Изучение нормативно-правовой культуры многонационального дагестанского народа обусловлено рядом причин. В результате проводимых в Российской Федерации политико-правовых реформ происходят значительные изменения и в современной правовой действительности.

Становление правовых систем республик, входящих в состав России, развитие государственности и республиканского законодательства делают необходимым изучение недостаточно освещенных в науке правовых явлений прошлого, переосмысление историко-правового наследия народов России.

Принципиально новым в истории российской правовой системы является наделение всех субъектов РФ правом издания законов.

Всестороннее познание правовой системы предполагает ее изучение не только как таковой, но и в сравнение с другими действующими или ранее существовавшими на территории данного региона системами норм, определявшими жизнедеятельность его населения.

Общественные процессы требуют стабильного и динамичного правового регулирования. Оно должно меняться последовательно, позволяя планомерно развивать законодательство, реализовывать его нормы, повышать уровень правосознания граждан. К сожалению, несмотря на перемены в правовой сфере современной России, правовые нормы еще должным образом не упорядочены и нередко лишены системных связей. Одним из путей решения возникающих здесь проблем, безусловно, является обеспечение дальнейшего всестороннего развития и совершенствования  правовой системы Российской Федерации. В этой связи особое значение приобретает изучение исторических предпосылок формирования права у народов России, в частности, в нашей работе – у народов Дагестана .

Исмаилов М.А.

Проф.д.ю.н.

Зав. НИЛ

«Обычного права»

Алиева Л.А. соискатель

ЮИ ДГУ

  Проблемы правового наследия народов Дагестана

в творчестве  Р.М. Магомедова

.

      Современная наука очень мобильна и продуктивна, что связано с доступностью источников, результатов работы над источником других исследователей, в том числе и разных стран даже континентов. Кроме того упрощением технической части работы как над источником, так и над самой проблемой. Что, казалось за четверть века, каких-то мгновений для истории, с появлением компьютерных технологий наука рванула вперед одновременно  отскочила назад, усложняя  исследования и как следствие  разрешение научных проблем. Ныне исследователь находясь у себя дому ,на даче не только может общаться, дискутировать со своими коллегами но и может добраться до самых отдаленных архивов ,публикации трудов и даже принимать участие в научных мероприятиях разного уровня. Однако есть и минусы, нет живого общения и нет возможности почувствовать атмосферу дискуссий, аргументы сторон, также возможности самому включится и обосновать ту или иную точку зрения. Не последнюю роль играет и то что в кулуарах, перерывах часто дискуссия продолжалась и выявляя проблемы и подготавливала стороны к продолжению дискуссии. Одним словом есть много положительного, но и некоторые погрешности. В русле таких рассуждений стоит оглянуться назад и проанализировать вклад наших коллег, патриархов науки, ушедших в память и вспомнить их как личностей, научных деятелей,  как патриотов своей родины и как рыцарей науки поставивших  на весы судьбы свое благополучие и свободу. Это Р.М.Магомедов, Х-М.О.Хашаев, В.Г.Гаджиев, Г-А. Даниялов, А.С.Омаров А.М.Халилов, С.С. Агиширинова, З.А. Астемиров и мн.др..

  Именно благодаря таким людям, как ушедшим, так и ныне здравствующим, таким как  А.Р.Шихсаидов, Х.Х.Рамазанов, М.А. Агларов, Т.М. Айтберов  историческая и историко-правовая наука достигла высоких вершин. Во многом, благодаря их труду, доказательной базе приводимых ими источников изысканных в период архивной эвристики в архивах СССР     вопросы истории и истории государства и права Дагестана, касающиеся территориальных границ, общественно-политических институтов, критика оценок вынесенных в угоду официальной пропаганде второй половины Х1Х века были закрыты.

 Сложность поставленных вопросов также была связана с теми идеологическими установками заложенных в самой сути СССР, когда за то или иное утверждение не только подвергались преследованию, но также могли оказаться за решеткой. Одним из тех кто в своей научной деятельности проявил себя как человек сумевший выстроит четкий ритм научной жизни, и как ученый и как организатор науки был Р.М.Магомедов - патриарх исторической ,не побоюсь этого слова историко-правовой науки  Дагестана, сумевший не только пером но и с оружием в руках отстоят будущее Великой страны СССР ,несправедливо обвиненный (за справедливую справделивую борьбу горцев был снят «…с должности заместителя председателя Дагестанской базы АН СССР, лишен ученого звания,  доктора исторических наук и профессора. Ему пришлось вторично защищать докторскую диссертацию…» что и сделал блестяще.

