УДК (091) 130.2
Осмысление феномена техники в рамках Франкфуртской школы
Кабанова
Лилия Ивановна, доктор философских
наук, доцент кафедры философии ПетрГУ. Петрозаводский
Государственный Университет. Россия, Республика Карелия, 185910, Петрозаводск,
ул. Ленина, 33.
Аннотация: В статье автор обращается к опыту осмысления феномена техники
представителями Франкфуртской школы. Целью статьи является анализ, основанный
на обращении к размышлениям Теодора Адорно, Макса Хоркхаймера, Вальтера
Беньямина и Юргена Хабермаса, пути становления власти современного техницизма,
фундирующегося на рычагах тоталитарного мышления.
Ключевые
слова: наука и техника,
Франкфуртская школа, модерн,, тоталитаризм
Среди европейских культур-философских исследований, имеющих отношение к осмыслению феномена техники, отметим исследования представителей Франкфуртской школы, объединившей группу леворадикально настроенных интеллектуалов в 30-х годы 20 столетия - Теодора Адорно, Макса Хоркхаймера, Вальтера Беньямина и Юргена Хабермаса. В текстах указанных авторов техника подвергается осмыслению в контексте европейской культуры, начиная с 17 столетия, т.е. с того самого момента, когда наука и научный способ мышления все более захватывает сознание европейского индивида. Более чем трехсотлетняя история развития принципа субъективности, воплотившаяся в философии Декарта была сфокусирована на признании самодостаточности внутренней жизни субъекта. К середине 19 столетия, ко времени появления философии Ницше, эта концепция столкнулась с серьезными противоречиями. Признавалось, что эпоха, которая призвана была сделать человека свободным, привела к полной его (человеческой) зависимости от новых (демифологизированных) культурных ценностей: власти научных методов мышления, капитализации, высокого уровня развития технического воспроизводства, позитивизации культуры. Об этом, в частности, пишет Хабермас в исследовании “Философский дискурс о модерне”, уточняя, что “модерн - незавершенный проект” [2, С. 7]. По мысли Хабермаса, современные наука и техника давно уже стали “идеологиями”, призванными узаконивать экономические структуры позднего капитализма.
Детализация темы критицизма в отношении техники выполнена в коллективной работе Адорно и Хоркхаймера “Диалектика Просвещения”. Авторы критикуют науку и технику за то, что они пользуются упрощенными стереотипами эпохи Просвещения. В основе их подхода - критика инструментального разума (разума науки и техники) в противоположность кантовским трансцедентальным априорным предпосылкам. Ключевой тезис исследования: “Просвещение – тоталитарно” [3, С. 20]. Резонен вопрос, почему апофеозом прогрессивно развивающегося мышления, которое призвано была сделать человека свободным от разного рода предрассудков (идолов разума), становится идея тоталитаризма. В том ли смысле эпоха тоталитарна, что она (не сама она, конечно, но тот способ понимания мира, принципиально научный, который господствует в эпоху Просвещения), породила навык тоталитарного мышления, который не замедлил воплотиться в мировых политических системах 20 столетия.
Ответ на вопрос кроется все в том же пресловутом человеческом факторе: “Просвещение стремилось разрушить мифы и свергнуть воображение посредством знания. Знание является силой. Техника есть сущность этого знания. Оно имеет своей целью не понятия и образы, не радость познания, но метод, использование труда других, капитал” [3, С. 16].
Знание, признаются авторы, не что иное, как сила в руках привилегированной части общества, которая не гнушается ничем ради достижения господства, поэтому “просвещение относится к вещам точно так же, как диктатор к людям. Они известны ему в той степени, в какой он способен манипулировать ими” [3, С. 22-23]. Авторы сетуют на процесс математизации мышления, его опредмечивания, при котором оно становится подобным машине или инструменту. Опасность такого рода процедуры с мышлением связано с его, мышлением, овеществлением, что ведет к позитивизации культуры, к исчезновению и истончению метафизического измерения в качестве значимого. В конечном итоге и притязание науки на свое верховенство, оборачивается столкновением с миром, редуцируемым к математической формуле, то есть к набору знаков, отдаляющих индивида от мира значительно дальше, чем какого-нибудь дикаря из древнего племени: “Нет такого бытия в мире, которое было бы непроницаемым для науки, но то, что является проницаемым для науки, не есть бытие” [3, С. 42].
Критику продолжает Вальтер Беньямин. Целью его эссе “Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости” является разоблачение тоталитарного мышления современности через указание на феномен массовой культуры: “Ориентация реальности на массы и масс на реальность - процесс, влияние которого и на мышление, и на восприятие безгранично” [1, С. 23]. Но, мы отметим, безграничны также и возможности технической воспроизводимости. Техническая воспроизводимость представляет особое явление в культуре. На рубеже 19 и 20 столетий средства технической репродукции достигли столь высокого уровня, находясь на котором они с легкостью все что угодно могут превратить в товар. В результате репродукция заслонила собой подлинник, но даже в самой совершенной репродукции отсутствует “здесь и сейчас произведения - его уникальное бытие” [1, С. 19]. Репродукция – это подделка, не имеющая весомой ценности, так как изъята из традиции. Кризис традиционных ценностей представляет, между тем, черту времени. Ауру, неповторимость, единственность, вплетенную самим своим единичным существованием в ткань культурную, если можно так выразиться, уничтожает массовая культура (массы хотят максимально приблизить к себе, хотя бы даже и через репродукцию, желанный объект). Оборотной стороной данного явления становится полная и необратимая девальвация смыслов и содержаний культурной деятельности человека. Между тем тоталитарный механизм контроля и управления всем и вся набирает силу и власть, оборачиваясь не столько “идеологией”, сколько предельно опустошающим все бытийные возможности индивида явлением.
Литература: