Булаева Ф.

ЮФ ДГУ

Научный руководитель

д.ю.н.,проф. Исмаилов М.А.

Обычное право как элемент соционормативной культуры народов Дагестана

Огромный интерес, который вызывает в последнее время обычное право и его роль в жизни человека , делает весьма актуальным исследования этого феномена, не только у нас, но и за рубежом. В этом русле вызывает большой интерес роль, место и значение суда и судьи в адате и шариате.  В отличие от исламского права, европейских и российских правовых систем нового времени, адат признает коллективную ответственность за правонарушения. Отсюда проистекают многие правовые обычаи кавказских горцев. Например, очистительная коллективная присяга. В случае обнаружения клятвопреступления принесшие ее обязаны были развестись со своими женами. Кровником адат признает не только виновного, но и его ближайших родственников, с которыми убийцу могли изгнать из общины на срок или навечно. Опять же, мстить адат призывал ближайших родственников убитого: брата, сына, отца.

Основным видом наказания по адату служила развитая система штрафов, которые признанная виновной сторона выплачивала натурой, а позднее деньгами. Часть пени шла роду ответчика, другая — обществу, которое оплачивало за ее счет работу судей. В этнографии за этой процессуальной нормой адата закрепилось название системы композиций. Штрафы различались в зависимости от социального статуса и происхождения вовлеченных в иск сторон. Пеня за понесенный физический, имущественный или моральный ущерб у местной знати была выше, чем у простых общинников, у свободных — чем у крепостных и рабов, у мужчин — чем у женщин, у находящихся в здравом уме и твердом сознании — чем у умалишенных и так далее. Адат нередко представляют исключительно неписаным обычаем. Так полагали и российские власти середины XIX века, которые придумали для кавказских горцев систему словесных судов. На самом деле это не совсем так. Суд по адату происходил изустно на одном из разговорных местных языков и не имел развитого письменного делопроизводства до начала ХХ века. Вместе с тем наиболее важные решения по адату записывались на полях или специальных вкладках в рукописных копиях Корана, а порой и выбивались на стенах мечетей и впоследствии служили основой для вынесения приговора по аналогичным искам. Сохранилось множество таких памятников на арабском, персидском и тюркских языках в арабской графике.
В Дагестане самые ранние записи соглашений по адату известны уже в памятных строительных надписях начала XIV века. От XVII — начала ХХ века до нас дошли многочисленные списки соглашений (араб. иттифак), на основе которых возникали целые адатные кодексы союзов сельских общин. Один из наиболее ярких памятников этого рода — «Гидатлинские» адаты XVII–XIX веков. В Российской империи и ранней советской России до начала, а то и середины 20-х годов ХХ века в регионе существовало делопроизводство адатных судов на арабском языке или в арабской графике на местных тюркских языках.

  С изучением кавказского адата связан целый ряд ошибочных клише. Его нередко представляют отдельной самостоятельной правовой системой. Между тем, например, у мусульман региона он всегда был тесно связан с исламским правом (араб. шариат). Многое в адате, то же уважение к старикам, ничем не противоречит исламскому образу жизни. Кроме того, на протяжении более тысячи лет он вобрал в себя многие принципы и нормы шариата. Даже понятия, обозначающие нормы кавказского адата, во многом заимствованы из арабского языка. Правда, значение одних и тех же правовых практик в адате и шариате разнится, например, в регулировании кровомщения, которое шариат ограничивает и старается заменить выплатой виры. Адат сильно повлиял на шариатские практики в регионе. В частности, этим объясняется отсутствие здесь применений уголовных норм худуда, предусматривающих за нарушения общественной нравственности членовредительство отрубание рук и ног ворам-рецидивистам и прочее.

Мусульманские юристы и правители долго и не всегда успешно боролись с противоречащими шариату нормами адата. Недаром эпоха правления имамов Дагестана и Чечни XIX века сохранилась в памяти кавказских горцев как «время шариата» в отличие от предшествовавших ей «времен адата». Но не следует абсолютизировать эти представления и смешивать историю с исторической памятью. Имам Шамиль правление, которого приходится 1834–1859 годы, запрещал противоречащие шариату адаты, вводил шариатские нормы наследования, общественного поведения, одежды и быта, но вместе с тем был вынужден и следовать адатным нормам, например, в области процессуальных норм судопроизводства и уголовного права. Сменившие его власти Российской империи признали за адатом силу закона в пределах установленной для горцев Северного Кавказа системы военно-народного управления (1860–1917).

При этом против некоторых норм адата, таких как кровная месть, имперская и советская Россия долго боролась. В 1928 году для искоренения их были приняты даже дополнения к Уголовному кодексу РСФСР, составившие его отдельную Х главу «Преступления, составляющие пережитки родового быта». Аналогичные нормы существовали в законодательствах советской Грузии и Азербайджана. С некоторыми правовыми и неправовыми обычаями, такими как авторитет старших, российское государство, наоборот, легко уживалось и даже пыталось опереться на них во второй половине ХХ века. В позднее советское и постсоветское время в регионе работали созданные властями при помощи этнографов Советы старейшин.

Сложные отношения адата с шариатом и иными государственными системами права помогает понять подход правового плюрализма. Правовой плюрализм наблюдается, когда в одном и том же социальном поле сосуществуют и соперничают нормы и практики двух или более правовых систем. Причем не всегда можно определить местные нормы адата как отдельное право. По сути, он может составлять вместе с шариатом и элементами российского государственного права мозаичную и гибридную систему общинного права. Важно отметить то, что в современный период можно привлечь некоторые нормы заложенные в примирительном праве как один из элементов разрешения конфликтов и тяжб.