  При нем, было, положено начало созданию фонда   рукописей в ДГУ и создан историко-этнографический музей   ДГУ, который теперь назван в честь проф. Р.М. Магомедова.  В далекие восьмидесятые, в период практики  на историческом факультете ДГУ я все время искал повод и часами с удовольствием слушал профессора. Я понимал, что  для меня представилась  уникальная  возможностью обучаясь в Украине, одновременно  кратко пройти курс   истории Дагестана. В очередной приезд я представил первую свою статью о участии поляков в Кавказской войне и о тех кто воевал на стороне Имама Шамиля. Р.М.Магомедов предложил мне выступить на знаменитой конференции посвященной Кавказской войне и представит статью в качестве доклада, я так и сделал, более того сумел сфотографировать  Р.М.Магомедова с участниками той конференции.   После обсуждения статьи, провел меня в музей, и видимо, это редкий случай, когда он выступил в качестве экскурсовода. Он говорил о каждом периоде и практически каждом экспонате, вспоминал ушедших коллег, именно тогда я понял, что буду заниматься историей Дагестана. Более того, теперь я понимаю, что Расул Магомедович как мудрый учитель не только рассказал, но и показал историю Дагестана во всей красе и значимости. Его слова «…радость ученого в том, что он не только готовит учеников, а вкладывает в их душу любовь к родной земле и к ее истории» помню до сих пор. Вот таким человеком ученым и наставником был Р.М.Магомедов.

Человек прошедший не только тяготы и лишения войны и череду тяжких испытаний в мирной жизни,жизны но не сломленный. Он выстоял, более того он как неудержимый подвижник науки  (как было отмечено выше благодаря его деятельности  было начато формирование корпуса арабоязычной и дагестаноязичных источников ДГУ) написал серию фундаментальных трудов, которые до сих пор являются настольными книгами современных ученых.

О его значимости не только в дагестанской науке, но и отечественной говорит   письмо известного востоковеда, ученого-арабиста влюбленного в Дагестан И. Крачковского в апреле 1948 года
«… Вы много занимались эпохой Шамиля, и думаю, что мой вопрос не причинит Вам особого труда. Некоторые алжирские арабисты упоминают о переписке, которую Шамиль вел со знаменитым Абдал-Кадиром Алжирским по поводу событий 1860 года в Дамаске. Мне ничего по этому поводу не попадалось в руки. Я был бы очень благодарен, если бы Вы не отказались сообщить, не встречались ли Вам какие-либо документы по этому поводу и нет ли об этом специальных упоминаний в русской или кавказской литературе. Мне стало как-то не по себе, что алжирцы об этом имеют какие-то сведения, а я ничего не знаю. Очень обяжете, сообщив Ваше мнение. Уважающий Вас И. Крачковский…» Автор обращения знал, что Р.М.Магомедов не только изучает источники, но и сам собирает их, добираясь в самые отдаленные уголки  Дагестана,дДагестана иной раз пешком, рискуя сорваться в пропасть  с   узкой тропинки и плохих дорог.

Как наблюдательный исследователь Р.М.Магомедов обращает внимание и на институты и памятники обычного права народов Дагестана. Он, по сути,  продолжил традиции М.Ковалевского, Ф.  Леонтовича, Б. Далгата.  В своей, весьма интересной, работе «По аулам Дагестана», он писал о наиболее знаковых и значимых для того или иного аула памятных событиях и явлениях. К примеру, в  Унцукульском районе, в селении Харачи он обратил внимание на то, что в этом ауле очень сильно была развита кровная месть. В селе  считалось позором для мужчин умереть естественной смертью (от старости или от болезни). Настоящему мужчине следовало погибнуть или в бою, или от руки кровника…» Р.М.Магомедов писал что «…Не было другого аула в Дагес­тане, где кровомщение было бы столь распространено, как в Харачи. Тут даже родственники убивали родственников, т. е. кровная месть бытовала и внутри тухума…» что является  редким явлением в Дагестане.

 Полагаю с точки зрения соблюдения порядка проблем не было и не могло быть с учетом того что кровная месть играла важную роль и в плане профилактики конфликтных ситуаций в Харачи. Далее автор приводит весьма интересные данные   «на харачинском кладбище убитых похоронено больше, чем умерших.

Поводы для кровной мести в Харачи были самые ничтожные. Например, если кто-либо сбрасывал или ронял  седло на чью-либо крышу, такого че­ловека, по харачинскому адату, следовало убить. Так начиналась непрерывная цепочка убийств…»

Кроме того чисто бытовое …  если кто-либо стукнул в чужие ворота - это приравнивалось к вызову и могло повлечь те же по­следствия.

