данный вариант поведения. Так, спортсмен, готовясь к соревнованиям, жаждет победы. Но потребность получить наибольшее удовлетворение заставляет его стремиться к победе над самым сильным соперником. Следует помнить, что для человека преграда – это не только внешние препятствия, но и конкурирующие потребности. Например, человек хочет быть здоровым, эта потребность приводит человека к необходимости закаляться, но потребность избегать неприятных ощущений мешает ему становиться под холодный душ. В этом случае победа одной из «конкуренток» будет определяться не только её собственной силой, но и волей, по отношению к которой соперничающая потребность есть препятствие, «внутренняя помеха». Такой ситуацией мы практически встречаемся во всех случаях, когда принято говорить о «волевом подавлении» эмоций, а точнее, обусловивших эти эмоции потребностей.

Различают следующие классификации потребностей:

· Витальные потребности – это потребности человека, присущие как представителю биологического вида. Это потребности в пище, воде, сне, продолжении рода, в защите от внешних опасностей и др.

· Социальные потребности – это потребности человека принадлежать к социальной группе, занимать в этой группе определённое место и пользоваться уважением, вниманием, любовью со стороны других людей.

· Идеальные потребности – это потребности, представителем которых является потребность познать себя, окружающего мира, своего места в мире, смысла жизни, своего существования на земле. Эта потребность и побуждает людей создавать произведения искусства и обращаться к ним [1, с 268].

Внутри каждой из перечисленных трёх групп можно обнаружить потребности сохранения уже достигнутого, удовлетворяемые общепринятой, исторически преходящей нормой («как у людей»), и потребности развития (роста), превосходящие норму и совершенствующие её.

Главное ещё потребность в вооружённости, то есть в накоплении тех знаний, навыков и умений, которые позднее могут оказаться необходимыми для удовлетворения самых разнообразных потребностей. Потребность в вооруженности обнаруживается в раннем возрасте у детей в виде действий, не имеющих никакой иной цели, кроме тренировки двигательных координаций и психофизического аппарата. Кого не раздражало любимое чадо, бесконечно повторяющее одно и то же слово или фразу, кому не надоедали неутомимые прыжки на диванных пружинах или «катание» с высокой спинки кресла? Это, конечно, нельзя объяснить любознательностью (потребностью познания), поскольку одно и то же действие повторяется десятки и сотни раз, давно утратив для ребёнка свою новизну. Это, несомненно, тренировка.

Потребность в вооруженности имеет разновидности: потребность подражания, потребность в игре.

Ребёнок подражает авторитетным взрослым и сверстникам незаметно для себя, неосознанно, и потому их пример может формировать его личность в большей степени, чем обращённые к сознанию нравоучительные беседы о том, «что такое хорошо и что такое плохо».

Потребность в игре связана с деятельностью сверхсознания. К сфере сверхсознания или творческой интуиции относятся начальные этапы всякого творчества – рождение гипотез, догадок, озарений, причём при этом возникает совершенно новая информация, не вытекающая непосредственно из ранее накопленных впечатлений, опыта, знаний.

Но так же, как подражание насыщает жизненным опытом подсознание, детская игра тренирует и обогащает интуицию. Ведь игра детей бескорыстна, её единственная цель – решение игровых, то есть творческих, задач. Это и делает каждого ребёнка фантазёром, первооткрывателем, творцом. Мотивируют же игру почти исключительно две потребности – познания и вооруженности.

Считается, что поведение является самодетерминированным (то есть свободным), чем лучше и полнее субъектом познаны объективные законы действительности. Но ведь в случае познания объективных законов поведение начинает определяться именно этой познанной необходимостью – именно она определяет выбор принимаемого решения. Какая уж тут «самодетерминация» и «свобода выбора»!

Таким образом, имеется противоречие между объективной детерминированностью человеческого поведения и субъективно ощущаемой свободой выбора. Поведение человека определяют его наследственные задатки и условия окружающей социальной среды (прежде всего воспитание), «скрытые» в подсознании. Вместе с тем вся этика, и прежде всего принцип личной ответственности, базируется на признании свободной воли.

Ощущение этой свободы и порождённой ею личной ответственности заставляет человека многократно и всесторонне анализировать последствия того или иного поступка, что делает окончательный выбор более обоснованным. Дело в том, что практическая мотивационная доминанта, непосредственно определяющая поступок, представляет собой некий гибрид главной доминирующей потребности данного человека и той или иной доминанты, вызванной экстренно сложившейся ситуацией. Например, надо вступить в схватку с вооружённым бандитом, напавшим на женщину. Реальная опасность для жизни делает доминирующей в данной ситуации потребность самосохранения, но её удовлетворение вступает в конфликт с доминантой жизни – потребностью соответствовать определённым этическим эталонам (в данном случае – обязанность защитить слабого). Сознание (как правило, с участием подсознания) извлечёт из памяти и мысленно «проиграет» последствия тех или иных действий. В борьбу мотивов включится воля – потребность преодоления преграды на пути к достижению главенствующей цели, причём преградой в данном случае окажется инстинкт самосохранения. Каждая из этих потребностей породит свой ряд эмоций, душевная борьба между ними – это борьба между естественным для человека страхом и чувством долга, стыдом при мысли о возможном малодушии.

В данном примере важно подчеркнуть, что ощущения личной ответственности и личной свободы выбора тормозят импульсивные действия, диктуемые сиюминутно сложившейся обстановкой, дают время для оценки возможных последствий этих действий и тем самым ведут к усилению главенствующей потребности, которая оказывается способной противостоять ситуативной доминанте страха. Таким образом, тот или иной поступок определяют не сознание и ни воля сами по себе, а их способность усилить или ослабить ту или иную из конкурирующих мотиваций.

Всё это приводит к выводу о том, что ни одно из проявлений высшей нервной (психической) деятельности человека, будь то сознание, мышление, эмоции, воля и т. д. не могут быть поняты ни в общетеоретическом плане, ни в прикладном отношении, пока они не будут рассмотрены в их связях со сферой потребностей. Все пути исследования психической деятельности ведут к проблеме потребностей, «упираются» в неё. Без точного знания потребностей, их происхождения, формирования, трансформации, взаимодействия друг с другом, с сознанием и неосознаваемыми проявлениями деятельности мозга, с эмоциями и волей невозможно рассчитывать на успешное решение таких задач, как научно обоснованное воспитание, предотвращение асоциального поведения, профилактика психических и психосоматических заболеваний.

Литература:

1. Марченко Т.А. Потребность как социальное явление. – М.: Прогресс, 2000 г. – 289 с.

2. Спиркин А.Г. Происхождение сознания. - М.: Госполитиздат, 1960. – 472 с.