Филологические науки / 3. Теоретические и методологические проблемы исследования языка

Григорьева Н.К.

Якутский научный центр СО РАН, Россия

К проблеме поэтической речи

Чувство ритма, органично присущее человеку, проявилось только в эпоху неолита как стремление упорядочить окружающий мир, и ритмизованная речь как первоначальный вид словесного искусства, стала противопоставляться обычной речи. Словесное искусство возникло и развилось в связи с трудовыми процессами. Подчинение ритма телодвижения, мелодии и слова ритму работы создало основу синкретического искусства, из которого позже выделились танец, музыка и поэзия как виды искусства. В этом синкретизме слово вначале играло второстепенную роль после ритма. Словесная сторона первоначально выражалась в звукоподражании, воспроизводящем звуки работы, в ритмизованных эмоциональных возгласах, позднее сменившихся повторами одного и того же слова, простого предложения и двух простых предложений. Ритмизованная речь считалась магической и была частью обрядового комплекса, в котором она могла сочетаться с прозаической речью. Такое смешение речей, по мнению В.М. Жирмунского, было очень древним, возможно, исконным жанром, элементы которого сохранились позднее в эпосе (например, в кельтских и ирландских сагах, узбекском эпосе) [3, c. 377].

Появление стиховой речи в древности считалось даром богов, который посылался в виде поэтического вдохновения, подобного экстатическому состоянию. Античный мир преклонялся перед красотой вдохновения, и древние греки приписывали тому, на кого нисходило вдохновение, пророческий дар. Стиховая речь могла быть ответом высших сил правителю на принесение ритуальной жертвы, который затем передавался народу, как например, в Древнем Китае. Поэтический дар древнекитайского правителя был выражением его могущества, входящим в набор качеств правителя-жреца. Стиховая речь вместе с жертвоприношениями и обрядовыми телодвижениями использовались в качестве средства обеспечения стабильности и благополучия общества путем регулирования с ее помощью связей микрокосма и высших сил. Эта регулирующая функция могла быть осуществлена правителем и могла реализоваться в магических играх, обрядах, призывах к предкам, заклинаниях духов, просьбах с использованием стиховой речи, встречающихся в фольклоре почти всех народов.

Стиховая речь сыграла важную культурную роль в древнем социуме, явившись источником, из которого развились историография, с одной стороны, и поэтическое творчество, с другой стороны, которые Аристотель характеризовал следующим образом: «поэзия говорит более об общем, история … - об единичном» [2, c. 356]. Тенденция к автоматизации в стиховой речи и связанная с этим запоминаемость способствовали тому, что эта речь использовалась для сохранения информации о достижениях общества. Запись текстов не полностью гарантировала сохранность информации. Так, например, клинописная вавилонская грамота была настолько сложна, что почти исключала чтение «с листа», оставаясь до известной степени мнемоническим пособием. Необходимо было запоминать тексты, в которых (особенно в культовых памятниках) нельзя было менять ни слова. Вот почему на Востоке древнеиндийские и тибетские трактаты по грамматике, поэтике и медицине, древнекитайская анналистика, требующие сохранности, были стихотворны. На Западе стихотворный эпос выполнял функции историографии (романский эпос и русские былины). Магическая функция, приписываемая слову и реализуемое индивидом в стиховой речи, эмоционально-художественное начало стиховой речи, отличающее ее от обычной речи человека способствовала тому, что стиховая речь явилась основой поэтического творчества – фольклорного и индивидуально-авторского.

Целостность обрядового комплекса отразилась в песне, в которой слово и музыка обычно не отделялись друг от друга. Разные типы песен (трудовые, свадебные, похоронные, героические и другие) у всех народов древности были связаны с религиозной и бытовой практикой. Фольклорный поэтический эпос, наиболее важный момент в становлении поэтического творчества, появился из народной песни. Реконструировать генезис поэтического эпоса крайне затруднительно. Материалы древнейших литератур – восточных (шумерской, аккадской, вавилонской, древнеегипетской и других) и западных (греческой и римской) – не дают нам такой возможности. Тем не менее, наиболее полно осветить историю становления поэтического героического эпоса может материал древнегреческой литературы, хотя, как пишет А.Ф. Лосев, «ввиду того, что из догомеровского прошлого до нас не дошло ни одного цельного произведения, и их приходится теоретически реконструировать на основании позднейших, иной раз весьма случайных фрагментов и свидетельств, наши представления об эволюции эпоса всегда будут в той или иной мере гипотетичными» [4, c. 28].

Героический эпос Древней Греции имел своей основой культ героя, хотя культ героя не единственная причина его возникновения. Древнегреческие погребальные плачи, в которых рассказывались отдельные факты из жизни героя развились в целые песни о подвигах и жизни героя, которые стали традиционными. Таким образом, древнегреческая литература дает следующий путь развития догомеровского героического эпоса: френетический эпитафий (надгробный плач)- «слава» героя на пирах военной аристократии – сниженный по стилю энкомий героям в гражданской или домашней жизни - сколий тем или другим выдающимся личностям как увеселение на пирах [1, c. 29].

Литература

1. Античная литература. Под. ред. А.А. Тахо-Годи. - М.: Просвещение, 1986. - 464 с.

2. Аристотель. Об искусстве поэзии. // Античная литература. Греция. Ч.11. М.: Высшая школа, 1989. - С. 348-363.

3. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. СПб.; Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1966. - 428 с.

4. Лосев А.Ф. 12 тезисов об античной культуре. // Студенческий меридиан, 1982, №9. - С. 13-14.