Следует, отметит, что в советское время большое внимание уделялось ликвидации пережитков прошлого, ведь строили новую жизнь и, долгой и упор­ной работой партийных, советских и общественных организаций, по мнению  автора,  результат был  достигнут. Харачинцы собрались на общий сход и решили простить друг друга и отныне считать всех братьями. Это был поистине великий день в их жизни. Одних только кин­жалов было сдано около 500…»[1]Аналогичный сюжет представлен и у черкес, в свое время из-за кровной мести старейшины двух братских народов отобрали по 500 женщин с младенцами с каждой стороны поставили в ряд друг против друга и заставили обменятся детьми-с тех пор кровная вражда прекратилась.

Что касается Харачи, то тут обнадеживающий вывод автора «…К моменту моего приезда прошло 5 лет с того дня — и за это время не было ни одного случая убийства, ранения или драки. Аул, в конце концов, был награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Сове­та ДАССР за образцовую работу по охране обществен­ного порядка.[2]

Тут необходимо уточнить следующее, в период сбора материала для диссертации и пополнения библиотеки лаборатории обычного права я искал все материалы, связанные с проявлением институтов кровной мести, совершенных примирительных процедур в разных частях Дагестана. Тогда и услышал рассказ, что одна из учительниц харачинской школы, которая преподавала географию, собрала записи в несколько общих тетрадей, в которых в основном был представлен сюжет о мести. Поиски этих записей проводятся вот уже порядка 15 лет ,однако по кА результата нет. Бытует мнение, что Харачи село основанное кровниками не только из Дагестана, но также из других регионов Северо-восточного Кавказа, в том числе и Чечни. Выше указанный вывод   позволяет отчасти соглашаться с этим. Считаю, что проблема канлыята  на примере отдельного села требует своего исследователя, и думаю, в лаборатории обычного  создадим проблемную группу по этой теме, куда войдут и коллеги разных факультетов. Самым важным участником считаю Валентину Павловну Егорову, как человека работавшего учителем в горном Дагестане, как известного  историка и как ученого, который обратил внимание на проблему  кровной мести в дагестанском обществе второй половины Х1Х века. Результаты доложим на очередном форуме, посвященном Р.М.Магомедову.

 Расул Магомедович также проводил полевую эвристику и в других районах Дагестана. В одномОдним из поездок ему улыбнулась удача, был найден очень ценный для науки, в том числе и историко-правовой науки Дагестана памятник права таких источников выявленных им наряду с другими является «Свод заповедных законов  Кайтага - Дарго » опубликованного  автором под названием « в работе Памятник истории и  письменности даргинцев XVII века».[3] 

 Маленькая ремарка чтоб оценит его научный вклад не только в  историческую и историко-правовую науку Дагестана    обратимся к  мнению другого авторитетного ученого Дагестана знаменитому   «Своду заповедных законов  Кайтага-Дарго » Памятник, как пишет   Б.Г.Алиева. Он пишет «…Р.М.Магомедов в 1964 г. издал книгу «Памятник истории и письменности даргинцев XVII века»,»[4], где помещены на русском и даргинском (кайтагский диалект) языках «Свод заповедных законов Кайтаг-Дарго». [5]  ». Это законы, которыми руководствовались и феодалы, и крестьяне, они определяли права и обязанности их…»[6]

Далее автор продолжает, известноИзвестно, что во многих селах проживали и переселенцы из других джамаатовдэамаатов. Они не имели право занимать административные должности. Переселенца из другого Дарго, сказано в «Своде заповедных законов Кайтаг-Дарго, «нельзя назначать кадием, мангушем, чапаром, главой села (старшиной – Б.А.), муталимом. С нарушившего это правило положен букъ» (штраф – Б.А.)[7]. Это было одной из особенностей административно-политического устройства союзов сельских общин.[8]

 Из примечания к «Своду заповедных законов Кайтага - Дарго» выясняется, что этот документ был переписан «кадием селения Кища Нухом по поручению собрания кадиев в 1244 хид. (1828-29), так как прежние записи настолько стерлись, что стали затруднительными для чтения»[9]. Составлен он был на даргинском языке. «При переводе, - писалпишет издатель памятника Р. М. Магомедов, - мы пытались свести язык текста к одному из двух диалектов даргинского языка – уркарахскому и сюргинскому, но из этого ничего не вышло. Обращение к кайтагскому языку тоже не дало результатов. Перевести текст судебника оказалось возможным только с помощью указанных двух диалектов и кайтагского языка»[10].

