История/1. Отечественная история

К.и.н. Торопицын И.В.

Астраханский государственный университет, Россия

Военные действия астраханских татар на Украине в ходе 2-го Чигиринского похода в период русско-турецкой войны 1676–1681 гг.

Окончание в 1667 г. русско-польской войны, в которой эпизодически участвовали в составе русских сил и астраханские юртовские татары, привело к вхождению в состав России Левобережной Украины. Земли Правобережной Украины оставались в составе Польши. Однако мир на этой территории не наступил, так как Турция решила также включиться в борьбу за Украину. В 1669 г. гетман Правобережной Украины Петр Дорошенко признал себя вассалом Османской Империи. В 1672 г. между Турцией и Польшей началась война, победа в которой достаточно быстро досталась османам.

Исследователи отмечают, что в этом противостоянии московское правительство, опасавшееся за судьбу своих украинских земель, оказалось на стороне Польши. По указу царя Алексея Михайловича донские казаки совместно с калмыками стали совершать набеги на Азов и соседние с ним территории в турецких и крымских областях в Причерноморье [2, с. 33–34; 4, с. 438–458; 8, с. 10]. Несмотря на предпринимаемые меры, предотвратить начало войны с Турцией, на стороне которой выступало Крымское ханство, русскому правительству не удалось. Основные военные действия развернулись вокруг г. Чигирина, являвшегося важным военно-стратегическим центром Южной Украины.

История Чигиринских походов русской армии 1677–1678 гг. неоднократно оказывалась в поле зрения ученых. В историографии подробно рассмотрен ход борьбы за Чигирин, отмечена роль в походах отдельных русских подданных [6, 7, 9, 11, 15]. Однако наряду с калмыками и представителями народов Северного Кавказа в войне с Турцией принимали участие и астраханские тюркские подданные, но об этом практически ничего не известно. Основным источником по данной теме для большинства исследователей служат воспоминания шотландца на русской службе Патрика Гордона, а также материалы переписки между царем Федором Алексеевичем и гетманом И. Самойловичем, а также воеводами Ромодановскими, командовавшими русским войском в Чигиринских походах, опубликованные в 13 томе Актов, относящихся к истории Южной и Западной России [1].

А.Н. Попов, например, пишет, что воевода князь Г.Г. Ромодановский медлил с началом активных военных действий под Чигирином в 1678 г., ожидая в соответствии с повелением царя прибытия князя К.М Черкасского «с Калмыками и Горцами» [9, с. 310]. Об этом же мы встречаем указание у П. Гордона, которые сообщает, что «из Москвы к боярам пришел указ, дабы они ждали прибытия князя Касбулата Муцаловича Черкасского с черкесами и калмыцкими татарами…» [3, с. 92]. В донесениях гетмана И. Самойловича к царю Федору Алексеевичу при перечислении сил князя К.М. Черкасского, прибывшего в русскую армию в конце июля 1678 г., также упоминались лишь черкесы и калмыки [1, с. 672, 678]. Для современных авторов характерно привлечение наряду с опубликованными источниками архивных материалов. Однако это не меняет общей тенденции в оценке полка К.М. Черкасского. М.Р. Яфарова, например, при характеристике сил, состоявших в русско-турецкую войну под началом князя К.М. Черкасского, наряду с калмыками упоминает только представителей народов Северного Кавказа [15, c. 643]. Однако это не означает, что в полку князя К.М. Черкасского, отправившегося в 1678 г. на Украину для войны с турками, не было других служилых людей.

В памяти думным дьякам Малороссийского приказа от 11 августа 1678 г. сообщалось, что князь К.М. Черкасский вместе со стольником К. Козловым «с калмыцкими тайши и с черкасскими и с астраханскими мурзы и с русскими ратными людьми и с Калмыки» идут «на его великого государя службу в малороссийские городы» [1, с. 668]. Наиболее полный перечень состава полка, которым командовали князь К.М. Черкасский и стольник К. Козлов, встречаем в донесении в Разрядный приказ чугуевского воеводы И. Рыхтарова, написанного не позднее 19 июля 1678 г. В нем указывается, что 15 июля к Чугуеву прибыли князь К.М. Черкасский и воевода стольник К. Козлов «с твоими великого государя ратными людьми и с черкаскими и кофыр-кумыцкими и с окоцкими да с остраханскими и с ногайскими и с едисанскими и с юртовскими и Малого Ногаю с мурзы и с узденеми своими да колмыцкие Аюкая-тайши брат ево Замса да Солом-Серенев сын Молкотемыр да Батыря тайши и их владенные и начальные люди, да остороханские и ногайские и едисанские и юртовские татаровя, да Малого Ногаю татаровя ж и колмыки и новокрещены и окоченя». Этот сборный отряд остановился за рекою Северский Донец «на Нагайской стороне на речки на Тоганки» в трех верстах от Чугуева [5, с. 363]. Из этого документа видно, что астраханские татары вошли в состав полка, которым командовали князь К.М. Черкасский и воевода К. Козлов.

Сообщая 15 июля воеводам Ромодановским о своем прибытии в Чугуев, князь К.М. Черкасский и воевода К. Козлов указали, что намерены идти с «государевыми ратными людьми с черкасскими и с нагайскими и с едисанскими и с юртовскими мурзы и уздени и с татары да калмыцкого Аюкая тайши…. владетельные и начальные люди с их калмыцкими ратными многими людьми» к ним на соединение или в те места, куда им будет приказано. Воеводы Ромодановские написали в Москву, что направили к князю К.М. Черкасскому и воеводе К. Козлову стольника М.А. Свищова с предписанием, чтобы «они с твоими великого государя ратными людьми, которым велено быть у них в полку и с калмыцкими тайшами и с калмыки» шли к ним «с великим поспешанием» [10, л. 60–62]. Отписка царских воевод в Москву свидетельствует, что для них не имело принципиального значения, кто вошел в состав полка князя К.М. Черкасского и стольника К. Козлова. Для них все эти люди были «государевыми ратными людьми», однако, калмыков они выделяли особо.

В историографии встречаются разные точки зрения о величине воинских сил, которые привел к Чигирину князь К.М. Черкасский. По оценке П. Гордона их было всего две тысячи человек [3, с. 92]. Эту же цифру принял за истину А.Н. Попов [9, с. 310]. В показаниях посланцев гетмана И. Самойловича к царю Федору Алексеевичу упоминалось о пятитысячном составе полка князя К.М. Черкасского [1, с. 672]. Н.И. Косиненко определяет численность полка К.М. Черкасского в четыре тысячи, указывая, что в него вошли калмыки, черкесы и донские казаки [6, с. 59]. По данным М.Р. Яфаровой под началом князя К.М. Черкасского было собрано свыше трех тысяч человек [15, с. 645]. Более точная цифра указана в отписке чугуевского воеводы И. Рыхторова – 3800 человек [5, с. 363]. При этом примем во внимание тот факт, что калмыков, присоединившихся к этому сборному полку, как установила М.Р. Яфарова, было немногим более тысячи человек [15, с. 645].

Прибывшее в русскую армию подкрепление по-разному оценивали современники и последующие исследователи. П. Гордон считал его весьма незначительным по сравнению с теми силами, что были собраны русским командованием для войны с турками. Он отметил, что прибывшие с князем К.М. Черкасским калмыки были «почти все наги и плохо вооружены» [3, с. 92]. Той же точки зрения придерживался и А.Н. Попов, который без достаточных оснований дает весьма нелестную характеристику всему полку князя К.М. Черкасского: «Только 28 июля прибыл Каспулат всего с двумя тысячами бедных, голодных и оборванных наездников, которые не могли оказать никакой особенной помощи войску, простиравшемуся до 80 тысяч» [9, с. 310]. Но гетман И. Самойлович, по сведениям М.Р. Яфаровой, считал прибывших с князем К.М. Черкасским людей вполне достаточным подкреплением. «И то б их было… хотя бы с две тысячи человек, впрям бы… много ими исправилось неприятелем страху…» [15, с. 645].

Указание А.Н. Попова на то, что под началом князя К.М. Черкасского были собраны «бедные, голодные и оборванные наездники», вызывает большие сомнения. В полку князя К.М. Черкасского, как показывают источники, находились не только рядовые бойцы, но и знатные войны (мурзы, уздени, тайши). В Астрахани князь проводил смотр ратных людей, которым было велено быть в его полку [15, с. 643], и имел возможность выбрать для похода тех, кто имел для этого необходимое снаряжение. Именно так он поступил в 1675 г. во время подготовки к походу на Крым. Тогда из назначенных астраханскими воеводами в поход 185 астраханских татар князь К.М. Черкасский отобрал из явившихся 145 человек только 107 татар, не считая 11 мурз и 9 табунных голов. При этом со службы были отпущены все больные, а также те, у кого лошади пали [5, с. 351–352]. Возможно, на оценку А.Н. Попова повлияло мнение П. Гордона, но последний писал лишь о калмыках, тогда как А.Н. Попов счел возможным распространить данную характеристику на всех людей, находившихся под командованием князя К.М. Черкасского.

