Филологические науки /3.Теоретические и методологические проблемы  исследования языка

К.ф.н. Костюченкова Н.В.

Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого, Россия

Механизм воссоздания объективного пространства в сознании и языке

Одним из самых значимых достижений лингвистики на современном этапе ее развития является тот факт, что язык уже не подвергается исследованию «в самом себе и для себя»; он выступает в новой роли, принимая участие в познавательной деятельности человека. При этом особое внимание лингвисты фокусируют на механизмах, лежащих в основе анализа мира человеком и процессов структурирования их в языке. Изучение подобных феноменов является прерогативой когнитивной лингвистики [4].

«Язык – это вербальная сокровищница нации, средство передачи мысли, которую он «упаковывает» в некую языковую структуру» [4]. Знания, к которым при этом апеллирует носитель языка, - не есть лишь фонд знаний о языке. Это также экстралингвистические понятия, к числу которых, несомненно, можно отнести объективные пространство и время.

Пространство, наряду со временем, предстает важнейшей сферой бытия. Анализируя механизмы воссоздания реального пространства в сознании, Л. Карлсон-Радвански и Д. Ирвин, вслед за Ф. Джонсоном-Лэйрдом, У. Чейзом и др., говорят о пространственной ментальной модели, которая, по своей сути, заключает в себе несколько операций: идентификацию компонентов “перцептуального события” (“perceptual event”), идентификацию компонентов “лингвистического события” (“linguistic event”) и соотношение наборов вышеуказанных компонентов на уровне ментальной репрезентации пространства [6].

И.М. Кобозева разделяет данное воззрение на сущность ментальной репрезентации, утверждая, что она является “посредником” между восприятием и языком, когда информация визуальная переводится в вербальную форму, причем это преобразование предстает как переход от “Действительности через ее ментальную репрезентацию (Смысл, или Мысль) к соответствующему Тексту» [3].

Отметим, вслед за М. Уайтманом, что любая ментальная репрезентация есть некая интерпретация в терминах пространства и времени. Во-первых, в фокусе внимания интерпретируемого явления изначально могут быть пространственно-временные параметры, т.е. для субъекта восприятия важно описать его локацию. Во-вторых, главным для субъекта восприятия может являться не пространственно-временные характеристики интерпретируемого события, а какие-то другие его аспекты, однако так или иначе его репрезентация обязательно происходит в пространственно-временных координатах. Следовательно, любое репрезентируемое в сознании явление эксплицитно или имплицитно обладает пространственно-временными качествами [8].

В обоих случаях может репрезентироваться либо реальное эвклидово пространство, существующее в момент восприятия - “материальная субстанция” (“material substance”), либо пространственные представления, запечатленные в памяти человека – “концептуальные схемы” (“conceptual schemes”), причем пространство может оцениваться “регионально (regionally) или универсально (universally), воспринимая астрономическую вселенную в целом” [8].

И.В. Блинникова, так же, как и ряд других исследователей высказывает мысль о том, что «основой репрезентации географического пространства и построения даже самых элементарных движений в пространстве» в целом и, в частности, в пространстве горизонтали, являются “когнитивные карты”, «относящиеся к числу наиболее ранних и прочных элементов памяти и оказывающих значительное влияние на восприятие, запоминание и узнавание различной информации» [1].

П. Бэлл, А. Баум, Дж.Фишер рассматривают “когнитивные карты” как ментальные рамки (“mental framework”), в которых “заключены репрезентации пространственной организации действительной среды” [5].

Большинство ученых указывают на существование “когнитивных карт” репрезентации окружающего пространства, которые позволяют решить проблемы «ориентации» (определение взаимного расположения объектов) и «навигации» (планирование перемещения и непосредственное перемещение в пространстве) [1]. Различные аспекты репрезентации действительного пространства обеспечивают существование двух видов “когнитивных карт” – “карты-обозрения”, которая, согласно А. Сигелу и С. Уайту, заключает в себе информацию об отношениях между местонахождением объектов («обзорное знание, подобное топографическим картам»), и “карты-пути”, содержащей информацию о перемещении, о последовательности движений, о положении ориентиров (релятумов) по ходу перемещения [7].

Однако установлено, что в пространственных оценках человека имеют место искажения. Так, могут искажаться как неизвестные расстояния в пространстве горизонтали, так и наиболее привычные. И.В. Блинникова, Е.А. Лапин и Б.М. Величковский полагают, что причина подобных искажений состоит в том, что в общей совокупности объектов можно выделить «кластеры», особенно хорошо известных ориентиров. Расстояния внутри этих кластеров занижаются, в то время как дистанции от них до других объектов часто завышены [2].

Кроме того, И.В. Блинникова упоминает о возможности внедрения структур друг в друга. «При этом конкретные карты вкладываются в более общие и кодируются в них точками». На другом уровне иерархической структуры эти “точки” могут раскрываться в представление, содержащее в себе несколько ориентиров. Подобный механизм хранения знаний дает возможность «пространственному образцу разворачиваться и сворачиваться», т.е. пространственные восприятия и представления человека меняются в зависимости от ситуации [1].

Таким образом, можно заключить, что категория пространства реально существует, развивается и содержит собственную сущность, закономерность и результаты своего собственного действия в себе, что находит свое выражение в языке.

Литература:

1. Блинникова И.В. Роль зрительного опыта в репрезентации окружающего пространства // Ментальная репрезентация: динамика и структура. – М., 1998. – С.101-132.

2. Величковский Б.М., Блинникова И.В., Лапин Е.А. Представление реального и воображаемого пространства // Вопросы психологии. – 1986. - №3. – С.103-112.

3. Кобозева И.М. Грамматика описания пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. – М., 2000. – С.152-162.

4. Маслова В.А . Когнитивная лингвистика (http://bookfi.org/book/1237659).

5. Bell P.A., Baum A., Fisher J.D. et al. Enviromental psychology. – Fort Worth, Chicago, San Francisco, Philadelphia, 1990. – P.60.

6. Carlson-Radvansky L.A., Irwin D.E. Reference frame activation during spatial term assignment // Journal of Memory and Language. – 1994. – Vol. 33. – P.646-667.

7. Siegel A., White S. The development of spatial representation of largescale environments // Advances in child development and behavior. – New York, 1975. – P.9-55.

8. Whiteman M. Philosophy of space and time. – London, New York, 1968. – P.264.