 Характерной чертой «Свода …» является схожесть статей сборника с другими известными памятниками права Кайтага, Постановлениями Рустем- хана и Уцмиевскими адатами. На это обратили внимание и дагестанские ученые Омаров А.С,Гаджиев В.Г. и Магомедов Р.М., более того была интересная дискуссия касательно трех указанных памятников права. Привлекает внимание сопоставительный анализ проведенного дагестанскими учеными этих памятников права, с целью выявить общность или уточнить природу каждого из них  с учетом важности приведем полностью. Итак. При сравнительном анализе статей  указанных памятников права можно заметит схожесть текста, но при этом есть и отличия:

 

«Постановления»

«Уцмиевские адаты»

«Свод заповедных  законов Кайтага-Дарго»

С того, кто убьет убив­шего вора, две пени и два канлы (ст.80).

С того, кто убьет убийцу вора, взыскивать вдвойне шариат-ахча (полагая стои­мость одного раза 3 руб. 30 коп.) и назначить двух че­ловек канлы, одного убийцу, а другого ближай­шего родственника (с.185).

В случае убийства того, кто убил вора или на дворе, или дома, или около стада, или услышал о воровстве пусть двойной штраф будет два кровника (с.27).

Если бек будет притес­нять какое-либо селение, то остальные селения должны вступиться за него и остановить бека (с. 87).

Если уцмий кого-либо бу­дет притеснять и обижать, то пусть жители всей страны Уцми-Дарго вос­препятствуют ему в этом (с.194).

Если талкан хочет учи­нить над каким-нибудь се­лением насилие, надо пре­дупредить его, чтоб он не делал этого. Надо оказы­вать помощь пострадав­шим, сельчане должны быть единодушны, а если кто отделится, разрушить его дом, а самого выселить (с.32)[11].

Обратимся снова к содержанию «Свода», одна из   статей: «Эти слова   не должны передаваться человеку не из Дарго». Р.М.Магомедов как издатель источника   полгал, что здесь речь идет «не вообще о даргинцах, а только даргинцах Кайтаг-Дарго»[12]. Однако, если обратиться к другим спискам, становится очевидным, кого именно имеет в виду памятник. Так, в статье 45 «Свода» прямо говорится: «Никто не должен из жителей Уцми-Дарго объявлять этих адатов жителям других соседних стран (казикумухцам, кюринцам и т.п.)»[13].

В анализируемых сборниках как будто употреблены различные термины. В переводе  «Постановлений» штрафы, взимаемые с виновных, обозначены термином «пеня»; в   «Уцмиевские адаты» - соответственно «шариат-ахча», в   в «Своде …»  – «танка».    В   «Своде …» несколько раз употреблен термин «амхари». Р. М. Магомедов был убежден, что это «почетные именитые сельчане»[14]. Однако в сборнике «Уцмиевские адаты» в статье 23 вместо данного термина значится слово «родственники»[15]. В памятниках права  имеются разночтения и в употреблении других терминов, правильное определение которых очень важно для науки. 

 «Постановления»

 

«Уцмиевские адаты» 

«Свод заповедных законов Кайтага-Дарго».

Этим постановлением должен руководствоваться бек и все кайтагские общества (с. 87)

Как уцмий, так и весь народ должен беспрекословно исполнять эти адаты (с. 193).

Этим сводом должны руководствоваться и талкан, и даргинское общество (с. 31).

Бек должен собирать всякий год суд, в

Уцмий обязан заседать в диване (суде)

Талкан должен совершать суд.

 противном случае его сменят (с. 87).

 ежедневно и разбирать жалобы (с. 193).

Пусть не будет талкана, не совершающего суд, а если не будет заседать, то его устранить от дел и должности председателя дивана (с.31).

В государстве – без правителя, в обществе – без суда, в стаде – без пастуха, в войске – без разумного, в селе – без головы – добра не будет (с. 87).

Не будет добра в крае, если в нем нет уцмия и дивана; в стаде, если в нем нет пастуха, в войске, если нет умного полководца – не будет добра, не будет добра и деревне, если нет в ней старшего; пусть об этом хорошенько подумают умные люди (с. 194).

Государству без талкана, Дарго без суда, стаду без пастуха, войску без разумного, селу без головы – не быть (с. 31).

Как видим, анализ памятников права действительно дает  пищу для размышлений и считаем, что возможно эти три разных адаптированных к конкретным условиям разных частей Кайтага памятников права, которые  восходят к одному источнику, который пока, к сожалению, не найден, также и как оригиналы других памятников права Дагестана.  