Появление в лагере русского войска долгожданного подкрепления стимулировало воевод Ромодановских и гетмана И. Самойловича к началу активных военных действий. Факт прибытия сил князя К.М. Черкасского и воеводы К. Козлова русское командование решило скрыть от противника, рассчитывая, что их появление в рядах русской армии произведет нужное впечатление на турок и крымцев. В своих показаниях посланцы гетмана И. Самойловича отмечали: «И как пришли Калмыки в обозы к ним, и Татаром и Туркам являтца им не велели, чтоб их не знали и держали их два дни. И на третей день в среду, часу в шестом дня, боярин и воеводы и гетман князя Каспулата Муцаловича Черкаского с Черкесы и с Калмыки, придав ему боярин и воевода от себя рейтарские и копейщичьи полки…, да смоленскую шляхту, а гетман охотных конных полковников... с полками посылали на неприятельские полки». По свидетельству очевидцев «с неприятелем у князь Каспулата был бой великой от обозов в верстах осми, и неприятелей били и гоняли, орду и Турков, на пяти верстах, и взогнали их на горы, и поворотились назад к себе в обозы; и, не допустя их до обозов версты за три, орда на них напала сызнова, и с неприятели были у них помычки и гоняли их и били версты на 3» [1, с. 672]. П. Гордон отмечает, что отступавших к реке Медведовке крымских татар преследовали люди князя К.М. Черкасского («черкесы и калмыки»), но ввиду того, что противник отступал «густо», а преследователей было слишком мало, существенного урона нанести им не удалось [3, с. 94]. Тем не менее, в результате боя 3 августа русское войско вместе с отрядами гетмана И. Самойловича овладели важною Стрельниковою горою, приблизившись к Чигирину [6, с. 64].

После первого успеха русское командование заняло выжидательную позицию. Воеводы Ромодановские докладывали царю, что в гарнизон Чигирина были направлены ими дополнительные силы, а с основным войском «на вспоможение Чигирину всегда мы в готовности и промыслы и поиски над неприятельскими людьми чиним беспрестанно» [10, л. 152]. Турки тем временем продолжили осадные мероприятия. «Подкопы велись неутомимо, – пишет А.Н. Попов, – и ежедневно в нескольких местах взлетали на воздух городские укрепления» [9, с. 316]. Ромодановские писали в Москву, что турки вырыли «рвы великие рядов в тридцать и больши от реки до реки и в тех рвах и шанцах сами паши были без выходу и пехоту на приступы пригоняли саблями» [10, л. 152–153]. Обороняющиеся делали вылазки, но большого успеха они не приносили. Большего же числа людей послать в Чигирин воеводы, по их словам не могли, потому что «город малой» [10, л. 153].

9 августа П. Гордон запросил у воеводы Г.Г. Ромодановского срочную помощь. По словам А.Н. Попова, князь Г.Г. Ромодановский, планируя перейти в наступление 9 августа, готовил средства для переправы через реку Тясмин. Перед полком князя К.М. Черкасского была поставлена задача завязать арьергардный бой с противником с северной стороны их лагеря «со стороны Черного леса» [9, с. 317]. Наступление, предпринятое 10 августа русскими войсками, не увенчалось успехом. Основной ударный отряд под командованием генерала Вульфа вынужден был отступить под огнем противника. Донские казаки, а также люди из отряда К.М. Черкасского («калмыки и черкесы»), по сведениям А.Н. Попова, не вступали в бой с турками [9, с. 317–318]. В итоге попытка снять осаду с Чигирина не удалась. После того, как нападавшим удалось поджечь нижний город, запорожцы, оборонявшие его, вынуждены были оставить свои позиции и присоединиться к основной русской армии. Вслед за ними вышли из верхнего города и русские отряды. 13–14 августа началось общее отступление русских и запорожских сил к Днепру, во время которого, как писали царю воеводы Ромодановские, «с теми неприятельскими людьми» происходили «бои беспрестанные». Турки вели обстрел из пушек, забрасывали гранатами, причиняя «в обозе утеснение великое», русские контратаковали [10, л. 185].

20 августа князь К.М. Черкасский отправил в Москву с донесением своего представителя стряпчего С. Любавского, который 28 августа в Приказе Казанского дворца рассказал о последних событиях, произошедших под Чигирином. Он сообщил, что защитники города были вынуждены его оставить. При отступлении русское войско во главе с боярами Ромодановскими заняло позицию на берегу Днепра («обозом и в окопе»). Князь К.М. Черкасский «с уздени своими с астраханскими мурзами и с татарами» переправился на противоположную сторону реки. «А калмыков ныне сколько со князем Казбулатом, того он не ведает, – заявил С. Любавский, – а иные калмыки пошли к себе в улусы». Вместе с основным русским войском встали запорожцы с гетманом И. Самойловичем и стольник К. Козлов с «астраханскими ратными рускими людьми». Между турецким и русским войсками, которых разделали 15 саженей, неделю шли бои. В ходе них русские и запорожцы сделали две удачные вылазки (одну ночную, а другую днем), в ходе которых «бои были великие и турских людей на тех боях побито много». Большие потери вынудили турок и крымских татар прекратить преследование и отступить к Чигирину, который они разрушили до основания [10, л. 195–198].