«Свод  заповедных законов Кайтага - Дарго»,   в выводах четко различает преступления, знает убийство в ссоре и во время разбоя, а также убийство преднамеренное. В зависимости от характера преступления и положения пострадавшего устанавливается и наказание. Наиболее тяжким видом преступления считалось преднамеренное убийство за что, полагалось, семь человек канлы.

  «Свод…» содержит: постановления, трактующие преступления против чести. Ни в коем случае не допускалось убийство после примирения, осуждались дача ложных клятв, всякого рода вероломные поступки, клевета.

- затрагивает  вопросы обязательного права  причем, в этом деле   не допускает обычных сложных форм, требуемых для обеспечения выполнения взятых обязательств.  

  - представляет   нормы уголовно-процессуального права, и нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения в Кайтаге.

Символично, что А. Темирбулатов имеет отношение к муниципальной власти Кайтага и  как истинный патриот малой родины и глубокий почитатель прошлого государства и права Кайтага обратить внимание на прошлое Кайтага. Думаю, есть возможность использовать на муниципальном уровне государственно-правовые традиции Кайтага, заложенные в памятниках права этого уникального и красивого места Дагестана.

Таким образом, можно отметить, что независимо от времени  и ситуаций всегда находились люди  готовые жертвовать всем ради науки и ради своей родины. Считаю, что и в науке можно свершить подвиг, несмотря на все  тяготы и лишения, что и показал и доказал Р.М.Магомедов.

  Значимость совершенного им подвига определяется временем, и мы видим, что каждый раз открывают что-то новое, не говоря о значимости его трудов для исторической и историко-правовой науки Дагестана и Северного Кавказа. То, что в исторической и этнографической науке есть плеяда известных ученых  воспитанников Дагестана хорошо известно, но многие не знают то, что и в историко-правовой науке Дагестана есть последователи одержимые его идеями. Два гапишиминца Абдуллаев М.Н. и Гуруев  Д.К.  продолжают добрые традиции гапшиминской научной школы, один защитил диссертацию кандидата юридических наук, а второй обоснованно разбирает темы по проблемам правовой цивилизации народов Кавказа. В лаборатории обычного права также придерживаются изыскательных традиций заложенных Р.М.Магомедовым и по крупицам собирают правовую память народов Дагестана. Есть результаты полевой эвристики в Цунтинском районе в с Сагада найден список «Постановлений» Рустем-хана, удивлены и обрадованы где Кайтаг и где Цунта, хотя для науки и куначества нет границ. Р.С. Абдулмеджидовым в селе Бежта Бежтинского участка выявлены новые памятники права   (адаты бежтинцев). Работа в этом плане, а именно поиск новых памятников права народов Дагестана продолжается. Результаты будут опубликованы в очередном томе Памятников права народов (Дагестана) Кавказа в  серии «Антологии памятников права народов   Кавказа» проекта «Правовой мир Кавказа»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


[1] Магомедов Р.М По аулам Дагестана. Махачкала Дагучпедзиз : 1979 http://alpan365.ru/biblioteka/istoriya-online/po-aulam-dagestana/po-aulam-uncukulskogo/

[2] Там же

[3] Магомедов Р.М. Памятник истории письменности даргинцев XVII века /   Махачкала : Дагестанское книжное издательство, 1964. - 80 с. - 200-00.

[4] Магомедов Р.М. Памятник истории и письменности даргинцев XVII века. Махачкала, 1964.

[5] Алиев Б.Г. Структура класса феодалов и формы феодального землевладения в Дагестане в XVIII – первой половине XIX в. М.: Издательство «Парнас», 2011. –  С 64.

[6] Алиев Б.Г. Структура класса феодалов и формы феодального землевладения в Дагестане в XVIII – первой половине XIX в. М.: Издательство «Парнас», 2011. –  С 64.

 

[7] Магомедов Р. М. Памятник истории и письменности даргинцев XVII века. Махачкала, 1964. С. 29.

[8]   Алиев Б.Г.  Традиционные институты управления и власти Дагес­тана (ХVIII – первая половина XIX в.). – Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2006. – С 322  .

 

[9] Магомедов Р. М. Указ.соч. С. 33.

[10] Там же. С.7.

[11] Приведенные в «Своде заповедных законов» адаты дают дополнительный материал, позволяющий утверждать, что уцмий Рустем-хан не имел отношения к составлению этого сборника. Если бы он был автором или даже кодификатором, то вряд ли включил бы в сборник последние правовые нормы.

[12] Магомедов Р. М. Указ.соч. С. 29.

[13] Омаров А.С.Из истории права народов Дагестана М 1968. С. 190.

[14] См.: Там же. С. 78.

[15] См.: Там же С. 187.