Подводя итоги борьбы за Чигирин, гетман И. Самойлович в донесении царю Федору Алексеевичу от 17 августа 1678 г. сообщал: «А во всех тех боях, отпорах, стравках и побоищах наших воинских, с неприятелями бывших, был нам великою помощью вашего царского пресветлого величества подданной, князь К.М. Черкасской, с мурзами и с людьми своими, с тайшами и с ордами калмыцкими, которые все против неприятелей бусурман, Турков и Татар, стояли с нами мужественно, как им воинская храбрость повелевая, и за то достойно суть похвалы. И ныне он князь Каспулат советно с нами воинские дела делает» [1, c. 678].

Таким образом, можно видеть, что в 1678 г. астраханские татары приняли самое непосредственное участие в составе русских войск в войне с Турцией на территории Правобережной Украины. Чигиринский поход отличался по своему характеру и масштабу военных действий от предыдущих военных походов и войн, в которых приходилось участвовать астраханским юртовским татарам против Польши, Швеции и Крымского ханства [12, 13, 14]. Фактически он стал для них новым опытом участия в войнах, которые вело русское государство.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований «Астраханские юртовские татары в орбите внутренней и внешней политики России в XVII–XVIII вв.», проект № 14-01-00054/а.

Литература:

1. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 13. 1677–1678. СПб., 1884.

2. Батмаев М.М. Ратная служба Мазан-Батыра // Сборник материалов научно-практической конференции, посвященной 350-летию со дня рождения известного военачальника XVII века. Легендарного героя калмыцкого народа Мазан-Батыра. Элиста, 2004. С. 29–37.

3. Гордон П. Дневник 1677–1678. М.: Наука. 2005.

4. Историческое описание земли Войска Донскаго / Сухоруков В.Д. Том второй. Новочеркасск, 1872. 598 с.

5. Кабардино-русские отношения в XVI–XVIII вв. Т. 1. М.: АН СССР. 1957.

6. Косиненко Н.И. Первая русско-турецкая семилетняя война. Чигиринские походы 1677–1678 г.г. СПб., 1911. 96 с.

7. Кривоченков Р.С. Чигиринский поход 1677 г. как апогей первого русско-турецкого противостояния // Каспийский регион: политика, экономика, культура. Астрахань, 2016. № 2(47). С. 32–39.

8. Максимов К.Н. Калмыки в геостратегических планах России в XVII веке // Вестник КИГИ РАН. Элиста, 2013. № 1. С. 7–12.

9. Попов А. Турецкая война в царствование Феодора Алексеевича // Русский вестник. 1857. Т. 8. С. 143–180, 285–328.

10. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Белогородский стол. Д. 1157.

11. Седов П.В. Оборона Чигирина в 1677 г. // Российское государство в XIV–XVII вв. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 484–508.

12. Торопицын И.В. Участие астраханских юртовских татар в русско-польской войне 1609–1618 гг. // Средневековые тюрко-татарские государства. Казань, 2016. № 8. С. 248–254.

13. Торопицын И.В. Участие астраханских юртовских татар в отражении шведской агрессии против Московского государства в 1615 году // Современные тенденции развития науки и технологий: сборник научных трудов по материалам XVIII Международной научно-практической конференции г. Белгород, 30 сентября 2016 г.: в 7 ч. / Под общ. ред. Е.П. Ткачевой. Белгород: ИП Ткачева Е.П., 2016. № 9. Ч. 5. С. 119–123.

14. Торопицын И.В. Донская служба астраханских юртовских татар в 1646 году // Современные тенденции развития науки и технологий: сборник научных трудов по материалам XIX Международной научно-практической конференции г. Белгород, 31 октября 2016 г.: в 13 ч. / Под общ. ред. Е.П. Ткачевой. Белгород: ИП Ткачева Е.П., 2016. № 10. Ч. 4. С. 123–131.

15. Яфарова М.Р. Об участии калмыков в Чигиринском походе 1678 г. // Русь, Россия. Средневековье и Новое время. М., 2015. № 4. С. 640–646.